Всегда держись за мной

Трудно сказать, чего именно ожидал Харри, услышав это, без сомнения, странное имечко. В нем определенно было что-то змеиное — кажется, как-то похоже звали главных злодеев сказки «Рикки-Тикки-Тави» из «Книга Джунглей» Киплинга. Правда, Харри их не считал особыми злодеями, но его мнения ни Киплинг, ни читающая им на ночь Марта не разделяли. Ему подумалось даже, что, наверное, именно это Тома и привлекло — Риддла всегда привлекала необычность, а еще змеи, которые порой и в комнату к ним заползали, чтобы о чем-то пошептаться. Сначала Харри вздрагивал — порой у них гостили не ужи и медянки, а самые настоящие гадюки — но потом привык. Сам он их, к расстройству Тома, не понимал, но подкармливал и иногда даже гладил. Не то, чтобы ему особо нравились змеи, но они оказались чрезвычайно вежливыми созданиями — вежливее, чем все дети приюта, вместе взятые. Углубившись в свои мысли, Харри даже не сразу услышал странный шорох — немного напоминало шуршание юбок, но только если очень длинных; шуршание отдавалось эхом и постепенно приближалось. Поневоле мальчик напрягся — он уже сомневался, что это девочка или летучая мышь, а расплывшееся в счастливой улыбке лицо Тома тоже не добавляло уверенности. Такого Тома он не знал, так что и доверять особо не мог. Будь у него обычная занудная мина — другой разговор. Наконец, из-за камней показалась внушительная змеиная голова. Харри, в глубине души ожидавший чего-то подобного, все равно вздрогнул и издал какой-то полузадушенный писк — и тут же пожалел об этом. Впрочем, змеи, насколько он помнил по восторженным россказням Тома, практически ничего не слышали, так что вряд ли эта громила могла перепутать его с мышкой, хотя, судя по габаритам этой «подружки», питалась она отнюдь не мышами. — Том? — почему-то шепотом позвал друга Харри. — Это что, анаконда? Риддл неопределенно пожал плечами и восторженно прошипел что-то явно приветственное. Змея отозвалась тем же и повернула голову к Кроули, который поспешил спрятаться за другом. Правда, вознамерься Нагини его сожрать, она, наверное, одним укусом сможет убить обоих. — Змеи так не едят, дурашка, — со смешком отозвался Том, когда Харри поделился с ним своими мыслями. — Но вообще да, Нагини очень опасна: и ядовитая, и задушить может, удивительно, правда? Ни одна другая змея во всем мире так не может. Поэтому я даже не знаю, анаконда ли она. Да она и сама не знает свой подвид, я спрашивал. Нагини приблизилась еще немного и снова зашипела. Харри почудились вопросительные нотки, но он тут же отмел странную мысль. — Что говорит? — поинтересовался он. — Спрашивает, может ли подползти ближе, или ты против? Она чует твой страх, не хочет пугать еще больше. Мы просто обычно в обнимку сидим, — пояснил Том, а Харри насупился. — И не боюсь я вовсе! Пусть подползает, — великодушно разрешил он, — если не съела раньше, то и сейчас вряд ли съест. Да и тощие мы с тобой, не позарится. С этими словами Харри поднялся, изобразил что-то вроде вежливого поклона — по мнению Тома, больше было похоже на то, что у мальчика внезапно сломало спину, и он не смог сдержать фырканья — и представился так воспитанно, что, увидев эту картину, миссис Коул заплакала бы от радости: — Добрый день, мадам. Меня зовут Харри Кроули, очень рад познакомиться с Вами! Вообще мальчик не ожидал, что змея оценит этот жест, поклонился так, шутки ради, в конце концов, прежде Том отзывался восторженно обо всех пресмыкающихся, но впервые выделял именно личность — имен он тоже никогда не давал и не знакомил так… официально. Но, к его изумлению, Нагини приподнялась над землей и причудливо изогнулась, выгибая