Братские узы

По древней асгардской традиции между помолвкой царственных особ и бракосочетанием должно было пройти, по крайней мере, года два, однако Один решил сократить этот срок до шести месяцев, посчитав, что, чем раньше он женит бунтующего младшего сына, тем будет лучше для всех. Не помогали даже уговоры и увещевания Фригг, которая обычно с лёгкостью могла убедить царственного супруга в своей правоте. Локи буквально стал собственной тенью и старался не попадаться на глаза никому, даже Сиф. Более того, юноша решил, что будет лучше, если воительница забудет его, чтобы ей не было мучительно больно, когда его женят на другой. Но благими намерениями, как известно, выложена дорога в Хельхейм, и Сиф отчего-то забывать о любви к Локи не желала. Более того, как-то раз, когда любимый, не сказав ни слова, пропал на две недели невесть где по поручению Всеотца, воительница, не обученная юлить и выуживать информацию тонкой хитростью, по его возвращении задала магу вопрос в лоб, что вообще происходит. Ответ последовал сразу же и в довольно резкой форме. - Это исключительно моё личное дело, леди Сиф. От ледяного тона младшего принца у девушки словно мороз по коже прошёл. Она просто не узнавала того, кто ещё совсем недавно клялся ей в вечной любви и преданности. В самом деле, Локи никогда не говорил с ней в таком тоне. С кем угодно, только не с ней. - Я волновалась за тебя, – грустно вздохнула воительница. – Ты исчез внезапно, две недели ни слуху, ни духу, и по возвращении не хочешь никого видеть. В чём дело, Локи? Маг опёрся ладонями о столик, опустив голову и старательно избегая взгляда подруги. Больше всего в этот момент ему хотелось заключить её в объятия и не отпускать никогда, признаться во всём, но юноша не мог позволить себе так рисковать благополучием той, которую любил больше жизни. - Я устал, Сиф, – только и смог вымолвить он. – Пожалуйста, оставь меня. Она больше не сказала ни слова. Молча вышла, прекратив все расспросы, и следующие несколько дней не искала встречи с возлюбленным. А Локи не искал встречи с ней, и из всех живущих в девяти мирах о том, как рвалась к Сиф его душа, знала лишь Фригг. Но она никогда никому не открывала ведомого ей. Тор, избавленный от бремени женитьбы на представительнице царства йотунов, продолжал, как ни в чём ни бывало, радоваться жизни. Всё его время проходило в пирушках, охоте в компании друзей, да жарких ночах в объятиях местных жриц любви. То, чем живёт младший брат, что с ним происходит, Одинсона практически не интересовало. Всеотец прекрасно это всё видел, но никак не противился такому поведению старшего сына. Последней же каплей для Локи стало то, что царь объявил о своём желании уйти на заслуженный отдых и скорой коронации Тора. И тут же вспыхнула новая ссора с Сиф, которая всё же решила завершить начатый разговор. Сцена получилась совсем уж некрасивой: Локи, не зная, куда ему деваться, в отчаянии наговорил ей такого, о чём и сам потом горько сожалел, и мысленно умолял любимую простить его, надеясь, что когда-нибудь в будущем она поймёт истинные его намерения. К сожалению, маг не принял в расчёт того, как сильно порой могут ранить слова, и что раны эти не исцеляются даже годами. Локи уже был готов к тому, что она его ударит. Он ждал этого, даже мысленно умолял причинить ему боль, как можно более сильную, потому что только она могла бы хоть немного искупить те злые слова, что сорвались с его губ всего лишь несколько мгновений назад. Маг не стал бы сопротивляться, ведь... всё. Вот и конец, он переступил последнюю дозволенную черту, разрушил то немногое, что ещё оставалось от их любви. В тот момент ему и правда хотелось умереть. Умереть и не видеть невыносимую муку в любимых глазах. Сиф не сказала ни слова. Лишь молча склонила голову, как воин, понявший полученный приказ от своего государя, и