Ашикаби-(полу)ангел

      Рэй-Лилит ничуть не удивилась, когда в поместье Идзумо явился Пен-Пен. Не только потому, что удивляться была не в состоянии; она почувствовала его прибытие, стоило только ему проявить себя в материальном мире, в том, где теперь жила она. И потом, уж что-что, а его появление — вполне логичное событие, которое следует из того, что именно он отправил Рэй-Лилит сюда. Даже в том случае, если бы он не явился сам, он всё равно следил бы за ней или, дай он ей какое-то задание, ждал, пока она свяжется с ним и доложится ему, хоть бы и по прошествию многих эпох.       Но Пен-Пен просто отправил её в новый мир, не пытаясь истолковать свои мотивы. Да и зачем ему объясняться?       Вот и сейчас он, явившись, никому никакого отчёта не давал: всё, что ему требовалось от Рэй-Лилит — добыть холодильник, телевизор, рыбки и полотенце.       Конечно, он мог бы и сам всё это достать: создать ли, выловить ли в потоках бывшего, забрать ли из другой вселенной (не считая старой вселенной Рэй-Лилит, там ему сначала пришлось бы полностью обратить Третий Удар, что уничтожил всю жизнь на планете кроме единственного суперорганизма — моря-из-крови-Лилит, оно же океан ЛСЛ или, говоря иначе, первичного супа, — который, впрочем, и стал результатом катастрофы).       Он это мог. Но, опять же, он точно таким же образом мог выбрать себе абсолютно любой облик, и тем не менее, Пен-Пен оставался пингвином до мозга костей. То, что он мог зажигать и тушить звёзды, создавать и отправлять в небытие вселенные — не имело ровным счётом никакого значения. От всех этих миров он редко когда что-либо требовал, а если и требовал, то лишь одного: рыбки. Ну и, может быть, умеренно-комфортного быта. Иногда — пива. И он не хотел пользоваться божественной силой лишь для того, чтобы достать то первое, то другое, то третье, хотя это и не значило, что он не мог сгонять за рыбкой с пивом богиньку-другую. Правда, он достаточно равнодушно относился к тому, кто же в магазин бежит — богиня или нет, — его интересовал результат и собственное блаженное ничегонеделание.       В этот раз он пива не хотел. Но рыбка — рыбка дело другое.       Рэй-Лилит не оспаривала его решений. Дело даже не в том, что ей всё равно, кого слушать; коль уж на то пошло, то если у кого и был приоритет, так это у Пен-Пена. В конце концов, именно он создал её вселенную вместе с Первичной Расой Предтеч — создателями Лилит. Зачем ему это понадобилось и где он провёл миллиарды лет после сотворения мира — Рэй не знала, да и не интересовало её это. Что её интересовало, когда Пен-Пен появился и отдал распоряжение, так это исполнение оного. Рэй-Лилит, конечно, могла бы считаться богиней, но всё-таки Пен-Пен в этом смысле превосходил её многократно.       Поэтому сегодня утром Рэй-Лилит, вооружённая целью, отправилась за покупками.       Она-Рэй хорошо помнила, что частички Лилим пользуются деньгами, а потому она поинтересовалась у Секирей, где ей взять деньги. Не то что её бы остановило их отсутствие. Рэй-Лилит не хотела огорчать Лилим, если была возможность этого избежать, сделав что-либо иначе. Но именно иначе, а совсем отказаться от серьёзной цели или поставить себе цель не огорчать Лилим она не могла. Ну а любая цель, поставленная лично Пен-Пеном, — обязательно серьёзная.       Хотя... с целями в её текущем состоянии у Рэй-Лилит были сложные отношения. И вопрос, что было для неё целью, а что — нет, очень интересен.       Своих целей у неё не было... Или была, но пока всего одна: защищать Лилим. От чужаков. Здесь, в этом мире, Адама и его детей она не чувствовала, но зато прекрасно ощущала Секирей, который заинтересовал её, лишь когда его частичка погубила частичку Лилим. Вот от него-то Рэй-Лилит и была готова защищать своё-не-своё дитя.       Это и была её собственная цель, а скорее, даже задача. В принципе, никаких сложностей та в себе не содержала. Если бы Секирей вышел из-под контроля и снова стал атаковать Лилим, от Рэй-Лилит потребовалось бы не столь уж многое. Каждый вариант её действий был прост и осуществим:       1) Просто убить на месте отдельную частичку Секирей, как это с Лилим проделывали Апостолы — «сито», — к которым, почему-то, Лилим причислил и Адама, и её саму. Как бы там ни было, она прекрасно знала и помнила, что они, прорываясь к ней, каждый по-своему уничтожали её дитя. Помнила она и то, как она-Рэй не давала им прорваться к своему телу-Лилит. И все их приёмы она могла бы повторить, если бы захотела. Ведь зародыш Адама тоже был ею поглощён, и теперь она несла в себе Плод Жизни.       