Гарри Поттер и Тайны чистокровных

Младший Малфой надеялся застать главную гостью Малфой-мэнора в библиотеке и не ошибся. В этом насчет Поттер ошибиться вообще было довольно сложно. Вот только то, чем занималась девушка, совершенно не порадовало слизеринского принца. Габриэлла сидела в профиль к стоящему в проходе между стеллажами юноше и весьма сосредоточенно читала письмо, изредка несильно покусывая удивительно ухоженный ноготок большого пальца. Бесшумно скользнув к «островку» для читателей в необъятной, казалось бы, библиотеке, Драко, в любом случае бывший выше Поттер, встал за спинкой кресла, в котором сидела девушка, и без колебаний заглянул ей через плечо, недовольно щурясь и вчитываясь в размашистый почерк человека, в очередной раз приславшего ей письмо. «Габриэлла… У тебя очень красивое имя. Я хотел бы произносить его вслух как можно чаще. Вот только так, чтобы его кроме нас никто не слышал. Наверное, это глупо, но мне всегда казалось, что оно… очень особенное». Вообще-то младший Малфой считал это вопиющей несправедливостью – то, что Гарри гостила в доме его семьи уже который день, и едва ли не через день получала письма. И даже после всех их разговоров улыбалась она так, как хотелось бы Драко, только при получении этих писем – почти мечтательно, почти нежно, почти совсем как самая обыкновенная девчонка. Вот только письма эти приходили от Седрика Диггори, что удручало и очень злило. «Дракклов романтик!» - мысленно выругался Малфой, понимая, что Габриэлле такие письма получать все равно приятно, пусть даже и присылал их этот пустой мальчишка, сплошь состоящий из жеманных ужимок и стереотипных фраз. Поглощенная содержанием письма, Габриэлла его совершенно не замечала, и это пугало и злило. Иногда Драко казалось, что девушка создала вокруг себя вакуум, не пропускающий исходящие конкретно от него, Малфоя, звуки. Иногда ему казалось, что он не пробил барьер вокруг этой девушки, а только сделал его еще плотнее. Кто знает, вполне возможно, что Драко сам виноват был в том, что Спасительница магической Британии всячески от него открещивается. В конце концов, он сам начал задирать одиннадцатилетнюю девчонку со шрамом на лбу, когда она не согласилась принять его дружбу, предпочтя ему рыжего недоумка. Драко поджал губы и снова вчитался в текст письма, чувствуя, как злость застилает глаза и вылавливая из цельного повествования лишь урывки. «У тебя замечательные глаза. У них очень насыщенный, яркий цвет. Многие говорят, что такой цвет достался тебе от матери, но я почему-то не верю в это. Мне кажется, твои глаза куда ярче. Ни у кого и никогда я не видел таких глаз». Самым главным сейчас было не выдать какую-нибудь гадость, иначе слизеринский принц рисковал разрушить нечто еще даже не построенное, однако и простое молчание оказалось ему в этот момент не под силу. - Еще бы, - непроизвольно вырвалось у Драко. Вырвалось почти змеиным шипением из гортани. – Ты же заглядывал в основном под юбки! С чего бы это сейчас глазами заинтересовался? Сидящая в кресле Габриэлла, словно очнувшись от секундного оцепенения, вскочила и обернулась к нарушителю своего спокойствия. - Кто дал тебе право, Драко Люциус Малфой, совать свой нос в чужие личные письма?! – ее тихий голос едва заметно подрагивал от сдерживаемого гнева. - Держу пари, ты не первая девушка, которой Диггори пишет про красоту ее глаз! – едко отозвался Драко, вызывающе скрещивая на груди руки и моментально приближаясь вплотную к пылающей негодованием противнице. Ему всегда ужасно нравилось ее злить. Гарри становилась похожей на растрепанного воробушка. А еще у нее в такие моменты краснели щеки, так что выглядела она, в общем, весьма забавно. И, чего греха таить, мило. Конечно, Драко чувствовал, что делает что-то не то, и понимал, что должен остановиться, но все равно продолжал говорить. Собственные слова казались ему склизкими змеями, одна за другой выползающими изо рта. - Тебе до этого точно не должно быть никакого дела! – в тон ему почти прошипела Габриэлла, со злым прищуром глядя на него поверх сползших с носа очков и до побеления костяшек пальцев