«А затем… затем будет ожидание — тревожное, нетерпеливое, сладкое ожидание того, кто должен непременно появиться, воскреснув из мрака безнадежности, в который чуть было не погрузилась ее душа. Когда, в какую минуту он появится, она не знала, но знала, что отныне будет ждать его в том самом месте, где они когда-то впервые встретились и со скандалом разминулись, не угадав друг в друге своей судьбы». Александра Девиль. «Письмо Софьи»
Суббота — не позвонил. Я весь день пробыла дома в надежде увидеть на экране телефона входящий звонок от неопределенного номера. Казалось, вот-вот, сейчас, еще десять минут, и он позвонит… Я убивала время в социальных сетях, но звонка так и не было. Единственные признаки жизни от телефона — вибрация в ответ на пришедшую смску. Мое сердце забилось чуть чаще, когда я смотрела, кто отправитель: Саша. «Котенок, сегодня не получится поговорить», — лаконичное содержание сообщения. Я не сильно расстроилась. Нет, я, конечно, расстроилась, но совсем не этому — Ави продолжал молчать. Он занят. Он был занят, а я зачем-то нуждалась в нем в эту одинокую субботу.***
В воскресенье я приболела. Температура поднялась невысокая, в основном добивала слабость, нашедшая поддержку у лени. Делать ничего не хотелось. Я смотрела фильмы по ноутбуку. За окном завывал ветер. Кажется, майские грозы не оставили без внимания и этот край. Мне представлялись гнущиеся от ветра березки моей родной страны и низко летящие над полем птицы. Вечер прошел в ностальгии. Саша снова не звонил, впрочем, как и Ави.***
Я думала не идти в понедельник на работу, полежать дома, выздороветь окончательно, набраться сил, но поняла, что сойду с ума от скуки. Еще один день в компании ноутбука я не выдержу. Из-за долгих сомнений я опоздала — пришла на полчаса позже положенного. Доктор Джонсон был безжалостен. Большую часть дня я переписывала истории болезни. С Элли не виделась, не было возможности. Хотя мне очень хотелось расспросить ее, как прошла пятница. Это удалось мне во вторник. Мы встретились в столовой. Девушка выглядела посвежевшей, с чего я сразу сделала выводы: в пятницу все удалось. Радость за нее придала мне бодрости, а подробности, рассказанные ею, разогрели любопытство. После работы мы зашли в кафе обсудить это подробнее. — И что, у вас все серьезно? — спросила я, лениво ковыряя вилкой салатик. Девушка кокетливо отвела глаза в сторону, в улыбке прикусив нижнюю губу. Она словно пыталась подобрать наилучшее определение их отношениям с Пабло. — Понятно, ты еще сама не знаешь. Он ничего не говорил по этому поводу? — Вась! — воскликнула она, заливаясь румянцем. Я мелко вздрогнула от упоминания своего имени и огляделась по сторонам, не смотрит ли кто. — Мы встречаемся пару дней, а ты уже хочешь, чтоб он мне предложение делал? — Ну, почему сразу предложение? Мне Саша, еще как только мы начали встречаться, обозначил, что настроен на серьезные отношения. Может, от того и молчит Пабло, что не готов к чему-то подобному? Но данное предположение я озвучивать не стала. Подруга выглядела такой счастливой… Мне было бы неприятно наводить ее на подобные мысли. — Всему свое время. Пока нам просто хорошо вместе, — отмахнулась она с беззаботным видом. Что тоже верно. — А ты как там со своим «пациентом»? — хитро улыбаясь, спросила Элли, не забыв подчеркнуть интонацией «пациентом». Внутри меня что-то екнуло. Я отлично понимала, про кого идет речь. Что она там себе надумала? Ее вопрос звучал так, словно она ожидала услышать от меня историю моих любовных похождений. Понятное дело, что влюбленной ей сейчас кругом сплошная романтика видится, но я и Ави? Даже в намеках — нет. Я сделала непонимающее лицо и вскинула бровь: — Каким пациентом? — Не прикидывайся, ты знаешь, о ком я. Тот милый молодой человек, с которым ты уходила в пятницу. Кто он? Расскажи о нем… Я опустила взгляд в миску с салатом. Рассказать? Об Ави? И что же я могу сказать? Что виделась с ним пару-тройку раз? Что мы без дела слонялись по городу, говоря непонятно о чем? Что не знаю о нем совершенно ничего? Ни места работы, ни номера телефона… Ни даже мест, в которых он чаще всего бывает. Рассказать