2) Разорвать свет души частички-Секирей, слегка повредив суть при отторжении от целого-Секирей, но зато и присвоив оторванный осколок души себе. А искалеченная душа, пусть даже осколок, пусть даже один, всяко пригодится Семени Жизни.       3) Инициировать нечто вроде Второго Удара, который некогда начал Адам, стоило дитя Лилит неразумно извлечь из него копьё Лонгиния, из-за чего он и вернулся к жизни, немедленно напав на Лилим. Только этот Удар будет поменьше и, естественно, нацелен не на дитя Лилит, а на Секирей — вообще неизвестно чьё дитя. На это понадобится время, но не так уж и много — всего несколько минут. А потом Секирей просто распадётся и будет окончательно уничтожен.       Ни один из вариантов ничем Лилим не грозил, даже последний, разве что лишь отдельным частичкам, да и то — лишь их душевному здоровью. Даже та часть дитя Лилит, что несёт в себе наследие не только её, но и Секирей, не пострадала бы. Всё же наследия Лилит в каждой частичке Лилим было неизмеримо больше, нежели чужого. Разве что такие частички потеряли бы остатки силы Секирей, но сколько там тех сил? Секирей вроде бы обладает Плодом Познания — так это и без его вмешательства есть изначальный Плод Лилим, — у него имеется пародия на Плод Жизни — так та расколота на восемь частей и едва-едва проявляет себя через частички Секирей...       Хотя работает эта пародия занятно. Будь у Рэй-Лилит чуть больше любопытства и воли, она обязательно исследовала бы частичку Мацу, у которой этот недо-Плод Жизни усиливает Плод Познания.       Впрочем, не так уж это и странно, Плод-то настолько не-Плод, что, скорее всего, и не является им.       Но неважно. Главное, что она могла уничтожить Секирей не слишком болезненно для Лилим. Недо-Плод почти не давал её собственному дитя силы и потому не мог на него влиять. Маловероятно, что она, Рэй-Лилит, ошибается. Для этого она должна была столкнуться с чем-то совершенно новым, чем-то, к появлению чего Первичная Раса Предтеч не имеет ровно никакого отношения. Что, опять же, маловероятно, учитывая как масштабы заселения ими Вселенной, так и антропоморфность частичек самого Секирей. Ведь это не Рэй-Лилит сейчас выглядела как частичка своего же дитя, это частички её дитя приблизились к изначальному облику Лилит.       Однако хотя Рэй-Лилит и могла уничтожить Секирей, тот всё же установил несколько мистических связей с Лилим. И, что немаловажно, те частички, что соединились с частичками её собственного дитя, были подчинёнными в этой связи Лилим. Что, в общем-то ожидаемо, ведь Лилим крупнее и сильнее Секирей.       Так что единственная цель, которую она поставила перед собой, пока не требовала вмешательства.       Но вот что касается других целей... С ними положение оказалось несколько сложнее. Что Рэй-Лилит готова была сделать для Лилим, и что она для него сделать не была готова — вопрос интересный, а ответ на него — далеко не так однозначен, как может показаться.       Например, если бы Секирей сказал ей куда-то пойти, не останавливаясь и ни на что не отвлекаясь, а Лилим — встретился на пути и попросил остановиться, то Рэй-Лилит, скорее всего, продолжила бы выполнять просьбу Секирей. Потому что такая просьба всё равно становилась её целью, от чужака она исходит или нет. Но если бы для Лилим исполнение его просьбы было важным — она забыла бы о выполнении прежней просьбы, просьбы Секирей.       Однако и такая модель не описывает исчерпывающе возможное поведение Рэй-Лилит. Прежде всего, она не являлась слугой ни Лилим, ни, тем более, Секирей. Она оставалась могущественным существом, способным в теории и хотеть, и желать. Просто она не чувствовала — или почти не чувствовала — никаких порывов что-либо сделать. Но если такое случилось бы, то просьбы что Лилим, что — особенно! — Секирей просто перестали бы иметь для неё значение.       Да, сейчас Рэй-Лилит исполняла просьбы и отвечала на вопросы. Ей не оставалось ничего другого, потому что у неё почти не было своих желаний. Но даже и исполняя просьбы, и отвечая на вопросы, Рэй-Лилит не брала на себя обязательств. И что тут сказать? Без взятых кем-либо на себя обязательств никто не имеет права на такое существо рассчитывать, а точнее имеет — но только на свой страх и риск.       