***
Плато излучало сияние, незаметное, когда стоишь на земле, но видимое даже простому глазу, а не только в Силе, когда окидываешь его взглядом от края до края. С трех сторон взбухшее багровыми тучами небо разрезали огни. Люсьен уже не удивлялся их ровному, сильному горению. Ни дыма, ни дрожи кончика алхимического пламени. Он втянул носом воздух — и если бы можно было сказать, что у Темной стороны есть запах, то он был таким: терпким, мускусным, оставлявшим привкус горечи в горле. А еще — пробирающим до костей. Люсьен обернулся к центру плато. Небольшая поляна с колодцем, где они с Ку успели побывать, сверкала золотисто-желтым из-под стволов. Отсюда кроме этого мерцания ничего было не рассмотреть. — Ссслишком быссстро, — Ксамар приставил ладонь ко лбу козырьком, чтобы стекающая по лицу густая вода не мешала смотреть. — Быссстрее, чем в прошлый раз. — А? — переспросил Люсьен чуть раньше, чем сам понял, о чем он. Черный, белый и красный огни Силы росли, поднимались, расширялись — на глазах. Арканто не стеснялся пользоваться дарами Красной Королевы. Внезапно налетевший порыв ветра едва не сбил их с ног. Люсьен пригнулся — ветер был холодным, он мгновенно продрог до костей. — Меняем планы, — приходилось орать, чтобы перекричать ветер. — Придется разделиться! Ку'анилия схватила Раану за руку: — Мы пойдем к черному! Ксамар жестом указал на белый костер и взглянул на Фелна. Тот ответил кивком и неожиданно положил руку Люсьену на плечо: — Потом Ку и Раана погасят красный, а мы поможем тебе. Раана вопросительно взглянула сначала на него, потом на Люсьена, а вот сам Люсьен не удивился. Ну, даже провидцем быть не нужно, чтобы понять, что он собирается сделать. — Он же убьет тебя! — закричала Ку, бросаясь к нему. — Вы этого не видели, — Люсьен оттолкнул ее. — Тари Сау — может быть, но не меня! Красная влага скапливалась на ресницах, и приходилось часто моргать. Ку'анилия мотала головой, ее губы дрожали. — Ты не должен идти один! — упорствовала она. Раана потянула ее за край куртки. — Только не один! Нашла время для истерики! Люсьен отвернулся. — Есссли мы не сссправимся в ближайшие двадцать минут, — Ксамар не отрывал взгляд от золотистого свечения, — просссто уходите. Мы тоже отссступим. Люсьен кивнул. Он ругал себя за то, что не забрал у него коды. Стоило это сделать. Ксамар ведь был совершенно прав! Он слабак. Но поздно менять решение, и потом, провидцы не идут драться с ситхом, так что… Он выхватил меч и сосредоточился на том, чтобы прогнать боль из тела. Прилипшая к коже одежда стесняла движения, он раздраженно оттянул ее и в отчаянии махнул рукой. — С огнем осторожнее, — напутствовал его Фелн, прежде чем отправиться следом за Ксамаром в сторону зловещего белого пламени.***
Мастер Тари Сау оттолкнул ящеров и выпрямился. Люсьен хорошо видел его гладкий, безносый профиль на фоне золотистого света. А вот шея казалась всего лишь тонкой ниткой. Два окруженных темно-лиловым мерцанием трупа уже лежали в расплывающихся кровавых лужах, но тварей было куда больше. Они бесшумно скалили пасти — не рычали, не выли, скорее — скрипели. Арканто был у колодца, в битву он не вмешивался. Впервые Люсьен увидел стоящего на ногах дага. Обычно они передвигаются на руках, ведь ноги у них куда подвижнее — что Люсьен успел испытать на собственной шкуре. Но на этот раз Арканто поднял руки, запрокинул голову — и походил издали на невысокого уродливого гуманоида. Он вздымал вверх кисти, хотя само строение его тела протестовало, и неестественно выгибался. Ему будто не