Alea jacta est «Жребий брошен», нет пути назад, все мосты сожжены.
Солнце светило ярко где-то высоко на небе, пригревая макушки учеников. Драко пытался завязать галстук, который никак не хотел завязываться на шее юноши, а извивался, будто живой. Рыча, парень снова и снова пытался укротить строптивый галстук. В итоге, вконец рассвирепев, он отбросил его куда подальше. — Что б тебя на съедение гиппогрифам! На самом деле, вся проблема заключалась в том, что студент был не в духе. После того, как он отнес Грейнджер в ее спальню, в гостиной он столкнулся с профессором зельеварения, который неправильно всё понял. Он надавал Драко тумаков и снял баллы, хотя это всё же лучше, чем заклятье неприкосновения к девушкам, которое грозился наслать на него Снейп. Конечно, Малфой младший не был ловеласом, но и мальчиком его назвать было уже нельзя. И тут его светлую голову посетила мысль, которая могла всплыть только у ученика Слизерина: «Интересно, а грязнокровка все еще того…?». Драко передернуло. Как он вообще мог подумать об этом? Да чтобы смешать свою кровь с её? Мерлин упаси! Парень спускался по лестнице в еще более скверном настроении. Он был готов перевернуть вверх дном всё, что попадалось ему на пути, даже профессора Снейпа, если придется. Когда парень опускал ногу на последнюю ступень, его неожиданно отвлёк чей-то голос. А так как он смотрел себе под ноги и не ожидал такой подставы, то неправильно поставил ногу, и она съехала. В итоге на последней ступени оказался зад, а не нога парня. Подавив стон, Драко зло зыркнул на виновницу. Та стояла бледная, как полотно. — Что тебе надо от меня, грязнокровка?! — заорал Малфой. Зад болел, но он не подавал вида. Кое-как пыхтя, он встал. Теперь он смотрел на Грейнджер сверху вниз. Нижняя челюсть девушки тряслась, она боялась последствий. — Я-я, Малфой, не смей называть меня так! — с вызовом посмотрела она. Глаза Драко метали молнии. Вот-вот, и он взорвется! — Ты, — рыкнул он, — больше не смеешь тревожить меня. Больше не попадаешься мне на глаза, и вообще, чтобы я не ощущал твоего присутствия! Поняла, грязнокровка? Беги к своим дружкам, поплачься, какой Малфой плохой. Что, кишка тонка? — орал Драко. Его слова становились все обиднее и обиднее. Когда он посмотрел на девушку, то не увидел слёз, даже ее челюсть перестала трястись. Она не смотрела на него. Стояла, смотря в одну точку. Грудь парня вздымалась и оседала. Ему не хватало воздуха. Он считал, что был прав, но все же он не чувствовал удовлетворения. Что-то было не так, но он никак не мог понять, что именно. Он думал, добавить ли ему к сказанному что-нибудь ещё? Пока он решал, девушка повернулась в сторону выхода и, пройдя несколько шагов, остановилась. — Я поняла, Малфой. Больше ты не почувствуешь моего присутствия, — её голос звучал сухо. Парню показалось, будто его ударило молнией, придавило чем-то тяжелым так, что он не сможет больше встать. Он сверлил её спину ненавидящим взглядом. Она лишь передернула плечами и, не говоря больше ни слова, вышла из гостиной. — Ну и вали, дура! — крикнул Драко, когда портрет закрылся. Он еще долго метался по гостиной, пока совершенно не выбился из сил и не свалился в кресло. Он не понимал, почему она так его раздражает. Дело было даже не в крови. Эта девушка никогда не реагировала на его уколы — она всегда молчала. Тут ему вспомнился третий курс, когда он оскорбил Хагрида, а грязнокровка ударила его так, что он увидел небо и звезды. Да, его нос тогда болел жуть как. Но он не ударил ее в ответ, не смог. Он всегда ощущал, что от нее исходит что-то сильное, что-то не поддающееся логике. Это заинтересовало его и будоражило его эгоистичную натуру. — Очень интересно… — ухмыльнулся он.***
