To the end

- Да что с тобой такое? – Шоя перелез через Татсую, надеясь найти свой пиджак для выступления в груде одежды, что покоилась за спиной барабанщика. – Вот кто сегодня точно спит на ходу. - Такими темпами ты обгонишь даже нашего Шою, - Кей расправил невидимые складки на брюках и хмыкнул. – Обычно ты чуть более активен. Татсуя виновато улыбнулся, понимая, что одногруппники абсолютно правы. Больше всего на свете он сейчас хотел побыстрее отыграть концерт и уйти домой, чего с ним никогда прежде не случалось. А ожидание в гримерке, которое всегда становилось веселым именно благодаря шуткам и рассказам барабанщика, сегодня превратилось в настоящую пытку. - Простите, - Татсуя смущенно склонил голову. – Я чувствую себя не очень хорошо. - Вот как? Может быть, мы можем чем-то помочь? – Шоя тут же встрепенулся и покосился на валяющуюся на столе смятую рубашку Йо-ки, за что тут же получил болезненный пинок от Кея. – Я хотел сказать, что… - Заткнись, - спокойно улыбнулся гитарист, пока Шоя пытался оттереть след от его ботинка со своих темных брюк. Татсуя удивленно посмотрел на друзей, пытаясь понять, почему они-то сегодня ведут себя так странно? В это же время в гримерку вернулся Йо-ка. Поправляя перед зеркалом затвердевшие от лака волосы, он объяснил: - Одна песня, и наш выход. Будьте готовы. - Сам-то еще не оделся, - ехидно заметил Кей, многозначительно переглядываясь с Шоей. Вокалист скорчился и быстро натянул пиджак, демонстрируя полную готовность к выступлению. Однако поняв, что собрался он рановато, Йо-ка опустился в кресло, предварительно убрав оттуда вещи Кея. Никогда в жизни одна песня не длилась для вокалиста так долго. Казалось, что с тех пор, как он вернулся в гримерку, прошла целая вечность. Остальные участники группы тоже чувствовали эту несвойственную для них тяжелую атмосферу, висящую в маленькой комнатке, а потому молчали, понимая, что каждое слово может все только испортить. Наконец, со стороны зала раздались счастливые крики фанатов, в которых тонули последние аккорды гитар отыгравшей своей выступление группы. Мужчины переглянулись, и Йо-ка первым встал с кресла и направился к выходу. Шоя и Кей поспешили за ним, и только тогда, когда все участники группы исчезли за дверью, Татсуя поднялся на ноги и посмотрел в зеркало, на котором уже остались следы от чьей-то помады. - Все в порядке, - барабанщик поправил воротник рубашки и тихо добавил. – Во всяком случае, всем должно казаться, что это так. * * * - Спасибо, Токио! – чувствуя, как пот ручьями стекает по спине, Йо-ка в очередной раз запрыгнул на подставку и вылил в толпу целую бутылку воды. – Я хочу вас слышать! Зал тут же наполнился женским визгом, и вокалист довольно улыбнулся, свешиваясь вниз, к ликующей толпе. Десятки рук тут же потянулись к мужчине, и тот, с трудом удержав равновесие, снова вернулся на сцену, чуть посмеиваясь над разочарованными фанатами. - Спасибо, Токио! – снова повторил Йо-ка. – Это было круто! Я хочу увидеть вас снова! Шоя подошел к краю сцены и, послав воздушный поцелуй кому-то из девушек в первых рядах, запустил свой медиатор в толпу. Вокалист мигом подбежал к одногруппнику и, обняв его за шею, прижал мужчину к себе. Шоя фыркнул и шутливо отпихнул Йо-ку локтем, но затем, смилостивившись над другом, быстро клюнул его в щеку. Толпа разразилась радостными воплями, и басист, прокричав что-то на прощание, в последний раз махнул рукой и скрылся за кулисами. Йо-ка перевел дыхание и, смахнув с лица несколько капель пота, быстро пошел к Кею. Девушки в толпе почти сорвали голос, но все равно продолжали визжать, что было силы. Наверное, на этом концерте Diaura фан-сервиса было больше, чем на всех выступлениях группы вместе взятых, и фанаты, и сами музыканты прекрасно понимали это, но разошедшегося в самом начале выступления Йо-ку уже было не остановить. В перерывах между песнями Шоя и Кей еще пытались что-то говорить вокалисту, но тот лишь хитро улыбался, и его игривое настроение невольно передавалось остальным. Всем, кроме Татсуи. Барабанщику казалось, что он никогда не лупил по тарелкам