Страсти ресторана "Вонгола"

Бьякуран старательно выполнял миссию «доказать ананасовому посетителю, что он никогда не терпит фиаско». После нескольких актов приставания в зале ресторана, Мукуро милостиво согласился сходить с Бьякураном на пляж. Всё решило подкидывание монетки на глазах недоумевающих посетителей. Им казалось немного странным видеть повара, мешающего на весу шоколадный крем и подкидывающего монетку с посетителем. В первый же выходной Бьякуран оделся, причесался и пошёл к месту встречи, гадая, обманул его таинственный ананасник или нет. И он возликовал, когда увидел Мукуро в белых шортах, сидящего на скамейки около пляжного кафе. Он встретил Бьякурана холодным рукопожатием и насмешливой улыбкой. Потом они купили по мороженому и сели на лежаки. Мукуро приложил ладонь ребром ко лбу и стал взволнованно вертеть головой, отчего его ананас покачивался. — Что ты ищешь? — поинтересовался он. — Зонт. Я быстро обгораю. — Сейчас принесу, — Джессо подскочил, вручив Мукуро своё мороженое. Когда он пришел с веселым полосатым зонтом, Мукуро презрительно посмотрел на него, нагло лизнул мороженое Бьякурана и недовольно сказал: — Ужасно безвкусная расцветка. Зонт даже как будто потускнел. Бьякуран пожал плечами и уставился на Мукуро поедающим взглядом, раздражаясь на ананасный хохолок, как будто он был виноват во вредности парня, забрал свое мороженое и сел рядом. Слишком близко сел. Мукуро отдвинулся, положил ногу на ногу. — Ты работаешь, учишься? — спросил Бьякуран, чтобы перевести свои мысли в другую степь от греха подальше. — Ни то, ни другое. — Богатые родители? — предположил Бьякуран. — Я отношусь к типу людей, которые любят роскошь и не любят, брезгуют работать, но больше всего ненавидят от кого-либо зависеть, а ещё не любят говорить о себе с малознакомыми людьми. Мукуро коварно улыбнулся, заметив на лице Бьякурана досаду и, сложив на лежаке ровной стопкой шорты и майку, пошёл к воде. Послышался хруст соскочившей на лежак челюсти. — Так всё банально, — лениво протянул Мукуро, кутаясь в полотенце. Они сделали несколько заплывов и теперь грелись. Бьякуран непонимающе поднял бровь. — А ты что хотел бы? — Несколько свиданий, постель, скорое расставание, — перечислил Мукуро с бесстрастным лицом, игнорируя вопрос Бьякурана. — Ничего нового. — Решил всё за меня? — Бьякурану не нравилось, что говорил Мукуро. — Понял всё про тебя, — спокойно ответил Мукуро, снимая с плеча руку Джессо. — Давай не будем ломать комедию. Я разве сказал, что против этого? То, что я хочу чего-то другого, вовсе не значит, что мне не нравится это. У меня нет принципов. Только эгоистичные желания. — А у меня они есть, Мукуро, — отозвался Бьякуран, закручивая на палец мокрую прядь волос Мукуро. Ананас, наконец, поник и безвольно лежал на голове парня. — Тут так скучно… — Мукуро оглядел переполненный пляж. — Слишком шумно. Слишком светло и слишком жарко. Быстро надоедает. Если ты не против, я могу показать тебе весьма интересное место. Мукуро привёл Бьякурана в ночной клуб, они выпили по крепкому коктейлю в полупустом баре, затем Мукуро повёл его за собой по темному узкому коридору и, нащупав в темноте замок, открыл дверь. На них пахнуло духотой. Жалюзи на окне были закрыты. Бьякуран оглядел обстановку, немного подумал и спросил: — Твоя комната? — Да. Что-то не нравится? Мукуро хлопнул дверью, сел на кровать и вопросительно посмотрел на растерявшегося Бьякурана. — Кто-то с начала обеда ждал десерт, теперь расхотел его есть? — с улыбкой спросил он. Бьякуран помотал головой, сел рядом и поцеловал Мукуро, заваливая его на аккуратно убранную кровать. *** В тот день на кухне кипела работа. Бельфегор выполнял миссию ассистента, принимая из рук Леви маринованную говядину и выкладывая ее на гриль. Лар исполняла роль надзирателя над еле шевелящими от страха пальцами Ямамото и Тсуной. Фран сидел