Прошло полтора месяца, за которые Драко видел девушку только на сдвоенных уроках. Он не встречал её даже в Большом Зале. Она была как тень, и его это устраивало. Он не видел ее во время обходов, в гостиной. Она будто растворялась, становилась невидимой. Было воскресенье, половина учеников расползлась кто куда. Кто-то направился в Хогсмид, кто-то играл в шахматы, кто-то просто гулял. А он сидел на подоконнике в своей спальне. Небо было серым, дул сильный ветер, осень вступала в свои права. Ему нравилась осень — она как будто повторяла его самого, отражала его характер и настроение. Осенний дождь был самой замечательной вещью. На фоне серого неба что-то стремительно приближалось. Парень присмотрелся, но так и не понял, что это, но летело оно явно к нему. Когда это что-то подлетело поближе, он увидел, что это почтовая сова. Драко слез с окна и открыл его. Сова влетела внутрь, не успела затормозить и проехалась по столу, раскидывая вещи. — Тупая совенка, давай сюда, что принесла, — Драко был зол. Он любил порядок, а теперь придется снова складывать вещи. Сова нахохлилась и протопала лапками по столу. Парень протянул руку, но та выплюнула письмо мимо его руки. Драко замахнулся, сова пискнула и, взмахнув крыльями, вылетела в окно. Он проводил ее взглядом, после взял письмо и сел на кровать. Судя по печати, письмо было от отца. Давно он ему не писал. Раньше это происходило чаще. Он улыбнулся и распечатал конверт. Как и ожидалось, ровный, чуть угловатый почерк Люциуса Малфоя: «Драко, Министерство вновь открыло охоту на бывших Пожирателей. Эти зажравшиеся крысы все же смогли что-то разнюхать. Возможно, кто-то из наших не уничтожил следы после смерти Лорда, и теперь решил сдать всех. Тебе не стоит бояться, отпрыскам Пожирателей была гарантирована амнистия. Мне пришлось прибегнуть к магии и полностью исказить воспоминания Нарциссы. Боюсь, она не сможет вспомнить тебя. Так будет лучше и безопаснее для всех нас. Нам придется залечь на дно. Не пытайся нас разыскать. P.S. Как только прочитаешь письмо - уничтожь его.Л».
Юноша прикрыл глаза, почувствовав боль в районе груди. Жгучую, тупую боль. Он со злостью отшвырнул письмо и направил на него палочку. — Инсендио! Бумага тотчас вспыхнула. Драко сполз по стене на пол. Он мог бы смириться с исчезновением отца, но не матери. А теперь остался один, без какой-либо опоры. Парень обхватил голову руками. Слезы подступали к горлу, но он закрыл глаза и откинул голову назад. Затылок больно ударился о стену, но ему было всё равно. Это будет первый в году повод напиться…***
Гермиона возвращалась с ночного обхода. Идя по темным коридорам, она думала о том, что первое ей написать в докладе о вепрях? Об их выживании или об их применении в зельеварении? На секунду девушка остановилась. Она повернула голову в сторону окна. За ним была ночь, и лишь огромная похожая на круглый сыр луна освещала землю. Гермиона глубоко вздохнула. Все это время она жила как на иголках. Приходилось вставать раньше, уходить раньше, прятаться и все время следить за тем, чтобы не попасть в поле зрения Малфоя. Ей так это надоело. Она даже стала более нервной и подозрительной, из-за чего Рон и остальные без конца доставали ее расспросами. Приходилось все чаще засиживаться в библиотеке допоздна. Девушка остановилась напротив портрета. Рыцарь поклонился и спросил пароль, но она не спешила с ответом. Ей казалось, что лучше сейчас не заходить. Но время было позднее, а она не хотела попасться на глаза профессорам. — Так, Гермиона, спокойно, он уже спит… Она назвала пароль, и портрет медленно отъехал. Она поднялась по небольшой винтовой лестнице. В гостиной царил полумрак. В камине горел огонь, и пара свечей тускло мерцали на столах. Девушка улыбнулась — Драко тут не было. Она прошла по направлению к комнате, как что-то замычало. Гермиона вздрогнула. Мычание повторилось. Девушка повернулась и увидела Малфоя, сидящего в кресле с бутылкой огневиски. Глаза его смотрели куда-то мимо её лица, а рот искривила лукавая улыбка. «Да он пьян», — пронеслось в голове у девушки. Она осторожно начала пятиться к лестнице в свою спальню. Неожиданно бутылка выкатилась из рук парня и упала на ковёр. Половина жидкости вылилась, и в нос девушки ударил запах алкоголя. Она пыталась придумать, как ей