Всегда держись за мной

Прошло не так уж много времени, а Том уже привык к мельтешащему где-то поблизости щуплому ребенку. Харри его не раздражал и не отвлекал даже — удивительная способность становиться как бы невидимкой, здорово спасала того от — страшно представить — приятеля, ведь Тома могла вывести из себя любая мелочь, хотя он, конечно, старался этого не показывать. Сначала Риддл вел себя с мальчишкой чрезвычайно надменно, каждое слово было словно озарением Божьим, но на Харри, как выяснилось, подобная манера разговора не действовала вовсе. На него вообще ничего не действовало, если быть честным. Он не боялся ни сверстников, которые просто обожали отвешивать ему затрещины, тычки, да ставить подножки; ни учителей, ворчащих по поводу и без, ни миссис Коул — впрочем, ее мало кто опасался по-настоящему. Харри мог злиться, сердито сопеть, разражаться ругательствами и бурчать извинения — все, что угодно, но не бояться. Это Том, признаться, уважал. Их приятельские отношения, грозившие однажды перерасти в крепкую дружбу, сложились как-то сами собой. Себе Том поначалу объяснял это взаимовыгодой: ему теперь не так одиноко, есть с кем поболтать и расслабиться, а Харри нашел в нем заступника — местным хватило пары свирепых взглядов Риддла, а самых отъявленных хулиганов по ночам будили невесть каким образом заползшие в комнату змеи — и мальчишки отстали. Не все и не навсегда, но теперь Харри жилось не в пример спокойнее. А чуть погодя и комфортнее — Том однажды зашел к нему в гости и изумился духоте маленького жилища своего приятеля. Успел и отругать, и за ухо пребольно схватить — за молчание — и отправился к директрисе — разбираться. Миссис Коул, смутившись от подобного напора — а Том тогда по-настоящему вспылил и разразился гневной тирадой, упрекая женщину в преступном равнодушии к своим подопечным — тут же сослалась на недостаток свободных комнат и предложила мальчику альтернативу: если он-де так беспокоится за своего друга, то пусть собирает его вещички и забирает жить к себе в комнату. Воспитатели кровать сами уж как-нибудь дотащат, а шкаф можно и на двоих поделить — он огромный, а складывать им туда все равно особо нечего. Каково же было ее удивление, когда Том — вечно хмурый, надменный и совершенно асоциальный Том! — чуть подумал и согласился. Без лишних слов и вопросов. Миссис Коул с улыбкой предположила даже, что новый друг отлично на него влияет — и пусть так будет и впредь. Но холодная улыбка мальчика тут же отмела все мысли о том, что Риддл постепенно из совершенно неуправляемого становится адекватным ребенком. Да еще эти насмешливые слова… «Кто еще на кого влияет». Вот уж чего-чего, а второго Риддла их приют не потянет. В этом миссис Коул была уверена. И, дождавшись, когда за Томом закроется дверь, она, со вздохом, достала из тумбочки початую бутыль хереса. *** — У тебя получилось? Том, да ты просто волшебник! — в изумрудных глазах плескалось искреннее восхищение. Риддлову самолюбию весьма льстила эта реакция, как-никак, не каждый смог бы оценить его выходку по достоинству. — Ну, разумеется, у меня получилось. А чего ты ожидал? И не называй меня так, раздражает, — Том бухнулся на кровать и вытащил из-под подушки засаленную книгу — что за варвары ею пользовались, интересно? — Как не называть? Волшебником? — Харри присел рядом, на самый краешек матраса. Его кровать уже принесли, она гордо примостилась у стены напротив, но пока была еще слишком сырой, так что мальчик не горел желанием к ней подходить. — Чем они-то тебе не угодили? — Дурацкие потому что, — отрезал Том. — Все эти Мерлины, Мордеры, Гвиневры… настолько могущественные, но, в