неподалеку от них, поджав под себя ноги, и часто оглушительно кашлял. Вскоре он привлек внимание «начальства». — Жаб, че расселся тут без дела? — Лар коварной походкой подошла к нему. — Иди тесто мешай. Фран вяло встал и пошел к тумбе, презрительно оглядев усмехающихся врагов: Леви и Ямамото. — И мешай деревянной ложкой, — вставил Бьякуран, — пожалуйста. — А что, блендером нельзя? — Нет! — хором выдали Лар и Бьякуран, боявшиеся за тесто. Это было поистине мучением: тесто липло к ложке, Фран подсыпал муку, оно твердело и постепенно превратилось в камень, отчего несчастный Фран напрягал все свои «мышцы», чтобы его размешать. С трудом проворачивая ее, он выдал громкий стон, разлетевшийся по всей кухне. Леви вздрогнул и выронил миску с курятиной, а Тсуна рассыпал оливки и нелепо застыл над ними, не зная, что делать. Бел обернулся, сразу узнав источник стона. — Лягух, что ты делаешь с этим тестом? — поинтересовался он, таинственно улыбаясь. — Ревнуете? — Фран медленно облизал палец в тесте, глядя на Бельфегора. Этого было достаточно. Бел, жадно сглотнув, сделал один шаг к нему и толкнул к духовой печке для пиццы. Леви закатил глаза, а-ля «начинается». Губы поваров сплелись, Бел прижал Франа к печке и обхватил рукой за шею, отчего Фран заорал на всю кухню, ибо рука Бельфегора была в горячей ухватке. Быстро скинув с себя ухватки, Бел прижал Франа к приоткрытой двери плиты, даже не замечая, что одна из ухваток попала в плиту, прямо на пекшуюся пиццу. — Лягуха, я накажу тебя за плохое поведение, — прошипел в губы помощнику Бел, резко хватая его за шею, отчего шапка Франа упала на пол, и его зеленые, растрепанные волосы разлетелись по плечам. — Семпай… Я еще не кончил, — Фран выдержал паузу, отчего Леви поперхнулся специями, и прибавил: — С тестом. — Ничего, лягушонок, страшного, кончишь, — пообещал Бел, улыбаясь. Облизывая его пальцы в тесте, Бельфегор, расстегивая халат парня, затолкал на склад. На кухню в этот момент вошла Лар, и на нее пахнуло запахом свежего горелого, она стремительно подбежала к печке с пиццей и, открыв ее, быстро вытащила несколько подносов, дуя на пальцы. — Что это такое?! — вздрогнув, заорала Лар, созерцая впечатавшуюся в пиццу жженую ткань перчатки. — Не знаю, — абсолютно спокойным тоном ответил Бьякуран, самостоятельно домешивая брошенное тесто. — Я знаю! — Леви указал на дверь склада: — Это все они! — А кто это рассыпал?! — Лар, направившись к складу, чуть не наступила в попавшуюся под ноги маслину. — Я! — опережая Тсуну, Ямамото бросился на пол собирать оливки. Савада собрался помочь ему, но Такеши, стоя на коленях и положив ему руки на плечи, ответил, влюбленным взглядом пожирая Саваду: — Не надо, Тсу, я сам все соберу! Проходя мимо, Лар отвесила Ямамото подзатыльник и открыла дверь на склад. На всю кухню раздались возмущенные крики Бела, ровный тон Франа, и все это завершил вопиющий вопль Милч: — Вам всем снизят зарплату! — Да заткнетесь вы все или нет?! — влетел Скуало, перекрикивая все и вся. — Вы вопите громче моей музыки, чертовы дилетанты! — Так, кого ты тут дилетантом назвал? — грозно спросила Лар, появляясь на пороге, причем за уши она тащила полуобнаженных, вопящих Бела и Франа. Поняв, что дело пахнет жареным, (а так и было), Скуало поспешил исчезнуть так же, как появился. Леви, желая выслужиться, схватил разделочную доску и помчался за барменом: — Как ты назвал уважаемую Лар Милч? Скуало выскочил из самой сумасшедшей части ресторана и сел за свою стойку. Возле стойки стоял Луссурия и спорил с каким-то молодым парнем, очевидно заказавшим напиток не по возрасту. — Сладкий, вот только не обижайся, но я совсем не умею определять возраст по людям. Дай свой документ, — Лусс жалостливо подобрал вымазанные в розовой помаде губы. — Я сказал уже, что мне восемнадцать, — отрезал парень, увертываясь от рук Луссурии, собравшегося потрепать его