Реки времён

А тем временем Гарри Поттер с грустью думал о том, что постоянная борьба сразу с двумя опаснейшими врагами – Волан-де-Мортом и тяжёлой учёбой – сделала его сумасшедшим. Такое предположение поселилось в душе гриффиндорца после того, как ночами его вдруг стали посещать видения, гораздо более странные, чем сны, которые видел наш герой на пятом курсе – именно потому они были странными, что были чересчур похожи на реальность; как будто они – и есть реальность… Наступала ночь, и Гарри, вдоволь наговорившись с Роном и раз десять пожелав ему спокойной ночи, лежал на своей кровати и пытался заснуть, перебирая в памяти тревожные воспоминания дня, связанные с рассказами директора о Волан-де-Морте, с частыми отъездами Дамблдора, с таинственным Принцом-Полукровкой и постоянными ссорами между Роном и Гермионой… И вот, когда мысли переставали стрелами проноситься в его голове, когда они начинали бледнеть, гаснуть, когда тело и сознание его уже находились между явью и сном… Он вдруг вздрагивал и просыпался оттого, что чувствовал на себе чей-то проницательный взгляд; ни самого человека, ни тени его не было видно, но ощущение чьего-то неотрывного взгляда было таким явственным, что Гарри, в спешке надевая очки, пробежался глазами по всей спальне в надежде обнаружить хоть что-то необычное, но его попытка не увенчалась успехом. То же спокойное дыхание гриффиндорцев, тихий храп Невилла и не очень тихий храп Рона нарушали ночную тишину, но ничего подозрительного Поттер не обнаружил. «Показалось», - решил он и, успокоив бешено стучащее в груди сердце, лёг спать с неотступавшим чувством присутствия постороннего человека. Это была первая ночь странных видений. Второй ночью тот же взгляд преследовал юношу, опять невозможно было понять, кто же смотрел на него так пристально… Но в третью ночь Гарри мог поклясться чем угодно, что он видел, видел рядом с дверью тень высокого, худого незнакомца! Он слышал на этот раз, как заскрипела дверь, как почти бесшумно, на цыпочках вошёл человек, прикрыл слегка за собой дверь… Тень остановилась сначала у порога, затем переметнулась в угол спальни и уже там застыла неподвижно и грозно, как тень отца Гамлета. Испугавшись, Поттер вскрикнул, молниеносно схватил палочку, которая всегда лежала у него под рукой, и, направив её в сторону тени, крикнул: -Люмос! Огонёк засиял на конце волшебной палочки и осветил тот угол, где должен был стоять человек; но там никого не оказалось – таинственный призрак будто растворился в воздухе. Холодный пот выступил на лбу Гарри. -Выключите свет! – сонно проворчал Симус и перевернулся на другой бок. -Что случилось? – подскочили испуганные Рон и Невилл и растерянными глазами осмотрелись вокруг, затем остановили свой полный недоумения взгляд на Поттере. -Ничего не случилось, - дрожащим голосом ответил наш герой и нервно сглотнул. – Кошмар приснился… Но наутро ему всё же пришлось объяснить Рону и Гермионе, которые на один день забыли о своей размолвке и вместе решили выяснить, что же случилось у Гарри, и помочь ему. Разговор этот происходил на перемене в одном из широких хогвартских коридоров. -Я клянусь, я видел человека в самом углу нашей комнаты! – заверял товарищей Мальчик-Который-Выжил. – Это был именно человек, потому что, если бы он был призраком, он бы не заходил через дверь, а прошёл бы сквозь стену! -Гарри, - так сочувственно начала Гермиона, с таким тоскливым выражением лица, будто она говорила с душевнобольным. – Но ты же говоришь, что человек этот исчез, как только ты зажёг свет! -Да, он исчез, - твёрдо произнёс Гарри. – Но ведь это не значит, что его не было! -Завязывай с этим учебником Принца-Полукровки, - со вздохом покачал головой Рональд. – У тебя от него и от этих заклинаний, написанных в нём, мозги кипят… -Боже, Рон, но я же не слепой и не сошёл с ума – я видел человека! – упорствовал Поттер. – И до этого две ночи подряд в нашей спальне был именно он!.. И, пока Избранный продолжал гнуть свою линию, а друзья его были глубоко убеждены в сильной усталости Поттера, за этим разговором из-за колонны наблюдал человек, занявший такую позицию, что остался не замеченным Золотой Тройкой; он следил так мрачно, так пристально, что, казалось, он рискует прожечь гриффиндорцев глазами, горящими возмущением. Человек этот резко развернулся на каблучках ботинок и решительно направился в кабинет Дамблдора, где непринуждённо рассматривал