Никто так не слеп, как тот, кто не хочет видеть. Мэтью Генри
Баффи прикрыла глаза и потёрла висок правой рукой, мечтая избавиться от терзающей её головной боли. «Сейчас бы аспиринчику, – печально подумала она. – И Джайлза, чтобы он рассказал мне об этом месте поподробнее. Мне нужно знать, что происходит. И крайне необходимо набить кому-нибудь морду». К сожалению, ничего из вышеперечисленного ей не светило, по крайней мере, в ближайшем будущем. Болезненно морщась, Баффи обошла комнату – только чтобы обнаружить, что отсюда нет выхода. Совсем. Ни дверей, ни окон, ни люков в полу… даже вентиляционных отверстий – и тех не было. «Где же старая добрая шахта воздуховода, когда она так нужна?» – угрюмо подумала она. Баффи определила, что стены сложены из камня, и в комнате не было ничего, кроме двух стульев, маленького столика со стоящим на нём подносом, двух чашек с чаем (одна опрокинута)… и самой Баффи. И абсолютно ничего, что могло бы помочь ей сбежать. Комната была бы не по зубам самому Гудини. Поддавшись растущему раздражению, Баффи снова поднялась и принялась метаться – не забывая, впрочем, об осторожности. Это было несправедливо, и это было неправильно. Где-то там Спайк рискует жизнью и здоровьем, пока она сидит тут, словно… словно какая-нибудь жалкая дамочка в беде. Для полного комплекта не хватает только длинного платья и соответствующих аксессуаров. «Беспомощна, – насмешливо крутилось в голове. – Совершенно беспомощна. Позволяешь злейшему врагу помогать тебе…» Выругавшись, Баффи запустила стол через комнату, с чувством злобного удовлетворения слушая раздавшийся треск. За всю ночь это было первым действием, от которого ей стало хорошо… Ну ладно. Первым был поцелуй. Поцелуи. На самом деле, если задуматься, Баффи, по-видимому, значительную часть ночи провела в непосредственной близости от Спайка… либо повиснув на нём, как лоза, либо позволяя целовать себя. И, если быть совсем честной… целуя его в ответ. Но почему? Почему сейчас? И почему Спайк? Ещё вчера Баффи могла бы сказать, что он ей даже не нравится, но сегодня… Ну, какая-то часть её явно находила вампира привлекательным, хотя бы на примитивном, гормональном уровне. Гормоны – вот в чём дело. Что ж, плохие гормоны! Отвратительный Спайк. Опасный Спайк. Возбуждающий Спайк. Кружащий голову Спайк. Быть с ним – всё равно что играть с огнём. Жить на вулкане. Кататься по тонкому льду. И ещё множество других клише, которые она могла придумать… …куда более возбуждающих, чем для Райли… Чувствуя себя предательницей при одной мысли об этом, Баффи прислонилась гудящей головой к спинке стула. Бесполезно. Её разум будто зациклился, постоянно возвращаясь всё к тем же мыслям – ни одна из которых не могла бы помочь ей выбраться из этого места живой… или помочь Спайку. «Если бы я только знала, в чём заключается это испытание, – мрачно подумала она. – Возможно, тогда…» – Я бы предложил вам ещё чаю, но здесь, по-видимому, произошёл… ммм… несчастный случай с чайным столиком, – внезапно раздался голос – прямо у неё над ухом. Баффи подпрыгнула, сердце колотилось у неё едва ли не в горле, а тело рефлекторно напряглось, принимая оборонительную стойку. – О, прошу прощения, мисс Саммерс. Я не хотел напугать вас. Это был Прислужник. Снова. Баффи глубоко и прерывисто вздохнула и опустила руку. Пульс постепенно возвращался к нормальному ритму. – Как вы сюда попали? – с осуждением спросила она. – А. Секрет фирмы, моя дорогая. – Она практически слышала в его голосе улыбку, практически воочию могла представить, как он понимающе ухмыляется ей. – Я просто пришёл убедиться, что с вами всё в порядке. Надеюсь, вы не очень скучали? Само собой, я вижу, что вы тут неплохо развлеклись, круша мебель и посуду… – Как там Спайк? – перебила его Баффи, заранее страшась ответа. – Как мы говорим, на втором этапе. Остался ещё один. Должен сообщить, вы крайне удачно выбрали чемпиона. – А… а с ним всё нормально? – Эммм… Я бы так не сказал. Но он пока ещё держится на ногах. И в сознании. Так что, на самом деле, он в том состоянии, которое ожидалось. Баффи сглотнула, чувствуя слабость при мысли о том, что Спайк был ранен. – Велите прекратить это, – решительно сказала она. – Прямо сейчас. Я бы ни за что не пришла сюда, если бы знала… – Если бы знали, что из-за вас пострадает кто-то другой? – мягко спросил Прислужник, накрывая её руку своей. – Да. – Она не осмелилась отдёрнуться. – Вы действительно так переживаете за него? – Я… – Она переживает? Она переживает за Спайка? Внезапно Баффи почувствовала, что балансирует на грани пропасти. Если она признает, что это нечто большее, что это не просто буйство гормонов… пути назад не будет. И между ними уже ничто и никогда не будет, как прежде. Она отгородилась от этой мысли. – Я не хочу, чтобы ему навредили, – сказала она наконец, снова уходя от прямого ответа. – Боюсь, уже поздновато. Но, возможно, вы почувствуете себя лучше, если поймёте, что он делает это по собственной воле. Не почувствует. Потому что… это означает, что он заботился о ней. В какой-то