по голове. — Вроой! Исчезни, Луссурия, я сам разберусь, — бармен гордо скрестил руки на груди и встал перед парнем. Взгляд серых глаз брюнета, с ледяным упрямством смотрящих на него, неприятно резанул Скуало откровенной наглостью. — Не нарывайся, мелкий, и быстрей показывай свою чертовую бумажку или чеши отсюда, — выпалил Скуало. У Луссурии вытянулась челюсть. — Что ж так грубо то, — прошептал он. К стойке подбежал Дино. — Что тут снова происходит? — он наткнулся на сидящего перед стойкой парня и вздрогнул. Это был тот самый вчерашний посетитель, от которого Каваллоне не смог оторвать взгляд. И сейчас его вид вызвал холодок мурашек по коже, а сердце забилось сильнее, Дино кинуло в жар, как от выпитого алкогольного напитка. — Мне уже есть восемнадцать, — повторил парень и, обернувшись, посмотрел на Дино. Их взгляды на минуту скрестились. Каваллоне сглотнул, чувствуя, как пылает его лицо, и сделал несколько неловких шагов назад, отчего споткнулся и растянулся перед бежавшим мимо официантом. Парень отвел взгляд от Каваллоне и продолжил спор. Луссурия, заботливо кудахча, бросился поднимать упавшего Дино. — Не надо, Луссурия, — выговорил тот и, встав, выбежал из ресторана, чтобы остынуть на воздухе. — В следующий раз принесу паспорт, — с угрозой кинул через плечо парень. — Вот и убирайся, — Скуало принялся обслуживать следующего посетителя. Однако, парень «убираться» не спешил и остался сидеть у стойки, следя за пробегающими мимо официантами. На кухне шумно работала вентиляция, и едкий запах гари выветривался. Фран восседал на кухонной тумбе и объедал горелую варежку с пиццей. «Все равно пропадать», — пожимал он плечами. К вечеру Фран заметно стих, стал какой-то вялый и очень мало говорил. Бельфегор отметил, что он был подавленный еще с утра, но потом разошелся, а сейчас снова приуныл. «Случилось у него что?» — подумал он и, отставив жарившиеся овощи, подошел к парню, отламывая себе кусок пиццы. — Лягух, у тебя все нормально? — спросил он, пристально глядя на помощника. — Ты какой-то бледный, ши-ши-ши. — Все, — Фран не успел договорить, Бел, пугающе улыбаясь, положил ему в рот кусок подгорелой пиццы. Взяв за парня за руку, Бельфегор удивленно спросил: — Лягух, ты чего такой холодный? — Потому что вы всегда такой горячий? — поинтересовался Фран, но его речь перебил громкий кашель. Парень потер холодными пальцами виски и взглянул на часы. — Можно мне уйти пораньше, Лар Милч? — Какие на то причины? — вскинула бровь Лар. — Я заболел. — Ты мне и здоровый тут не нужен. Больной — тем более! Уходи, — Лар равнодушно отвернулась от него. — Ага, ага, — поддакнул Ямамото, с любовью помогая Саваде овладеть наукой ножа. Фран сказал, что когда-нибудь ему это выйдет боком, — еще заразишь моего Тсуну. Савада громко подавился и, вскочив, побежал к выходу, чтобы спастись от помощи Такеши, который с готовностью врача обхватил его за пояс. Фран опустил голову, изображая неуемную печаль, и шапка съехала ему на лицо. Однако никто не повелся, Лар все также грозно смотрела на помощника, и только Бел с растроганным лицом промямлил: — Прораб, а можно мне с ним уйти? — Нет, ты оставайся, — жестоко ответила Лар. — Я помогу тебе собраться, Фран, — Бел выбежал за помощником. Когда оба шумных повара вышли, в кухне стало значительнее тише, и все вздохнули спокойнее. Стрелки часов громко пробили семь часов вечера. С завтрашнего дня начинались выходные — самые тяжелые дни ресторана. *** На побережье опустился вечер, и в ресторане «Вонгола» с новой силой закипела жизнь. Заняты были абсолютно все столы во всех трёх залах, контингент посетителей был самый разный: от семей отдыхающих, до одиночек, добрая половина которых заказывала спиртное. Один из таких одиночек хлебал непозволительно много, чем привлёк внимание бармена Скуало, ненавидящего пьющих, которых потом приходилось выпирать всем кухонным