Ашикаби-(полу)ангел

      План окрыления возник в голове Мацу мгновенно, стоило ситуации за считанные секунды сложиться в её пользу.       Вдумчивое составление схем, принятие во внимание многочисленных факторов, учёт далекоидущих последствий — всё это очень классно и нужно. Но, бывает, появляется шанс, и вот тогда нужно просто брать то, что само идёт в руки.       Вообще-то шанс — вещь противоречивая: во-первых, чрезвычайно редкая; во-вторых, очень часто даётся. Как такое вообще может быть? Всё просто — большинство шансов попросту невостребовано. Шанс — не более чем стечение обстоятельств, которое приближает успех в чём-либо. А стечений обстоятельств, приближающих успех хоть в чём-то, у каждого бывает очень и очень много, вопрос лишь в том — нужно ли им это «что-то»?       Вот шанс, нужный здесь и сейчас, — это другое дело. Это уже совпадение — цели и того стечения обстоятельств, которое может её приблизить. Но и такие совпадения случаются. В жизни вообще очень много совпадений бывает, настолько, что задумываешься: то ли дело в ограниченности разума, который несравнимые явления относит к одному классу, то ли Вселенная подстраивается под твои мысли, то ли твои мысли подстраиваются под Вселенную...       Эдак недолго и солипсистом стать. Хотя уж кому-кому, а секирей это точно не грозило, ведь центральное место в их жизни занимали ашикаби, их интересы. Желания ашикаби для секирей имели куда больший вес, чем собственные. Впрочем — лишь с биологической точки зрения, разум же давал возможность искажать и извращать даже отношения секирей и ашикаби. Карасуба — «Чёрная секирей» — очень хороший пример, она могла бы и собственного ашикаби до смерти запытать, не приведи такой поступок к её деактивации.       И всё же для большинства секирей очень важно, чтобы у них ашикаби хотя бы был. Кому-то верится в большую и светлую любовь, а кто-то относится ко всему этому достаточно прагматично, но и те, и другие в ашикаби нуждаются. Вот почему Мацу строила коварные планы по окрылению с помощью Рэй. Да она и реагировала на неё. И её инстинкты заставляли её применить все свои способности, чтобы получить крылья. И уж конечно упускать такой шанс окрылиться Мацу не могла! Хоть бы на её пути стала и сама Мия! У-фу-фу-фу!       Не то чтобы ей очень хотелось получить в ашикаби именно Рэй, но реакция сыграла свою роль, сказываясь и на суждениях. И хотя Мацу могла эту реакцию терпеть, это не означало, что она способна была взять и позволить себе совершенно проигнорировать все симптомы.       Девушка заметила, что Хомура и Мия вышли из дома, ещё до того, как вернулась в гостиную.       Это и был её шанс получить крылья.       На миг она замерла, колеблясь. Ночное время для окрыления подходило куда больше, но вполне возможно, что этой ночью Мия будет начеку, а потом Мацу может выдать себя. И что тогда?       Но сейчас Мия точно не успеет вмешаться.       Мацу рванулась было к Рэй, и сразу же остановилась, задумавшись.       Если она попросит Рэй снять «свет души» — или что она там с ним делает? — то её саму совершенно точно захлестнёт эмоциями. Она потеряет возможность разумно мыслить. Жаль, что камеры почему-то не запечатлели момент, когда Хомура поцеловал Рэй, но если судить по тому, что было после, он в тот миг не соображал, что делает. А значит, Рэй попросил вернуть всё, как было, кто-то другой. Наверняка Мия. И если не принять меры предосторожности, то пока Мацу опомнится, Мия её и застукает. А тогда будет «ой».       Поэтому Мацу бешеным зайцем рванулась в свою комнату — ей нужно было найти диктофон. Диктофон нашёлся сразу, — ну чувствовала она электронику, чувствовала! — и Мацу, схватив его, торопливо записала две фразы с промежутком секунды в три: — «Рэй-тан, мне надо тебя поцеловать. Сделай так, чтобы я могла это сделать!» — «Рэй-тан, всё, хватит, прекращай!»       Почему два? Мацу предвидела, что на запись Рэй может и не отреагировать, и тогда разницы не будет, что с диктофоном окрыляться идти, что без него. Если вдруг она только на живые просьбы реагирует, то попросту пропустит мимо ушей и первую запись. Ну что ж, это будет значит лишь одно — не повезло. Зато не Мацу не попадётся.       