Ашикаби-(полу)ангел

      Сложно сказать, когда же Мацу пришла в себя после своего приключения, довольно необычного для секирей, которым, по большей части, были неведомы сомнительные «радости жизни», многочисленные пороки и вредные привычки. Впрочем, только среди тех, кто входил в круг общения Мацу, нашлось бы целых два исключения: Кадзехана — законченная алкоголичка, и Хомура — заядлый курильщик. Однако, если судить по тому, что Мацу видела и что вытворяла, она-таки и их переплюнула. И отнюдь не немного.       Для неё все воспоминания прошедшей ночи были как в тумане, не только после того, как её доставили в палату, а и многое до этого. Лицо Карасубы — последнее, что она помнила. А что же случилось после?..       Пожалуй, Мацу не смогла бы ответить на вопрос, когда очнулась на больничной койке МБИ в первый раз. Тогда она ещё плохо понимала, что происходит вокруг. Она так и лежала, открывая и закрывая глаза, то приходя в себя, то снова засыпая по нескольку раз в час. Мацу осознавала себя в моменты пробуждений, только вот воспоминаний об этом не осталось, так что знала она о том, что всё-таки возвращалась в сознание, лишь из разговоров персонала, подслушанных за то время, что Карасуба несла её к машине — но это было после.       Потом она, наконец, очнулась по-настоящему. Первое воспоминание: как же дурно! Настолько дурно, что она немедленно провалилась в забытьё.       И немедленно же очнулась.       Теперь ей стало чуть лучше. Но лишь настолько, чтобы снова не терять сознания от дурноты. Во рту, почему-то, поселился омерзительнейший привкус, от которого хотелось то ли воды напиться, то ли просто опорожнить желудок. Вскоре после этого Мацу заснула, уже несколько спокойнее.       Когда она вновь пришла в себя, то смогла разлепить веки. И чувствовала себя... Сносно. Да, сносно. Конечно, её тело слегка ломило, болела голова, бил озноб, в ушах звенело, было больно шевелиться... Но хотя бы она оставалась в сознании и не уплывала в обволакивающую черноту.       Первым предметом, который попался ей на глаза, оказалась капельница... Точнее, это была не капельница — в левую руку Мацу входили сразу две иглы, — а аппарат для плазмафереза. Капельница, впрочем, тоже нашлась — игла от неё входила в правую руку. Что МБИ вводили в её кровь — Мацу не знала, да и знать не хотела.       Иглы в собственном теле — не очень приятное зрелище, и вообще ощущения от них — тоже не из лучших, особенно когда их очень неаккуратно (по мнению Мацу) вынимает санитарка. Но страшнее всего для Мацу оказалось увидеть перед собой Сахаси Таками, которая смотрела на неё недобрым взглядом.       — Доброе утро, Мацу, — холодно сказала она. — Мы почистили тебе кровь.       Наверное, тогда она опять потеряла сознание — от ужаса, не иначе, — но почти в тот же миг пришла в себя снова. И снова перед ней была Сахаси Таками. Мацу попыталась её развидеть, но та больно вцепилась ей пальцем в ухо и стала его выкручивать. Молча. Без слов.       Мацу попыталась поднять руки, благо, что оттуда уже вытащили иглы, но её кисти кто-то сильно сжал, заставив вскрикнуть от боли. Девушка подняла взгляд к изголовью и замерла как кролик перед удавом. Над ней — о ужас! — склонилась сама Карасуба и, прищурив глаза, мерзко улыбалась ей. Под глазом у Чёрной был роскошный синяк, но менее страшной она от этого не казалась, скорее, наоборот.       Мозг Мацу попытался построить осмысленную картину происходящего. Получилось не очень, но одно было ясно — её захватили МБИ. Ками-сама, что же они теперь сделают с ней?! Неспроста же её вылечили?       