составом. Когда время близилось к закрытию, и центральный зал стремительно пустел, в колонках заиграла песня AC/DC «Have A Drink On Me», и под непонимающий злой взгляд Скуало на сцену караоке вышел шаткой походкой тот самый парень, явно выпивший пару лишних стаканов виски, схватился на микрофон и стал пытаться пританцовывать. Скуало покосился на Луссурию, посмеивающегося в руку. — Начинается, — проворчал он. Откинул полотенце, подошёл к танцующему посетителю, который начал пробовать свой голос, отрезвляя анонимных собутыльников, вдохновляя их выходить, выползать из-за столов. — Чё припёрся? — заплетающимся языком поинтересовался посетитель, запнулся в ногах и полетел со сцены, роняя микрофон, на палку которого он всё это время опирался. — Что за опора жизни, — ворчал он, путаясь ногами в проводах. Скуало презрительно скривился, потом заорал: — Вы надеюсь в курсе, что через пятнадцать минут мы закрываемся? — Да хоть сейчас закрывайте, — махнул рукой парень. — Отвали, тупой мусор, если не хочешь по башке схлопотать. — Что сказал? Ором Скуало сдуло на пол старательно изображающего трезвую походку посетителя, уже добравшегося до дверей. — Всё! Я вызываю такси! Луссурия, вызови такси! — Ты всегда под собой подозреваешь Луссурию? — смеясь, спросил Луссурия и подошёл к телефону. Скуало сел на барный стул и стал пристально следить за обмотанным проводами посетителем. К ним заглянул Бьякуран. — Что тут опять случилось? — Всё как обычно. Скуало всегда протестовал, что обязанность вытаскивать напившихся из ресторана свалена на его плечи, но однажды Луссурия это объяснил так: ты их спаиваешь, ты и несёшь за них ответственность до порога, и бармен не нашёл, что сказать. Дотащив напевающего новогоднюю песенку посетителя, который весил раза в два больше Скуало, он проворчал его на прощание: — Ненавижу пьяниц. — Я не пьяница, я не в меру выпивающий по особым случаям, когда того требует жизнь, — важно погрозив пальцем, ответил Занзас, закрыл дверь такси и крикнул, уезжая, в окно: — Тупой мусор! Скуало запрыгал от злости, топнул ногой об асфальт и заорал в ответ: — Ты и есть мусор! Не в меру выпивающий! А из окна за ними наблюдал сияющий Луссурия, сочиняющий какую-то очередную романтическую историю. Найти Скуало пару было его идеей фикс, но проблема была в том, что бармену никто не нравился, а если что-то и начиналось, то тот всё портил своим «дурным характером». *** Эти выходные Луссурия вполне справедливо окрестил «пьяными выходными», потому что пили в ресторане подозрительно много, что вообще-то было редкостью в этом сезоне. Летом мало кто напивался, особенно до состояния философствующего объекта, познающего смысл и бессмысленность жизнь. Несколько раз даже начинались драки, но вид окровавленного Леви с топором творил чудеса. Скуало почему-то несколько раз вспоминал того «не в меру выпивающего», и Луссурия уверял его, что он ещё не раз придёт к ним, а что бармен демонстративно кривлялся и возмущался. В субботу снова появился Хибари, причем на этот раз он принес с собой паспорт. По иронии судьбы, в это время Дино помогал Скуало за стойкой, потому что Луссурия куда-то исчез, якобы по неотложным делам. Заболтавшись со Скуало, Дино обернулся и увидел уставившегося на него в упор Кею. Вздрогнув, Каваллоне несколько раз помотал головой, решив, что ему мерещится. — Я принес паспорт, — произнес Хибари и положил на стойку документ. Дино застыл, и Скуало схватил со стойки паспорт. Разочарованно хмыкнув, он бросил документ довольному парню обратно. Кея заказал себе достаточной крепкий алкогольный коктейль, а пока Скуало его делал, выбрал себе стол возле стойки. — Отнеси ему, — Скуало сунул Каваллоне коктейль. — Эй, ты что уснул? — Почему я? — Дино принял поднос в руки. — Потому что идиот в перьях смотал, — «объяснил» бармен, и Каваллоне послушно отправился к столу. Он сам хотел обслужить