незаметно проскочить. Вдруг Драко резко повернул голову в её сторону. Его глаза смотрели прямо на нее. Гермиона остановилась. Парень встал, а она непроизвольно сделала ещё шаг назад. Он начал медленно приближаться к ней. — Не подходи, Малфой! Иначе я применю заклинание! — крикнула Гермиона, но Драко всё продолжал двигаться в её направлении и будто не слышал ее. Гермиона выхватила палочку и направила её на Драко. В её планы не входили заклинания. Она повернулась и бегом бросилась к лестнице. Уже около неё девушку кто-то обхватил за талию. Драко сжал её в кольце своих рук. Гермиона попыталась вырваться, но парень оказался сильнее. Он прижал её к своей груди и уткнулся лицом в её волосы. — Зачем? Зачем ты изменил ей память и сбежал? А что делать мне? А если они убьют меня? Гермиона остановилась: «О чем он? Кто сбежал? Кто хочет его убить? У него глюки? Да он опасен, черт побери!». Гермиона снова попыталась высвободиться, но Малфой еще крепче сжал её. — Стой, не уходи, не надо… Мама… Драко трясло, и девушка чувствовала это. Ей было страшно, что он может сделать что-то с ней в таком состоянии. Она повернулась. Драко был бледен, а глаза были влажными от выступивших слёз. Гермиона решила ему подыграть, ведь больше ей ничего не оставалось делать. — Драко, — тихо позвала она. Парень поднял голову и посмотрел на неё. В его серых глазах было столько боли, что сердце у девушки невольно сжалось. — Мама… — прошептал Драко. «Боже, да он принимает меня за свою мать… Хорошо, я могу действовать». Гермиона протянула руки и взяла лицо парня в ладони. Она удивилась, какая гладкая была у него кожа. Он был так беззащитен. Большим пальцем она погладила его по щеке. Гермиона стала медленно отходить к дивану. Драко безоговорочно следовал за ней, неотрывно глядя ей в глаза. Когда она дошла до дивана, то села, потянув парня за собой. — Мама, ты помнишь меня? — спросил Драко. Гермиона кивнула и улыбнулась. Неожиданно он лег и положил свою голову ей на колени, обхватив их руками. — Я скучаю… Я хочу увидеть тебя. Но теперь это невозможно? — его голос был тихим, полным боли. Он сжал её еще крепче. Гермиона затаила дыхание. Она разрывалась между тем, чтобы бросить его тут и сбежать, либо успокоить его. Она никак не могла перебороть себя. — Мама…? Рука Гермионы дрогнула, когда она подняла её, чтобы остановить парня, но вместо этого положила её ему на голову. Она гладила его волосы. Они оказались очень приятными на ощупь. «Надеюсь, что он не вспомнит ничего, иначе мне придется стереть ему память или закопать на заднем дворе школы…» — думала девушка. Она не знала, сколько просидела так, думала о том, что сказал парень. Из его слов она поняла, что Люциус и Нарцисса сбежали. Его матери стерли воспоминания, и теперь он страдает из-за того, что потерял их обоих. Она почувствовала, как он любит свою мать и дорожит ею. Ей стало жаль его. Его! Малфоя, который на протяжении всего их знакомства оскорблял её и унижал! А теперь что? Её существо дрогнуло, увидев такую интимную сцену жизни врага? Завеса его личности немного приподнялась… «Интересно, каким бы он был, если бы не было войны..?» Гермиона нагнулась и всмотрелась в лицо парня. Заснул. Сейчас он был похож на беззащитного котенка. На его щеках остались следы дорожек от слёз. Девушка дотронулась до его щеки, на что парень дернул головой. Гермиона едва слышно хихикнула. Ей нравилось смотреть на спящего парня, было в этом что-то притягательное, милое. Было уже очень поздно, и глаза девушки начали слипаться. Она осторожно высвободилась из его крепких объятий. Взяв с соседнего кресла плед, она накрыла Драко, и, последний раз взглянув на него, отправилась в свою комнату. Что-то ёкнуло в сердце девушки. Она увидела другую сторону личности Драко Малфоя. С одной стороны, он такой холодный и высокомерный, но с другой оказался милым, нежным. Если бы Гермиона была не Гермиона, она бы не придала этому значения, но теперь девушка станет чуточку лучше относиться к этому непонятному парню.