было дела до Тари Сау — и того, что перед колодцем разворачивался бой. Складки на шее широко раздувались и опадали. Беспокойство Люсьена росло. Сила волновалась, да нет, Сила билась в истерике… Люсьен прижался к хамду всем телом, обхватив рукой ствол. Тари Сау сражался совсем не так, как мастер Файсинд. Люсьену казалась привычной мысль, что использовать надо все возможные преимущества, и если у тебя четыре руки, то носить один меч более чем глупо. С тех пор как Люсьен пришел в Орден, он немало месяцев потратил на то, чтобы научиться уходить сразу и от двух световых клинков, и от мощных кулаков, удары которых всегда были приправлены Силой. Но Тари Сау чаще защищался и контратаковал, чем делал первый выпад сам. Люсьен следил за его руками. Тари Сау направлял силовые удары сразу в несколько сторон, как волну, оставлявшую ему пространство для маневра и возможность разобраться с одним противником. Эдак он будет вечность возиться с ящерами! — Зря ты не подумал о матери, мальчик, — раздалось почти над ухом, и Люсьен вздрогнул, поднял голову, но рядом, конечно, никого не было. Зато ситх открыл глаза и пялился на него насмешливо, не опуская рук. В хаосе Силы он продолжал легко управляться с ней, в то время как Люсьену казалось, что даже швырнуть камень будет непросто. — Манипулятор из тебя хреновый! — крикнул Люсьен, выпрямляясь. Что ж, если скрываться незачем… Мастер Тари Сау обернулся к нему и с укором поджал губы. Или — показалось? — Умрешь, как твой отец, — продолжал Арканто. — В ловушке ситха. Это сломает ее. — Очень сомневаюсь, — Люсьен взмахнул мечом. Два ящера уже устремились к нему, неловкие, переваливающиеся с бока на бок, но от того не менее опасные. Люсьен не сильно гордился этим, но, тем не менее, силу для первого удара ему дал гнев. Ситх заикнулся о том, о чем ему стоило бы молчать! Если Кринду Дрей что и тронет, это будет тот факт, что ее сын чуть не угробил драгоценных провидцев. Люсьен хорошо представил, как она скривит губы, станет вдруг такой некрасивой, будто безумной — в детстве он боялся этого выражения. Теперь уже привык к нему. Он разрубил первого ящера надвое, второму пронзил грудь и отбросил с дороги, направляясь к ситху. Он ждал, что будет тяжело, но Красная Королева дарила ему силы… и Силу. Ведь Сила разлита в воздухе. Если ситх черпает ее, чтобы подчинить себе все живое, что мешает Люсьену черпать тоже — чтобы заткнуть ему пасть? Арканто опускал руки, медленно, неохотно прерывая связь с ритуалом. Скорее всего, на практике ему вовсе не обязательно было постоянно концентрироваться на огне. Сражался же он, пока Фелн болтался в алхимическом пламени? Но, должно быть, досадно отвлекаться снова из-за каких-то детишек! Люсьен пригнулся, позволяя покрытому костяными наростами хвосту пролететь над головой. — Ты должен был увести Первый круг! Теперь они с Тари Сау оказались спина к спине против клацающих челюстями ящеров. В голосе джедая дрожало осуждение. — Простите, мастер, но мы решили иначе. — Вы? — Тари Сау посмотрел на него сверху вниз. — Или ты? — Я пальцем не пошевелил, — огрызнулся Люсьен и одернул себя. Он ведь заговорил об этом… Он поставил их перед выбором, и вариант, который нравился ему самому, был — сражаться. Люсьен дважды моргнул, припоминая разговор в пещере. — Это было ошибкой! — Люсьен едва расслышал Тари Сау. Ситх прыгнул на них, им пришлось расступиться, и в тот же миг черная полоса в небе растаяла. Люсьен ухмыльнулся, заметив, как оскалился Арканто. Даже то, что красный меч почти достал до него, что