удалилась, не сникшая, но с гордо поднятой головой. Такая, какой её привыкли видеть все, уверенная в каждом своём шаге, несгибаемая. Но то была лишь маска, а внутри... Внутри всё рухнуло. И в том месте, где у живых бьётся сердце, поселилась холодная тянущая пустота. В то же мгновение и сердце Локи обратилось в кусок льда. Он понял, что сотворил непоправимое, что сам оттолкнул от себя своё счастье, но юношу поддерживала мысль о том, что Сиф достойна большего, нежели быть обычной любовницей или наложницей при женатом принце. Отрешённо облачаясь в праздничные одежды по случаю восхождения на престол Тора, маг вдруг уставился на своё отражение и решительно схватил лежащий на кровати золотой шлем с длинными, загнутыми назад, рогами. Не себя нужно было жалеть, а думать, как быть дальше. Локи был упрямым по своей природе и не желал отказываться от той крупицы счастья, что выпала на его долю. Сегодня же он объяснится с Сиф и уговорит её бежать с ним. Куда угодно, лишь бы стать свободными, а уж скрыться от гнева Всеотца поможет магия. Принц выскочил в коридор, надевая шлем прямо на ходу, когда услышал вдалеке зычный голос брата, требующего принести ему ещё бокал вина. Сейчас, будучи в приподнятом расположении духа из-за задуманного, Локи понял, что не испытывает к Тору той ненависти, в которой юный маг пытался себя убедить. Одинсон был просто наивным, слегка глуповатым, но, всё же единственным и любимым старшим братом, с которым они не так давно делили радости и невзгоды. Громовержец остановился посреди коридора, словно набираясь смелости или переводя дух в ожидании требуемого бокала. Локи по традиции должен был сопровождать его до самого тронного зала, но заметив, что Тор замешкался, маг остановился рядом с ним. - Нервничаешь, брат? – насмешливо поинтересовался он, удивив Одинсона своей обычной хитрой улыбкой. Тор лишь рассмеялся. - Ты когда-нибудь видел, чтобы я нервничал? – снисходительно спросил будущий царь, улыбаясь младшему брату. Локи знал, сколько на самом-то деле волнения скрывалось за этой беспечной улыбкой. - Однажды, в Норнхайме… - Это были не нервы, брат. Тогда это была боевая ярость. - Ясно, – кивнул маг, решив не спорить. Уж он-то знал, как было на самом деле. Тор всегда, когда начинал психовать, переходил на повышенные тона, а когда чего-то пугался, подбадривал себя громкими воинственными воплями. - А иначе как бы я пробился сквозь сотню воинов и вывел нас живыми? – не унимался старший. - Насколько я помню, это я создал дымовую завесу, чтобы облегчить отход, – как бы невзначай заметил Локи. Его веселила привычка Тора брать всё самое значимое на себя. Тот был, как большой ребёнок, причём, с годами мало что изменилось. Громовержец снова рассмеялся. - Да, кто-то сражается, а кто-то фокусничает. Появившийся слуга с кубком вина, забывшись, подобострастно захихикал. Нужно было поставить его на место, и Локи даже знал, как. Сделав пас рукой, маг не без наслаждения наблюдал, как улыбка исчезает с лица мужчины, сменяясь ужасом и отвращением. Слуга выронил из рук поднос, золотой кубок со звоном грохнулся на пол, и из него во все стороны поползли маленькие чёрные змеи. Теперь пришла очередь младшего принца улыбнуться, ведь эта шутка с превращением еды и питья во всякую живую ползучую гадость была старой, но никогда не надоедала. - Локи, – укоризненно протянул Тор. – Это была пустая трата хорошего вина. - Немного повеселились, правда, мой друг? – насмешливо поинтересовался младший наследник престола, глядя, как слуга трясётся от страха. Ещё один взмах рукой - и змейки исчезли, а виночерпий, подхватив пустой поднос и кубок, поспешил убраться подальше от странного чародея. Они ещё немного посмеялись над происходящим. В самом деле, слуги уже могли бы и привыкнуть к такого рода трюкам. Тем более, что все эти змеи, лягушки и насекомые