с такой злостью. Несколько раз во время концерта их с Йо-кой взгляды пересекались, и тогда Татсуя думал, что еще немного, и он вот-вот разнесет барабанную установку. Зрители этого, конечно, понять не могли, однако каждый, кто сегодня пришел на концерт Diaura, мог с уверенностью сказать, что выступление было жарким. Пожалуй, даже слишком жарким. Пока Йо-ка играл с толпой, то наклоняясь вниз, почти падая в объятья счастливых девушек, то вновь прижимаясь к спине Кея, сам гитарист, ухмыльнувшись, когда фанатки чуть не оставили отвлекшегося на секунду Йо-ку без клока волос, сыграл последнее витиеватое соло и, поклонившись, тоже скрылся за кулисами. Вокалист же продолжал весело прыгать по сцене, не желая заканчивать выступление, чем несказанно радовал толпу. Понимая, что не может вечно сидеть за своей установкой, Татсуя вздохнул и двинулся к краю сцены, натягивая на лицо довольную улыбку. Йо-ка, не замечая вышедшего мужчину, спиной попятился назад и, конечно, врезался в барабанщика. Татсуя рассмеялся, понимая, что именно этого требует толпа, и схватил друга за плечи, чтобы тот не упал. Йо-ка тряхнул головой и, благодарно кивнув, вновь вскочил на свою подставку, утягивая барабанщика за собой. Почувствовав, как его руку сжимают горячие, влажные от пота пальцы вокалиста, Татсуя успокоился, но длилось это поддельное спокойствие всего секунду. В следующий момент Йо-ка развернул мужчину к себе и быстро облизал пересохшие губы. Оглушенный криками фанатов, барабанщик растерянно смотрел на друга – рассматривал его чуть размазавшийся в уголках глаз макияж, отклеившиеся в одном месте накладные ресницы, растрепанные, торчащие в разные стороны волосы и капельки пота на висках. Почему-то сейчас Татсуе казалось, что все это было очень важно. Такой Йо-ка нравился ему больше всего. Возникало ощущение, что все эти крики, свисты и вопли доносились откуда-то издалека, словно раскрасневшиеся от такого жаркого выступления девушки находятся где-то за стеной. Свет постоянно мелькал, и лицо вокалиста окрашивалось то в красный, то в фиолетовый оттенок, что придавало его глазам какой-то дьявольский блеск. Татсуе очень захотелось посмотреть на себя со стороны – выглядит ли он также…маняще? Йо-ка продолжал пристально рассматривать друга, словно забыв, где и для чего находится. Барабанщику казалось, что воздух вокруг превратился в кисель, горячий и вязкий. С трудом скинув с себя эти путы, Татсуя хотел было поднять руку и закинуть палочки в толпу, чтобы поскорее смыться с опасной сцены, но все его планы перечеркнуло одно быстрое движение. Йо-ка легко схватил руку мужчины и, не дав тому опомниться, положил ее к себе на бедро. Зал разразился улюлюканьем, но Татсуе уже было не до этого. Глядя прямо в глаза вокалиста, он тяжело дышал, пытаясь предугадать, что же случится в следующий момент. Почувствовав отсутствие сопротивления, Йо-ка, по-прежнему не разрывая зрительного контакта с барабанщиком, медленно потянулся вперед. Татсуя в каком-то неконтролируемом предвкушении наблюдал за приближающимися к его лицу влажными губами, изогнутыми в какой-то нервной усмешке. В этот момент ему казалось, что даже шум, царящий в зале, не может заглушить сумасшедший стук его сердца. Когда до лица друга оставались считанные миллиметры, Йо-ка неловко дернулся в сторону, и смазанный поцелуй пришелся на пылающую щеку барабанщика. Толпа, состоящая в основном из девушек, разочарованно вздохнула, и этот самый вздох тяжелой волной прокатился по залу. Татсуя отпрянул назад и чуть было не слетел с подставки Йо-ки, но теперь уже сам вокалист поймал друга. Натянуто рассмеявшись, оба мужчины переглянулись, и барабанщик все-таки закинул свои палочки к фанатам. В месте, где упал «трофей», тут же образовалась давка, и Татсуя, воспользовавшись этим, поспешил смыться со сцены. Коридор, ведущий к гримерке, был наполнен ожидавшими свое выступление участниками других групп, кто-то из них даже одобрительно хлопал Татсую по плечу и поздравлял с успешным выходом. В обычных случаях барабанщик всегда останавливался, чтобы поблагодарить знакомых