тело в сторону и опуская голову. Харри осенило — реверанс! Змея изобразила реверанс, точно девушка отставила ножку, приподнимая подол платья, и чуть поклонилась. Его это поразило даже сильнее, чем запоздавшее осознание, что Нагини, каким-то неведомым образом, поняла его. — Змеи же… не слышат? Том? — позвал он друга, пока тот ошарашено хлопал глазами и переводил взгляд с Нагини на Харри и обратно. — Так и думал, что вы поладите! — торжествующим тоном возвестил Риддл. Харри фыркнул — ну, надо же, этот самодовольный индюк может все, что угодно, вывернуть себе любимому на пользу! Мальчик не удивился бы, если бы Том и восход солнца умудрился себе приписать. Да так, что не переспоришь. Нагини подползла ближе. В подземелье царил полумрак, но Кроули неплохо видел в темноте, так что смог разглядеть окрас: зеленый такой, чуть холоднее только, и с легкой бирюзой — Том назвал его «малахитовый», некоторые из чешуек отливали серебром, а иные были темными, почти черными, и складывались в причудливый рисунок, немного напоминающий крупную цепь. Но, приглядевшись, Харри заметил еще что-то, смотревшееся на всей красоте инородным — по шкуре змеи тонкими щупиками расползалось нечто, опутывающее ее извне, явно не являющееся частью окраса. Это нечто было странным, оно то виднелось очень явно, то становилось почти невидимой дымкой. — Что это? — Харри дотронулся до змеиного бока — Нагини вольготно расположилась вокруг них, заняв солидную долю одеяла — и попытался стереть нечто, которое счел за грязь. На ощупь было похоже, засохшее что-то, но, вместе с тем, отвратительно живое. Том заинтересованно наклонился, но будто ничего и не заметил, лишь цокнул языком и недоуменно глянул на друга. Встретив точно такой же взгляд и приподнятую бровь — эта гримаса презабавно смотрелась на лице семилетнего ребенка — тоже сосредоточенно провел рукой по чешуйчатой коже. — Тут ничего нет, — почти обиженно заявил он. — Да вот же! — Харри нетерпеливо взял его руку и дотронулся ей до нечто. Он знал, что друг не обманывает и не притворяется, но его злила эта непонятная ситуация. Тут мальчик обратил внимание на то, что пальцы Тома проходят сквозь щупики — пусть те и были тонкими, все равно — их для Риддла и правда попросту не существовало. Нагини, которая с любопытством — если такое слово можно применить к змее — наблюдала за ними, внезапно что-то прошипела. И вновь Харри услышав в нем эмоции, словно то был человеческий шепот. Но в этот раз не удивление, а грусть. — Нагини говорит, что ты, верно, видишь ее проклятие, — пояснил Том. Удивленным он не выглядел, испуганным — тоже, но мальчик на всякий случай перестал колупать щупик, как засохшую коросту на ранке. — А что за проклятие? Змея придвинулась чуть ближе и примостила свою огромную голову на колени Тома. Казалось, она задремала, и, будь у нее веки, прикрыла бы глаза. Харри не совсем понимал причин этой встречи: Риддл и Нагини ни о чем не говорили, просто наслаждались обществом друг друга — а теперь еще и его. На языке вертелась добрая тысяча вопросов, но Харри сдерживался — впереди целых две недели Анста, успеет расспросить обоих. — Нагини рассказывала, что раньше она была девочкой. Девушкой, — поправил себя Том. — Как в сказках? — изумленно распахнул глаза Харри. — Не перебивай! — важно кашлянув, Риддл продолжил. — Так вот, раньше она была девушкой. Но в их семье по женской линии передавалось ужасное проклятие — они превращались в животных. — А что ужасного? — удивился Кроули. — Я бы тоже хотел. В птицу, например. Распахнул крылья, и прощай, приют! — «Расправил», а не «распахнул», — со вздохом поправил его Том. — Ужасно