о том, что это было лучшее время за все мое пребывание в Лос-Анджелесе? А еще о том, что это время кончилось, и я без понятия, где он? Что скучаю по его шуткам? Боже, почему я так легко привязываюсь к людям! — Что такое? — ласково, словно у маленького ребенка, у которого в жизни случилась неудача, спросила девушка. — Он тебя обидел? Я усмехнулась. Она как-то изменилась за эти несколько дней. Обычно сдержанная и неэмоциональная, сейчас вела себя так мягко и чутко. Хотя не заметить мое упавшее настроение было трудно, но неужели Пабло столь сильно повлиял на нее? Или просто раньше наши отношения были иными? Менее доверительными? — Нет. На самом деле, это вовсе не то, что ты хочешь услышать. Мы просто друзья. Элли сощурилась, продолжая все так же улыбаться. Похоже, она не верила мне, а зря, я говорила правду. Я скучала не по мужчине, а по другу, с которым можно было быть самой собой. Я вздохнула. Обреченно, словно собиралась высказать присяжным все, что думаю о своем преступлении. — В тот день я отбывала наказание в приемном отделении, — начала я, — а его доставили на скорой. Так и познакомились. Я со всей серьезностью посмотрела подруге в глаза: — Между нами ничего нет, Элли. Мы просто гуляли с ним пару раз. Это ничего не значит, — почти с отчаяньем, но все еще стараясь сохранить беспристрастность, произнесла я. — Но ты бы хотела, чтоб было? — она лукаво подмигнула мне, и я почувствовала, как сердце пропустило удар. Заметила ли она мое волнение? Почувствовала ли дрожь форсированного вдоха? Только не уводить глаза в сторону, не опускать их взор в полупустую тарелку. Иначе она сделает свои априори неправильные выводы, чем будет стыдить меня каждый раз, упоминая его имя. Я, наверное, замерла на мгновение с приоткрытым ртом, который был готов дать какой-то свой ответ. — Нет, — наконец выдохнула я. — Я люблю Сашу, и не хочу менять устоявшиеся отношения на кота в мешке. — Кота в мешке? — удивилась афоризму подруга. Я забыла, что у американцев нету такого понятия, а подобрать аналогию не могла. Я поморщилась и помотала головой, прося ее не заострять на этом внимание. — Сколько вы уже с Алексом? Американский манер имени моей пассии заставил меня чуть улыбнуться. Если бы только Элли была знакома с ним, она поняла бы, что этому человеку совсем не идет быть Алексом. Саша — просто, по-русски, только шипящие. — Года три… — Ого! Похоже, это тот разряд отношений, когда люди уже не расходятся. Он не делал тебе предложение? Я замялась. Мне не нравилось обсуждать свою личную жизнь. Возможно, именно потому, что в ней было слишком много непонятного. Либо же я не считала эту тему достаточно интересной. Так сложилось, что мои отношения были изначально ровны и в какой-то мере даже идеальны. В них не было ни громких ссор, ни измен, ни предательства. Им не хватало романтики и каких-то мелких любовных приключений для двоих. Все шло так… тускло. — Делал, но я отказалась, — я побеждено повернула голову в сторону, признавая за собой сей проступок. Девушка напротив меня откинулась на спинку стула с совершенно непонимающим видом, а я отчего-то смутилась. — Ты чудная, Вась. Да каждая ведь мечтает о том, чтобы выйти замуж! — Я знаю, что чудная, — тихо согласилась я. — Почему? Почему ты отказалась? Я повела плечом, не зная как лучше ответить. Это было нелегкое решение в моей жизни, и воспоминания о нем были не самыми приятными. Я помню, как он часто говорил мне о том, что будет потом, когда мы станем семьей, и у нас появятся прекрасные дети. Как мы будем водить их в школу, а младшего в детский сад. Как вечерами он будет заезжать за мной на работу, чтобы на машине, а не в метро, отвезти домой. И в нашей семье будет царить атмосфера любви, гармонии и взаимопонимания. Я верила ему и так хотела этого, а на деле… Когда он просил моей руки в первый раз, я была слишком юной, чтобы решиться на нечто столь серьезное. Думала, что есть еще время, а вдруг не нагулялась. А во второй раз… — Я не была уверена, что хочу связать свою жизнь с ним. Не знала точно, готова ли. На некоторое время повисла тишина. Элли нечего было сказать на подобное заявление. К нам подошел