Но зачем выкручивать ухо? Это что, пытка такая, чтобы она сказала, где дзинки?       — За что?! — пискнула Мацу.       — За дело, — ответила Таками, но ухо отпустила. — Собирайся, мы едем.       — Куда?       — Увидишь. Ну так ты встаёшь или нет?       Мацу не хотелось вставать. Хотелось полежать — под тёплым больничным одеялом, подальше от пыточных камер МБИ... И вообще, ей очень хотелось отдохнуть, а не ехать куда-то.       — У меня есть отличная идея, Таками-тян, как заставить Мацу-тян расшевелиться, — с садистской улыбочкой заметила Чёрная Секирей, подходя к койке девушки сбоку.       Мацу не успела и вякнуть, когда Карасуба подняла её за волосы в сидячее положение и ударила кулаком в живот, опрокинув обратно в постель. В следующий же миг девушка получила сильный удар ногой в печень и полетела на пол вместе с койкой, отбив себе весь правый бок при приземлении. Все ощущения Мацу сосредоточились исключительно на боли, которая мешала даже просто сделать вдох, а тем временем на неё сыпались всё новые удары. Впрочем, по лицу её Карасуба ни разу не ударила.       Таками же, пока продолжалась экзекуция, стояла в дверях и курила, время от времени поглядывая на часы.       Удары прекратились. Не успела Мацу кое-как прийти в себя, как Карасуба снова подняла её за волосы, заставляя встать с болезненным вскриком.       — Так вы закончили, Карасуба-сан? — недовольно спросила Таками. — Мы опаздываем, у меня ещё дела есть.       — Это не надолго, — улыбнулась Карасуба и набросила на Мацу её одеяло — её собственное одеяло, не больничное.       Девушка даже не успела удивиться такому необычному для Карасубы знаку заботы, как та отшвырнула её навзничь и тут же в это самое одеяло закатала.       — Глупо, — оценила сделанное Таками.       — Мне нравится, — коротко отозвалась Карасуба и, подняв очки, валяющиеся треснувшими на полу рядом с опрокинутой тумбочкой, надела их на Мацу, после чего связала и забросила себе на плечо как мешок с картошкой.       — Обязательно так? — хмыкнув, спросила Таками, бросив взгляд на измученную Мацу.       — А какая разница? — пожала плечами Карасуба, довольно ухмыляясь.       Шли они по зданию минут пять, может — семь. Тогда-то Мацу и подслушала кое-какие переговоры персонала, но многого не узнала, помимо того, что сама она стала местной знаменитостью, а её злоключения — самой свежей сплетней. Как же, обдолбанную секирей поймали и привезли! Таких раньше не встречалось.       Позор-то какой...       На улице Карасуба швырнула Мацу в багажник. Совсем, между прочим, не тёплый. Оттуда девушка расслышала глухую перебранку Чёрной и Таками, после чего машина тронулась.       Первым делом, Мацу попыталась подключиться к GPS-навигатору — и не смогла. То есть при крайнем напряжении сил она чувствовала, что в машине есть электроника, но и только. Ни на что продуктивное она сейчас не была способна. Неужели же в МБИ как-то заблокировали её способности?       Мацу снова попыталась сконцентрироваться, но не получилось.       Ох, как страшно ей стало! Она вдруг вспомнила свои «тёплые приветствия» в адрес Карасубы на сайте ООН. А ещё — шуточку с поданными ею от имени Карасубы объявлениями. И что тут можно подумать? Когда её везут куда-то в промёрзшем багажнике, где, казалось, с каждой секундой всё холоднее, когда до этого её избила бывшая сослуживица, когда даже те слабые в смысле прямого боя способности, что есть, и то заблокированы... Вот и получился у Мацу вывод, что везут её куда-то за город, где Карасуба за сегодняшний розыгрыш прикончит её и бросит в сточную канаву. С полного одобрения Минаки — куда же без него — и молчаливого согласия Таками.       