Гарри Поттер и Тайны чистокровных

Габриэлла старалась не обращать внимания на поддерживающего беседу с сокурсником Малфоя. Она несколько потерянно бродила по залу, чуть подобрав юбку, и даже немного наслаждалась тем, что многие мелькающие то тут, то там ученики Хогвартса совершенно не узнают ее – конечно, все ведь давно привыкли к замарашке-Поттер, единственной достопримечательностью во внешности которой был знаменитый шрам. Разумеется, подобная перемена в отношении окружающих не могла поколебать ее привычек, однако Гарри пока не знала, как стоит к этому относиться – посмеяться или обидеться. Хотя обижаться было бы, право слово, довольно глупо. «В конце концов, я еще раз поняла, что люди видят лишь внешний облик». Внезапно среди приглашенных Габриэлла заметила Седрика и, еще раз оглянувшись на полностью поглощенного разговором Малфоя, направилась к нему. Диггори, увидев ее и сразу, конечно, узнав, широко распахнул глаза, а потом, опомнившись, поклонился и выдавил из себя улыбку. - Габриэлла… - его голос был тих и хрипл. – Не ожидал тебя здесь увидеть… Я… Великолепно выглядишь!.. Я восхищен. - Я приглашена четой Малфой, - слабо улыбнулась в ответ Поттер. – Фактически весь Йоль я провела здесь. Седрик, казалось, немного опешил от такой новости – о подобном в своих письмах Гарри ни разу не упоминала. - Вот как?.. – его голос едва уловимо дрогнул, не понять – отчего. – И что же? Тебе здесь нравится? – заиграла музыка, и молодой человек протянул девушке руку, приглашая на танец. Мысленно благодаря мучившуюся с ней на четвертом курсе Макгонагалл, Габриэлла кивнула, и они закружились среди других танцующих пар. - Ну, как сказать… - Поттер повела плечами, немного растерянно поглаживая большим пальцем Диггори по руке. Она понятия не имела, зачем обнаружила перед Диггори свое присутствие и после происшествия с письмом совершенно не знала, как себя с ним вести. – Здесь спокойно. Мистер и миссис Малфой изредка составляют мне компанию. Собственно говоря, я здесь из-за этого, - Габриэлла показала партнеру удобно сидящий на пальце перстень. – И именно здесь я нашла то, что искала. Сегодня же я увижусь с последним законным владельцем перстня – магом, у которого он был в последний раз. Седрик, недоверчиво нахмурившийся при словах Поттер о Малфоях, немного расслабился. - И кто же это? – полюбопытствовал он. И, перестав улыбаться, сердито сощурился, глядя куда-то за плечо девушки. Не понимая такой перемены, Гарри вскинула брови, невольно ловя себя на том, что замечает некоторую… ненатуральность в жестах и поведении Седрика. Однако она предпочла на время забыть об этом. Почему бы просто спокойно не провести время, если уже решила, что все равно ничего не выйдет? - Игнатиус Пруэтт, - сообщила она по-прежнему глядящему куда-то ей за плечо Седрику. – Он… - Поттер, - Спасительница едва ощутимо вздрогнула и повернула голову. На красивом лице Малфоя-младшего, подошедшего к ним, остановившимся и замершим, заиграли желваки. – Куда ты пропала? – Седрика слизеринец нарочито не замечал. – Я обошел весь зал! Так вот чем оборачивается желание пригласить свою леди на танец? - Ты слишком нахально пользуешься своей привилегией, Малфой, - холодно процедила девушка. – Я не обязана ходить за тобой как привязанная. - Он – твой сопровождающий? – прервал одну перепалку с явной целью начать другую, неприязненно скривив губы, Седрик – не выдержал, очевидно, столь наглого игнорирования. Ну еще бы. Против воли Гарри начала испытывать раздражение – совершенно в данной ситуации уместное, к слову. Габриэллу раздражали они оба – и Драко, и Седрик. - Ведь мы уже не раз говорили на этот счет, - совершенно не обратив на Диггори внимания, продолжал слизеринский принц. – Зачем он тебе? Габриэлла поджала губы, чисто из духа противоречия крепко сжав на секунду руку Седрика, кипящего от злости, в своей руке. Драко устало вздохнул, словно сдаваясь. - Я могу удостоиться хотя бы одного танца, Поттер? Ты ведь, что самое интересное, прекрасно понимаешь, что я прав, - он заметил, как свела