парня, к которому его тянуло, но при нем он себя начинал вести очень странно, все сыпалось из рук и не ладилось. На улице послышался громкий раскат грома, и на небе сверкнула молния. Дино от неожиданности чуть не выронил поднос, судорожно вздохнул и, избегая смотреть на Хибари, отдал ему напиток. Когда он уже собирался уйти, Кея нагло поймал его за рукав и произнес, пристально глядя ему в глаза: — Я еще хочу заказать пиццу. — Да? — неловко запинаясь, Дино поспешил исправить свое глупое положение и вынул записную книжку: — Какую? Когда Хибари назвал название, Дино быстро удалился. Вернувшись через десять минут, он отдал ему заказ. — Все? Кея не ответил, он посмотрел на пиццу и медленно проговорил: — Но я не заказывал ее. Я заказывал другую пиццу. Дино изумленно взглянул на парня. — Но у меня тут записана она, — он показал ему записную книжку. Там пляшущими буквами было спешно выведено название. — Наверное, вышло недоразумение, что неудивительно при таком почерке. Я хочу, чтобы вы исправили мой заказ, — в глазах Хибари появился странный блеск, а сам он будто расцвел. С губ Дино было готово сорваться многое и очень многое, но он промолчал и, забрав поднос, удалился. Кея проводил его глазами до двери, ведшей в кухню, и задержал взгляд на обтянутых форменными штанами стройных бедрах. Ему словно доставляло удовольствие издеваться над официантом. Каваллоне вернулся с исправленным заказом. — Теперь все точно? — устало спросил он. — Да, только вы не принесли мне приборы. — У нас к пицце не прилагается прибор, — ответил Дино, впившись глазами в лицо Хибари. — Мне самому сходить? — подпирая подбородок рукой, Кея бросил: — Ножик и вилку, пожалуйста. — Ладно, — Дино пошел за приборами, чувствуя тяжелый взгляд на своей спине. Хибари не переставал изучать его фигуру. Выложив прибор на стол, Каваллоне поспешил улизнуть от Кеи, но тот остановил его: — Я хочу заказать еще один коктейль. Дино недовольно посмотрел на Хибари: — Может, вы закажете все сразу, а не по частям? — Я люблю по частям, — Кея снова пристально взглянул на официанта. Каваллоне промучился с вредным Хибари около полутора часа, пока тот не осушил последний коктейль и с трудом смог выговорить «принеси мне счет». Очевидно, пил он первый раз, потому что опьянел нехило. Кинув несколько купюр в книжку со счетом, он встал из-за стола и шаткой походкой направился к выходу, прямо под льющий ливень. На минуту вымотанный Дино обрадовался, что он уходит, но дождь и его состояние смутили Каваллоне. «Как он до дома доберется?» — подумал он и побежал за Кеей. Его сердце отчаянно пульсировало ударами в висках, но Дино не мог себе признаться, что именно вид Хибари сводит его с ума. — Эй! Стой, — как только Дино вышел, косые потоки дождя сразу ударили в лицо, а форма вся намокла. Кея обернулся. Он был мокрый и растрепанный, и вызывал у Дино неконтролируемые им эмоции, которым Каваллоне едва мог противостоять. Пьяный Хибари умилял его еще сильнее своим развязанным взглядом, в котором горело упорство, а на всем лице читался эгоизм. Подойдя ближе к парню, Дино севшим и хриплым голосом произнес: — Как ты до дома доберешься? — У меня тут стоит, — запинаясь в некоторых словах, Хибари выговорил эту непонятную фразу, показывая на машину на стоянке. Кея с минуту долго смотрел на Каваллоне, а потом, выдыхая на него алкоголем, запах которого смешался с запахом мокрого асфальта, обхватил его за шею и поцеловал в раскрытые от удивления губы. Дино словно ждал этого первого шага. Он без замедлений принялся отвечать на поцелуй, а затем схватил Хибари за пояс, толкнул к машине, быстро открыв дверцу, и завалил на заднее сиденье, накрывая пропитанные алкоголем губы поцелуем. Дождь, стуча по крыше машины, врывался с ветром в оконца автомобиля, обдавая объятых страстью парней холодными брызгами, смывая гетеросексуальность Дино в булькающие стоки.