музыкантов, но сейчас ему было просто не до этого. Перед глазами мужчины до сих пор стоял конец концерта, такой же смазанный, как и их с Йо-кой несостоявшийся поцелуй. Ввалившись в гримерку своей группы, Татсуя стянул с себя пиджак и мокрую рубашку и устало повалился в кресло. В комнатке было пусто, видимо, Кей и Шоя тоже застряли где-нибудь в коридоре, встретив кого-то из знакомых, а Йо-ка все еще бегает по сцене, ведь для него случившееся всего минуту назад было обычной игрой. Решив не тратить время зря, Татсуя принялся искать собственную одежду, чтобы побыстрее вернуться домой, пока не случилось еще что-нибудь из ряда вон выходящее, и в момент, когда мужчина негнущимися пальцами натягивал джинсы, в гримерку ввалились остальные участники группы. - Йо-ка, ну ты и придурок, - Кей пихнул вокалиста кулаком в плечо, и тот, смеясь, врезался в обклеенную различными плакатами и записками стену. – Сначала облапал меня с головы до ног, а потом сосался с Шоей, пока тот чуть не умер от потери кислорода. Ты забыл, что ты сюда петь пришел? Басист согласно закивал и плюхнулся в свободное кресло, наполовину опустошив пластиковую бутылку с водой. После этого, отбросив ставшую ненужной вещь в сторону, Шоя перевел взгляд на зеркало и в ужасе вздрогнул, обложив вокалиста не самыми приятными словами. - Это еще что такое?! – мужчина ткнул пальцем в след от кроваво-красной помады на своей щеке. – Я что, проходил так весь концерт? - Нет, - Йо-ка усмехнулся и успокаивающе покачал головой, с сожалением разглядывая в зеркале отклеившиеся на правом глазу ресницы. – Это появилось ближе к концу. В остальное время я целовал тебя в другие места. Басист молча встал с кресла, поднял с пола бутылку с водой и, по-прежнему не говоря ни слова, вылил остатки ее содержимого на любующегося своим отражением Йо-ку. - Извращенец, - наблюдая за тем, как с лица друга стекают неровные дорожки воды, смешанные с мигом поплывшей тушью, Шоя вынес свой безоговорочный вердикт. – Тебе нужно давать антисекс. Как кошкам. Чтобы не возникало желания соблазнять каждого второго. - Что? – Йо-ка ошарашенно выслушивал адресованную ему речь, а в это время под ним уже расплылась довольно приличная лужа воды. - Он просто хотел сказать, что сегодня ты был особенно активным, - Кей решил спасти ситуацию, пока басист совсем не угробил их, а заодно и Юуки. – Такое бывает не так часто. - Сегодня было на самом деле жарко, - концерт закончился, и опьяняющая пелена упала с глаз Йо-ки, из-за чего мужчина тут же смутился. – Сам не знаю, что на меня нашло. Не желая больше слушать продолжение этой калечащей его каждым словом беседы, Татсуя поспешно натянул помятую футболку, схватил сумку и, не оглядываясь, кинулся к выходу, бросив напоследок лишь короткое: - Я пойду. - Тат-чан! – Йо-ка рванулся к другу и, забыв о насквозь промокшей одежде, схватил того за локоть. – Что-то случилось? Татсуя обернулся, и их с вокалистом взгляды столкнулись. Глядя в глаза Йо-ки, казавшиеся в этот момент такими потерянными и несчастными, барабанщик жалел, что не может просто влезть к нему в голову и увидеть хотя бы кусочек чужих мыслей. Сейчас, когда Йо-ка перестал дурачиться и заниматься самолюбованием, Татсуя снова увидел в нем что-то, что не мог объяснить простыми словами, ведь это что-то находилось где-то очень глубоко. Но ведь тогда, на сцене, он был совершенно другим… - Все в порядке, - барабанщик положил пальцы на дверную ручку, но почему-то не уходил, так надеясь, что Йо-ка скажет что-нибудь еще. – Я чувствую себя немного плохо сегодня. Собственные слова показались мужчине какими-то кривыми, нескладными и, будто бы кричащими, что все это выдуманная за какие-то секунды ложь, раскрыть которую можно так легко. И Татсуя почему-то догадался, что вокалист тоже понял это, хотя и не подал вида. - Ясно, - голос Йо-ки становился все тише и тише. – Ты лечись, хорошо? Сейчас нельзя болеть. Концерты, инсторы и все такое… - До встречи, - барабанщик неожиданно почувствовал дикое раздражение по отношению к другу, который сейчас стоял перед ним и нес полную чушь. - Тат-чан! Стоя