А пока ей нечем было заняться, кроме как исполнением просьб и ответами на вопросы. Важность же просьб она определяла достаточно просто: она ведь чувствовала эмоции Лилим, хотя эмоции его частичек читались несколько труднее. Лилим противоречив. Важность просьб Секирей не имела значение, а потому Рэй-Лилит не заботилась, насколько хорошо его понимает.       В этот день ей дал поручение Пен-Пен. Рэй-Лилит подошла к исполнению без фанатизма, как можно было бы подумать, глядя на неё со стороны. Ведь она не пыталась задействовать всё своё воображение, все свои силы! Она, например, и не думала взлетать, пока частичка Секирей не подсказала ей это сделать. Тогда-то она полетела. Ведь так гораздо быстрее.       А камеры? Сенсации? Внимание Лилим?       А какое ей дело? Она — его праматерь, пусть и не совсем этого Лилим, но этот Лилим такой же. Шокировать своё-не-своё дитя, да даже напугать — это совсем не тоже, что и угрожать ему.       Хотя, конечно, это ещё вопрос, что же отдельные его частички сочтут угрозой. Комплементация, например, угрозой не была — не с точки зрения Лилит. Распад личностей человечества тоже не был катастрофой — пока жива суть Лилим. Но у частичек на этот счёт наверняка нашлось бы иное мнение. Всё же часть из них, те, кто находился в Чёрной Луне во время Третьего Удара, понимали, что происходит, и некоторые очень этого не хотели, пытаясь сопротивляться, но не понимая, чему и как; они панически её боялись, пытаясь спрятаться от её духовных двойников, которые безжалостно собирали свою жатву.       Теперь же она так же неумолимо, но — без лишнего фанатизма — осуществляла распоряжение бога.       Стоило ей покончить с добычей последнего предмета, в котором нуждался Пен-Пен, Рэй-Лилит тут же стало всё равно, что делать, и она снова открылась для просьб Лилим и Секирей. Частичка Секирей настояла на том, что Рэй-Лилит должна купить искусственную оболочку, и, конечно, исполнив единственную задачу, которая требовала от неё действий, Рэй-Лилит послушалась частичку Удзуме, которая долго пыталась понять, что же ей, Рэй-Лилит, больше нравится.       На такие вопросы у неё не было готового ответа, а потому, если она не могла отделаться каким-либо дежурным ответом, ей приходилось задумываться и анализировать своё поведение и симпатии, которых у неё и вовсе-то не было. Только у Аянами Рэй. Вот их она и вспоминала, вытаскивая ближе к поверхности своего сознания её личность, пусть и не слишком усердно.       По пути назад в свой новый дом выяснилось, что частичка Удзуме не понимает, кто такой Лилим. И пусть Рэй-Лилит могла ответить на это вопрос исчерпывающе, её ответ был минимально достаточен. По её мнению, расщеплённый недо-Плод Жизни вполне давал Секирей возможность почувствовать её и Лилим связь, а если не это, то уж единство Лилим точно. Это изначальный дар любого Плода Жизни — чувствовать течение и окраску энергий.       Дома Рэй-Лилит встретил Пен-Пен и попросил перенести его жилище в комнату Рэй-Лилит. В конце концов, если ему там не понравится, ей ничего не стоит перенести его назад. Не задавая лишних вопросов, она исполнила просимое, и даже подключила холодильник и телевизор к электросети.       После чего она замерла рядом с холодильником. Заданий больше не было, а придумать их себе самой, — как всегда, не хватало воли.       Потом пришла частичка Мия-сан.       — Рэй-тян? Прими ванну до обеда, тебе нужно согреться... Ты ведь летала?       — Да.       — На высоте холодно?       Холодно или нет? Холодно кому? Рэй-Лилит даже температура на уровне абсолютного ноля не пугала. Так что ей нельзя замёрзнуть в принципе.       Ответить «не знаю»? Уточнить вопрос?       Несколько секунд Рэй-Лилит выбирала между равноценными ответами.       — Кому? — наконец, спросила она.       — Тебе. Тебе было холодно?       — Нет.       — А ты знаешь, что такое «холодно»? — вдруг спросила Мия, пройдя в комнату.       Знает ли она? Она знает, как Аянами Рэй. Она знает, как Лилит. Потому что от копья Лонгиния очень холодно. Всё тело сковывает паралич и из него уходит тепло, хотя сочащаяся кровь — ЛСЛ, источник всего живого — тёплой остаётся.       — Знаю.       — Я не буду спрашивать тебя о прошлом. Но прими ванну. Согрейся.       Рэй-Лилит помолчала.       — Да, — она шагнула к двери.       Впервые в этом мире она выразила своё согласие словом, а не просто исполнила просимое.