на переносице тонкие брови девушка, совершенно не волнуясь по поводу реакции Диггори, и применил последний аргумент: – После я отведу тебя в кабинет отца – там будет ждать мистер Пруэтт. Габриэлла нехотя разжала пальцы, отпуская совершенно растерявшегося и обозлившегося Седрика, только открывшего рот, чтобы что-то сказать, но не посмевшего возразить решению девушки. - Ладно, Малфой, твоя взяла, - это Спасительница практически выплюнула Драко в лицо. Сказала – и немного опешила. Малфой, будто не совладав с собой, странно посветлел взглядом и тут же протянул ей руку. - Спасибо. Почему-то танцевать с Драко оказалось не в пример приятнее, чем с Седриком, хотя буквально минуту назад младший Малфой снова наговорил ей гадостей, да и сама Гарри до сих пор злилась на него за случай с письмом. Слизеринский принц был весьма предупредительным партнером. Он угадывал почти каждое случайное движение девушки и все время ее поддерживал, спасая от неловких движений. - И почему с тобой так сложно, Поттер? – вдруг с каким-то сожалением вздохнул он. – С любой другой девушкой было бы в сто раз проще. - То же самое можно и о тебе сказать, - вяло огрызнулась Спасительница, чувствуя, как юноша – произвольно или нет – притягивает ее ближе, легко поглаживая по спине и в противовес своим действиям упорно сохраняя скучное лицо. – Кто дал тебе право меня судить и говорить гадости? - Значит, правда – это гадость? – насмешливо обронил Малфой, поудобнее перехватывая руку партнерши и совершая очередной вальсовый квадрат. - Значит, ты это считаешь правдой? – в тон ему усмехнулась Габриэлла, легко вырывая руку из плена чужих пальцев, но явно не торопясь отстраняться и чувствуя, как к щекам совершенно в неподходящий момент приливает кровь. Наследник семейства Малфой заслуживал маленькой мести за все эти годы вообще и за последние несколько дней в частности, так что сейчас все зависело исключительно от его ответа. Драко шумно выдохнул, подрастеряв все свое терпение. - Хочешь немного откровенности, Поттер? Все эти драккловы дни я пытался к тебе подступиться. Пытался, видит Мерлин, пойти с тобой на мировую. Пытался не капать ядом и вести светские беседы. И что? Письма, Поттер, - он зло сузил глаза. – Эти треклятые письма. Предложение полетать? – ты накрываешь книгой письмо от Диггори. Отправиться в конюшни? – у тебя перо и пергамент в руках. Нашел книгу по анимагии – ты ее в сторону отложила да и забыла. Чаепитие? – чуть ли не подозрение на отраву в Эрл Грэе. Габриэлла слушала почти перешедшего на шипение Малфоя, широко распахнув глаза. Внезапно Драко замолчал, отстранился от партнерши и отвернулся, махнув на нее рукой. - Идем. Отведу тебя к мистеру Пруэтту. Несколько ошарашенной такой яркой искренностью Габриэлле только и оставалось, что следование за ним. Кажется, мир переворачивается, и роль Спасительницы магической Британии в отношениях с Малфоем стремительно переворачивалась вместе с ним. *** В кабинете Люциуса Малфоя царил полумрак и уютно трещал камин. Габриэлла остановилась в дверях, на секунду проявив слабость и сжав в пальцах рукав рубашки Драко, удивительно бережно отстранившего ее от себя и покачавшего головой. - Ты не думаешь, что это будет странно, – в голос его прокралась привычная, но такая необходимая девушке в данный момент насмешка, - если мы вместе пропадем из зала? О Девочке-Которая-Выжила потом пойдут нелицеприятные сплетни. Прекрати бояться самой себя, Поттер. Когда дверь за ее спиной негромко хлопнула, Гарри вздрогнула и закусила губы. Младший Малфой кругом был прав, и это слегка бесило. И – придавало храбрости. В конце концов, не сама ли она настаивала на том, чтобы докопаться до истины? «Прекрати бояться самой себя, Поттер». Габриэлла шагнула в освещенную каминным пламенем область комнаты и оказалась в поле зрения сидящего в одном из глубоких кресел человека, до этого остающегося невидимкой. - Значит, ты и есть Габриэлла Поттер?.. - Добрый вечер, мистер Пруэтт, - девушка чуть склонила голову и застыла на месте, рассматривая старика. Игнатиус