Октябрьские хроники

Утром у нас на пороге внезапно появился герр Шмидт. Он выглядел очень взволнованным и напряженным, и как только Марта, провожавшая его наверх, вышла, сразу же заговорил, сбивчиво и торопливо. — Я долго думал, прежде чем прийти сюда, мсье Верне. Но вы изо всех Игроков вызываете у меня наибольшее доверие. Надеюсь, мое старческое сердце не обманывает меня на ваш счет, поскольку мне придется полностью открыться вам, чтобы вы могли понять все обстоятельства случившегося. — Полагаю, герр Шмидт, часть из того, что вы расскажете, мне уже и так известна. Например, я прекрасно знаю, что ваши мальчики — не люди. Старик вздохнул и нервно сцепил пальцы. — Тогда главное вы уже знаете. Я еврей, мсье Верне, мой нынешний облик — результат заклинания, благодаря ему я смог избежать печальной участи, постигшей большинство моих соплеменников после прихода национал-социалистов к власти. Не знаю, насколько вы осведомлены о магических практиках, распространенных у моего народа… — Осведомлен, — коротко ответил Холмс. — Так значит, ваши дети?.. — Големы, — кивнул Шмидт. Я издал удивленный возглас. — Вы сразу заметили, что с ними что-то не так, я знаю, — сказал старик, повернувшись ко мне. — Они хороши, почти неотличимы от настоящих людей, но все же понять можно. И, разумеется, они глиняные. Он сделал паузу и окинул нас внимательным взглядом. — Рассказывайте дальше, — нетерпеливо воскликнул Холмс. — Вы уже подтвердили одну из моих гипотез и, если я все понял верно, сейчас подтвердите вторую. — Ночью на одного из мальчиков напала дочь Лилит, стрига. — Кто? — переспросил я. — Вампир, — пояснил Холмс. — Женщина, пьющая кровь. Я изумленно моргнул, а старик Шмидт продолжил: — Если бы мальчики были настоящими детьми, я мог бы еще долго не понимать, что происходит. Но они глиняные. Теперь я знаю о ней, но и она знает обо мне. Поэтому я пришел к вам. Завтра новолуние и… я всерьез ее опасаюсь. С одной стороны. С другой же — я бы никогда не смог пойти на убийство человека ради победы в Игре, но она не человек… — София Николаидис. Я подозревал с самого начала. У нее на Родине таких существ, как она, называют ламиями. — С самого начала? — я все еще не мог прийти в себя от удивления. Холмс невозмутимо кивнул. — Во вторую нашу встречу мои подозрения только укрепились, а после того, как вы рассказали мне о коровах, переросли в уверенность. — Что вы собираетесь делать, мсье Верне? — спросил Шмидт. — Пока ничего. Нам сейчас угрожает более серьезная опасность, ребе… — Йозеф. Я не менял имя, только фамилию. Меня зовут Йозеф Швимер. — Хорошо, ребе Йозеф. Наш с вами общий знакомый, к которому вы наверняка питаете личную неприязнь, барон фон Зебауэрштадт, совершил крайне опрометчивый поступок. Добывая один артефакт, он выпустил на свободу огромную плотоядную тварь, которая до сих пор обретается где-то в окрестностях Беккельна. Старик охнул, воздел глаза к потолку и неразборчиво пробормотал что-то на иврите, приложив руку к груди. — У меня есть план, как убить это существо, но мне понадобится ваша помощь. — Можете рассчитывать на меня во всем, мсье Верне. Эту фразу я слышал уже во второй раз, и теперь мне невольно вспомнились наши посиделки в «Гретхен» и мои мысли насчет ребе Йозефа и мадмуазель ЛеБлан. За последнее время я дважды крупно ошибался в людях, и был очень рад, что не ошибся на этот раз. — Еще кое-что, — сказал Холмс. — Мне до сих пор неизвестно, смог ли фон Зебауэрштадт заполучить артефакт. И, боюсь, единственный способ точно это выяснить — проникнуть к нему в особняк. Я до сих пор не видел вашего животного, ребе, из чего могу сделать вывод, что оно совсем некрупное. Швимер добродушно усмехнулся, сунул руку в карман и, тут же вынув ее обратно, показал нам раскрытую ладонь, на которой сидела крошечная мышь, глядя на нас внимательными бусинами глаз. — Сможешь пробраться в особняк, Шмыг? — ласково спросил старик. Мышь кивнула, совсем по-человечески. Во сне я понял, что меня ведут по крытой баллюстраде. Руки у меня были скованы за спиной. Внизу гудела толпа. «Йа! Йог-Сотот! Нгаа! Нгаа! Йог-Сотот!» Мы шли от дальнего конца площади к трибуне, и чем ближе мы подходили, тем лучше я мог различить фигуру на фоне мерцающего сияния. Теперь я видел, что ее лицо закрыто золотой маской, вроде тех, которые я однажды видел в музее среди египетских древностей. Маска изображала юношу с чертами лица настолько правильными, что это невольно казалось отталкивающим. Какое чудовище мог скрывать этот идеальный облик — оставалось только гадать. Существо было одето в форму черного СС, но оказавшись совсем близко, я увидел узор из переплетенных щупалец, украшающий воротник кителя вместо дубовых листьев. Я взглянул на изумрудные знамена и осознал, что свастика на них тоже изгибается четырьмя щупальцами, а в середине нарисован глаз. Потом я почувствовал сильный толчок в спину и проснулся.