Да и потом, если попросить Рэй прямо, то после можно и не успеть кнопку нажать.       Надиктовав сообщения, Мацу быстро забежала в гостиную. Дрожащим голосом она сказала Рэй повернуться к ней. Рэй так и сделала...       Мацу предвкушающе захихикала. Какая славная ашикаби! Затем она прильнула к ней и включила запись.       Её накрыло. Опомнилась она только когда уже получила крылья, а Рэй всё так же индифферентно смотрела на неё.       И вот тут-то Мацу, несмотря на слегка невменяемое после окрыления состояние, догнало осознание сделанного.       И понимание последствий, которое она до сих пор невольно гнала из головы: Мия её убьёт.       А Мия уже входила в дом.       Коротко пискнув, Мацу отскочила от равнодушно глядящей на неё Рэй, взлетела по лестнице в свою комнатушку, смахнула всё, что было на футоне, на пол, прыгнула в постель и накрылась одеялом, в ужасе ожидая прибытия недовольной Мии.       Что же, она совершенно правильно её ожидала. И она ничуть не ошиблась относительно недовольства хозяйки: тому не было предела.       Дверь, невидимая из-под одеяла, душераздирающе скрипнула и захлопнулась с грохотом крышки гроба. Девушка услышала, как шуршит одежда Мии, а под ногами хозяйки поскрипывает пол. Звуки неумолимо приближались к Мацу.       — Мацу-тя-а-а-ан... — напевно протянула хозяйка. — Ты мне не хочешь ничего рассказать?       Мацу, и без того дрожавшая под одеялом, затряслась ещё сильнее. Не вылезая наружу, она отчаянно помотала головой. Сложно сказать, разглядела ли Мия, что делает девушка, в любом случае, хозяйке явно хотелось отчётливей видеть её реакцию — наверняка чтобы насладиться её страданиями! — поэтому через мгновение одеяло слетело с Мацу.       Девушка пискнула и сжалась в ещё более компактный комочек, испуганно подняв взгляд на Мию, которая как раз улыбалась — но очень, очень страшно!       — Стой, Мия-тан! — Мацу аккуратно попятилась. — Я могу всё-всё объяснить! Я не виновата!       Мия по-птичьи склонила голову набок:       — Неужели? А по-моему, всё и так ясно. Могу рассказать, как всё было: одна секирей-извращенка, у которой, между нами говоря, нет даже такого оправдания, как искалеченное Минакой и едва способное к окрылению тело, стала домогаться до несчастной девочки, которая не может даже понять, что вокруг неё происходит. И, что интересно, успела перейти к поцелуям, прежде чем её спугнули.       За спиной Мии медленно-медленно сгущалась тьма...       — Это случайно вышло! — запаниковала Мацу. — Я реагировала! Вот и не удержалась... Ну наклонилась, ну чмокнула нечаянно... Что же я теперь, непременно домогалась до неё?       Прорвавшая в реальный мир изначальная тьма уже мешала разглядеть что-либо кроме самой Мии и кошмара у неё за спиной. Мрак сокрыл мир...       — Случайно? — сладким голосом переспросила Мия. — О нет, я так не думаю. Рэй-тян нельзя поцеловать нечаянно, Мацу-тян. Кагари-сан понял это на своём опыте. Ты готовилась к этому. Отлично зная, что разврат в поместье Идзумо запрещён.       Мрак стал уплотняться, обретая форму...       — Но это был не разврат! — отчаянно воскликнула Мацу. — Я просто окрылилась. У меня реакция! Я не виновата, это всё Рэй-тан! Она сильная ашикаби.       Мрак замер и, колыхнувшись на миг, перестал расти, постепенно растворяясь.       Мия вздохнула.       — «Просто окрыление» может быть уважительной причиной во многих случаях, но только не в этом. Если это бы это и самом деле было для тебя важно, ты во всём призналась бы, вместо того, чтобы красться к Рэй-тян как воровка. Впрочем, теперь уже не имеет значения, — Мия скучающе обернулась, шагнув к двери. — Мироздание устроено поистине гармонично, Мацу-сан: сегодня я даю приют одной девушке, и сегодня же другая покидает нас.       — Что? — Мацу не поверила своим ушам. Её сердце будто провалилось, а в животе похолодело. Она не чувствовала ни малейшего облегчения от того, что Мия не стала до конца призывать свой Ужас, поскольку только что услышанное ею оказалось в десятки раз хуже.       — Вы слышали меня, Мацу-сан, — равнодушно сказала Мия, делая ещё шаг. — Мы расстаёмся с вами.       — Мия-тан, не надо! — взмолилась Мацу. — А дзинки?! А МБИ?       — Вам следовало бы подумать о Минаке до того, как неподобающе вести себя с Рэй-тян, а после обвинять во всём её же. Я никогда не шутила, утверждая, что мне не по нраву нескромное поведение.       — Но теперь она моя ашикаби! Нас нельзя разлучать!       — Разве она согласилась вас окрылять? — Мия открыла дверь, остановившись на пороге. — Нет. Вы лишь воспользовались её беспомощным положением. Именно поэтому я и желаю её от вас впредь оградить. Если этого не сделать, то вы искалечите девочке психику ещё больше. В конце концов, вы одного с ней пола, а в то, что её привлекают такие отношения... Позвольте не поверить. Согласия быть с вами она не давала и не могла дать.       — Пожалуйста, Мия!       Мацу душили эмоции, которых она раньше не испытывала — не в таком масштабе. И если гнев Мии всегда лишь запугивал жертву до потери пульса и, возможно, ночных кошмаров, то творящееся сейчас... Теперь Мацу захлёстывало отчаяние, чувство беспомощности, страх неизвестности.       А ещё она не ощущала никакой поддержки от своей ашикаби и не чувствовала тепла, едва-едва воспринимая установившуюся с той связь.       Ради чего она так подставилась?! Зачем ей вообще вдруг понадобилась ашикаби?! Ну жила себе без неё и жила, и горя не знала. А что теперь? Что изменится? Получится, как у Дисциплинарного Отряда с их ашикаби, который девушками не интересуется. Только Рэй не интересуется вообще ничем и никем. Действительно, ведь ей наплевать и на Хомуру, а ведь это он привёл её сюда, фактически, обогрел и накормил... Да так, что и самой Мацу ничего поесть осталось.       — Даю вам времени до вечера, чтобы собрать вещи, — еле слышно сказала Мия. — Вам больше не рады в поместье Идзумо.       Она шептала, или это для слуха самой Мацу все звуки стали глуше?       — За что ты так со мной, Мия-тан?! — отчаянно воскликнула Мацу. — Почему ты берёшь Рэй, и гонишь меня?! Сколько ты знакома с ней, а сколько — со мной?       Девушка вцепилась в единственное чувство, которое могло придать ей сил — праведный гнев, направленный на собственную ашикаби и Мию. Ведь та сказала, что одну девушку она берёт, а другую — гонит. Рэй не просто будет тут жить, она занимает её место! А сама Мацу — займёт место Рэй. И будет мёрзнуть на улицах, страдать от холода и голода.       Как она смеет занимать её место! Она всего лишь жалкая... всего лишь жалкая... всего лишь...       Её ашикаби. Та, интересы которой Мацу теперь должна ставить выше собственных. Та, кого Мацу выбрала не просто добровольно, а не поинтересовавшись её мнением.       — Вы противны мне, — тихо напомнила о себе Мия и закрыла за собой дверь.       Это была последняя соломинка.       Мацу не выдержала и разрыдалась, не замечая, как вокруг неё начинают мигать дисплеи компьютеров, как вылетают зелёные и синие экраны смерти, выскакивают сообщения kernel panick... Ей не было до этого никакого дела. Рушилась её уютная жизнь — или иллюзия таковой.       Ещё утром она не подозревала, что вскоре произойдёт что-нибудь неожиданное. Когда пришёл Хомура, она не понимала, к чему это приведёт. Уже и сразу после окрыления, он не знала, что на этом всё кончено.       Сильнее прочих чувств её мучил стыд. Мацу не могла злиться на Мию за её прощальные слова. Она и сама с готовностью сказала бы их себе.       Но как же страшно, как же одиноко ей — уже окрылённой! — сейчас было. Она не ожидала от себя такой сентиментальной реакции, и всё равно ей хотелось, чтобы ашикаби пришла к ней и утешила её. А та не приходила, хотя и разделяли их считанные метры. Рэй было всё равно, страдает ли её секирей, она — права была Мия! — и не понимала, что тот поцелуй намертво привязал к ней Мацу. И уже не отказаться, не переиграть... Проклятый импринтинг!       Девушка так и заснула, рыдая.       