Лишних нет.

Creep feat. Lou Rhodes – Vertigo

В субботу вечером Тэхён возвращается с Хосоком в общежитие после прогулки и спустя несколько минут впадает в ступор. Потому что все совсем не так, как должно быть. Начиная с того, что дверь заперта и не желает открываться, потому что ключ вставлен в замок с той стороны. Подозрительно. - Чимин ведь сегодня не работает? – вскидывает брови Хосок, глядя в озадаченное лицо Тэ. - Не работает… - мямлит Тэхён, кивая, затем набирает номер Чимина. И в это время из комнаты выходит Юнги, быстренько запирает за собой и смотрит на двоих впереди как ни в чем не бывало. В руке у него чемоданчик с инструментами, на лице явные признаки усталости. Он здоровается и жмет растерянным парням руки. - Знали бы вы, как вам повезло. - То есть? О чем ты? – испуганно округляет глаза Тэхён. - Что ты здесь делал? – хмурится Хосок. - А, вам просили передать, - Юнги копается в кармане кофты и протягивает две маски. - Вход только с закрытыми глазами. И не смотрите вы на меня так, не трахался я с ним. Чимин просто устроил вам небольшой сюрприз и попросил помочь кое-что устроить. Дышите спокойно. Шуга, с присущей ему невозмутимостью, козыряет на прощание и уходит, оставляя товарищей позади в полном недоумении. Останавливать и окликать его не имеет смысла. - Раз это сюрприз, надо его поддержать, да? – Хоуп натягивает маску и пожимает плечами. – Давай так и сделаем. Ты же не хочешь разочаровать Чимина? - Наверное. У Тэхёна никаких мыслей насчет того, что может ожидать их в комнате. Чимин всячески намекал в течение недели, что хочет показать кое-что особенное, приоткрыть завесу тайны прошлого… Он интриговал, заигрывал и поощрял сближение Тэхёна с Хоупом, водил обоих за нос. И за целую неделю он ни разу не дал к себе прикоснуться ночью. Возможно поэтому Тэ на взводе и раздражается по пустякам. Чимина стало остро не хватать, и эта нехватка почти превратилась в манию. Хосок шагнул за порог первым. Тэхён держит его за руку и с первым же шепотом Чимина: «Вот и вы», чувствует ударивший в нос запах ароматических свечей. Горячая корица обжигает носоглотку, у Тэхёна дрожат веки под плотной маской. - Чимин, что все это значит? Тихий чарующий смех и ни к чему не обязывающее прикосновение к шее. Чимин крутится где-то между Тэ и Хоупом, ластится то к одному, то к другому, слегка касается губ, принося с собой череду пьянящих запахов пряностей. Чим берет обоих гостей за руки и ведет дальше, усаживает в кресла и бесстрашно цепляет запястья каждого наручниками к подлокотникам. Парни едва успевают сообразить, что происходит. На приоткрытых губах застывает резонный вопрос, но никто его не озвучивает. Потому что Чимин не велит, здесь и сейчас он полноправный хозяин положения. Возможное возмущение гасит полившаяся по комнате музыка, тягучая, сладостная, пробирающая до мурашек. - Чимин… - Тэхён почти молится его именем. Чим внимает и готовится снять маски. - Открывайте глаза тогда, когда я скажу, иначе вы все испортите. По приказу сморгнув темноту с век, две пары глаз медленно возвращаются к свету… А тот неверный, разбросанный ореолами от свечей, исходящий тонкими лучиками от ночников впереди. Тэхён и Хоуп одинаково не узнают свою комнату. Кровати поставлены на ребро к стене. Посреди свободная площадка и хромированный манящий пилон – то, что естественно приковывает взгляды. Дурман окутывает с ног до головы. Волна недоумения, страха и восторга одновременно. И отсюда никак не вырваться. Чимин выплывает из ванной комнаты, медленно покачивая бедрами, прислушиваясь телом к музыке. На нем кожаные дудки цвета чили, белая рубашка в облипку и бесстыже красные лаковые лабутены. Сексуальная стерва с невыносимыми пропорциями, заточенными под то, чтобы при одном взгляде на них мучиться от стояка. Чимин уложил волосы, подвел глаза до угольно черного, намазал губы клубничным блеском. Тэхён вздрагивает от накатившего возбуждения, Хоуп теряет дар речи. Они становятся свидетелями запретного, того, что должно быть запрещено во избежание сумасшествия. Вливаясь в ритм, Чимин умело играет свою роль, уверенно ступает на высоких каблуках и в такт опускается на корточки, разводя ноги и ведя ладонями по внутренней стороне бедер. Напряженная секунда – и он поднимается, гибкой пружинкой возвращая себе положение стоя, гладит свою