официант, спросил, все ли нам понравилось и не желаем ли мы чего-нибудь еще. Я вежливо отказалась. — Не понимаю, чего тебе еще надо, — протянула спустя некоторое время Элли. — Симпатичный парень-то? Алекс твой? Я смущенно кивнула: — Так я ведь тебе его даже показать могу… Я нашла наш с ним совместный снимок на телефоне и продемонстрировала его подруге. На нем мы стояли с Сашей в обнимку, был солнечный день, разгар лета; я улыбалась, а он с нежностью смотрел на меня. Всегда любила эту фотографию: она напоминала мне какую-то беззаботную пору, вернуться в которую очень хотелось, но возможности не было. Элли умиленно заулыбалась: — А еще есть? — Там дальше. Она начала листать фотографии, ненадолго останавливаясь, чтобы приблизить лица для более подробного рассмотрения. Некоторые она показывала мне, комментируя. Мне было приятно поделиться с ней хорошими моментами, запечатленными на фото. Это словно рассказать человеку о своей жизни, но не только на словах, а наглядно. Вот смотри: здесь я был счастлив. За это время к нам еще раз подходил официант. Приставучий малый. Пришлось попросить счет. Расплатившись, мы пошли по домам, а поскольку Элли жила в той же стороне, что и я, еще часть дороги была посвящена обсуждению парней. — Так он тебе нравится? — спросила меня девушка, когда мы уже подошли к развилке: мне прямо, ей налево. — Кто? — удивилась в ответ я. — Тот «пациент»? — вкрадчиво дополнила девушка. — Его зовут Ави, — зачем-то сказала я. Вздохнула. — Нет. Он хороший друг, и все. Правда, Элли, не нужно… — Хорошо, Лис, — кивнула девушка и хитро улыбнулась: — Но помни: В Лос-Анджелесе все может быть по-другому. Она подмигнула мне и свернула на свою улицу, уже уходя, помахав на прощание рукой. Я была совсем растеряна. С одной стороны, мне стало легче после разговора с ней, а с другой… Что-то изменилось. Что-то неприятное, ноющее поселилось внутри меня. Что-то, что обещало еще долго не давать покоя. Я снова вздохнула, чувствуя, что этот вечер обещает быть долгим. Остаток дня я провела дома в размышлениях. Я вспоминала наши встречи с Ави, его улыбки, смех, голос. Наша первая прогулка вместе, после которой стало так легко-легко. Сначала неловкая вторая. И третья, словно прощальная, так странно закончившаяся. — Уууууу, это все от того, Василиса, что ты неряха! — провыла я, прокатываясь по кровати. Мы больше не встретимся. Он наверняка решил, что я совсем не имею представлений об этикете. Вот что мне стоило отказаться от тех хот-догов? Или есть более аккуратно? Я хмуро уставилась на телефон: — Звони. Он молчал. Тогда я повторила более требовательно: — Звони. Через пару минут мне надоело буравить взглядом эту бессердечную машину. Буркнув ему, что ради приличия, мог бы и выполнить просьбу, я перевернулась на спину. Теперь перед моим взором был потолок. Белый, неинтересный потолок. Столько свободного времени, а толку? Я скучаю. Почему? Не знаю. Но я очень хочу вновь встретиться с ним. С Ави. С моим дорогим другом. Может быть, он даст о себе знать в четверг? Или пятницу? Ведь до этого именно так и было. Слабая надежда затеплилась в моей груди, но разум тут же воспротивился — я не должна так тосковать по малознакомому парню. Это неправильно… Саша бы не одобрил, если бы узнал, что я гуляю с другим. Нет, «гуляю» звучит так, словно между мной и Ави что-то есть, а это… глупости. Между нами очаровательные глупости, которых я жажду сейчас больше всего на свете. Ничего иного нет, и ничего быть не может. Даже без всяких намеков. Я не чувствую к нему ровно ничто, кроме огромного желания встретиться и хорошо провести время. Я знаю, кого я люблю, — Сашу.***