Почему-то ей не пришло в голову, что в таком случае незачем было и кровь ей чистить, но в этот момент мыслила она не то чтобы ясно. Поэтому и оставалась во власти заблуждений.       Как бы там ни было, Мацу была совершенно уверена: она поняла, что за судьбу уготовили ей МБИ. Но она не хотела умирать. Девушка стала дёргаться, только вот... Много ли толку, если делать это, будучи замотанной в одеяло?       «Карасуба всё предусмотрела!» — с отчаянием подумала она, продолжая рваться, пока не выбилась из сил. В конце концов, когда от усталости и холода не получилось хотя бы чуть-чуть пошевелиться, когда она съела почти весь кислород в багажнике, когда мышцы стали затекать, Мацу смирилась и, бессмысленно хлопая глазами, ждала, когда они приедут на место, чтобы всё поскорее закончилось.       Наконец, багажник открылся, и Карасуба бесцеремонно выдернула оттуда Мацу. Той было всё равно. Она даже не поняла, что её привезли к дому Мии, пока Чёрная Секирей не швырнула её на пол гостиной, вырвав полный боли вздох. Только тогда она пришла в себя, и с дикой радостью поняла, где же оказалась.       Ками-сама, как она была рада! Как рада!       Ну и что, что её сбросили на пол, а потом ещё и пнули напоследок? Ну и что, что Карасуба опять попала точно в солнечное сплетение, выбив из Мацу весь дух? Главное — она уцелела и осталась жива!       Развязывали её Хомура и Удзуме, Мия же ушла проводить нежданных гостей, а Рэй просто смотрела на всё это, не делая попыток приблизиться. Ну а Мацу не стала к ней обращаться, даже в такой ситуации помня наказ Мии.       Почти повсюду тело девушки болело от свежих синяков, почти целиком оно затекло, но Мацу старалась не показать, как ей больно. Удзуме и Хомура расстроились бы, хотя кто их знает... В любом случае, пусть её и отметелила Карасуба, не хотелось демонстрировать слабость. И потом, тут, как никак, и её ашикаби присутствовала, а уж перед ними-то слабость секирей демонстрировать невместно. Ну, во всяком случае не во всём.        Когда её всё-таки развязали, Мацу напросилась к Хомуре на ручки. А к кому же ещё? Рэй-то пустила бы, но зато потом Мия... Бр-р-р! А Хомура — он тёплый. У него вообще сколь угодно высокая температура тела может быть. Удобно. Вот она к нему и прижалась.       Тепло. Тепло... Избитое тело ноет, и лишний раз пошевелиться — больно, а Хомура как назло ёрзает, но всё равно — насколько же тепло!       Мацу уже пригрелась, когда в комнату вошёл тот, кого она сперва приняла за свой наркоманский бред, — пингвин. Очень грозный пингвин! И, как оказалось, видела его не она одна.       Пингвина её ашикаби узнала. Что интересно, так это то, как он её нашёл? Объяснение Рэй, что пингвин, дескать, бог, Мацу решила проигнорировать. По её мнению, бог-пингвин существовал лишь один, и имя ему было Такс. А Пен-Пен совершенно на него не походил. Хотя... Выглядел-то он в любом случае внушительнее, нежели Такс. Ну ещё бы, Такс — он ведь только картинка, на логотипах разве что и водится, а Пен-Пен — он пингвин живой. Как взглянет — аж чувствуется, если недоволен чем-то.       Начался сущий цирк. Для начала, Рэй, якобы поговорив — или всё же без «якобы»? — с пингвином, который только и делал, что уаркал в ответ, представила ему всех присутствующих. А пингвин... Пингвин их имена — запомнил! Хотя и воспроизвёл только первые слоги. Но ведь запомнил же.       Сразу после этого Рэй, повторив подвиг Мацу, отправилась на улицу в чём была.       Несмотря на то, что её пытались удержать и Хомура, и Мия, которая немедленно послала Удзуме за вещами и совершенно проигнорировала Мацу, Рэй без каких бы то ни было видимых усилий всё-таки вышла сначала из гостиной, а потом — и на улицу. Мия ринулась за ней.       