целом, бесполезные. — Бесполезные? — удивился Харри. Он читал о Рыцарях Круглого Стола, но ему великий Мерлин казался… ну, великим. И могущественным тоже. — Да-да, великие и могучие волшебники, — закатил глаза Том, когда приятель высказал ему свои мысли. — Вот только пользы от них ни на гран. Чего Мерлин перед Артуром расшаркивался? Мог бы и сам страну возглавить. А не так, что все из-за кулис. Оно-то, конечно, во многом лучше — все шишки в короля летят, а не в придворного мага, но все же, Мерлин же, выходит, подчиняется Артуру. Занимает положение пусть и советника, но слуги — при его-то силах! — мальчик распалялся все больше, говоря все громче и запальчивее. — А ты? — спросил Харри, улыбаясь самыми уголками губ — иначе Том вспылит еще сильнее и вообще скинет его на пол. Или из комнаты выгонит, если на то пошло. — А я не хочу, чтобы меня сравнивали с придворными магами, волшебниками и кудесниками. Если уж на то пошло, то я лучше сам стану королем! Том осекся после своего запальчивого выкрика и украдкой взглянул на приятеля. Что бы он ни говорил, как бы себя не вел, он все же дорожил их отношениями, опасался, что Харри, узнав его лучше, взглянет с отвращением, отвернется и уйдет навсегда. Прочь, обратно в свою душную комнатушку. Ведь, как ни крути, Том понимал, что далеко не душка — недаром у него совсем нет друзей. Он, конечно, и сам не желал их заводить, но не столько потому, что хотел остаться в одиночестве. Просто не с кем было дружить. Множество мыслей пронеслось у него в голове, как Харри склонил вдруг голову и улыбнулся. Светло так. И искренне: — Я бы с удовольствием тебе служил, будь ты королем, Том! Мальчик с удивлением воззрился на него, а губы сами собой сложились в неверящую улыбку. — Правда? — Конечно! — для пущей убедительности Харри закивал головой. — Думаю, ты был бы отличным королем. Ты умный, осторожный, тебя все уважают. И боятся. — Правильно делают, что боятся, — пробормотал Том, польщенный и даже немного смущенный, а потом вновь осекся. — Хочешь быть моим советником? Или нет, лучше начальником охраны! Или вообще главным епископом, у них власти, как у королей… Харри засмеялся, весело и задорно. Том сначала обиделся немного — он тут распинается, предлагает, а его на смех поднимают. Но не выдержал и тоже рассмеялся — громко, с чувством, как не смеялся, наверное, с самого раннего детства. Успокоившись, они, продолжая глуповато улыбаться во весь рот, бухнулись на кровать Тома и уставились на покрытый трещинами и подтеками потолок. Сам Риддл набирался решимости — то было для него в новинку. Было странно и непривычно переживать, что подумает о нем другой человек. Впрочем, никто еще не приближался к нему так близко. — Харри? — А? — Знаешь, я могу говорить со змеями, — Том немного помолчал и, не дождавшись ответной реакции, продолжил. — Могу заставить животных делать то, что мне хочется. Могу сделать больно, если захочу. Харри затаил дыхание, но его приятель умолк. В комнате стало тихо — пугающе тихо — и мальчик боялся сделать очередной вдох — не хотелось разрушать эту тишину. Но Том не выдержал: — Ты так и собираешься молчать? — от этого недовольного возгласа Кроули вздрогнул. — Я не вру. И не шучу. — Я знаю, — пробормотал Харри. — Ты никогда не врешь. И не шутишь вовсе. Просто… Ты ведь особенный, да?.. И получается, что ты… такой же? — Хватит мямлить, я понять ничего не могу. Ты мне веришь, получается? — недоверчиво спросил Том. — И что значит твое «такой же»? Знаешь еще кого-то похожего? — Не совсем, — замялся мальчик. Он знал, что его приятель не любит все эти долгие отступления, но поделать с собой ничего не мог. — Просто… я тоже, наверное, особенный. — Да? — неприятно