Пруэтт выглядел лет на пятьдесят, хотя на деле – Гарри знала это по профессору Дамблдору или даже Минерве Макгонагалл – он был намного старше. У него была рыжая с проседью борода и усталые глаза ярко-зеленого цвета. Как у Лилиан Эванс – на фотографиях. Как у Габриэллы Поттер – в зеркале. Он не был тощим или же полноватым – он казался обычным мужчиной, уже не молодым, но еще и не слишком старым. Только осанка у него была чересчур прямая, а взгляд – чересчур цепкий. - Присаживайся, - благосклонно кивнул Игнатиус, и Габриэлла послушно присела в кресло напротив него. И только тогда поняла, как у нее сильно дрожат колени. - Люциус говорил, что ты хочешь со мной обсудить что-то, - тем временем, продолжал Пруэтт. – Сказал, что у тебя якобы в данный момент находится принадлежащий моему роду перстень, и ты хочешь прояснить касающуюся его ситуацию… Я тебя слушаю. Он кивнул ей так, словно все это его не касалось. Гарри с минуту смотрела в лицо этому суровому не-старику, определенно не воспринимающему ее как равную, а потом… А потом вспомнила, как держит спину при посторонних младший Малфой и поспешила выпрямиться. - Дело действительно в перстне, - согласно кивнула она и как могла спокойно стянула с пальца золотой перстень с зеленым камнем, к которому за прошедшее время уже успела привыкнуть. – Вот в этом перстне. Он вам знаком? Игнатиус принял из ее рук кольцо, и лицо его из спокойного сразу же сделалось каким-то почти испуганным. - Откуда он у тебя? – голос его дрогнул и едва не сорвался. Габриэлла даже удивилась тому, насколько он изменился в одно мгновение. Подумать только – из-за какого-то перстня! Поттер чуть заметно повела плечами, стараясь держать спину все так же прямо и сохранять ускользающее сквозь пальцы самообладание. - Мне его отдала тетка. Этот перстень вообще появился в моей жизни при весьма… - тут она не выдержала и невесело усмехнулась, - удивительных обстоятельствах. Игнатиус Пруэтт поднял на нее такие знакомые зеленые глаза, яркость которых можно было оценить даже в сумрачном свете каминного пламени, и коротко приказал: - Рассказывай. Перстень он, между тем, продолжал растерянно вертеть в руках. - Я начну с самого начала, не возражаете? – мистер Пруэтт резко кивнул, утратив прежнюю плавность своих движений, и Гарри, вздохнув, негромко заговорила. – Если излагать кратко… Все началось с камня, определяющего степень чистокровности волшебника. Ко мне он попал в руки совершенно случайно, и сначала мы с крестным подумали, что он неисправен, потому как камень счел меня чистокровным магом. Однако позже моя чистокровность была подтверждена еще одной подобной проверкой, и я решила разобраться, в чем дело. Думаю, про историю Девочки-Которая-Выжила знают даже те, кому это совершенно не нужно. Габриэлла усмехнулась чуть шире, заметив, как дернулись уголки обветренных губ Игнатиуса. - Естественно, первым делом я отправилась к своей тетке с целью вызнать у нее все про происхождение моей матери. И вот с матерью все оказалось сложно. Лили Эванс оказалась не родной сестрой моей тети Петунии, а девочкой, удочеренной еще во младенчестве. Фактически – сразу же после своего рождения. Тетя Петуния рассказала, что… моя покойная бабушка, - смешно и грустно было говорить об этом, - была привезена в госпиталь на грани гибели и скончалась, едва успев разродиться. Ее сбила машина – женщина выскочила на дорогу посреди ночи и попала… под грузовик, кажется. Девочка родилась недоношенной – семимесячной, и, строго говоря, чтобы ее спасти, врачам пришлось делать кесарево сечение. Настоящая мать Лили Эванс скончалась на операционном столе. Опять же, как сказала моя тетя, при ней не было ни документов, ни денег. Только билет на поезд и… - Гарри вновь выдохнула, как перед прыжком в воду. – И этот перстень, который вы держите в руках. Игнатиус Пруэтт молчал достаточно долго. Молчал и смотрел на перстень в своих руках. А Гарри… Гарри тоже молчала. Молчала и смотрела на пляшущий в камине огонь. Огонь всегда ее успокаивал. Прошло немало минут, прежде чем Игнатиус