***

      Обед прошёл молчаливо. Совсем не так, как обычно проходят обеды в поместье Идзумо, а всё из-за ашикаби Хомуры... Ну, и Мацу. Никто не проронил ни слова, кроме короткого «итадакимас». Словно все четверо секирей заключили негласный договор отложить обсуждение ситуации Рэй и чего бы то ни было до конца обеда.       Сама Рэй, из-за которой обед немного задержался, под полным переживаний взглядом Хомуры ела несколько... механистично. Пожалуй, так она могла бы есть любую гадость и любой же деликатес. Её взгляд, как он заметил, не был совершенно неподвижен, но и не цеплялся за секирей, как можно было бы подумать, а просто блуждал по комнате и, если пересекался с кем-то из обедающих, не фиксировался на нём.       Наконец, все насытились и поблагодарили Мию за отличный обед. Потом повернулись к Рэй.       Разговор начала Кадзехана.       — Ты очень сильная ашикаби, девочка, — улыбнулась она. — Я, пожалуй, не останусь ночевать в поместье Идзумо.       Рэй промолчала. Видимо, для неё слова Кадзеханы не несли большого смысла. Но, конечно, и отрицательно она не отреагировала.       — Кадзехана-сан, — улыбнулась Мия. — А вас никто и не держит. Впрочем, вы будете в полном порядке, если всего лишь не попросите Рэй-тян позволить её поцеловать.       Кадзехана невесело хмыкнула.       — Да-да, ты уже рассказывала. Рэй-тян, — обратилась она к девочке, — а у тебя неплохие шансы победить в этой игре. Ведь если на тебя реагируют все неокрыленные, такие, как я, то ты очень быстро соберёшь крупные силы. Плюс твоя собственная способность. М-да... — протянула Кадзехана. — Уникальная, можно сказать, и уж точно полезная. Так что шансы у тебя и правда неплохие.       Мия, пока Кадзехана говорила, неодобрительно качала головой, но и не прерывала её.       Рэй промолчала.       — Тебе неинтересна победа?       — Нет.       Кадзехана подняла бровь, потом обиженно надула губки, зато Мия еле заметно ухмыльнулась. Странно... Чего это с ними?       — Рэй, а что тебе... — заговорила Удзуме, но совершенно неожиданно для Хомуры, да и не только для него вдруг передумала: — Нет, ничего.       Мия скосила взгляд на девушку и прищурила взгляд, но тут же отвернулась к ашикаби Хомуры.       — А чем ты вообще хочешь заниматься, Рэй-тян? — спросила её хозяйка. — Школу, я так понимаю, ты уже закончила?       — Нет.       — Ах да, ты говорила, прости... — грустно улыбнулась она. — Ты ведь рассказала уже, её, вроде бы, разр... Стой. Стой-стой, — Мия старательно наморщилась. — Ты же две тысячи первого года рождения?       — Да, — ответила Рэй.       «Надо же. А тут — реальные цифры. И как у неё четыре миллиарда лет раньше получалось?» — подумал Хомура.       — Если так, — продолжила свою мысль Мия, — то ты должна была выпуститься из старшей школы год назад. Ты когда в неё поступила?       — Я не поступала, — спокойно ответила Рэй к удивлению многих. Ну ещё бы! Ведь практически все японские школьники переходят из средней школы в старшую.       — И не собиралась?       — Мия! — зашипел Хомура. — Какая школа?! Вы же сами ви...       — ...собиралась, — тихий голос Рэй оборвал его речь. Он удивлённо повернулся к своей ашикаби, да и прочие секирей подобрались.       — В каком году?- деловито спросила Мия.       — В две тысячи шестнадцатом.       — И почему же не поступила?       — Он ещё не наступил.       Тишина.       — Рэй? — Мия пришла в себя первой. — Какой, по-твоему, сейчас год? Какое сегодня число?       Хомура заметил, что руки у хозяйки слегка подрагивают.       — Две тысячи пятнадцатый. Семнадцатое декабря.       Мия глухо охнула и покосилась в сторону потолка, туда, где была комната Мацу. Хомура прищурился.       — Вот так да-а-а... — протянула Кадзехана. — Впрочем, это же ничего не меняет?       — Меняет, Кадзехана-сан, — пришла в себя Мия. — Это означает, что Рэй-тян всё-таки четырнадцать.       — Стой, так ты веришь?! — удивлённо воскликнула третья секирей.       — А почему бы мне и не поверить? Ты же видела, что Рэй умеет. Ни один нормальный ашикаби на это не способен. И уж если она смогла летать с Хомурой-саном по всему городу, то, может, и через время перенеслась? Мацу-тян всё же была права. Жаль только, что ей не хватило уверенности, чтобы настоять именно на этом варианте... Рэй-сан, прости, что отвлеклись от тебя, и говорим на малопонятную тебе тему... Не знаю как тебе сказать, но у нас тут совсем другая дата... А именно, восемнадцатое февраля две тысячи двадцатого года. Ты попала в будущее, Рэй!       Рэй не отреагировала.       — Рэй? — озабоченно переспросила Мия. — Ты нас поняла?       — Да.       — Что ты поняла? — женщина страдальчески вздохнула.       — Я попала в будущее.       — Что-то ты какая-то удивительно спокойная, — задумчиво пробормотала Кадзехана.       — Вообще-то она всегда такая, — хором отозвались Мия, Удзуме и Хомура. Потом переглянулись и нервно рассмеялись.       — В общем, — подытожила Мия. — У тебя нет документов, которые не вызвали бы вопросов. Кроме твоей карточки МБИ. Надо же, хоть на что-то это сборище шавок сгодилось. Хотя... Возраст-то там и не указан. Что ж, будем думать, что с тобой делать. А точнее, что будешь делать ты.       — Мия? — удивился Хомура.       — Ах, Кагари-сан, неужели же вы хотите, чтобы ваша ашикаби превратилась в подобие Сео-куна, который только и знает, что ходить к приличным людям и объедать их? — в притворном ужасе Мия всплеснула руками, а за её плечом стал собираться Ужас.       Хомура сглотнул, хотя после сна с Рэй Ужас Мии не так сильно его впечатлил. Но абсолютного иммунитета ему всё-таки не досталось.       — К-конечно, нет, Асама-сан.       — Я так и думала, — удовлетворённо кивнула Мия.       — Не то чтобы я была против, — вдруг заговорила Кадзехана, — но ведь девочка... Она... — Кадзехана потянулась пальцем к своему виску, но, кинув взгляд на Хомуру, передумала и стала изображать руками что-то невразумительное.       — Я поняла вас, Кадзехана-сан, — улыбнулась хозяйка. — Именно поэтому-то я и настаиваю на том, чтобы у девочки появились хоть какие-нибудь обязанности. Уверена, ей это не повредит, а возможно, что и поможет.       — Интересно, каким это образом, — угрюмо пробормотала Удзуме.       Дзын-н-нь!       Удзуме схватилась за лоб, Мия, довольно кивнув, спрятала поварёшку.       — Труд ещё никого не убивал. К тому же, у Рэй-сан есть необычные способности, которые могут очень пригодиться в домашнем хозяйстве. Просто грех упускать такую возможность.       — Асама-сан! — вскинулся Хомура. — Я против! А вдруг Рэй надорвётся?       — Кагари-сан, вас она несла по всему городу, хотя вы у неё не спрашивали, не надорвётся ли она.       — Но я же хотел её остановить!       — Это неважно, — назидательно взмахнула поварёшкой Мия. — Главное, что Рэй-сан в состоянии перетаскивать некоторые тяжести.       — И часто нам их надо перетаскивать? — Хомура слегка успокоился.       — Продукты с рынка и магазина — часто. Рэй-сан вполне может держать их в руках, но лишить веса. Всем польза.       Хомура задумался.       — Если только так... — протянул он. — Но одна она не пойдёт. Ей нужен постоянный присмотр.       — Согласна. Что же... Хоть на что-то Мацу да нужна? — улыбнулась Мия.       Вдруг по лестнице спустился пингвин, стуча лапками. Хозяйка гостиницы повернулась к нему.       Все остальные секирей — тоже. Пингвин замер, настороженно смотря на рассевшихся девушек и одного парня.       — А вот и наш новейший постоялец... — протянула Мия. — А давайте и ему придумаем общественно-полезное занятие?       — Уарк?! — ошеломлённый Пен-Пен приоткрыл клюв.