Твой вид – отрада для усталых глаз. Джонатан Свифт
В этом было что-то первобытное. Страстное. По телу Баффи прокатывались волны жара, опаляя её… и заставляя желать большего. Словно угадав её потребность, Спайк погрузил клыки глубже, одной рукой удерживая её за шею, а другой поглаживая по спине, забираясь под рубашку и лаская обнажённую кожу. Баффи застонала и содрогнулась, изо всех сил прижимаясь к лежащему под ней вампиру, стремясь стать ещё ближе, стремясь… Ощущения. Столько ощущений, что практически невозможно уловить каждое из них. Холодные клыки у неё в горле. Жар её собственной крови, потоком соединяющей их тела и исчезающей у Спайка во рту. Его язык, ритмично касающийся её кожи при каждом глотке. Её отчаянно стучащее сердце, которое, кажется, билось прямо в грудь Спайку, пытаясь приспособиться к стремительным изменениям в её теле, к его новым потребностям. И запах Спайка вокруг неё. В ней. Его возбуждённый член, настойчиво прижимающийся к ней, её судорожно сжимающиеся при каждом его движении мышцы… Слишком много одежды. На ней слишком много одежды. Слишком много барьеров между ними. Но с одной здоровой рукой Баффи ничего не могла с этим поделать, не могла даже как следует сосредоточиться, чтобы стянуть с себя кожаный плащ. Она пыталась, едва замечая, как дрожит её рука, как слабы её пальцы, – и потерпела неудачу. Баффи разочарованно застонала, вновь вяло подёргав за край плаща. Спайк потянулся к её руке, отбрасывая ту от плаща… а потом опрокинул Баффи на спину и навалился сверху, умудрившись проделать всё это, не отрываясь от её шеи. Пожалуй, теперь укус стал даже глубже – опора устойчивее, лучше угол… Баффи всхлипнула и выгнулась в отчаянном стремлении получить больше… больше Спайка. Больше… всего. Не прекращая пить кровь, Спайк грубо стащил плащ с её плеч и дальше, почти до самых запястий. Левую руку пронзила боль, но она была отдалённой, едва заметной, так что Баффи предпочла проигнорировать её, вместо этого ещё сильнее прижавшись к Спайку, обхватив ногами его бёдра и яростно вцепившись ему в спину правой рукой. Наконец вампир сумел полностью снять плащ и отшвырнуть его в сторону. Затем он снова запустил руку Баффи под рубашку и принялся поглаживать сквозь бельё её грудь. Баффи конвульсивно содрогнулась, выкрикивая его имя, царапая его кожу ногтями… и мир взорвался. Это был огонь. Страсть. Потребность. Всё вокруг начало растворяться, мир исчезал в потоке желания. Она стремительно погружалась в тёмные воды, такие же, как во сне. Только в этот раз ей было всё равно, она даже не пыталась бороться с тьмой. Потому что в этот раз она была не одна. Баффи едва заметила, что её рука медленно разжалась, соскользнула с обнажённой спины вампира и безвольно упала на пол. Не заметила, что больше не чувствует пол под собой, едва ощущает вес Спайка на себе. Нечто – возможно, последний проблеск инстинкта самосохранения – попытался подать сигнал тревоги, он был таким далеким… и она в любом случае не хотела его слушать. Ничто не имело значения. Лишь этот миг. И эти эмоции. – Спайк, – прошептала Баффи… и это не было просьбой остановиться. Это была мольба не останавливаться.* * *
Кровь Истребительницы напоминала нектар. Мёд. Солнечный свет и пламя. Её тепло согревало Спайка, наполняя его холодное тело и затопляя рассудок. Жажда и вожделение накатывали, как волны, одна за другой, пока он не потерял способность думать, видеть – он ничего не мог, кроме как держаться и ждать, когда выгорит пламя, когда угаснут и умрут ощущения… Только вот они не угасали. Наоборот, становились всё сильнее. И сильнее. Всё. Это было всё, чего он когда-либо хотел, всё, о чём он мечтал… и это было куда лучше, чем в мечтах. Спайк медленно сглотнул, смакуя на языке вкус её крови, наслаждаясь