какие-то книги худой, высокий мужчина с жёсткими курчавыми волосами. -Сириус! – возмущённо начал вошедший. – Что Вы наделали! Профессор Дамблдор просил Вас не покидать машину времени, которая стоит здесь, невидимая и зорко охраняемая нашим директором; Вы пообещали, что будете следовать его указаниям, но Вы не послушались, и вот, что из этого произошло – Гарри заметил Вас! Мало того – Вы напугали его своими ночными визитами, и теперь он рассказал о своих «видениях» друзьям! – но затем, будто успокоившись, он произнёс уже будто бы самому себе. – Но, слава Богу, Рон и Гермиона не поверили своему другу – они решили, - и особенно Гермиона настаивала на этом, - что он слишком потрясён Вашей смертью и всем, что свалилось на него за последнее время, и призраки его переживаний теперь преследуют его в полночный час. -Прости меня, Доктор, - с сожалением ответил Блэк. – Я не мог спокойно находиться здесь, зная, что я нахожусь в одном с Гарри Хогвартсе. Я хотел его увидеть… Теперь же мы обязаны внести ясность в наше повествование, и чтобы это сделать, мы вернёмся к тем печальным событиям, которые происходили год назад в Министерстве магии, а именно - в комнате с Аркой Смерти. Битва между несколькими членами Отряда Дамблдора и Пожирателями Смерти была близка к окончанию: Гарри, Рон, Гермиона, Невилл, Джинни и Полумна, стремясь одновременно защитить и Пророчество, касающееся судьбы Волан-де-Морта, и свои жизни, были на грани поражения: из шестерых подростков сражаться мог один только Поттер, в то время как все остальные его друзья были ранены и не имели возможности вести битву; а Пожирателям Смерти, которых было в два раза больше, наоборот, придавала новые силы их беспредельная злоба и горячее стремление оказать неоценимую услугу Тёмному лорду. Сильные, жестокие, полные азарта, приспешники Волан-де-Морта ликовали, заранее празднуя победу, гордые тем, что смогли одолеть кучку пятнадцатилетних школьников; Пророчество было почти в их руках! Но… Не настал ещё тот час, когда победе суждено было оказаться на стороне зла. Неожиданно люди из Ордена Феникса, а именно Сириус, Люпин, «Грозный глаз», Тонкс и Кингсли, явились на арену сражения, как мощная армия, несущая свет и справедливость и карающая злодеев, и вот здесь начался бой равных сил, бой не на жизнь, а на смерть! Засверкали заклятия, озаряя своими зелёными и красными вспышками мрачное пространство амфитеатра; слуги Тёмного лорда, растерянные, ошеломлённые столь неожиданным поворотом событий, всё же продолжали ожесточённую борьбу, по-прежнему сохраняя веру в успешный для них исход, но их надежды на скорый триумф разбились так же, как разлетелся на осколки стеклянный синий шар, наполненный дымом – Пророчество, уроненное случайно Невиллом. Одновременно с падением Пророчества пали и Пожиратели, когда на сцене возникла грозная фигура Альбуса Дамблдора. В бело-серой мантии, он сам был и бледен, и мрачен одновременно, и в глазах тёмных сил он представлялся не кем иным, как ангелом смерти. Он буквально слетел с верхних ступеней амфитеатра и молниеносно, беспощадно ворвался в эту битву, щедро награждая Пожирателей обездвиживающими и обезоруживающими заклятиями. Но одна женщина, в жилах которой текла лишь ненависть к Дамблдору и всему, что его касается, продолжала борьбу, потому что именно эта дикая злоба, составлявшая её безумие, предавала ей сил для дальнейших решительных действий. Это была Беллатриса Лестрейндж. Ярость, кипевшая в ней, рвалась наружу, но поскольку атаковать самого Дамблдора она не могла, она выместила весь свой гнев на двоюродном брате – Сириусе. Сверкнула красная вспышка – и Бродяга застыл, изогнувшись так, как позволяла пластичность его тела; занавес той самой Арки распахнулся перед ним, как распахиваются двери дома перед долгожданным гостем, и Блэк упал в объятия Смерти, даже не осознав, что произошло…