Но короткий сон не принёс облегчения. Когда она проснулась, снаружи уже темнело, если судить по часам. Гости наверняка давно ушли, а Удзуме, наоборот, вернулась.       Вечер. А у неё ещё ничего не собрано.       Вместо того, чтобы приняться собирать вещи, Мацу опять горько заплакала, только теперь ей было очень жалко себя. Голодная, практически без тёплых вещей, в которых раньше не было нужды, — да на мороз. И МБИ её разыскивают. Денег хватит разве что на такси — но куда ехать? И уже не подберёт её ашикаби и не накормит, потому что её ашикаби останется тут, и ей дела нет до проблем своей секирей, которая так и замёрзнет.       В конце концов, Мацу нашла в себе силы и встала. Надо было забрать хоть что-то. Хоть один компьютер. И что-нибудь тёплое — одеяло, например.       Её взгляд упал на таблетки и шприц-тюбики, валявшиеся на полу.       «Подействует ли это на секирей? И если да, то как?» — подумала Мацу, поднимая их трясущимися руками. — «И не нужно будет мучиться, голодая и замерзая... Уже без надежды получить любящего ашикаби, который приютит и обогреет. К тому же я не оправдала доверия Мии-тан. «Долг тяжелее горы — смерть легче пёрышка».       На секунду она успокоилась, почти приняв решение, обычное для очень многих японцев двадцатого и особенно двадцать первого века... Но тут же сдалась. Её плечи затряслись ещё сильнее. Ей стало настолько жалко себя, что она упала на футон, рыдая до изнеможения.       И вдруг Мацу почувствовала, как кто-то садится на футон, осторожно обнимает её и гладит по голове.       — Аш-шик-каби? — обрадовалась было она. Настроение переключилось мгновенно, будто тумблером, и девушка, распахнув заплаканные глаза, обернулась.       Но это была Мия.       Однако Мацу было уже всё равно, кто успокаивает её. Она развернулась и сама прильнула к Мие, а та, не проронив ни слова, продолжила по-матерински её гладить.       Мацу не успокоилась окончательно, но теперь она выплакивала всё то, что тяжёлым грузом лежало у неё на душе.       Так прошло несколько минут. Наконец, Мацу отстранилась и шмыгнула распухшим носом.       — Мия-тан, не выгоняй меня! — всхлипнула она, опустив взгляд. — Прости, пожалуйста! Я, правда, не думала, что делаю. Но теперь буду очень-очень послушной! И я больше не подойду к Рэй-тан. Разве что ты прямо разрешишь. Я на всё-всё согласна, только не гони.       — Бедная, — прошептала Мия, погладив Мацу в последний раз. — Ты себя загнала в ловушку с этим окрылением, ты это понимаешь, Мацу? Ведь уже было понятно, что Рэй-тян способна окрылить кого угодно. Она не твоя ашикаби.       — Теперь моя, — заупрямилась Мацу.       — Какая ты глупенькая, Мацу, — погладила Мия волосы девушки.       — Так ты не выгонишь меня, каа-сан? — несколько забылась та.       Дзын-н-н-нь!       Откуда ни возьмись в руках Мии появилась Поварёшка Возмездия и звонко приложилась ко лбу Мацу.       — Ара, что это было? — состроила удивлённое лицо Мия. — Мне показалось, или кто-то только что сказал какую-то глупость?       — Конечно, показалось, онэ-тан, — отозвалась девушка против воли радостно. — Так не выгонишь?       — Ну, тебе ведь некуда идти, — наигранно задумалась Мия. — А Такехито всегда помогал нуждающимся. Выгнать тебя сейчас — значит, оскорбить его память. Пожалуй, мне не стоило так поспешно принимать решение... Если бы я знала, до каких мыслей ты дойдёшь, то вернулась бы к тебе раньше, — Мия покосилась на горку боевых препаратов Рэй, одновременный приём которых наверняка повилял бы летально даже на более физически сильных секирей, нежели Мацу.       Та покраснела, стыдливо отвернувшись от доказательства своей минутной слабости.       — Но я ловлю тебя на слове, — продолжила хозяйка. — Ты говорила, что не подойдёшь к Рэй-тян, вот и не надо этого делать. Не думай, что разжалобила меня до такой степени, чтобы я допустила хоть намёк на непристойность в поместье Идзумо. К тому же тебе надо привыкнуть, что Рэй-тян, скорее всего, не будет к тебе относиться так, как ашикаби относятся к своим секирей, если вообще будет относиться хоть как-то.       — Я переживу это, — согласилась девушка. — Но подходить к ней не буду, обещаю.       — Хорошо. И ты наказана на всю неделю.       — Ладно, — покладисто кивнула Мацу.       — Будешь мыть посуду и чистить овощи на всех — сама. Без помощи всяких приборов, — строго покачала пальцем Мия.       — Буду. Сама, — радостно ответила Мацу.       — И ещё, ты, помнится, обещала стереть все непристойные фильмы с дисков и сжечь журналы соответствующего содержания. Ты это сделаешь.       — Сделаю. — Кивок.       — А поскольку ты обещала сделать это и раньше, я кое-что добавлю от себя: и перестанешь ходить на порносайты.       — И перестану ход... А? — вдруг опомнилась Мацу, словно очнувшись от транса.       — Ты же говорила, что согласна на всё? — плотоядно улыбнулась Мия. — Неужели ты не имела этого в виду? Ара, какие необязательные у меня жильцы... Стоит ли только мне предоставлять им жильё?       — Хорошо! — вдруг испугалась Мацу. — Обещаю!       Мия подняла бровь.       — Надо же, ты приятно меня удивила, Мацу-тян. Я думала, что ты будешь сопротивляться этому до последнего. Добро пожаловать в поместье Идзумо!       — Спасибо, Мия-тан!       — Однако помни: не вздумай портить Рэй, не то я пересмотрю своё решение. И тогда ты не останешься тут, даже если устроишь у меня под окнами дзигаки. В этом случае я даже одолжу тебе ленту, чтобы ты перевязала себе лодыжки, и подарю тебе танто. А то таблетки, всякие вещества — это не тот способ, с помощью которого достойно уходить из жизни.       Мацу побледнела. Она же не онна-бугэйся! Резать себе горло?! Не-ет, это перебор. Слишком страшно и наверняка больно. Но с Мией она спорить не стала. В конце концов, она же не заставляет её совершать ритуальное самоубийство, скорее даже отговаривает... вроде бы.       — Эм... Хорошо, — неуверенно кивнула она.       — Помни и то, что ты поцеловала Рэй-тян без согласия.       — Ты уже говорила, — вздохнула Мацу.       — Но зато Хомура-сан пока что ничего тебе не сказал. Так что общение с ним у тебя впереди.       Мацу шумно сглотнула.       — А у Удзуме-тан нет случайно асбестового платья?       — Это тебе придётся спрашивать у неё, — улыбнулась Мия. — Но вопрос хорош. Хомуре-сану точно не понравится, что его ашикаби целовали против воли.       — Но... Она была не против! — горячо возразила Мацу.       — Конечно, — кивнула Мия. — Я боюсь даже представить, против чего Рэй-тян может возразить, если она на это вообще способна. Так что согласилась она на поцелуй или нет — это не в счёт.       — Ясно, Мия-тан. Но ведь и Хомура-тан окрылился так же?       Хозяйка задумалась.       — Ну что же, тогда, возможно, асбестовое платье тебе и не понадобится, — улыбнулась Мия. — Ах да... Я огласила твоё наказание на неделю, но ведь сегодняшний день ещё не закончился, так что, Мацу-тян, ты наказана дополнительно. Из комнаты — не выходить до ночи. Посиди под арестом, подумай о своём поведении.       Это слегка удивило Мацу — она и так большую часть времени проводила тут. Но возразить решилась лишь в одном:       — А если?..       — В туалет — можно, — великодушно разрешила Мия. — И приберись тут, что ли. Да, кстати, надеюсь, ты понимаешь, что будет, если я замечу, как ты шпионишь за Рэй?       — К-конечно, Мия-тан. Но ты не переживай, все беспроводные камеры чего-то барахлят, так что нормально шпионить за ней у меня при всём желании не получилось бы, — призналась Мацу, нервничая.       — Вот и хорошо, — прикрыла веки Мия. — Смотри, Мацу-тян, не заставь меня пожалеть о своём решении. А это я унесу, чтобы у тебя больше не было соблазна, — Мия наклонилась и забрала таблетки и шприц-тюбики.       — Ага, — только и выдала Мацу, краснея.       — Ну что же... — хозяйка подошла к двери. — Думаю, сегодня у тебя больше не будет посетителей. Поэтому — спокойной ночи, Мацу-тян.       — Спокойной ночи, Мия-тан.       Мия ушла.       Мацу нервно выдохнула, схватила замеченную на полу плитку шоколада и, разорвав обёртку, стрескала содержимое.       В конце концов, надо же было как-то порадовать себя после такого стресса?