консистенцией каждой порции, стекающей в глотку. Наслаждаясь окружавшим его запахом Баффи, ощущением её тела под собой… За исключением… За исключением того, что он, кажется, должен был о чём-то помнить. Должен был что-то сделать. Или – не делать. Не убивать её. Не осушать до капли. Не позволить своей Истребительнице умереть. Спайк хотел. Вся его вампирская сущность, которая провела последние сто лет, питаясь кровью, убивая и забирая всё и всех, кого хотела и когда хотела… она приказывала ему сделать это. Прикончить Истребительницу. Продолжать пить, пока её сердце не перестанет биться, пока её тело не обмякнет в его руках. Как он этого хотел! Но всё-таки не сделал. И остановил его отнюдь не имплантат.* * *
Баффи застонала, когда Спайк оторвался от неё; его клыки медленно выскользнули из её горла. Нет! Она не хотела, чтобы это кончалось, не хотела терять эти ощущения. В отчаянии она попыталась приподняться и притянуть Спайка обратно, но её руки были такими слабыми и казались такими тяжёлыми… …а кроме того… к ней начал возвращаться рассудок. Медленно. Неохотно. Но неумолимо. Баффи нерешительно открыла глаза, начиная постепенно тревожиться от звука собственного хриплого дыхания, от тяжести в придавленной Спайком груди. Изголодавшиеся лёгкие боролись за каждый глоток воздуха. Сердце трепетало, как у птички. Она смутно осознавала, что её тело дрожит от изнеможения, кровопотери… и недавнего оргазма. Баффи с трудом подняла взгляд – веки весили целую тонну. На губах Спайка была кровь. Пока она смотрела, тот слизнул её… и, несмотря на слабость, тело Баффи затрепетало от вожделения. Она всё ещё хотела его. Боже, помоги ей, она всё ещё хотела его… Спайк ощутил её дрожь, на миг их глаза встретились, во взглядах отразилось понимание… …и Баффи настигло понимание иного рода. Она могла видеть. Она видела глаза Спайка, выражение его лица, видела свет факелов, отбрасывающих тени на его резкие черты… – Я могу видеть. – Баффи попыталась сказать это вслух, но услышала лишь неровный шёпот. И у неё не осталось сил ни на радость, ни на облегчение. Всё, на что её хватило, – это усталое удивление. Столько усилий уходило только на то, чтобы собрать буквы в слова, чтобы задержать дыхание и выпустить их из себя… Слишком много усилий. Где-то в затылке еле-еле задребезжал сигнал тревоги. Опустошена. Вот что с ней случилось. Во всех смыслах. Но, по крайней мере, она до сих пор в сознании. Раз она ещё в сознании, значит, Спайк не мог выпить так много. Правильно? Хотя становилось всё труднее и труднее держаться за это знание, не подпускать притаившуюся на границе зрения мглу… – Мисс Саммерс? – раздался откуда-то слева бесплотный голос Прислужника. Баффи моргнула и нечеловеческим усилием отогнала тени прочь – хотя бы на время. – Я могу видеть, – вновь устало прошептала она. – Да, моя дорогая. Боюсь, ранее я был не вполне искренен. Первая часть Триала, безусловно, состояла из трёх испытаний для Спайка… но последняя часть была для вас. – Почему? – спросила она ровно. Равнодушно. – Правила, мисс Саммерс. Правила. И теперь, – торопливо продолжил Прислужник, – Триал завершён. Спасибо, что воспользовались нашими услугами. Всего доброго. Мир вокруг них начал растворяться, и каменная комната… исчезла.* * *
