Лишних нет.

В аудитории тихо и пусто, занятия давно закончились, только двое сопят и трудятся. Тэхён усиленно нажимает на ручку, хватает воздух ртом, затем скрывает стон за кашлем. Слышится звук глотка, Чимин выползает из-под стола и, отерев рукой губы, триумфально ухмыляется. - Ну как? - Превосходно. – Тэхён использует влажную салфетку и застегивает ширинку. – Но не вздумай этим пользоваться для получения зачетов и экзаменов. Чим дуется, а потом хохочет. - Ты мой единственный, как я могу? Тэхён хмыкает и вяло улыбается, не потому что не верит Чимину, а исключительно из-за собственнического инстинкта. - Лучше сюда смотри, мастер. Чимину легко даются прелести сексуальных техник, но тяжело дается учеба, поэтому Тэхёну приходится объяснять на пальцах. Но то ли Тэ в объяснениях не силен, то ли Чим совсем не слушает. Поэтому повисшая тишина давит на уши. К тому же, Чимин непонятно каким боком вообще оказался на экономическом факультете. У него с высшей математикой не то что проблема – провал. - И чё? – спрашивает Чим после долгих раздумий, закидывая ноги на колени своему Тэ и поглядывая на выведенный интеграл. – Не понимаю. - Забей, я тебе решу контрольную, - сдается Тэхён, захлопывая учебник. - Повезло мне, что ты такой умный, - воркует Чим, придвигаясь, и мацает Тэ за щеку. - Чего бы не сказал о тебе, балбес, - шутит Тэхён, спихивая аппетитные чимовы ноги. – Ладно, мне в деканат надо зайти еще, а ты иди. - Оке-ей~- запевает Чимин и ударяет Тэ по заднице на прощание. Тэхён наклоняется к нему и целует в щеку. - Люблю тебя, засранец. Чимин берет жвачку из кармана, поправляет воротник рубашки и, собравшись, выходит из аудитории. Ему кажется, что они вот так, втроем, весь космос бы избороздили, весь мир бы объездили. Кстати, объезжать Чимину нравится. На Тэхёне это всегда пикантно и чувственно, потому что амур-лямур, а на Хоупи можно отрываться и поддаваться страсти без оглядки, он без тормозов, как и Чим. В коридоре резво общается группа знакомых Чимину парней со старших курсов, он здоровается, останавливается, чтобы поговорить за жизнь, а потом неожиданно едет с ними погулять и в кино. Часы пролетают незаметно, и возвращается Чим уже поздно вечером, заметив, что села зарядка на телефоне. Вообще-то, он хотел позвонить и предупредить Тэ, но как-то запамятовал и забыл в суете и веселой компании. Так как остальные решили еще и в клуб завалиться, Чиму пришлось топать домой одному. Думая о том, как же ему сильно влипнет, Чим рыщет глазами по улице и натыкается на парня в модной косухе и дырявых джинсах, который сидит на своей «Ямахе» и покачивает головой. На него только слюни пускать, как на шедевры в Лувре. Чимин топчется на месте, теряется, но таки обращается к нему с просьбой позвонить. Тот поднимается с сидения и сразу выпрямляет спину, оказывается на голову выше. Чиме не совсем нравится задирать голову так высоко, даже раздражает. А парень невероятный, писаный красавец с холодной улыбкой, а с виду полный мажор: одет с иголочки, пахнет дорогущими духами, сразу видно, что мотоцикл для понтов. А еще челка у него косая, потрясающая, Чим не припомнит, чтобы такая кому-нибудь настолько шла. - Что? Извини, я в наушниках был, не расслышал. Чимин пыхтит, мнется и повторяет просьбу. - А с твоим телефоном что? - интересуются в ответ. - Зарядка села. Отнюдь не сочувствующий вздох и цоканье языка. - Ладно. Только быстро, - соглашается незнакомец, и Чим в порыве радости отбегает позвонить. Он немножко балдеет, когда парень крепко хватает его за плечо, так, что чуть ли не слышен хруст костей, и держит, глядя свирепо и сведя брови на переносице. По ту сторону в трубке сдержанная ругань Тэхёна. - Ч-что? – выдыхает Чимин, опуская телефон. - Я думал, ты удрать пытаешься, - отвечает парень, ослабляя хватку. – Извини, не хотел. Продолжай. - Пак Чимин! У тебя есть совесть или ее вообще не завалялось?! Чимин виновато улыбается мотоциклисту, который таки слышит незатейливый вопрос. Тот усмехается и отходит подальше, чтобы не смущать. - Спасибо, - благодарит Чим после и отдает телефон владельцу. - Чон Чонгук, - уточняет парень. Чимину