то, что во сне они это превращение никак не контролировали. Бодрствуя — да, но не во сне. Из-за этого их боялись местные жители и постоянно пытались убить. Но самым страшным было то, что они знали — однажды превратиться обратно в человека не выйдет. И они навечно застрянут в своих животных телах. И постепенно будут забывать о том, кем были, утратят разумность и превратятся в зверей. Том с неприкрытой скорбью погладил змею по голове. — Нагини не может превратиться около четырех лет. Познакомились мы с ней в прошлом году: я бродил по острову в одиночестве и решил спуститься в пещеру, которую заприметил, когда мы плыли к Ансту на пароме. Здесь, на этом же самом месте, я увидел ее — красавицу — отдыхающую возле озера. Она сразу заметила меня — змеи вообще чутко реагируют на дрожь земли, а топал я, будь здоров — но из любопытства решила остаться. И не прогадала: я сразу заговорил с ней, и мы проболтали почти весь день, я вернулся почти ночью и таких колотушек от миссис Коул получил… — Том досадливо вздохнул. — Тогда она и рассказала мне свою историю, имя и происхождение. — А как она очутилась… здесь? — помедлив, уточнил Харри. — Уж не знаю, откуда она родом, но явно неместная. — Из Индонезии, — подтвердил его догадки Том. — Она выступала в цирке, побывала во многих странах, сбежала оттуда во Франции*, волей судьбы оказалась сначала в Америке, а затем — в Британии. Рассказала она, на самом деле, не так уж много. Вроде как, в Британии она пряталась, а потом превратилась в змею навсегда. С ее слов, будучи змеей, чей язык мало, кто понимает, она никого больше не интересовала. Сказала, что это… иронично, вот. Ее проклятие стало ее избавлением от бед. Нагини все же не обычная змея, а волшебная — если обычной нужно полежать на солнышке, чтобы погреться хорошенько и быть здоровой, то Нагини привлекают волшебные места, она их называет «места Силы». Говорит, они почти все заняты людьми, а она их сторонится. Вот, нашла очень удобное местечко — и красиво, и волшебно, и не найдет никто. — Кроме тебя, — не удержался Харри. — Кроме меня, — важно кивнул Том. Нагини промолчала. Если подумать, она и впрямь мало напоминала обычную змею. От нее исходили эмоции — как если бы она была человеком — и не примитивные, вроде голода, холода или страха. Харри чувствовал, что сейчас ей уютно и спокойно, хотя у змей абсолютно непроницаемые выражения их чешуйчатых морд. Мальчик погладил сухой и чуть теплый бок. Ему было жаль Нагини. Она показалась ему очень доброй и вежливой, и явно не заслуживала своей ужасной судьбы. Тут ему в голову пришла идея. — Слушай, Том, а можешь спросить у нее: могу я как-то снять с нее проклятие? — Харри понадеялся, что Нагини поймет его сама, как тогда, при знакомстве, но тут его осенило — она же не слова его поняла, а поклон! Хлопнув себя по лбу — и заработав очередной недоуменный взгляд друга — мальчик захихикал. Вот надо же было так самого себя запутать! Судя по всему, вопрос Кроули едва не поверг Нагини в шок. Она сначала изумленно вопрошала что-то, а потом обескуражено шипела, подняв голову и смотря на Харри своими глазами-бусинками. — Говорит, что не уверена, но вряд ли. Проклятие наследственное, такие могут снять лишь те, кто их наложил. Но она сама мало, что знает. Говорит, что проклятие ее видеть почти никто не может, но имеет ли значение, что его видишь ты — вопрос. Еще сказала, что искренне тронута твоей заботой, и если у тебя получится вернуть ей человеческий облик, то она будет всю жизнь тебе благодарна. И должна. Причем, серьезно так сказала. — Тогда передай Нагини, что я сделаю все возможное! — с невиданной доселе решимостью