Спайк почти уже обрёл контроль над собой, обуздав демона, который до сих пор подначивал его снова вонзить клыки в бледную шею Истребительницы, забрать остатки бегущей по её венам крови и продолжить там, где он остановился… Нет. Нет, нет и нет. Он не мог этого сделать. Неважно, как сильно он этого хочет, как сильно она всё ещё хочет его, он абсолютно точно не станет этого делать. Не станет. Поглощённый внутренней борьбой, Спайк едва вслушивался в слова Прислужника, едва заметил, когда комната исчезла, сменившись мокрой травой, резким ночным ветром и темнотой, разгоняемой лишь неярким светом месяца. Вот что Спайк действительно заметил, так это боль, которая снова врезалась в него, подобно товарному поезду. Спайк вспомнил, что однажды его и в самом деле сбил поезд. Ощущения те же. Вслед за первым ударом невообразимой боли последовал целый шквал вспышек поменьше, которые, однако, с каждым разом становились всё хуже и хуже. О да. Чертовски похоже. Ожоги никуда не делись, осознал он, – так же, как и раны на ноге, но из тех, по крайней мере, перестала течь кровь. И боль чуточку притупилась. Во всяком случае, он уже не умирает. Хотя бы в этом он уверен. Кровь Истребительницы сделала своё дело, спасла его… Истребительница. Спайк моргнул и посмотрел вниз. Она по-прежнему неподвижно лежала под ним. Кожа белее мела, сердце едва бьётся… но она была в сознании. Живая. И в лёгком замешательстве смотрела на него. Смотрела на него… Спайк вспомнил. Она может видеть. Она сама так сказала секунду назад. Конечно, он был слишком занят, пытаясь не убить её, чтобы вникать, но теперь… Невзирая на боль, Спайк вдруг поймал себя на том, что старается не расплыться в ухмылке. Он сделал это. Она снова видит. Они долго молча смотрели друг на друга. Наконец Спайк заговорил. – Знаешь, Истребительница, – сказал он, пытаясь не выдать терзающей его боли… и наслаждения. – Я могу к этому привыкнуть. – Что? – раздался в ответ тихий шёпот, словно Баффи слушала вполуха… или была на грани обморока. – Просыпаться на тебе. Продолжим в том же духе, и я начну думать, что ты меня хочешь. Видимо, в Баффи пробудились какие-то остатки энергии, потому что она попробовала его отпихнуть – пусть и слабо. – Только затем, чтобы обо что-нибудь ударить. «Умница, – подумал Спайк. – Требуется нечто покруче, чем небольшая кровопотеря, чтобы заставить тебя…» Кстати, о… Он напрягся, его взгляд прикипел к тонким струйкам крови, стекающим по её горлу. Медленно, инстинктивно, осознавая, что играет с огнём, Спайк наклонил голову и провёл языком по сочащимся каплям, слизывая их… упиваясь тем, как Баффи, хватая ртом воздух, мгновенно застыла под ним, как её тело выгнулось ему навстречу. «О да – сейчас мы уже не столь равнодушны, не так ли?» Проблема заключалась в том, что он хотел большего. Намного большего. И если только он готов убить ради этого… Нет. Спайк с неохотой отодвинулся – совсем чуть-чуть, – и, перед тем как проглотить, покатал во рту последний глоток крови, чтобы ощутить вкус целиком. Его охватило чувство глубокого удовлетворения. Он ничего не сказал. Не было необходимости. Мгновение растягивалось между ними, пока Спайк не начал думать, что время совсем остановилось, но затем Баффи замерла; её руки, до этого гладившие его тело, напряглись и оттолкнули его, на сей раз посильнее. – Слезь с меня. – Вот так просто? Сколько раз за сегодня ты это уже говорила? Три? Четыре? Песенка малость устарела, милая. Как насчёт того, чтобы исполнить что-нибудь новенькое? – Конечно. Знаешь песню «Я собираюсь слезть с Баффи, пока она меня не проткнула колом»? Тон Спайка стал серьёзным: – Ты не станешь меня протыкать. – Это не был вопрос. – Не проткнула тогда, не станешь и сейчас. Как бы то ни было, он напрягся, скатился с Баффи и улёгся на спину рядом с ней, подавив стон от напомнивших о себе ожогах. Громко напомнивших. Потом он лежал неподвижно, пережидая боль и бездумно глядя на покачивающиеся над головой звёзды. И снова повисло долгое молчание. Наконец Спайк почувствовал движение её руки, скользнувшей по сырой траве и нашедшей его собственную руку. Их пальцы переплелись. – Нет, – мрачно сказала Баффи. – Не стану. Она сглотнула и продолжила: – Спасибо тебе, Спайк. – Не за что, Истребительница.