степени Спайк действительно заботился о ней. А это ведь невозможно, верно? Он демон. У него нет души. Он не может заботиться, не может испытывать чувства, не может… Разве что… Друзиллу он любил. Заботился о ней. И был безутешен, когда та его бросила. Прислужник придвинулся ближе и прошептал, будто угадав её мысли: – Знаете, демоны тоже умеют любить. Да. Умеют. Не все они были злобными бесчувственными созданиями. Баффи это знала. Но вампиры? Единственный из всех, с кем она была знакома, кто не был по-настоящему злым, – это Ангел, и у него была душа. Но – как сюда вписывается Спайк? Его каким-то образом изменил чип, или это всё лишь иллюзия? Какой-то фокус? Нет. Не может быть. Спайк ничего не получал взамен, наоборот, он мог всё потерять. И причём тут чип? Он мог удерживать Спайка от причинения вреда людям, но определённо не заставлял помогать ей. Или заставлял? Нет. Не может быть. Должно быть что-то ещё. Что-то большее. И это возвращало её к началу – к тому, что Спайк действительно заботился о ней. Возможно даже… «Нет, это уж слишком», – решила про себя Баффи, невольно передёрнув плечами, чтобы избавиться от пробежавшего вдоль позвоночника холодка. Она не собиралась снова наступать на эти грабли. Она не собиралась снова влюбляться в вампира. Это было неправильно и бессмысленно – и опасно. Крайне опасно. «Я это уже проходила, и всё закончилось моим разбитым сердцем…» – Мне кажется, уже поздновато спохватываться, мисс Саммерс. Нет, ещё не поздно. Кроме того, у неё уже есть парень. Милый, безопасный, нормальный парень, который её любит… А потом Баффи осознала… и, отбросив посторонние размышления, повернулась к Прислужнику. – Вы читаете мои мысли? – холодно спросила она. – Ну да, я… хм… это… Ох. – Он запнулся. – Прошу прощения. Это было очень невежливо. – Да уж, – прошипела Баффи, скрестив руки на груди. – Невежливо. Так что прочтите-ка вот это. – Она мысленно произнесла фразу и ощутила, как стоявший рядом Прислужник вздрогнул. – Как грубо, – заметил он. А затем в мгновение ока испарился. Снова. Баффи положила руку на спинку стула, стараясь определить, здесь ли ещё Прислужник, и застонала от негодования. – Прекратите делать это! – крикнула она в пространство. Тишина была ей ответом.* * *
На сей раз Баффи подготовилась к возвращению Прислужника. Ощутив его присутствие, она без промедления ухватила его за горло правой рукой, сжимая в левой руке кол и стараясь не обращать внимания на боль при каждом движении. – Вы в своём уме? – прохрипел человечек, пытаясь отодрать от себя её пальцы. – Ага, – ухмыльнулась Баффи, сильнее сжав руку. – Полностью. Знаете ли, я вообще довольно нетерпелива. А прямо сейчас – далека от терпения, как никогда. Так что либо вы делаете для меня две вещи, либо мистер Кол познакомится с вашими внутренностями. Во-первых, вы выводите меня из этой комнаты. А во-вторых, заканчиваете это испытание, пока Спайк не погиб. Понятно? Прислужник не шевельнулся. – Да, я понял. Но, боюсь, для этого уже слишком поздно. Что? Слишком поздно? Но… Потом до неё дошло. Спайк мёртв. О Боже. Баффи резко отпустила Прислужника и безвольно уронила левую руку; её внезапно ослабевшие пальцы едва удерживали кол. Мёртв? Он не мог умереть. Не так. Не из-за неё. И не сейчас. Не тогда, когда она только начала понимать, что… что не ненавидит его. Что… О боже. Спайк. Боль накрыла её, оборвав дыхание. Один бесконечный миг Баффи чувствовала лишь острую душевную боль… а затем та растворилась… уступив место ледяному гневу. И пониманию. Баффи медленно покачала головой и крепко сжала кол. – Если он мёртв, – твёрдо сказала она, – значит, и вы умрёте.* * *
Было больно. Вообще-то, боль была не совсем подходящим словом. Целое цунами боли прокатывалось по телу Спайка при малейшем движении. От глубоких ран на правой ноге до множества ожогов на ступнях, груди, спине и руках, от пореза под левым глазом до впивающихся в запястья цепей… каждая клеточка его тела испытывала адские муки. Включая сердце. Он больше не мог лгать самому себе, спасибо этому чёртовому испытанию. Не после всего, через что ему пришлось пройти… и что он только что сделал. Он предложил свою жизнь в обмен на жизнь Истребительницы. И тот факт, что он не умер – пока – нихрена не значит. Как сказал Прислужник, это всё был его путь, его готовность принести жертву. Ради неё. Ради Баффи. Его Истребительницы. Он любит её. Достаточно сильно, чтобы умереть ради неё. Твою мать. Спайк закрыл глаза. Эта мысль причиняла страдания – куда большие, чем физическая боль, терзавшая его тело. Раны заживут… когда-нибудь, но мука, поселившаяся в сердце, никуда не денется. Потому что он полюбил ту, которая никогда не полюбит его, которая никогда не взглянет на него иначе, чем с ненавистью или, в лучшем случае, с вежливым безразличием. И он больше не мог обманывать себя, не мог внушать себе, что всего лишь вожделеет её тело… «Убейте уже меня, в конце концов», – тоскливо подумал он – и цепи на его запястьях вдруг исчезли. Спайк понял, что падает куда-то, и мир вокруг растворился.