Среда прошла для меня все так же серо. Проснулась я от настойчивого и крайне неприятного звона будильника. Поняла, что замерзла, ибо уснула вчера прямо в одежде, не расстилая кровати. Во сне завернулась в клочок покрывала, но грело оно слабо. Я чувствовалась себя разбитой, подавленной, и вообще хотела в Москву. Однако пришлось вставать и идти на работу. По клинике я слонялась инертным призраком, безразлично и пусто взирающим на окружающих. — Какая-то вы грустная сегодня, доктор, — с мягкой улыбкой обратился ко мне пациент, которому я проводила ежедневное обследование. Вслушиваясь в хрипы, я отстранено взглянула не него. Мужчина лет под пятьдесят, плотного телосложения, на голове лысина. Да, я помнила его. Лежит здесь уже не первую неделю, кажется, с самого моего приезда. Обычно улыбчив, любит поговорить, когда его слушают. Мы часто беседовали с ним в шуточно-повседневной форме. Мне нравилось подбадривать его, внушая уверенность в скором выздоровлении, и он шел на поправку. Я всегда была мила с ним, впрочем, как и с любым пациентом, он отвечал мне тем же. — День не задался, — тихо ответила я. — От чего так? Вы такая светлая всегда… Ну же, не расстраивайте меня, улыбнитесь. Его самые обычные на свете глаза смотрели на меня с такой добротой, что я не смогла отказать. Чуть улыбнулась — вышло неказисто. Он продолжал смотреть на меня, и я не заметила сама, как лицо мое постепенно преобразилось, вновь отражая ту радость и открытость, что обычно присутствовали на нем. Человек ответил мне улыбкой: — Вот, то-то же. Вам нельзя грустить, доктор, еще со столькими людьми на дню увидеться предстоит, а вы мрачнее тучи. Моя внучка тоже хочет врачом стать, так она говорит: главное, деда, улыбаться, я как улыбнусь больному, у него сразу все и пройдет. Он засмеялся, с любовью вспоминая слова маленькой девочки. — И пройдет… — повторил он. На мгновение мне показалось, что его глаза стали влажными, но лишь на мгновение. Я не стала придавать этому особое значение. Мало ли что мне еще привидится. — Сколько лет вашей внучке? — поинтересовалась я. — Вот-вот пять годков будет! — Уже большая. Приводите ее к нам в отделение, я ей тут все покажу, будет у нас работать. Люди его положения и возраста любят, когда говорят об их внуках. Похоже, моему пациенту тоже было приятно услышать пару теплых слов. Я поблагодарила его за приподнятое настроение и продолжила работу. Вечером Элли удалось уговорить меня составить им с Пабло компанию в кафе. Зачем ей нужна была я — без понятия. Меня попросили — я пошла. Возможно, это была такая ее своеобразная попытка взбодрить меня? У нее почти получилось. Я мало общалась до этого с Пабло, практически ничего о нем не знала. Нам было трудно найти общие темы для разговора, да я как-то и не пыталась. Мы пили чай, обсуждали что-то по работе, иногда парень вставлял пошлые шуточки, от которых мне становилось немного не по себе. Однако это нравилось Элли. Я чувствовала себя лишней. А еще я ловила себя на мыслях, что соскучилась по ласке, по прикосновениям, объятиям, теплоте чужого тела… Я хотела утонуть в крепких мужских объятиях. Только вот подходящей кандидатуры пока не было. — Лис. Прижаться к сильной груди… — Лис! Мои размышления были прерваны настойчивым голосом Элли. Я моргнула пару раз, соображая, чего от меня хотят. Перед моим лицом щелкал пальцами Пабло, пытаясь привлечь расфокусированное внимание. Я, не понимая, что происходит, молча смотрела на них, ожидая каких-либо пояснений. Парень удрученно покачал головой: — Боюсь, ее уже не спасти. — Не будем мучить и отпустим девочку домой? — поддержала его девушка. — Мы сделали все, что было в наших силах. — О чем вы? — не выдержала я. Они переглянулись с таким видом, будто с ними заговорила не я, а собака, над которой они долго и упорно ставили опыты. После чего, две пары глаз уставились на меня. Даже как-то жутко стало. Что я пропустила, пока мечтала об обнимашках? — Мы решили, тебе совсем скучно с нами, — ответил мне Пабло. — Да, Лис, если тебе не интересно, можешь идти, мы не обидимся, правда. Я хотела из вежливости отмахнуться от их предложения, сказать, чтоб не мололи чепуху, но, подумав, что им тоже не помешает проводить время наедине, произнесла: — Только потому, что я не хочу мешать вашей идиллии. Сколько там с меня? — я имела ввиду счет за ужин. — Не последний раз видимся, — усмехнулась Элли. — Потом сочтемся. — Но… — Потом, Лис, потом. Я была приятно удивлена такому доверию ребят. Наши отношения с Элли заметно улучшились. Я даже не заметила, как стала больше проводить с ней время. Может, пора уже забыть об Ави и сосредоточиться на происходящем вокруг?