сжимая в кулаки руки. Драко заметил у нее на переносице характерные для носящих очки людей продавлинки. Этих продавлинок хотелось коснуться. Губами. - Не хочу, чтобы ты питала пустые надежды, - наследник рода Малфой широко ухмыльнулся, чувствуя, что начинает еще сильнее распаляться. – Хотя, какая в сущности разница, кто обратит на тебя внимание, да? Пусть даже это будет лицемерный пуффендуйский осел! Он почти что не удивился, когда правую щеку обожгло ударом. Просто стало как-то совсем паршиво. - Пощечина? Что-то ты мелко как-то, Габриэлла! – издевательски протянул он, чувствуя, как кожа горит и краснеет, и понимая, что сейчас, вот в эту секунду, здорово перебарщивает. – Прямо по-девчачьи совсем! Поттер сердито поджала губы. - К твоему сведению, Малфой, я и есть девчонка! И – бросилась прочь, крепко сжимая в руке помятое письмо. Только спустя пару секунд до Драко дошло, что подозрительно блестящие глаза Гарри – это не что-то колдовское, как писал в своем письме Седрик. Это были самые что ни на есть тривиальные слезы. И понимания этого Малфою с лихвой хватило, чтобы почувствовать себя еще тем ублюдком. *** Сейчас Габриэлле казалось, что она ошиблась. Что их отношения с Драко Малфоем никогда не менялись, что она зря доверилась – а она ведь почти доверилась! – ему на какое-то мгновение, что… Письмо Седрика Диггори жгло сжатую в кулак ладонь раскаленным докрасна маленьким угольком. Гарри понимала, что Драко прав. Гарри понимала, что именно его злит. Гарри хотела хоть раз услышать от него что-то подобное тому, что в своих последних письмах писал ей Седрик. Гарри была просто девчонкой, и она хотела, чтобы ею восхищались. Просто ею. Не Девочкой-Которая-Выжила, не Спасительницей магической Британии, не победительницей Темного Лорда, а просто Гарри. Габриэллой Поттер, которой Северус Снейп ставил «Выше ожидаемого» по зельеварению после сдачи экзаменов на пятом курсе. Габриэллой Поттер, которая ныряла за девчонкой, носящей ее имя, в Черное Озеро на Турнире Трех Волшебников. Габриэллой Поттер, которая была самым молодым ловцом в истории квиддича за последнюю сотню лет. Драко Малфой понимал ее как никто другой и все равно предпочитал спокойным разговорам обидные насмешки. Драко Малфой видел ее истинную суть как никто другой и, тем не менее, не боялся ее растаптывать. Драко Малфой знал, что заденет ее сильнее всего, и не боялся тянуть за ниточки этих слабостей. Драко Малфой был еще тем ублюдком, который словно бы специально добивался того, чтобы она его ненавидела. - Эй, Поттер! Габриэлла вздрогнула как от удара плетью и не стала оборачиваться, продолжая свое шествие по коридору к выходу из Малфой-мэнора. Она бы сорвалась на бег, она бы продолжала плакать, она бы… Она считала себя выше этого и предпочитала встречаться с неприятностями лицом к лицу. - Поттер! – настойчиво раздалось за спиной. – Да подожди же ты, я сказал! Девушка снова проигнорировала зовущего и сильнее сжала в ладони скомканное письмо. И продолжала свое шествие к выходу, пока ее не схватили за плечо и тем самым не заставили остановиться. - Ну чего тебе, Малфой? – практически выплюнула в лицо слизеринцу девушка. – Полагаю, ты не закончил в библиотеке и хочешь, чтобы я дослушала твою великолепную речь сейчас? Малфой – удивительно беспокойный взъерошенный Малфой, не тянущий гласные и не следящий за безупречностью своей осанки – отвел взгляд, непреднамеренно давая девушке возможность оценить нанесенный своей персоне ее оплеухой ущерб, и коротко, почти неслышно произнес: - Хочу извиниться. - Ты идиот, Малфой, - тут же припечатала в ответ девушка. - Я знаю, - с неожиданной готовностью согласился он. - Ты безмозглый, не думающий о других соплохвост. - Я знаю, - также покладисто отозвался юноша. Габриэлла ядовито усмехнулась. - Ох, ну раз ты это знаешь… - она выбросила вперед руку с зажатым в ладони измятым письмом. – В таком случае, поучись у пустышек вроде Седрика обращаться с девушками, и тогда мы еще сможем поговорить по-человечески! - А ты хочешь, чтобы я стал таким, как Седрик? – неожиданно помертвевшим голосом осведомился