грудная клетка взорвалась болью, когда Люсьен уклонился слишком резко, не помешали ему насладиться мстительным злорадством. — Вы заигрались, детишки, — прохрипел Арканто, подскакивая и раскручиваясь в воздухе так, что меч превратился в одну смертоносную спираль. Тари Сау оказался отрезан ящерами, кинувшимися на него с удвоенным старанием. — Мы — Первый круг Завета! — Люсьен набрал воздуха в легкие и блокировал, почти наудачу, но — успешно. Рефлексы, выработанные за последние два года, давали о себе знать. — И ты не осквернишь это место, ситх! Кашляющий смех — Арканто ударил его руками в грудь, отпрыгивая, и Люсьен вскрикнул. Он прижал руку к намокшей рубашке, понимая, что не отличит дождь от крови, и стиснул зубы. Если дать Арканто сосредоточиться, Сила наверняка примет его сторону. Он может и восстановить ход ритуала. Темная сторона щекотала нервы под кожей. Люсьен отступил на шаг, готовясь к очередному прыжку Арканто. Противник делает ставку на подвижность, так что остатки сил стоило потратить на то, чтобы при любых обстоятельствах устоять на ногах. Пусть проскачет столько, сколько понадобится провидцам…***
— Давай сам! — рявкнул Фелн, и Ксамар почти возмущенно взглянул на него. Почти — потому что Фелн не был виноват в том, сколько мутантов-стражей оказалось у них на пути. Он уже отогнал троих — но пока шло сражение, Ксамар не мог сосредоточиться на огне. Он постоянно оглядывался, рука сама тянулась к мечу, но Фелн сразу дал понять, что ему не нужен напарник. Да и — боялся Ксамар — он мало чем бы помог. Фелн словно заставлял созданных ситской алхимией монстров сполна заплатить за то, что он сам едва не стал таким же. Нельзя предвидеть, как быстро заживут эти тонкие, взбухшие шрамы на головных хвостах, где пыталась прорезаться острая чешуя. И заживут ли. Когда Фелн дрался, он будто возвращался в прошлое. На Одрин, где вся его жизнь была войной. В отличие от Арканто, созданные ситской алхимией монстры не были ни изворотливыми, ни быстрыми, ни умными, но их было много. Слишком много. — Или ты, или мы все сдохнем! — Фелн выдержал удар головой в грудь. Только покачнулся слегка. Он схватил ящера за витые рога, торчащие небрежно, в разные стороны, и, зарычав, оторвал от земли. Ксамар, тяжело дыша, обернулся к пламени, щуря глаза. Бившая из-под земли энергия не имела ничего общего с тем спокойным мерцанием Силы, которое окутывало его во время медитаций. Все, чему учила Кринда, испарялось, превращалось в пепел. Пальцы дрожали. Он не сразу заметил это, как не сразу понял, что Сила не течет сквозь него, напротив, отталкивает. Мимо пролетела туша ящера, и Ксамар всем телом вздрогнул, когда белое пламя проглотило его и испарило в мгновение ока. — Быстрее! — Я не могу, — растерянно пробормотал Ксамар. Судорожно вдохнул, закрыл глаза — но свет пробивался сквозь веки. Мешал сосредоточиться. Ощущение было, будто кожу медленно, тонкими полосками сдирают, а обнаженные раны тут же прижигают раскаленными несуществующими прикосновениями. — Фелн, он сссильнее меня! Фелн! Фиорин вогнал меч одному из монстров в шею и дернул рукой в сторону, вырывая из мутировавшей плоти клочья темно-лилового дыма. Кажется, он не слышал.***