***

-Профессор! Он, кажется, приходит в себя! Голова Сириуса болела так, будто всю ночь он беспробудно пьянствовал; с огромным трудом он открыл глаза, и ему казалось, что прозвучавший над ним голос был не более чем галлюцинацией, которые появляются иногда, когда приходишь в себя после недолгого обморока. Всё мутнело перед его глазами какое-то время, но затем, когда взгляд его прояснился, Сириус увидел Беллатрису, склонившуюся над ним с крайне обеспокоенным лицом. От ужаса он ахнул и, подскочив на ноги, сунул руку во внутренний карман пиджака, чтобы выхватить палочку и атаковать свою «дорогую» кузину, но палочки не обнаружил: видимо, он оставил её на поле сражения… -Не торопитесь бросаться в атаку, Сириус, - внезапно рядом с Беллатрисой возник и Дамблдор, который смерил одного из Мародёров успокаивающим взглядом, но Блэк был в том состоянии, что не поддавался никакой легилименции. -Что происходит, профессор?! Да рядом с Вами стоит самая преданная раба Волан-де-Морта, а Вы просто стоите и ничего не делаете, да ещё и успокаиваете меня! – вещал он в недоумении, которое мешалось с возмущением. – И… Где это мы? Казалось, он в первый раз оглянулся и сообразил, что ещё минуту назад находился в самой гуще битвы, а теперь – в совсем другом месте… Какая-то комната с железными стенами и бесчисленным количеством желтоватых лампочек на этих стенах, лестница и пульт управления, расположенный в самом центре, окружённый стеклянным полом. Что-то, что лежало в соседней комнате, вдруг застонало, будто пробуждаясь от такого же тяжкого состояния, от которого только что очнулся Сириус; Дамблдор, услышав эти звуки, молниеносно отреагировал и громко велел Беллатрисе: -Несите Червя памяти! Лестрейндж так же моментально метнулась куда-то и вернулась уже с большой банкой, в которой сидел огромный червяк в какой-то густой зеленоватой жиже; заодно Пожирательница Смерти несла с собой две пары толстых перчаток, которым, казалось, не страшны были ни огонь, ни вода, ни укус дикого зверя. Они вдвоём с Дамблдором последовали в комнату, где стонал человек; Сириус, замерев на минуту, как вкопанный, вдруг очнулся от замешательства и решил всё же выяснить, что происходит. Он последовал за Альбусом и Беллатрисой так, что они этого не заметили, и через пространство между дверным проёмом и плохо закрытой дверью он мог видеть всё, что происходило в соседней комнате, оставаясь необнаруженным. Сказать, что Бродяга был ошарашен увиденным – значит, ничего не сказать. В той комнате на диване лежала Беллатриса, точно такая же Беллатриса, которая стояла рядом с Дамблдором и рукой, одетой в плотную перчатку, извлекала из банки червя; лежащая Пожирательница Смерти только начала приходить в себя, и, пока она не осознавала суть происходящего, директор схватил её за запястье и приложил к её ладони червя, хорошенько измазав полуспящую в слизи этого животного. -А теперь слушай меня, Беллатриса, - быстро и чётко заговорил Дамблдор, склонившись прямо над её ухом. – Только что ты убила своего кузена, ненавистного Сириуса Блэка. Ты поразила его обездвиживающим заклятием, и он упал прямо в Арку Смерти. Гордись своим поступком, всем расскажи о том, как ты убила Сириуса Блэка! Он сделал особенный упор на последнюю фразу, и вместе с ней глаза той, лежачей Беллатрисы будто бы ожили, засияли дикой радостью палача, и она подскочила с места, выбежала из комнаты наружу, с безумным хохотом крича: -Я убила Сириуса Блэка! Я убила Сириуса Блэка! Сам мародёр, ошеломлённый таким развитием событий, попытался было выйти в ту же дверь, куда выбежала кузина, но его остановил голос Дамблдора. Профессор произнёс: -Не покидай машину времени – теперь для всего остального мира ты мёртв. Бродяга, покрывшись холодным потом от этой фразы, медленно обернулся и дрожащим голосом спросил у директора: -Может быть, Вы всё-таки объясните мне, что происходит, профессор? -Происходит то, Сириус, - директор был на удивление спокоен, как будто не случилось ничего из ряда вон выходящего. – Что на сегодня ты спасён от гибели, но об этом знаю только я и Доктор, без которого наша миссия неминуемо бы провалилась. При этих словах из комнаты, где совсем недавно приходила в себя настоящая Беллатриса, вышел Одиннадцатый, одетый в её мантию, которая была ему явно мала, но это не доставляло повелителю времени никакого дискомфорта – он был горд и счастлив словами Альбуса, и весь его вид кричал об этом. -Самая непростая задача была возложена на Доктора, и он с успехом её выполнил, - по-отечески улыбнулся Дамблдор и продолжил, глядя на Сириуса. – Он сумел остановить то мгновение, когда занавес, отделяющий мир мёртвых от мира живых, был раскрыт и можно, теоретически, пройти сквозь Арку, оставшись при этом целым и невредимым. -Ради Вас, профессор, и для спасения такого хорошего человека я готов не то, что остановить время, но даже выпить Оборотное зелье и ходить в шкуре Беллатрисы! – ответил Доктор, сияя от радости.