Малфой, перехватывая ее устремленный ему в солнечное сплетение кулак и сжимая – как-то совсем не больно и почти бережно – в своей ладони. - Я хочу, чтобы ты перестал демонстрировать мне слизеринскую змею во всей красе, только и всего, - Габриэлла очень надеялась, что ее оскал вышел действительно убедительным. – А извиняться передо мной только ради того, чтобы я не светила кислым видом перед твоими родителями, не стоит. Обойдусь как-нибудь. Она выдернула руку из чужого захвата, на мгновение замерев от того, что Малфой на секунду крепко сжал ее, прежде чем отпустить, и бросила к ногам собеседника уже ненужное никому письмо. И поспешила прочь, пока наследник венценосной семьи не опомнился после ее слов окончательно. В одном из ответвлений главного коридора послышались чьи-то шаги, и девушка, не раздумывая, направилась на звук, желая как можно скорее оказаться в чьем-либо обществе, чтобы у младшего Малфоя не было ни единого шанса поймать ее ради продолжения разговора. Не сегодня. *** - А Вы никогда не слышали о так называемой «Большой игре Альбуса Дамблдора», Габриэлла? – с невеселой усмешкой поинтересовался Люциус, глядя на собеседницу неожиданно открыто и прямо. Девушка на секунду прикусила губу, задумавшись, а затем отрицательно качнула головой. На самом деле сейчас ее занимали совершенно другие мысли, но когда Люциус Малфой поймал ее в коридоре, пришлось сказать, что она искала именно его. Благо, вопросы у Гарри и вправду были, так что повод выдумывать не пришлось, однако в какой момент они переключились с разговора об обычаях древних римлян на весьма скользкую магическую политику, она упорно не понимала. - Нет, сэр. И в чем же суть? - Суть в том, что Ваш уважаемый директор, - это старший Малфой произнес с неприкрытой издевкой, - сам создал злодея и сам помог его победить, - увидев, как красноречиво наследница рода Поттер выгнула бровь, он усмехнулся шире и словно бы невзначай спросил: - Что Вы знаете о Геллерте Грин-де-Вальде, Габриэлла? Они сидели в личном кабинете старшего Малфоя, находящемся не так далеко от библиотеки, и Гарри чувствовала себя здесь немного не в своей тарелке. Возможно, по той причине, что кабинет главы рода Малфой был местом, в котором девушка оказалась впервые. - Ну... Немного, - повела плечами она, невольно осматриваясь, - я знаю, что он был сумасшедшим волшебником во многом похуже Волан-де-Морта, развязавшим первую магическую войну. И знаю, что профессор Дамблдор победил его на дуэли и заточил в тюрьму Нурменгард, где он до сих пор и находится. Кабинет Люциуса Малфоя окнами выходил на парк и казался таким же светлым, как весь особняк, хотя Габриэлла почему-то считала, что уж в кабинете-то этого мужчины все должно быть иначе. В ответ на ее слова Люциус благосклонно кивнул и, откинувшись на спинку своего кресла, произнес: - Все верно… В этих словах нет даже ни капли лжи, - тут он сокрушенно покачал головой. – Старик поступил куда осмотрительнее – он сказал полуправду. Всегда лучше недоговаривать, чем лгать, Вы не находите? Гарри непонимающе сощурилась. - К чему Вы ведете, мистер Малфой? Ей казалось, что он знает что-то, о чем ей никто не удосужился рассказать. И ей, и ее крестному, и еще многим другим людям. За этими подозрениями даже злость на младшего Малфоя отошла как-то на второй план. - Геллерт Грин-де-Вальд и Альбус Вулфрик Персифаль Брайан Дамблдор были знакомы и даже… хах… дружили какое-то время, - с удовольствием припечатал мужчина, явно подразумевая под дружбой что-то большее. – И не будь Ваш досточтимый профессор подвержен столь сильным сомнениям, никогда не погибло бы в этой упомянутой Вами войне столько магов и магглов. - И именно поэтому Вы стояли с ним по разные стороны баррикад? – с вызовом осведомилась Гарри, напряженно наблюдая за изменениями в лице лорда и отчасти надеясь, что он ей лжет. Однако Малфой только пожал плечами. - Меня в Пожиратели Смерти завербовал мой отец, Габриэлла. Тогда я еще ловил каждое его слово и считал, что он всегда прав, хотя на самом деле этот человек был столь же фанатичен, сколь и госпожа Вальбурга Блэк. После моего становления