никогда никому не чинили реально вреда. Иллюзия исчезала по единому слову своего создателя. Отсмеявшись, Тор нервно потеребил свой шлем, украшенный золотыми перьями, который ему принёс молодой инхерий. - У, красивые перья, – беззлобно пошутил Локи, бросив взгляд на «крылышки». – Тебе идёт. - Ты же не собираешься начать всё заново, коровушка? – отмахнулся старший принц, намекая на красиво изогнутые рога на золотом шлеме брата. - Я говорил искренне, – возразил молодой маг, словно обидевшись на такое замечание. - Ты и искренность - несовместимые вещи! - Неужели? - Да! Тор продолжал нервно улыбаться, мысленно радуясь этой словесной перепалке, которая так удачно помогала отвлечься. Локи, благодаря врождённой эмпатии, чувствовал, как напряжён брат, как терзают его сейчас сомнения, и даже то, что такому большому и сильному воину попросту страшно. - Я ждал этого дня столь же давно, что и ты, мой брат и мой друг, – мягко произнёс младший принц. – Иногда я завидую тебе, но не сомневайся в том, что я люблю тебя. - Спасибо. Тор в миг посерьёзнел, хоть и играла на его губах лёгкая улыбка. Протянув руку, он легонько хлопнул Локи по шее, словно хотел отвесить дружеский подзатыльник, но передумал. - А теперь поцелуй, – хихикнул маг, всё ещё стараясь подбодрить старшего брата. - Хватит! – упреждающе погрозил Тор с улыбкой. Но шутки шутками, а важный момент приближался. Смех вновь утих. – Правда, как я выгляжу? – уже серьёзно спросил старший. Локи удивлённо приподнял брови. В кои-то веки старшего наследника престола заинтересовал его внешний вид. - Как истинный царь, – уверенно ответил молодой маг. Тор, очевидно, удовлетворившись таким ответом, едва заметно кивнул и напряжённо посмотрел вперёд, вдоль коридора, по которому ему предстояло пройти перед тем, как его жизнь изменится навсегда. - Пора, – вздохнув, коротко напомнил Локи. Он тоже немного волновался, но скрывать это у него подучалось лучше, чем у Тора. Сегодня и, правда, был необычный день. Младший принц окончательно в этом убедился, когда старший брат попросил его идти первым. - Я приду, – пообещал он, выжидающе глядя на мага. Тот озадаченно повернул голову, словно решив, что Тор вообще передумал. – Я за тобой. Иди. Локи ободряюще улыбнулся брату и, не сказав более ни слова, направился в тронный зал. Перед последним поворотом принц встретился с матерью. Сегодня царица облачилась в яркое жёлто-зелёное платье, богато украшенное золотом и драгоценными камнями. Уложенные в высокую причёску волосы также украшали драгоценности, но сама Фригг явно была напряжена. Да, сегодня очень важный день для её старшего сына, но Фригг куда больше волновало состояние младшего принца. В последнее время замкнутый даже больше обычного, сейчас он открыто улыбался ей. Задумал что-то, наверняка задумал. Лишь бы не натворил глупостей... - Чудесно выглядишь, мама, – чуть наклонившись, Локи коснулся губами щеки матери. – Как и всегда. Фригг не могла не отметить, что глаза младшего принца просто сияют. Женщина безумно хотела, чтобы сияли они от счастья, и не было бы в них этого отчаянного блеска, словно юноша решился на нечто безрассудное. - Благодарю, дорогой мой сын, – тихо ответствовала царица, подхватив его под руку. Лёгкая и такая печальная улыбка тронула её губы. - Ты волнуешься? Вопрос прозвучал, скорее, как утверждение. Пальцы Фригг накрыла прохладная ладонь Локи, отчего царица даже вздрогнула, не к месту вспомнив, откуда берётся этот странный холод. - Или тебя что-то беспокоит, мама? Поделись со мной. - Лишь о том, что твой отец упрям ещё больше обычного и не желает слышать разумных доводов оставить эту затею с твоей женитьбой, – вздохнула царица. - Ему придётся смириться с тем, что этой свадьбе не бывать, – тихо, но твёрдо заявил Локи. – Я сегодня же попрошу Сиф бежать со мной. Я всё решил, мама. Не