заговорил, и, когда это произошло, Габриэлла вздрогнула. - Этот перстень действительно принадлежит моей семье, - негромко произнес мужчина. – Точнее, принадлежал. Больше тридцати лет назад я подарил его своей возлюбленной, и с тех пор он считается утерянной реликвией рода. - Кем была эта женщина? – Габриэлла сама не узнавала своего голоса. Она даже не думала, что вообще сможет задать этот вопрос. От сдержанной холодности главы рода Пруэтт не осталось никаких следов. - Она была моей любовницей, - глухо сообщил девушке мужчина. – Ее звали Розетта. Розетта Милианна Голд`эн Хитерф. Она была представительницей угасающей на тот момент британской аристократии и магглорожденной волшебницей, - он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, перестав держать свою идеальную осанку. – Мы учились на одном курсе, но на разных факультетах. Я, моя жена – Лукреция Блэк – и Розетта. Мы с Розеттой любили друг друга, и она даже согласилась с той ролью, которая была ей уготована, если она желала остаться со мной… Я женился на Лукреции, уже тогда знавшей о моей связи с Розеттой. Детей с супругой у меня не было, поэтому, когда Розетта сказала мне, что беременна, я был счастлив. Вот только ребенок от магглорожденной волшебницы не мог тогда продолжать чистокровный род и лишь навлекал на всех опасность. Гарри смотрела, как меняется прежде бесстрастное лицо чистокровного, и близоруко щурилась, пытаясь запомнить каждую деталь. Она не знала, зачем ей это было нужно. Она просто считала, что это важно – смотреть. - Выход был, - Игнатиус с горечью покачал головой, - избавиться от ребенка и позабыть об этом. Но мы с Рози не смогли… Она решила, что оставит все как есть, и вскоре о ее беременности узнали родственники Лукреции. – Глава рода Пруэтт пристально всмотрелся в лицо Габриэллы. – Ты ведь знаешь, что это за семейство – Блэк – верно? Твой крестный – представитель этого рода. Так вот, Блэки не прощают обид, а мы с Розеттой нанесли Лукреции – выхоженке этого семейства – непоправимое оскорбление. Вот только наказать за это решили не меня, а Розетту. Мужчина аккуратно положил кольцо на подлокотник кресла, в котором сидел, и на зеленом камне украшения тут же заиграли блики каминного пламени. - В одну из наших последних встреч я отдал этот перстень Рози и сказал, что буду счастлив, если мои потомки будут его носить. А потом Розетта бежала за Барьер – в маггловскую Британию – но и там Блэки нашли ее. Лукреция сказала мне, что ее убили… - Игнатиус поджал губы. – У нее было такое лицо при этом… Помертвевшее, - неожиданно признался Габриэлле он. – Такое, словно она сама это сделала. Словно она сама это видела. - И… Сколько же лет назад умерла Розетта?.. – негромко поинтересовалась Поттер, удивляясь и ужасаясь собственной наглости. Игнатиус поймал ее взгляд и долго молчал, словно кропотливо подсчитывая что-то в уме. А потом взял с подлокотника кресла перстень и протянул его сидящей напротив него девушке. - Тридцать семь лет назад, - негромко, но очень четко произнес он. – В идеале наш с Розеттой ребенок должен был родиться в марте тысяча девятьсот шестидесятого года. Но, если девочка была недоношенной, значит… Габриэлла кивнула, не спеша принимать обратно протянутый ей зачем-то перстень. - Мама родилась тридцатого января тысяча девятьсот шестидесятого года, мистер Пруэтт. И в январе будущего… - она с досадой кашлянула и поправилась, - точнее, уже наступившего года ей было бы тридцать восемь, останься она в живых. *** Драко совершенно не понимал, как такое вообще возможно. Его мать – его честолюбивую мать – всерьез заинтересовала Поттер. Всерьез – потому что Нарцисса Малфой негромко рассказывала Габриэлле о чем-то и расчесывала волшебным гребнем ее волосы. Длинные тяжелые темные пряди, обычно заплетенные в косу, сейчас свободной волной струились по спине девушки, сидящей в кресле полубоком. Драко замер на пороге гостиной, наслаждаясь открывшимся зрелищем, и вцепился напряженными пальцами в дверной косяк. Габриэлла Поттер, бывшая в эту ночь самой примечательной