одной ногой в коридоре, Татсуя обернулся и с какой-то потерянной надеждой посмотрел на Йо-ку, замершего в проходе. Наверное, никогда прежде вокалист не выглядел таким жалким и растерянным: его волосы совсем промокли и острыми сосульками висели вокруг лица, а макияж окончательно поплыл, сделав мужчину похожим на персонажа какого-нибудь фильма ужасов. Проходящие мимо гримерки Diaura музыканты одной из групп, что тоже сегодня давала концерт в этом клубе, удивленно переглянулись и, оживленно перешептываясь, поспешили отойти в сторону. - Ты забыл телефон на столе, - Йо-ка обессиленно опустил голову и попытался стереть с лица потекший макияж тыльной стороной ладони, однако испортил все еще больше. С трудом сдержав сильное желание ударить вокалиста, Татсуя резко развернулся и почти побежал к выходу, не глядя распихивая собравшихся в коридоре музыкантов, что в один миг превратились в сплошной поток разукрашенных веселых лиц. Из-за липкой духоты, снова стоявшей на улице этой ночью, барабанщик не сразу понял, что только что пулей вылетел из злополучного клуба, где веселье еще только-только начиналось. Футболка липла к спине, а вмиг отяжелевшая сумка раздражающе била по коленям при каждом шаге. Только оказавшись на совсем незнакомой ему улице Токио, Татсуя резко остановился и огляделся. Вместе с чувством некой пугающей свободы к мужчине вернулась и адекватная оценка реальности. Стрелка часов давно перевалила за отметку «одиннадцать», а он совсем один находится где-то в абсолютно неизвестном ему районе японской столицы. Даже обрадовавшись такой неожиданной проблеме, решая которую можно хоть на немного отвлечься, Татсуя принялся искать автобусную остановку среди ярких вывесок нескончаемых магазинчиков и кафе. Обнаружив нужное место, барабанщик опустился на лавочку и вытянул ноги, мечтая, как сейчас быстро доедет до вокзала, а там еще полчаса – и можно будет завалиться в мягкую кровать, чтобы забыть обо всех проблемах хотя бы до утра. Татсуя оттянул ворот футболки и подул на разгоряченную кожу. Дни в Токио становились все жарче и жарче, и приятная прохлада уже не появлялась даже по ночам. Музыкант обессиленно закрыл лицо руками. Мысли в голове превратились в какой-то замкнутый круг, соскочить с которого ему, Татсуе, никак не удавалось. О чем бы барабанщик ни пытался думать, его мысли постоянно возвращались к Йо-ке. Стоит потянуться к сигарете – перед глазами тут же всплывает усмехающийся вокалист, вдыхающий в себя мутный дым. А напротив автобусной остановки, как назло, расположился караоке-клуб, что окончательно добило усталого Татсую. Больше всего в этой ситуации барабанщика пугало собственное поведение. Мужчина осознавал, что с ним что-то происходит, что-то внутри него необратимо меняется и пытается изменить его привычную жизнь. Татсуя понимал, что в последнее время думал о Йо-ке все больше и больше. Если раньше он мог вспомнить друга на какую-то минуту, а потом весь день заниматься своими делами, то теперь он весь день думает о вокалисте, отвлекаясь на что-то другое только на минуту. И, что пугало Татсую больше всего, он настолько привык к Йо-ке, всегда находящемуся где-то рядом, что сегодня, когда вокалист почти не разговаривал с ним, все больше общаясь с друзьями из других групп, барабанщик впервые в жизни почувствовал себя таким ненужным и раздавленным. Вспомнив последний взгляд друга, его потерянное выражение лица, опущенные глаза и размазанный макияж, Татсуя даже почувствовал некое удовлетворение. Но затем в памяти всплыло то, как его рука лежала на напряженном бедре Йо-ки, и барабанщик тут же покраснел и попытался переключиться на что-нибудь другое, однако из головы никак не выходила хитрая полуулыбка вокалиста. Наверное, Татсуя и не заметил бы подъехавшего старого автобуса, если бы не ослепительный свет его фар, что выхватил из темноты пыль, беспорядочно поднявшуюся над дорогой. - Я доеду до вокзала? – Татсуя заглянул в приоткрытую дверь и схватился за скользкий поручень, а затем, получив положительный ответ, вошел в полутемный салон, где дремало всего несколько человек.