хочу быть игрушкой в руках заигравшейся принцессы. Не хочу быть разменным товаром в той игре, что ведёт отец. - Куда? - только и спросила она, прекрасно понимая, что отговаривать зеленоглазого упрямца бесполезно. - Я ещё не знаю. Но обязательно сообщу тебе, как только мы окажемся в безопасности. Надеюсь, моей магии будет достаточно для того, чтобы скрыться от вездесущего взора Хеймдалля. Не волнуйся, сейчас он тоже не может нас услышать, – успокоил принц метнувшую на него испуганный взгляд Фригг. – И, прошу, мама, никому ни слова. Никому ни слова. Никому. Ни слова. Царица понимала, сколь безрассуден поступок её приёмного сына. Понимала и... принимала? Да, принимала. И согласна была помочь. Один словно ослеп, не понимая, что этот брак сломает жизнь не только его приёмному сыну, но и ванахеймской принцессе. Девчонка ещё слишком молода, чтобы понимать, когда стоит настоять на своём, а когда остановиться и уступить. Они вошли в тронный зал рука об руку, чинно, с достоинством, как и подобает представителям царского рода. Присутствующие на церемонии асы и асиньи тут же разразились громкими аплодисментами и радостными криками, приветствуя свою царицу и её сына. В душе Локи вдруг возникло непонятное чувство, сродни смятению, но юноша подавил его в себе и с непринуждённой улыбкой подвёл мать к самим ступеням, ведущим к трону. Сам принц остановился на нижней ступени и взглянул на Одина, гордо вскинув голову, словно бросая отцу вызов. Всеотец даже не взглянул на младшего сына. Внимание его было приковано к дверям, в которые вот-вот должен был войти его наследник, тот, на кого возлагалось столько надежд, с кем было связано столько ожиданий. Это был ещё один удар ниже пояса. Отец попросту игнорировал его, Локи, присутствие которого приходилось терпеть из-за того, что на церемонии должны были присутствовать все члены царской семьи. Младший принц перевёл взгляд на ступень ниже, где стояла Сиф. Девушка тоже старательно избегала смотреть ему в глаза, изображая из себя саму невозмутимость. Сейчас Локи отчаянно желал того, чтобы проникнуть в её мысли, сказать о том, что он делает это всё ради их будущего, но его навыки владения телепатией были слишком слабы. Появление Тора наделало в толпе ещё больше шума. Старший принц уверенно шёл к трону, залихватски поигрывая Мьёльниром, и каждый взмах его руки, каждый жест сопровождался бурными овациями. Сиф улыбалась вместе со всеми, наблюдая эти кривляния на публику, но, Локи это отметил, не от слепого восхищения, а с пониманием того, что Тор, в общем-то, ещё мальчишка, несмотря на свои годы. Приблизившись к ступеням, на которых замерли в ожидании верные друзья и младший брат с матерью, будущий царь снял шлем и преклонил колено пред взиравшим на него со своего трона отцом. Никто не заметил, что по лицу Одина промелькнула на мгновение тень сомнения по поводу того, готов ли старший сын перенять у него бразды правления. Гулкий удар Гунгнира о подножие трона в мгновение ока навёл в зале тишину. Собравшиеся почтительно притихли, а Всеотец заговорил: - Тор, сын Одина. Мой наследник. И снова отец провёл эту черту, разделяющую обоих принцев. Локи почувствовал, как противно заныло в груди, когда царь выделил именно Тора, вновь указав младшему и словно бы с каких-то пор нелюбимому сыну на его место. На острых скулах молодого мага заиграли желваки, однако, он не позволил эмоциям взять верх, уже привычно используя маску холодного безразличия к происходящему. - Мой первенец, – продолжил Один. – Тебе вверил я могучий молот Мьёльнир, выкованный цвергами из ядра звезды. По силе ему нет равных, в разрушении или созидании. Он - верный спутник царя. Всеотец говорил что-то ещё, но Локи его уже не слушал, почувствовав где-то неподалёку чужое присутствие. Холод, мрачный, пронизывающий, коснулся самого сознания младшего