гостьей Йольского пира, все еще была в изумрудно-зеленом платье, красиво облегающим ее фигуру. Нарцисса, заметившая молчащего сына в дверях, бросила на него строгий взгляд и быстро прижала палец к губам, продолжая параллельно о чем-то рассказывать совсем разомлевшей Гарри. Черная полумаска, украшавшая несколько часов назад лицо девушки, лежала сейчас на подлокотнике кресла. Люстра рассеивала по комнате мягкий неяркий свет. За окном бушевала вьюга. Леди Малфой присела на подлокотник кресла юной Спасительницы, а та откинулась на кресельную спинку, продолжая внимательно слушать женщину и не поднимая утомленно прикрытых век. Далеко не сразу, но Драко сообразил – мать рассказывает Габриэлле сказки. Сейчас – про Дары Смерти, среди которых Бузинная палочка, Воскрешающий камень и… Мантия-невидимка. Девочка-Которая-Выжила сидела к Малфою в профиль, и он видел, как спокойно и ровно вздымается ее грудь, и как чуть улыбается Нарцисса, по-настоящему заинтересованная этой девушкой. Так и устроились – Драко, расслабленно облокотившийся на дверной косяк, Нарцисса, присевшая на подлокотник, и Габриэлла, задремавшая в кресле. Со второго этажа еще доносилась приглушенная музыка, на стене тикали, отмеряя время последней Йольской ночи, часы. Драко всегда любил Малую гостиную – обжитая и уютная, она никогда не была пустой. Она была для приема близких. - Драко… - юноша вздрогнул, выныривая из своих мыслей. Нарцисса поднялась на ноги и осторожно смахнулась с лица Габриэллы черную прядку. – Отнеси Гарри в ее комнату, пожалуйста. Малфой-младший слегка опешил. Гарри. Так он называл ее мысленно. Так ее называли близкие люди вслух. Странно, что он не замечал того, как называет Поттер Нарцисса, раньше. - Я?.. – голос едва не дрогнул. – С чего бы – я? – попытался ощетиниться юноша. Женщина улыбнулась. - Я вижу, как ты на нее смотришь, сын. Я за тебя рада. Драко молча подошел к креслу, в котором дремала Поттер, осторожно подхватил ее на руки и, пряча взгляд, выскользнул из гостиной. Щеки горели. *** Комнаты Габриэллы были оформлены в голубых тонах. Драко осторожно притворил за собой дверь, поддев ее ногой, и прошел по импровизированной гостиной, взглядом ища дверь в спальню. В голове расплывался туман от выпитого шерри, а руки приятно холодила прохладная струящаяся ткань платья девушки, и выпускать Спасительницу юноше совершенно не хотелось. Прошествовав в ее спальню, младший Малфой опустил девушку прямо на заправленную постель и на секунду прикрыл глаза, не давая себе возможности испугаться и передумать. Кто бы мог подумать! – он боялся испугаться того, что Поттер проснется! Отведя с гладкого лба девушки выбившиеся из незатейливой прически волосы, Драко осторожно положил на тумбочку ее очки, еще раз поражаясь вкусу Сириуса Блэка (о том, что «новые окуляры Поттер» – его рук дело, слизеринский принц знал со слов матери), и склонился к ее губам. Габриэлла дышала глубоко и спокойно. Должно быть, так дышат принцессы из магических легенд или маггловских сказок, спящие вечным сном в хрустальных гробах или зачарованных замках. Ему было страшно. О, Мерлин, ему было страшно! - Надеюсь, ты и впрямь спишь, - невесело усмехнулся Драко, обращаясь к девушке. – Что я за идиот, Поттер, вот ты мне скажи? Я тебе даже в любви признаться по-человечески не могу. Я даже поцеловать тебя не могу по-человечески! Так, чтобы ты либо ответила, либо отвесила мне пощечину. Как тогда, за письмо… Он запнулся, а Габриэлла глубоко вздохнула во сне, как будто укоряя его за нерешительность, и Малфой, на не слишком трезвую голову восприняв это как личный вызов, все-таки поцеловал ее. И, пусть девушка так и не проснулась, ни капли не пожалел о своей выходке. *** Ранним январским утром Габриэлла сидела на кровати, скрестив по-турецки ноги, и потрошила оберточную бумагу, почти успешно отгоняя от себя мысли о разговоре с главой рода Пруэтт. Подарков было много, и получать их все было необычайно приятно, но непривычно даже спустя столько лет. Гарри поражалась тому, что все эти люди помнят о ней.