удивился Риддл, напрочь забыв о том, что несколько минут назад ждал и боялся именно такой реакции. — И что ты можешь? Харри хотел было возмутиться, что он, вообще-то, Тому сразу поверил и не секундочки не ставил под сомнения его слова, а тот так сразу выпустил свои колючки; но передумал. Он приятеля хорошо изучил за это время, конечно, Том обиделся и расстроился — ему совершенно точно хотелось быть одному таким «особенным». А тут кто-то пытается отнять у него корону. Нетерпение Ридлла действовало на нервы, так что Харри решил открыться в ответ — и будь, что будет. — Я умею… проклинать, — наконец, сказал он. — То, что я в сердцах пожелаю человеку, непременно сбудется. Только плохое, обычно. Вот. Помнишь Эдди? Он ногу еще сломал, когда неудачно упал? И когда Виолетте выбили зуб, и когда к миссис Грувер таракан заполз в сумку? И еще было… всякое. Это все я им желал. И потом, знаешь, меня будто обдавало жаром, а потом сразу бросало в холод. И раз! Все сразу падают, что-то себе ломают, выворачивают и все такое. Я раньше думал, что это все просто совпадения. А потом понял, что нет. Ты не бойся, я прямо сильно-сильно разозлиться должен, да и ничего такого не желаю. Тебе, во всяком случае… Голос мальчика звучал все тише и тише, пока не умолк совсем. Харри почему-то был уверен, что Том ему не поверит. Но у Тома, как обычно, было на все свое мнение. — А чего ж ты тогда позволяешь себя обижать? — поинтересовался он. Его-то самого стороной обходили, потому что связываться никто не хотел — слишком много пугающих слухов о нем ходили. По большой части — откровенные выдумки, но тем лучше. — Насылал бы на всяких недоумков порчи да корчи и жил бы себе спокойно. — Потому что это плохо! — запальчиво воскликнул Харри. — Я не люблю причинять боль… просто так. — А им, значит, можно? — Нет, это другое… я не хочу им… удоповляться, вот! — Уподобляться, — поправил его Том со смешком. — И это тоже! Да и, если по правде… — Харри шмыгнул носом, но не расстроено, а обижено, скорее, — не очень-то у меня получается всякое такое насылать. Надо прямо сильно захотеть, просто так не выходит. — А, то есть, все же пробовал? А еще тут распинался, что во-от, плохо это. Врушка! — И вовсе я не врушка! — надулся мальчик. — Попробовать и проверить, все равно надо было! И ничего, прям такого серьезного, я не желал. Но все равно думаю, что это плохо. Лучше бы я лечить мог. — Научишься, — серьезно сказал Том. В его синих глазах сияла самая, что ни на есть, настоящая решимость. — И лечить, и калечить. Ты запомни, Харри, что иногда неважно — хорошо или плохо то, что ты делаешь. Если тебе нужно выжить — делай! Мы живем в приюте, Харри. Не будем вертеться — нас затопчут. Так что давай оставим все эти праведные мыслишки до более подходящих, безопасных времен, хорошо? — Хорошо! — быстро согласился мальчик. Том хмыкнул — стоило немного заговорить его, как Кроули тут же менял точку зрения, иногда даже не замечая этого. Впрочем, кто знает, может, он так их дружбу пытается сохранить. Риддл даже не заметил, что мысленно назвал Харри другом. — Том, а Том? — позвал его мальчик после нескольких минут молчания — Том даже посчитал разговор завершенным и вновь взялся за книгу. — Ну что еще? — А ты покажешь мне, как говоришь со змеями? Риддл закатил глаза. — Только после того, как покажешь мне свои… проклятия. — Так не честно! — А вот и честно. Харри вновь сердито засопел, а Том со смешком перевернул страницу. Он не слишком-то верил в Бога, несмотря на многочисленные походы в Воскресную школу под присмотром миссис Коул, но все же немножко верил, что мальчик, валяющийся рядом, был предназначен ему судьбой.