принца, заставляя его поёжиться. В висках застучала, запульсировала острая боль, как тогда, когда Ярнсакса вздумала поиграть с ним. Что там ещё говорил Всеотец, младший принц не уловил. Как не сохранилась в его памяти и сама присяга брата, такой сильной была боль. Наконец, и Один что-то почувствовал, иначе с чего бы это он вдруг резко замолчал? - Ледяные великаны, – выдохнул царь, и в голосе его было непонимание и страх. Удар Гунгнира призвал на защиту хранилища Разрушителя, неживое творение из металла, способное обрушивать на врагов смертоносные лучи. Естественно, праздничная церемония сорвалась. Всеотец, объявив о том, что коронация старшего сына откладывается, велел обоим принца идти за ним в хранилище оружия, где тщательно охранялся йотунский ларец - символ власти некогда столь сильного рода ледяных великанов. Тор был в ярости. Локи же просто пытался справиться со своими ощущениями. Боль отступила, когда Разрушитель уничтожил вторгшихся в хранилище йотунов, но голова всё равно гудела, как от удара, так что с трудом удавалось улавливать смысл перепалки Тора с отцом. Само собой, старший принц был в бешенстве. Он это самое бешенство и продемонстрировал, когда перевернул накрытый к праздничному пиру стол. Немного выпустив пар, старший наследник престола уселся прямо на ступеньки, сжимая кулаки в бессильной ярости. Проклятые йотуны посмели ворваться во дворец и помешать коронации. Он ведь столько ждал этого дня - и всё перечеркнулось в одно мгновение. Тор не сразу услышал тихие шаги позади себя и увидел брата только когда тот сел рядом с ним. - Находиться сейчас в моём обществе неразумно, – честно предупредил он младшего, теперь уже задней правой извилиной начиная понимать, что несколько перегнул палку, устроив погром в пиршественной зале. – Этот день должен был стать моим триумфом! - Он придёт, – Локи внимательно посмотрел на старшего брата. – Твой триумф. Чувства, которые сейчас испытывал молодой маг, были двоякими. С одной стороны, ему было жаль Тора. Он ощущал всё то разочарование, которое нахлынуло на несостоявшегося царя, словно того унизили при всех присутствующих на церемонии коронации. С другой же стороны, душу Локи едва заметным червем точило осознание того, что он даже рад, что брат не успел сесть на трон. В голове завертелся вопрос: «Почему Тор? Почему не он сам? Чем он хуже старшего брата, который всё делает на эмоциях, не думая о последствиях?» - Что это? – воскликнул Вольштагг, узрев учинённый своим будущим владыкой погром. Собственно, в пиршественный зал вломилась вся честная компания. Оба принца мельком взглянули на вошедших, после чего Локи придвинулся к уху брата. - Если тебя это утешит, я думаю, ты прав, – шепнул он. – И насчёт ледяных великанов, и Лафея. Всего. Раз однажды прорвали оборону Асгарда, кто уверен, что они не сделают этого снова? Но только с целой армией. Молодой маг, действительно, был уверен в собственных словах. Неприязнь к йотунам никуда не делась, а только укрепилась с той поры, как в Асгарде побывали послы с несостоявшейся невестой для Тора. Более того, эта неприязнь граничила с ненавистью, чего раньше Локи в себе не наблюдал. - Ну, конечно! Тор так и подпрыгнул, предвкушая воплощение очередной не слишком дальновидной задумки. - Но ты ничего не сможешь сделать, не ослушавшись отца, – продолжил младший принц и тут же пожалел о своих словах. Не особо сообразительный старший понял их по-своему. - Нет! Нет-нет-нет-нет, только не это! Локи попытался остановить брата, но не тут-то было. - Иначе мы не защитим наши границы! – воскликнул громовержец, нервно вскакивая на ноги. - Тор, это опасно, – тихо произнёс молодой маг. - Опасно? – тут же насторожился Вольштагг, что, впрочем, не мешало ему сооружать какой-то невероятный и необъёмный бутерброд из остатков уцелевшего сыра и вяленого мяса. – Что именно