Пожирателем Нарцисса стала моей женой – благо, на женщин Лорд обращал не слишком много внимания. Исключение составляла, пожалуй, только Беллатриса, одержимая своим повелителем, - мужчина сокрушенно покачал головой. – А потом у меня появился сын, и, как Вы понимаете, все пошло кувырком. - Но какое отношение Альбус Дамблдор имеет к Темному Лорду, в таком случае? – мотнула головой девушка, упираясь ладонями в широкие кресельные подлокотники и подаваясь чуть вперед, словно желала увидеть что-то в устало прищуренных глазах старшего Малфоя. - Самое прямое, - просто отозвался мужчина. – Томас Марволо Реддл как сирота из маггловского приюта был поручен Дамблдору, а тот его упустил. Многие полагают, что «упустил» умышленно, и это правда. Сам Лорд говорил, что профессор, цитирую, «видит его насквозь». Это было известно достаточно узкому кругу лиц, и большинство из этого круга уже покоится в шкатулках своих семейных склепов, так что правда погребена под землей. Гарри смерила мужчину несколько недоверчивым взглядом, а Люциус только снова повел плечами и, потянувшись к столу, аккуратно вытащил из книжной стопки еще достаточно «молодую» по сравнению со всеми остальными книгу. Ей было от силы лет двадцать, и то с очень большой натяжкой. - Держу пари, такая книга есть и в библиотеке Блэк-мэнора, - с легкой усмешкой сообщил старший Малфой и протянул фолиант сидящей напротив девушке. – Они очень редкие, их начали уничтожать сразу же после издания, однако там, думаю, написано о том, что Вас так заинтересовало. Гарри молча приняла книгу из рук хозяина библиотеки и тут же раскрыла ее, принявшись почти лихорадочно листать страницы в поисках информации. И листай она чуть быстрее, точно не заметила бы изображения массивного золотого перстня с большим зеленым камнем. Однако, к счастью, девушка успевала бегло просматривать написанное, наобум цепляясь за наличие знакомых не понаслышке слов. И, когда в верхнем левом углу одной из желтоватых пергаментных страниц взгляд ее зацепился за смутно знакомое изображение, Габриэлла в растерянности остановилась. Все мысли о рассказе Люциуса Малфоя, глупостях Драко и деяниях Альбуса Дамблдора отошли на второй план. Золотой мужской перстень с зеленым камнем, изображенный в книге, был братом-близнецом ее собственного. *** Вызванный через камин в кабинете Люциуса Сириус, каким-то чудом оказавшийся в это время дня дома, явился в Малфой-мэнор незамедлительно. Какое-то время у него ушло на то, чтобы осознать факт близкого родства крестницы сразу с двумя старыми великими чистокровными домами, какое-то время – на уговоры девушки после ее совершеннолетия сделать сей факт достоянием общественности. Сейчас Габриэлла сидела в кресле, глядя куда-то в одну точку, и думала совершенно не о своем родстве или степени чистокровности. Она смотрела на красивое самопишущее перо Люциуса и думала о том, как же хорошо, что у нее есть такой сообразительный крестный, сразу же усмотревший в положении девушки свои плюсы. А еще – о том, как же хорошо иногда быть той, кем ты являешься, потому что это обеспечивает всеобщую поддержку и массу полезных связей. На коленях у Гарри покоилась та самая книга, с которой и начался весь этот грандиозный переполох, пока не выходящий за стены малфоевского кабинета. «…перстень времен XVI века из чистого золота. Место герба семьи в нем занимает крупный зеленый камень. Мало кто знает о принадлежности этой драгоценности к роду Пруэттов. Перстень является утерянной больше четверти века реликвией этой семьи, прежде принадлежащей ее главе – Игнатиусу Пруэтту…» Не будь Габриэлла Лилиан Поттер Девочкой-Которая-Выжила и не являйся она крестницей Сириуса Ориона Блэка, ни за что ей не удалось бы добиться встречи с такой важной личностью, как глава почти угасшего рода Пруэтт. В данный же момент девушка имела все шансы встретиться с почтенным стариком на финальном Йольском пиру в особняке четы Малфой. И то, что явиться на этот пир ей придется в сопровождении Драко, сейчас волновало Спасительницу в самую последнюю очередь. Да уж, Люциус Малфой определенно знал, чем можно ее отвлечь.