Мастер Тари Сау умирал. Люсьен слышал эхо его боли в Силе — он не думал, что вообще способен на это. Привык к тому, что Сила существует только в бою, только в движении руки, сжимающей меч. В прыжке к противнику. Но сейчас он чувствовал, как к Тари Сау приближается смерть. Красная Королева охотно дарила Люсьену то, чего он был лишен всю жизнь: крепкую эмпатическую связь, особую чувствительность… Ситх насмешливо поцокал языком: — Что-то не так, мальчик? Провидцы должны уже отступать. Люсьен стиснул зубы: пусть убираются с плато. Он не приведет Арканто к ним, не сбежит, не уведет его за собой. Он надеялся, что почувствовал бы их смерть, если бы это случилось. А пока они живы — пусть бегут. — Ты умрешь, потому что они слабы, — ухмыльнулся Арканто. — Как ощущения? Тари Сау лежал лицом в грязь, раскинув все четыре руки, и его спина едва заметно поднималась. Все медленнее и медленнее. Наконец, агония закончилась, оставив тяжелый отпечаток смерти в груди Люсьена. Первой смерти джедая, свидетелем которой он стал. Он стиснул зубы, собираясь с силами. Жажда убийства билась в висках вместе с пульсом. Все, что он смог сделать для Завета — это не распознать ловушку, не настоять на побеге и не уберечь провидцев. Может быть, он хотя бы успеет убить ситха, пока Сила, разбуженная темным ритуалом, не вспыхнула всепоглощающим пламенем. — Они не уходят, — ситх сделал шаг назад, покачиваясь мягко и упруго. Ладонью он наступил на шею Тари Сау, погружая его голову глубже в багровую лужу. — Ты зря надеешься. Они собираются умереть вместе с тобой. Леди Кринда это не переживет… — Заткнись! — заорал Люсьен, стискивая пальцы на рукояти. — Не смей говорить о ней! — Ты разочаровал всех, кого только мог, — улыбка стала еще шире. — Заткнись! В мыслях Люсьена царила только смерть. Сила подняла его, стоило вскользь обратиться к ней. Подбросила, и он позволил ей закрутить себя, отдаваясь целиком, превращаясь в маленький шторм. Световой меч разрезал воздух там, где мгновение назад стоял ситх. В ушах вместе с пульсацией Силы раздавался его кашляющий смех.***
Раана уже во второй раз стояла перед алым неживым пламенем. Штормовой ветер и косые, плотные струи дождя не колебали его, словно для них его не существовало, а для него — не было их. Неживым — она чувствовала это с самого начала. Энергия, воплощенная в сиянии — и только сиянии. Она была уверена, протяни руку, погрузи в столб света — и кожа даже не вздуется волдырями. Все, что она почувствует, будет внутри. В ее сознании. В Силе. Рука дрогнула, поднимаясь. В этом цвете — ничто. Раана полностью исчезнет, и вместе с ней должен исчезнуть этот кошмар. — Они так долго, — прошептала Ку'анилия. — Так долго! Раана встрепенулась и отдернула кисть. Нет, она не дотянулась бы отсюда все равно, но… Три стадии, говорил Ксамар? Вот он, последний этап. Реформирование. Раана проводила взглядом широкую дугу. Сияние почти смыкалось со столбом золотистого пламени, уходящим в небеса. К ним собиралось присоединиться четвертое, ослепительно белое. Отсюда было видно все плато. Оно было окружено стеной огня, тонкого и невысокого, идущего ровно по периметру асцватского храма, по каменной кладке. Теперь уж точно они все оказались в ловушке. Что случится, если ритуал будет нарушен? Если не четыре, а три огня встретятся в небе? Сердце Рааны заколотилось. Разряды грома отдавались в Силе невыносимым, болезненным эхом. Темная сторона никогда не была для нее сказкой, но и реальностью — такой — осязаемой — не была. — Он один, — бормотала Ку. — Он один… — Хватит думать о Люсьене! — Раана раздраженно замотала головой. Сколько у них времени? Минуты? Секунды? — Мы — одни! Помоги мне, и все! Теперь она протягивала руки к огню, желая не погрузиться в него, а обхватить. Обхватить и сжать, смять. Уничтожить. Рот Ку'анилии округлился в испуге. Она схватила Раану за запястья: — Нет, нельзя, нельзя… — Ерунда! — рявкнула она. Как Ку не понимает? Они теряют драгоценные минуты. Нужно сосредоточиться, чтобы в этой буре Силы, под ветром, сбивающим с ног, направить свои мысли в нужное русло. Темная сторона холодит и обжигает, оглушает и повышает чувствительность. Если Фелну и Ксамару удастся справиться с белым пламенем, то у них просто не останется времени… — Помоги мне или проваливай! Ку'анилия опустила голову и, покачнувшись на скользком хамде, все же поймала равновесие. Она успокоила себя усилием воли — пока воля еще была. Раана взволнованно облизнула губы. Слизнула с них кровь Красной Королевы, хлеставшую с неба. Белый хвост растаял в воздухе, и Раана нервно втянула воздух. Концентрация, медитация, гармония — слова ничего не значили. Красное пламя Силы, пламя изменения, преображения — только оно занимало мысли. И тут будто все плато содрогнулось. Раана, успевшая уже опустить веки и направить все оставшиеся силы на борьбу с чужой Силой, вложенной в ситский ритуал, открыла глаза — и увидела только взметнувшиеся рукава Ку'анилии и тонкие бледные пальцы. Она упала. Сердце пропустило удар. Раана метнулась к верхушке хамда слишком поздно, чтобы поймать ее — хотя бы Силой. Огонь оказался близко, куда ближе, чем Раане хотелось бы. Земля под ними превратилась в кровавое море, полное грязи, волнующееся и колышущееся. Раана ничего не увидела, кроме хаотично разбегающихся кругов. — Ку! — закричала Раана, потянувшись в Силе к Ку'анилии — но в творящемся безумии не в силах почувствовать хоть что-то. Раана обернулась. Золотой огонь заполнял пространство, расширялся, мерцал ярче. Два алхимических сияния готовы были слиться. Она должна погасить его. Или… или нет? Видение вновь встало перед глазами — кошмар, в котором она потеряла Ку'анилию, чтобы больше никогда не найти. Раана закричала, отшатнулась от края, а потом — прыгнула. В тот момент, когда она с плеском погрузилась в воду, центр плато вспыхнул — уже настоящим огнем.***
Провидцы не справились. На что он вообще рассчитывал? Люсьен ежесекундно бросал взгляд в небо, где сходились три цветных следа. Сила вибрировала в груди, и он никогда раньше не слышал ее так ясно. Первый круг был прав, Сила кричала о смерти… — Нужно было уйти, пока у вас был шанс! — Арканто выбил меч из его руки. Рукоять легко выскользнула из влажной ладони. Ситх прыгнул. Оглушающая мощь Силы бросила Люсьена на хамд, а затем прямо перед лицом сверкнули желтые глаза с красным ободком радужки. Световой меч Арканто вогнал в дерево рядом с головой Люсьена, близость клинка обжигала щеку, но и только. Пальцы левой ноги сомкнулись на горле — мокрые и цепкие. — Ты потерял контроль, — выдохнул Люсьен в красно-черную оскаленную морду. — Поставим эксперимент, — рыкнул ситх. Напоминание о сорванном ритуале взбесило его. Люсьен скрипнул зубами. Хватка на горле становилась сильнее, воздух в легкие уже не поступал, но пока Люсьен мог думать, он пытался найти способ. Любой способ убить… Землю сотряс мощный удар, белое пламя развеялось. Люсьен обрел надежду — но ненадолго, потому что следом увидел, как золотистое пламя Силы становится настоящим. Оставшиеся два цветных хвоста столкнулись в небе и ослепительно вспыхнули. Энергию Силы Люсьен ощутил так же, как ощущал дождь или ветер. Физически. Только она была стократ мощнее. Их обоих снесло с хамда в бурую грязь. Золотое пламя расширялось, захватывая все новые деревья, и Люсьен видел, как земля под ним исчезает. Комья взлетали вверх и пропадали в сиянии. Ситх уцепился руками за хамд и