опасно? - Мы идём в Йотунхейм, – решительно объявил старший принц. Сделанное объявление явно шокировало собравшихся. Раздался нервный смешок - это Фандрал внезапно внял остаткам разума. - Что? Это же не сход на землю, где выпусти парочку молний с громом, ты для людей становишься богом. Это Йотунхейм! – попытался он урезонить своего будущего царя. Как будто не знал, что, если что-то взбрело старшему Одинсону в голову, это оттуда никакой затрещиной не выбить. - Мой отец с боем пробился в Йотунхейм, разгромил армии великанов и забрал их ларец, – напомнил Тор. – Мы должны понять, почему они вторглись. Разумеется, громовержец вовсе не учёл, что и за Одином в тот день стояло немалое воинство, и скольких царь Асгарда потерял в той кровавой сече. А им, жалкой горстке безумцев, там делать абсолютно нечего. - Это запрещено, – попыталась урезонить друга Сиф. Но, разумеется, и эта попытка оказалась провальной. Локи только прикрыл лицо рукой, понимая, что старшего брата не переубедить. Ровно, как и в тот раз, когда Тор решил проучить горстку разбойников с окраин и, очевидно, уже подзабыл, чем это закончилось. Не у него, а у младшего принца остался на всю жизнь рваный шрам на правом боку. Маг уже хотел припомнить брату тот случай, но не успел. Тот лишь рассмеялся. - Друзья, неужели вы забыли наши приключения? Фандрал, Огун! Кто дал тебе познать ратные подвиги и славу. - Ты, Тор, – кивнул в ответ ван. Ну, если под ратными подвигами наследник престола имел ввиду те случаи, когда иноземец в последний миг спасал их задницы из огня, то да, подвигами он был обеспечен с годовым авансом. - Вольштагг, кто дарил тебе лакомства, вкусив которые, ты думал, что попал в Вальгаллу? - Ты, Тор, – отозвался рыжебородый воин, отвлекаясь от создания своего кулинарного шедевра. И почему Локи вспомнился тот эпизод, когда бедняга Вольштагг чуть и, правда, не отправился к праотцам от отравления ягодами, которые громовержец по неразумению перепутал с черникой? Они тогда на этих ягодках решили вино настаивать. Безмозглые идиоты... Хорошо, что дело окончилось лишь красочными галлюцинациями и рвотой, а не смертью. - А кто посрамил тех, кто смеялся над самой мыслью о том, что юная дева может стать одним из самых яростных воинов? Сиф удивлённо приподняла брови. - Это я, – усмехнулась она, спуская желавшего приписать себе чужую заслугу принца на землю. - Ну, хорошо, – нехотя согласился Одинсон. – Но я тебя поддержал. Поддержал он. Локи раздражённо тряхнул головой. Да пока он самолично не ткнул старшего братца носом в очевидное, тот вообще ничего не хотел замечать. Ну, как же, чтобы простая воительница обставила в поединке самого наследника престола! Тор тогда дулся, как мышь на крупу, и молодому магу составило огромных трудов убедить его перестать вести себя, подобно капризному ребёнку. Сиф тоже пока склерозом не страдала и прекрасно помнила, кто всегда поддерживал её. Но на младшего принца она даже не взглянула, столь горький осадок остался в душе после их последнего разговора. Воительница чувствовала, что её просто использовали, но а кого было винить в том, что случилось? Она сама пришла к Локи... Так что и винить в произошедшем некого. Жалела ли она о той ночи? После всего того, что Локи высказал ей накануне, Сиф попыталась себя в этом убедить. Молодой маг едва ли дыру уже не просверлил взглядом в своей возлюбленной, но та упорно не обращала на него внимания. Все планы поговорить наедине, объясниться летели коту под хвост опять же из-за проклятых йотунов, посмевших пробраться во дворец. Однако, с другой стороны, именно вылазка в Йотунхейм могла бы помочь снова найти общий язык с Сиф. Всё равно остальные будут слишком заняты. Конечно, Локи надеялся на то, что в этот раз обойдётся без кровопролития с обеих сторон, но пока что ледяные великаны волновали его меньше всего.