чудится, будто он его уже где-то видел, потому что лицо действительно знакомое и взгляд неимоверно дерзкий, какой заметишь и сразу запомнишь, предварительно утонув с концами. - Спасибо, Чон Чонгук. - Я думал, что ты скажешь, как тебя зовут? – смеется Чон, и Чим чувствует себя страшно глупым, ничтожной маленькой песчинкой. - А, ты об этом, - догоняет Чим и чешет макушку. - Пак Чимин я. - Хорошее имя. – Чон подходит максимально близко, поднимает прехорошенькое личико за подбородок. - Я ничего не делаю просто так, Чимин-а. Поэтому будь готов отплатить. Чимин облизывает пересохшие губы, начинает нервничать. Правда, что о нем в узких кругах ходят нелестные слухи, но таким вот президентам явно их знать не дано. Выходит, подразумевается что-то другое. - Руки убрал, - шипит Чим. – Если деньги нужны – я заплачу, раз уже обычной благодарностью так недоволен. - Мне. Заплатишь? – ахает Чонгук и оказывается поражен такой смелостью коротышки. – Да расслабься ты, я шучу. На самом деле, каждая шутка Чонгука содержит львиную долю правды. Он считает, что парень перед ним не просто «ничего», а очень даже хорош. И не то чтобы Гук предпочитал парней больше девушек, тем более, что его нынешняя занимается покупками сейчас в супермаркете напротив, но тут есть определенная увлекательная загвоздка. Чимин уже кем-то занят. И помимо желания присвоить чужое, Чонгуку страшно интересно, кто может обладать таким бриллиантом. А еще… - Почему у меня ощущение, что я тебя где-то уже видел? Чимина многие видели, но обычно его покупатели, если и узнают на улице, не бросаются к нему с воплями: «Это был лучший лубрикант в моей жизни», «я кончил три раза подряд с той штуковиной» и тому подобное. Но среди покупателей Чим никогда Чонгука не видел и ни от кого о нем не слыхал. - Понятия не имею, - устало выдыхает Чим, пожимает плечами и отвешивает поклон. – Прости, мне пора. - Твой парень, наверное, очень классный, - усмехается в спину Чонгук и не ожидает встречной улыбки. - Самый лучший на свете, - всерьез признается Чимин. И Чонгука берет то ли зависть, то ли выпадающая из-под контроля ситуация, он сжимает челюсти и как-то злобно сплевывает, думая еще и о том, какого черта девушки так долго со всем возятся в магазинах.

***

Тэхён сидит на подоконнике в коридоре и смотрит в окно. Как будто влип в сопливую дораму, ждет не дождется своей судьбы, нервозно поглядывает на погасший дисплей телефона. У него всегда нехорошие предчувствия, когда Чимина нет в поле зрения. Может быть, это связано с его работой, пристрастиями и ползущей следом роковой ауры довольно искушенного в утехах мальчишки. - Тэхён-а? Тэ смотрит на подошедшего Хосока влажными глазами и сдержанно вздыхает, пытается не показаться разваливающимся и беспомощным. В их тройке стоит заболеть одному, как другие подхватят. Так что нельзя превращаться в тряпку. Хоуп редко спрашивает в лоб: «Что стряслось», чаще он это понимает и сочувствует, молча и не залезая в душу. И теперь он садится напротив, умещаясь на широком подоконнике, и тоже считает фонари внизу сквозь чистое стекло. - Ждем Чимина? - Ждем, - отвечает Тэ. И Хоупи неважно, сколько они будут ждать, он берет Тэ за руку и утешает, что-то говоря о беззаботности Чима и о том, как все наладится. Но он не может сказать, рад ли он тому, что Чимин так заметно косячит или действительно за него переживает, за Тэхёна и за их странный союз. Вся нервозность Тэхёна куда-то прячется, когда Хоуп оказывается неимоверно близко и шепчет в губы избито-трогательное: - Я люблю тебя. У него большое сердце и рыцарские манеры. Должно быть, тяжело смириться с тем, что он не первый и не второй, потому что у Тэхёна нет приоритетов. Тэ же пугается и чувствует легкое головокружение, отсылает прочь здравый смысл и подается навстречу. Сомкнувшись, их губы на секунды оставляют между тонкий просвет, поскольку Тэхён не уверен и начинает колебаться, а Хоупи проникновенно смотрит в его глаза и тянет роскошное оправдание: - Я тоже твой парень. Почему нет? И вроде бы Тэхён не отказывается, не отрицает, только слышит дыхание у щеки и плавится под напором Хосока. Тот выигрывает