свешивался вниз головой, наблюдая за растущим алхимическим огнем. Складки на его шее раздулись от возбуждения. Ритуал пошел не так, все пошло не так, но он оставался пока хозяином этого огня… Люсьен стоял на коленях. Холод сковывал конечности, но деревья вокруг горели, горели по-настоящему, несмотря на сильнейший ливень. Он собирался с силами, хватая воздух, широко открывая рот. Что будет дальше, не знает никто, и ситх тоже. Но, как бы то ни было, Люсьен не сможет сделать хуже… Он выпрямил спину. Сила казалась рваным парусом, пытавшимся дать ему направление, но непослушным и бесполезным. Люсьен не мог заставить сердце успокоиться, не мог сравнять дыхание, но мог впустить бешеную Силу в себя. Нельзя было почувствовать сторону, сама планета была Силой, сама планета отвечала на зов, и сама планета уничтожала себя… Люсьен мыслями потянулся к ситху и сомкнул воображаемую руку на его изогнутой шее. Тот, вероятно, рассмеялся. Огонь насыщал его Силой — падаван вряд ли казался опасным. Но Люсьен не пытался убить его. Он рванул ситха в сторону, со всех сил, какие нашлись. Цепкие пальцы вспороли кору, Арканто действительно упал. Люсьен чувствовал, как он пытается перехватить инициативу. Темная сторона, как бестелесный, но многорукий призрак, обхватила Люсьена, попыталась закрыть глаза, заползти в горло, давила на грудь, пробуждая боль в ребрах. Он покачнулся, но не упал. Он кричал. Он не слышал себя, но связки болели. Холод и жар смешались с электрическим треском. Мир потерял цвет и объем — стал темно-красным. Потерял все очертания — теперь только тьма и свет подчеркивали формы, указывали направление. Арканто вырывался. Сила помогала ему охотнее, чем Люсьену. Она на его стороне, на Темной стороне, он подчинил себе Красную Королеву… Люсьен чувствовал, как кровь ползет по шее. Настоящая кровь, не дождь. Боль невозможно было локализовать, а напряжение стало невыносимым. Люсьен мечтал только о том, чтобы упасть лицом в месиво дождевой воды и почвы и больше не подниматься. Ярость клокотала в груди, далекая от любой, что Люсьен когда-либо испытывал. Обжигающая, всеохватная, кипящая. У Люсьена не было времени испугаться, как и задуматься о том, что заставляет его рычать и, скользя ногами по грязи, подниматься в полный рост. Эта планета — воплощение Силы, и сегодня здесь заправляет Темная сторона, а значит, придется драться по чужим правилам… Каждый всполох огня заставлял взрываться что-то внутри, но энергия взрыва не только причиняла боль, но и наливала руки Люсьена силой. Джедай-предатель — павший на Темную сторону — тот, кому мать доверила свои секреты… Ситхи — возвращение которых погрузит галактику в агонию — и их зловещие тайны… Все то, чего нельзя допустить, потому что всегда есть большее зло. Большее, чем то, что совершаешь ты сам. Люсьен взмахнул руками, направляя Силу, отталкивая Арканто прямо в растущее золотое пламя. Если тот и кричал что-то, Люсьен его не слышал. Кровь горела в венах, ненависть выталкивала сердце прочь. Силуэт дага растянулся в алхимическом пламени, неестественно исказился, стал тонким, изломанным — и исчез. Оглушающая волна пронеслась над плато, и Люсьену показалось, что его разметало на маленькие части, и каждая чувствует боль… Его покидали силы — и Сила. Он никогда не чувствовал столько возможностей, как несколько секунд назад, столько могущества… Но сейчас — грязь хлюпнула, когда Люсьен мешком повалился на бок, и он больше ничего не слышал — и не видел. Только вибрация земли отдавалась в груди, пока он не потерял сознание.