грудь, плечи и ягодицы. Тэ невольно подается вперед, забывая, что прикован к месту. Ему кажется, что это наивысшая несправедливость. Чимин лукаво улыбается наблюдателям краешком губ и убеждает их, что пока они могут только смотреть, они обречены. Куда-то испарилась его невинность и чистота, красота обратилась в роковое проклятие, движения в губительные изящные рисунки по воздуху. Мгновенно пересохло в глотке. Чимин крутанулся на каблуках, изогнулся влево, вправо, припал на одно колено и лег на пол, делая вид, что тонет, карябает ногтями по паркету и выпячивает зад. Так он показывает суть их плачевных отношений. Он встал на колени и уцепился пальцами за воротник рубашки, словно задыхаясь, запрокинул голову в агонии и резко рванул руки вниз. Ткань безжалостно порвана, как и терпение. Выражающий тревогу Чимин переходит в положение сидя, делает плавный перекат и обращается к зрителям, тянется к ним, закусывает губу и в мучительном ожидании выбирает себя, обнимает и утешает. Он вытягивает ноги и, медленно припадая к полу вплотную, постепенно доходит до шпагата. Единое целое с музыкой, окружающим пространством и внутренней борьбой. Чим вновь отрывается и, падая, вскидывает сведенные вместе ноги вверх, делает кувырок назад и, упираясь в пол руками, скользит на самых носочках стоп. Как будто желает добраться до желаемого любой ценой, но ничего не выходит. И ему жаль. Кожаные штаны снимаются почти вечность, Чим намеренно долго тянет их вниз, извиняется одними губами с кривой ухмылкой, по очереди художественно поднимает стопы из туфель и возвращает обратно. На нем остаются такого же насыщенного красного цвета слипы. Оголенные стройные ноги кажутся еще стройнее из-за напряженных голеней. Но Чимина не утруждают платформа и высота обуви. Он ведет себя раскованно и дико сексуально, продолжая танец вокруг да около. Хоуп слышал что-то о том, что Чим занимался танцами, но подумать не мог, что его умения столь экзотичны и выглядят так сногсшибательно. Краем глаза взглянув на Тэхёна, Хосок понял, что тот не в состоянии ни о чем думать, он жаждет заполучить Чимина и ждет продолжения. Вновь упавший на пол Чим томительно вздыхает и легко поднимается, оттолкнувшись на сильных руках, он припадает к пилону спиной, как к последней надежде, чувственно выгибается вперед и, зацепившись, кружит на одной руке. Полы разорванной рубашки издевательски напоминают ангельские крылья в полете. Пеплом вокруг вулкана, он оседает на кожу каждым вздохом, и Тэхён понимает, что такого Чимина он никогда не знал. Зато его могли знать многие другие, видеть таким распущенным и доступным. Это злит до такой степени, что хочется прекратить все, прижав Чимина к стенке и затрахав его до полуобморока. Продолжая кружить, Чимин ловко взбирается выше по пилону, переворачивается и делает флаг – отводит одну ногу в сторону, затем другую и получается воздушный шпагат во все сто восемьдесят градусов. Его задница зазывает к себе прилегающим разрезом, но ничего нельзя поделать, кроме как наслаждаться зрелищем. Пилон - верный спутник, которого Чимин никогда не отпустит, это видно по каждому обороту вокруг, по блеску в глазах. Добравшись до самого верха, Чимин, удерживая вес на сгибе колен, опускается головой вниз. Грациозный прогиб и удовольствие на дрожащих ресницах. У наблюдателей перехватывает дыхание. Они видят каждую натруженную мышцу, осознают насколько все это опасно. Чимин не замечает ничего вокруг, прикрывает глаза и, отчаянно осторожно и степенно падая вниз, снимает в полете ставшую тряпьем рубашку. Тэхён напуган, восхищен и слышит только бешено скачущее сердце. Чим благополучно останавливается в десяти сантиметрах от пола и без труда льнет к пилону вновь. Он забирается выше, чтобы выпрямить ноги и, держась на одних лишь руках, вращается вокруг. Замедленная съемка. Хоупу не с чем сравнить, но он готов поклясться, что не видел ничего красивее. Так раскрывается истинная натура. Только здесь, в танце, Чимин является тем, кто он есть. Своим телом в резких выпадах он рассказывает о том, как ему сложно любить, с каждым пластичным изгибом признается, что ему это по нраву. Он описывает круги по пилону в разных позах, демонстрирует себя с каждой стороны, делает колесо в воздухе, переворот и ловит подзабытый кайф с того, как на него хищно смотрят, прожигая