заявил Харри. Том хмыкнул — надо же, его подруга смогла дать Кроули мотивацию к занятиям! Знал бы — не мучился бы кучу времени на пустые уговоры. — Буду-с ждать-с, — отозвалась Нагини и вновь опустила голову на мальчишечьи коленки. Магия пещеры приятно щекотала ее шкуру, искорками пробегая по ней, проникая сквозь чешуйки и наполняя ее изнутри своей силой. Знала бы она, что может накапливать магию — не бесконечным запасом, конечно, но солидным, да еще и увеличивающемся со временем — сроду бы не встряла в эти дурацкие аферы магов, не считающих ее за равную себе. Колдовала бы без палочки, легко смогла бы себя защитить, сражаться — а если нет, аппарировать, и вся недолга. Впрочем, нет худа без добра. А знакомство с Томом и его маленьким другом Нагини отнесла именно к благу. Том стал важной частью ее жизни: пусть их встречи были краткими и редкими, он говорил с ней, искренне уважал и, кажется, обожал — его восхищенный взгляд поначалу смущал даже. Слушал, не перебивал, понимал и разделял ее чувства; удивительно — стоило превратиться в зверя, чтобы, наконец, обрести друга. В Харри — Нагини с удовольствием посмаковала удобное для произношения имя — она чуяла что-то весьма необычное и тоже темное, как в Томе, но иное. Уж в темных магах она за свою недолгую жизнь научилась разбираться! Харри видел проклятия и, по словам Тома, умел их наводить, но злоба в нем не чувствовалась. Нагини поразило до глубины души его приветствие: она чувствовала в мальчике искорки смеха, но вежливость его была искренней — настолько, что не ответить было бы кощунственно. И еще он обещал помочь. Нагини не особо доверяла обещаниям — их-то маги, в отличие от клятв, разбрасывали щедро и не задумываясь — но подобное внимание было приятно. Мало, кто вообще пытался протянуть ей руку помощи: маледиктусов обычно боятся или презирают, а те, кто все же решался — предавали. Но эти мальчики… Нагини просто хотелось вновь довериться кому-то. И на этот раз не ее будут опекать, а она сама позаботиться об этих детях. Они одиноки в своей необычности и не до конца понимают свои возможности — даже умничка Том — совсем, как она когда-то. Жаль, что они жили в маггловском приюте — туда не придешь в гости так просто. А места Силы поблизости заняты магами, которые вряд ли будут в восторге от ее появления — каждый так и норовит достать палочку и отправить в нее очередное заклятие. Но ничего, она обязательно найдет способ навещать их почаще. Нагини сомневалась, что может научить юных магов чему-то особенному, ведь себя она к чародеям сроду не относила, но почему бы не поделиться информацией? Во Франции она что-то смутно слышала о волшебных школах, да и мать что-то такое говорила — Нагини нахмурилась бы, будь у нее такая возможность. Рассказать о них было бы чудесно, но пока решительно ничего не получается вспомнить. Точнее, ничего определенного. Ну, утро вечера мудренее, время подумать у нее есть. С мальчиками — Харри отчего-то запал ей в сердце едва ли не быстрее Тома — ничего не должно случиться, но все же стоило бы решить, как их защитить. Маг среди магглов, это маледиктус среди волшебников — нелегко и опасно. Шипением поторопив Тома — прошло довольно много времени, так что наверняка их уже обыскались — Нагини с удовольствием дала себя погладить на прощание и вольготно расположилась на теплом одеяле. Стоило подумать еще немного и решить, что делать дальше. Наконец-то у нее появилась цель! *** Примечание автора: *Весьма сжатый пересказ действий Нагини в фильме «Фантастические твари: Преступления Грин-де-Вальда». После — моя импровизация. Глава вышла несколько проходной, за что прошу прощения.