«Надеюсь, в дальнейшем она пригодится Вам. Мы с Нарциссой думали над подарком довольно долго». Л. А. Малфой.

Это была большая старинная книга, в которой рассказывалось о традициях и обычаях магического мира. Чистокровные семьи очень трепетно относились к этому. Габриэлла усмехнулась. Кажется, Малфой-старший имел в ее отношении какие-то далеко идущие планы.

«Они точно тебе понравятся, Гарри. Жду нашей новой встречи». Седрик Диггори.

Седрик прислал ей перчатки из драконьей кожи. Сделанные специально для игры в квиддич – прочные, плотно облегающие ладонь, оставляющие пальцы свободными и хорошо греющие, – они пришлись девушке определенно по вкусу.

«Мой подарок будет тривиальным, но приятным». С любовью, Сириус.

Сириус был прав – подарок был тривиальным. Каждый год он, по их маленькой традиции, дарил Гарри метлу. «Молния» была уже слегка устаревшей, но по-прежнему любимой, однако крестный, очевидно, задался целью собрать для Гарри целую коллекцию. Новая немецкая «Буря», по слухам, была великолепна, так что чуть позже Поттер решила обязательно ее опробовать. Как только распакует все остальные подарки.

«Счастливых праздников, Гарри!» Рон Уизли.

Подарок Рона был чисто символическим, как и подарок Гарри ему. Гермиона, гостящая у Крама в Болгарии и помогающая ему готовиться к переезду в Англию, прислала подруге волшебную книгу болгарских сказок. Близнецы презентовали шкатулку с секретом, хотя Девочка-Которая-Выжила ожидала от них магических фейерверков или кровавых конфеток. Миссис Уизли связала очередной свитер. Своим вниманием Габриэллу почтил даже суровый и холодный Северус Снейп. Юная Спасительница сразу узнала размашистый почерк и сухое «С. С.» в подписи. Декан Слизерина лаконично сообщил, что «Вашей матери подобное пришлось бы по вкусу, мисс Поттер». В черной маленькой шкатулке на бархатной подушечке угнездились сережки-гвоздики с глазками красивых полупрозрачных камней, в зависимости от угла освещения меняющих свой цвет с льдисто-голубого на насыщенно-зеленый. Подарок с весьма неоднозначным намеком. Маленькая коробочка изумрудно-зеленого цвета, перевязанная зеленой же атласной лентой, была последней. Гарри дернула кончик ленты, развязывая аккуратный бант, и… трепеща крылышками, из коробочки вылетел полностью серебряный снитч. Он послушно скользнул в протянутую к нему ладонь, и на его гладком боку высветилось короткое, но приятное: «Ты меня окрыляешь». Габриэлла широко улыбнулась. Вот как, значит… Сначала пир, теперь снитч… Зеленое с серебром – это однозначно Слизерин. Тонкие намеки, отсутствие подписи, меткость подарка… Малфой. Драко Малфой. Поттер прикрыла глаза, откинулась на подушки и выпустила тут же взлетевший серебристой молнией к потолку снитч из рук. Скулы сводило. Кажется, улыбаться шире было просто уже невозможно.