в том, что настаивает с присущей ему мягкостью. Они целуются, и Тэ представляет Чимина, а потом окольцовывает шею Хосока руками и мнет его губы сильнее, кусает и тихонько постанывает. Вспомнив, что Хоупи ни в чем не виноват, Тэ уступает ему, превращаясь в стервозно-капризную, но милую девчушку. Строить глазки бесполезно. Тэхён сегодня накажет всех, одного за самоуверенность, другого за глупость. Хоупи тянет его за собой в комнату и закрывает дверь, толкает к кровати и, полный решимости, налегает сверху. Как давно он мечтал единолично растворяться в запахе Тэхёна, его вздохах и грезах вслух! Ритуал прощания с одеждой занимает меньше минуты, они переплетаются в объятиях, сверяются уверенными взглядами. Хосок целует Тэ в шею, медленно и с наслаждением. Тэхён держит его за плечи и улыбается, находя объятия Хоупи уютными и надежными. Тэ верит, что он у Хосока по-настоящему единственный, без ремарок и глупых обещаний, по факту и законно. Хоупи не спеша нащупывает его чувствительные точки, знает так хорошо, как музыкант свой излюбленный инструмент. Он не зря изучал его, не зря желал все это время. Тэхён рвано вздыхает и разводит ноги шире, позволяет Хосоку тереться о свой пах, настороженно целовать и в чем-то обязательно признаваться. Похоже на сладкие сказки. И ваниль застревает ватой в ушах, закладывает глотку и грудь, обращается чем-то разгоряченным внизу. И Тэ не хочет никаких прелюдий, он хочет, чтобы Хосок вошел в него и заставил забыть обо всех тревогах. В прошлый раз, когда здесь был Чимин, Хоупи играл плохого парня. Теперь он аккуратен и нежен, он удивляет Тэхёна тем, что не торопится и терпеливо разрабатывает его зад, сменяя два пальца на три и наблюдая, как Тэ начинает выгибаться и умолять. Пальцы Хосока сжимает плотное колечко, внутри Тэ горячо и влажно. Еще немного и вся волна переходит в ладони, которыми Хосок держит бока Тэхёна, а тот закидывает ноги ему на плечи и ноет: - Давай же. И это не месть, это что-то большее, жаркое, вынуждающее после толчка вперед сжать челюсти, задохнуться на минуту и зажмуриться. Тэхёну оно нужно, как амброзия Зевсу и всем олимпийским богам. И, может быть, есть разница. Чимин – другой, не только по размерам и содержанию, он другой для самого Тэ. Хоупи, медленно погружаясь в Тэхёна, доходит до основания, не слышит ничего, кроме дискотеки в груди и глубоких сладострастных стонов. И чем быстрее двигаться, тем резче и развязнее становится звуковая палитра. Хосок не останавливается, он вбивается в Тэхёна и, плотно прижавшись, целует. Зачем бы, спрашивается, они ждали Чимина? Хоупи на мгновение чудится, что он добился многого, достиг необходимого уровня. Тэ ему доверяет. Доверяет, а поэтому цепляется пальцами одной руки за волосы, а другой царапает левую лопатку. Именно левую, потому что там синяк, который у Хоупи еще с физкультуры и неудачного падения. Тэхён не знает, он чувствует. Тогда Хосок понимает, что кому-то здесь наверняка не только хорошо до пелены в глазах, но и больно. Незаметно. Когда все оканчивается, Тэхён сквозь дрожь просит «не в него, пожалуйста» и прикрывает глаза, хрипя и умирая вздох за вздохом. А потом он обнимает Хосока и долго молчит. На самом деле, он ему нравится. Нравится. Но Чимин – его первый. И это совершенно блядские законы, которые парней волновать не должны. Но Тэхёна волнуют. - Чай будешь? – спрашивает Хоуп, поймав в тишине нужную лазейку. - Буду. А после чая на пороге появляется Чимин с виновато опущенной головой и в его глазах какой-то озорной огонек, который позже потухает. - Скучал? – спрашивает он у Тэ, целует его, а потом замечает, что тот дуется и вообще обижен. И пахнет своим фирменным шампунем только что после душа. – Вы что… Чимин переводит взгляд на Хосока, потом на открытый тюбик лубриканта на кровати и пятна на простыни. Значит, без него. Его Тэхён и его Хосок. В голове Чимина не укладывается, но всем остальным до этого будто нет никакого дела. Тэ хотел спросить перед сном, с чьего номера звонил Чимин, но не решился, побоялся отравиться ложью или правдой, в которую бы мог не поверить. И всю ночь Тэхён спал лицом к Хосоку.