в смуглой коже дыры. Снова признанный и особенный Пак Чимин. Непревзойденный. Поворот от себя и к зрителям, прогиб и волна телом. Замечательно. Чим до крайности возбужден. Рискованно. Но Чимин подходит ближе к сидящим, с тихой радостью отмечает их сочные стояки и первобытное желание в захмелевших глазах. Чимин вертит подтянутой крепкой задницей прямо перед заинтересованными лицами, задевая пальчиками края слипов, и оборачивается через плечо. Тэхён будет беспощаден к нему, это видно по заигравшим от злобы желвакам. Но есть Надежда. Хоуп. Он очарован. Чимину хочется получить от каждого из них по заслугам. Цепляя каблуком слипы, Чим снимает их и остается в чем мать родила. В одних блядских красных лабутенах. Вот Чимин усаживается к Тэхёну на колени, ёрзает и краснеет от того, как там мокро и твердо. Тэ заслуживает быть первым, его раздражение нужно снять как можно скорее. - Сними наручники, - цедит Тэ сквозь зубы. Между их лицами смешные пять сантиметров. Чим дерзко подается вперед, хватаясь за шею Тэхёна, и тот млеет от влажного развязного поцелуя со вкусом клубники, чувствует, что еще чуть-чуть, и его уже ни на что не хватит. Проявлять сострадание Чимин умеет. Он добирается до заветного ключика и после пары щелчков оказывается повален на пол, прижат и зацелован. Ему вдруг показалось, что его насилуют, настолько зверски его целовали и ласкали, оголодав. Тэхён вошел в него с какой-то каплей смазки, наспех подкинутой Хосоком. Чим хрипло вскрикнул, бороздя лопатки Тэ царапинами. Чим занят. Он расслабляет глотку, чтобы помочь Хосоку, он расслаблен внизу, чтобы Тэхёну было приятнее и проще. Хромированная сталь пилона поблескивает где-то над головой, Чиме не дают передышек. Тэ страшно хочет его целовать, просит Хоупа о странном одолжении, остервенело припадает к губам Чимина и вздрагивает, когда Хосок оказывается позади. В нем. Чим читает в любимом лице напрашивающиеся слезы, слышит всхлип, вздох и чувствует, как Тэхён разламывается в объятиях. Сегодня ему необходима поддержка сразу двоих. Наверное, ему действительно сложно принять такую правду. Хосок с наслаждением и великой осторожностью вбивается в Тэхёна, держа за щиколотки Чимина и находя его красные туфли адски соблазнительными. Он целует эти щиколотки, находя новый фетиш. Жара не длится долго. Тэхён жмурится, рычит и кончает в Чимина, впечатывается губами в его шею и ждет, пока такое же горячее заполнит его изнутри самого. Это происходит, и вместе с угасающей музыкой, поставленной на повтор, пирамида троих обращается в плоскость загнанных сердец. - Давно… Чимин? – задыхаясь, спрашивает Тэхён. - Вообще, танцую я с детства, - напоминает Чим, улыбаясь, - а пилон в моем репертуаре всего три года. Прости, Тэ. Прости, что сразу не сказал. Тэхён поднимается и, отерев лицо рукой, плетется в ванную. Слышать больше ничего не желает. - Ты танцевал в каком-то клубе? – интересуется с другой стороны Хосок, хватая подорвавшегося Чимина за руку. – Даже не будучи совершеннолетним… - У меня был хороший покровитель и отличная работа, - подавленно отвечает Чим, оседая и глядя вслед Тэ. - И да, я танцевал в клубе около полутора лет. Оттуда и все мои сталкеры, «доброжелатели» и прочий сумасброд. - Почему же ты Тэхёну не сознался? - Это не единственное, в чем я ему лгу, - кусая губы, отвечает Чим.- Ложь во спасение – то еще дерьмо, Хоупи хён. Серьезно. - Например? - Тэ думает, что у меня богатые родители. На самом деле за мою учебу платит тот же патрон и всячески пытается уговорить меня вернуться к прежней работе. В принципе, он хороший дядечка и никогда ничего такого себе не позволял - чисто бизнес, и я уже готов был снова танцевать, но тут встретил Тэхёна и все пошло по пизде. - Оу, - морщится Хосок, хлопая младшего по плечу. – Любовь такая, да. Но ты выбрал не лучший способ поведать о прошлом. Чимин кивнул, вытер увлажнившиеся глаза и тихо спросил: - Ты не против, если пилон останется здесь? Юнги его с двух сторон закрепил и сказал, что снимать не собирается. Пожав плечами, Хоуп согласился. - Пусть будет, - ответил он. – Мне безумно нравится, как ты танцуешь. Тэхёну тоже, просто он немного не готов, дай ему время. И незнамо зачем, Хосок целует Чимина в качестве утешительного приза, и этот острый поцелуй вызывает у Чимина желание танцевать до головокружения.