Тут бы Мацу и улизнуть... что она, не будь дурой, и сделала, как только Мия скрылась в коридоре. В своей комнате она чувствовала себя безопасно. Приятный шум компьютеров навевал дрёму, а ей так хотелось спа-а-ать...       Правда, только-только она прикорнула на футоне, как пришла и Мия:       — Ну что же... — медленно сказала она. — Мацу, вставай. Что ты можешь сказать в своё оправдание?       А действительно, что?       — Не знаю... Мия-тан, я правда не знаю, что со мной было! — сказала девушка чистую правду.       — В поместье Идзумо есть два главных правила... — задумчиво произнесла Мия сторону. — Здесь не будет разврата и насилия. Однако, Мацу-тян, это не значит, что всё остальное разрешено.       — Прости, Мия-тан, — понурилась Мацу. Вот теперь её Мия точно выгонит! — Только не гони меня! Я не знаю, правда не знаю, что случилось. Ты ушла, а я села за компьютеры... Ну и решила сначала взломать сайт ООН...       — Что сделать? — широко распахнула глаза Мия.       — Ну так сайт же, а не сервера с закрытой информацией. Ну и написала там... кое-что. О боги, и зачем я только оскорбила там Карасубу-тан?!       — Кстати, — хихикнула Мия, — за Карасубу я тебе всё прощаю! Просто не делай так больше. Не надо наркотиками баловаться, метамфетамин тебя мог и убить. Ты же секирей, у нас чуть другая физиология.       Прощение Мии оказалось несколько неожиданным, но уж что-что, а жаловаться на это Мацу не собиралась. Но... Метамфетамин? Когда это она его принимала? Ей и в голову не пришло бы! Впрочем, сейчас важнее воспользоваться хорошим настроением Мии и, если получится, избавиться от наказания.       — Вот уж не думала, что после одной шутки... ладно, двух, ты расщедришься на такое, — покачала головой она.       — Шутки? — удивлённо переспросила Мия. — О нет, Мацу-тян, я говорю о синяке под глазом Карасубы.       — Так это сделала я?! — в ужасе воскликнула Мацу, сразу припомнив шикарный бланш Чёрной Секирей. — Да как она меня не убила на месте?..       Мия присела на её футон и задумчиво приложила палец к нижней губе.       — Ну, положим, на такие вещи она всегда реагировала странно. Удар есть удар, ей он, наверное, не кажется таким унизительным, как показалось бы что-нибудь другое. В худшем случае после него она тебя побила бы.       — Ну... Она так и сделала, Мия-тан.       Взгляд Мии сразу посуровел.       — Сильно?       — Очень, — честно призналась Мацу.       Мия осторожно её обняла и погладила по голове.       — Слушай, Мия-тан, — заговорила Мацу, прильнув к её руке. — А почему ты ведёшь себя иногда с нами как мама, но просишь называть себя в крайнем случае «онэ-сан», но никогда — «каа-сан»?       — Потому что я не мать вам, — ответила та, убрав руку. — С любой точки зрения — я ваша старшая сестра. И у меня не получается всегда относиться к вам, как своим детям.       — Не с любой точки зрения, — задумчиво пробормотала Мацу, — генетический материал должен быть как можно более разнороден, так что мало у кого из нас есть кровные родственники... Стой, но раз «не получается», то должно получаться?       — Наверное... — протянула Мия. — Но тогда и к Карасубе мне пришлось бы относиться, как к дочери. А я не могу даже представить себе такого.       — Да уж... Странно, наверное, быть старше её.       — «Наверное»? — подняла бровь Мия. — Мацу-тян, старше тебя из секирей только я. Если бы все секирей на моём корабле были друг другу близкими родственниками по крови, Карасуба была бы тебе младшей сестричкой. Так что при следующей встрече можешь называть её «имото-тян», — Мия хихикнула, прикрывшись рукавом.       — Лучше не надо, — передёрнулась Мацу. — Вот Кадзехану-тан можно, хотя смысла и нет. А Карасуба-тан... Ой-ой-ой! Что будет, когда мой второй розыгрыш сработает в полную силу!.. Ой-ой! — Мацу схватилась за голову. — Я ведь от её имени такое сделала... Такое...       — И что же? — заинтересовалась Мия.       — Да... На сайтах объявлений подала... объявления. Разные. Мэйдо там... Горничная... И всё такое прочее. Да с фотографиями.       — Пф! — фыркнула Мия. — Я бы не стала на твоём месте переживать. Карасуба на удивление уродлива для секирей, так что если ей кто-то и позвонит, то исключительно по недоразумению и с тобой она эти звонки не свяжет.       — Правда? — по-детски радостно посмотрела на неё Мацу.       — Конечно!       — А вдруг она найдёт объявления в сети?       — Ну даже если она и найдёт, и свяжет, то никогда не посмеет тебя тронуть. Ты же под моей защитой, а о нашей вчерашней размолвке она не знает — да та и не значит ничего.       Мацу погрустнела. Всё-таки, как бы там ни было, вчера Мия почти выгнала её из дому. Подальше от ашикаби... Которая сейчас сама убежала из дому, а с ней отправился Хомура, да и Удзуме тоже помчалась их догонять: Мацу всё слышала.       — Ла... А-а-апчхи!       — Будь здорова. А ты не заболела? — поинтересовалась Мия.       — Ага, — Мацу шмыгнула носом. — Наверное. Меня по холоду таскали. И Карасуба в багажнике везла. Можно я посплю?       — В багажнике? — Мия зло прищурилась. — Всё-таки следовало её придушить, пока она эмбрионом была. И... Нет, пожалуй нельзя. Сначала ты примешь ванну. Пойдём. Тем более, что когда Рэй придёт, ей тоже будет нелишним согреться. Ты-то хоть с одеялом убежала...       Мацу стыдливо потупилась, вставая следом за Мией.       — Ну, я же не знаю, как так получилось. Ничего не глотала, не колола, не курила. Откуда только что взялось?       — Точно ничего? — сомнением спросила Мия, открывая дверь комнатки Мацу.       — Да ничего, только шоколадку... — задумчиво пробормотала та, проходя следом за Мией. И тут же воскликнула: — Вот же я дура!       — Шоколадку... Ту, которая из запасов Рэй? — догадалась Мия.       — Ну да. Помнишь, я говорила, что там первитин, только под другим именем? А это именно психотропный боевой препарат.       — То есть, Рэй в любой момент могла бы пережить нечто подобное?! — воскликнула в ужасе Мия.       — Нет, вряд ли, она же человек. В Третьем Рейхе панцершоколад не только солдатам выдавали, но и свободно продавали гражданскому населению, вроде бы даже детям давали, но тут я не уверена.       — Ну что же... Тогда ты, пожалуй, невиновата в том, что случилось, — улыбнулась Мия. — Однако если я узнаю, что ты ещё раз...       Мия прервалась, но за неё всё сказало появление Маски Ужаса.       — Да ни в одном глазу! — пылко зареклась Мацу.       — Поверю, — кивнула хозяйка. — Что же, заходи, грейся, а я, пожалуй, буду готовить обед. Как прогреешься — возвращайся и ложись спать. Только поешь сначала, я прямо тебе в комнатку принесу еды.       — Спасибо, Мия-тан — улыбнулась ей Мацу.       Ванна действительно ей помогла. Вода была очень горячая и хорошо прогревала замёрзшее тело. Правда, Мацу всё равно расчихалась, и даже начала кашлять. Температура у неё подскочила и спать захотелось особенно сильно. А что же касается еды... Она честно съела несколько кусочков: всё-таки целую ночь бегала, а потом ещё и Карасуба её избила — организм нуждался в строительном материале на регенерацию. Но больше в неё не влезло. К тому же с каждой минутой голова болела всё сильнее. Поэтому Мацу, поплотнее укрывшись одеялом — новым, выданным Мией — легла спать и забылась беспокойным сном...       ...который в итоге прервали.       Как скоро — она не могла определить, но это был самый неподходящий момент. Мало того, что она ещё не выспалась, так и озноб её забил.       — Мацу? К тебе можно? — спросил голос Хомуры.       Она нехотя подняла голову. А вот если бы это была её ашикаби... То и тогда она подняла бы голову именно так — нехотя. Нет, всё-таки ей слишком хотелось спать.       — Чего тебе, Хомура-тан... Кадзехана-тан? — Мацу чуть-чуть привстала от удивления, увидев секирей номер три в своей комнатке.       — Да, это мы.       Оба они прошли внутрь.       — Как ты после вчерашнего? — спросила Кадзехана.       — О чём это ты? — сонно спросила Мацу и зевнула.       — Мия проговорилась, — угрюмо сказал Хомура.       — О чём? Я спать хочу, — капризно сказала Мацу, повернувшись на бок.       Между тем, Кадзехана и Хомура переглянулись.       — Лучше ты расскажи, о чём вчера вечером говорила с Мией? — парень сел на краешек постели и взял Мацу за руку.       Его рука была горячей. А Мацу бил озноб. Поэтому она чуть прижалась к Хомуре.       — О разном, — уклончиво сказала Мацу. Ей не хотелось обсуждать и осуждать Мию, только не после того, как та её утешала, как готовила ванну и приносила еду.       — Ты плакала вчера?       Запираться не имело смысла. Он вполне мог расслышать, как она плачет.       — Да.       — Это из-за того, что сказала Мия? — грозно сдвинула брови Кадзехана.       — Ну... Как бы... И да, и нет, — начала вдохновенно врать Мацу.       — И что это значит? — скептически поднял бровь Хомура.       — Ну... Мия запретила мне общаться с Рэй-тан без её разрешения.       Кадзехана прищурила глаза.       — Вот как, — ответила она. — Интересно. А почему это Мия считает нужным вмешиваться в отношения секирей и ашикаби?       — Но... но я же и правда окрылилась, не спрашивая согласия у Рэй-тан. А она... А ей всё равно. И её ничуть не задевает, что Мия ставит такие запреты, — голос Мацу против воли становился рыдающим. Вполне закономерно, ведь последней соломинкой для неё вчера стало не то, что Мия гнала её из дома, а то, что её ашикаби нет до неё никакого дела. И что она так глупо о неё окрылилась.       А теперь эти эмоции возвращались, хотя и не настолько сильные — ведь теперь её никто не гнал.       — И ты из-за этого хотела покончить с собой? — спросил Хомура.       — Так вот о чём проговорилась Мия-тан? — выпалила Мацу.       — Значит, это правда? — заговорила Кадзехана. — Мацу... — вздохнула она. — Твоей ашикаби от этого лучше не стало бы. План Секирей — она в нём участвует, хоть и как ашикаби. Но, зная Минаку-сана, могу сказать, что сколько бы он ни говорил об столкновениях секирей лишь между собой, Рэй-сан способна стать целью. И ей понадобится твоя помощь, рано или поздно. И тогда ты будешь ей нужна.       — Спасибо, — улыбнулась Мацу, придвинувшись чуть ближе к огненному. А что, пусть стихию оправдывает! И ей не будет так зябко. — Но почему Рэй-тан может стать целью?       — Потому что она может летать, — тихо ответил Хомура.       — Что? Прости, я не расслышала. Она может что? — переспросила Мацу.       — Летать, — повторил Хомура. — Рэй летает. Это как-то связано с её «светом души», который она называет ещё АТ-полем.       — То, что не давало нам окрылиться? — задумалась Мацу.       — Видимо да. С самого начала было ясно, что Рэй — необычная ашикаби, мы просто не представляли, насколько.       — Но как Минака... — начала было Мацу и тут же пришла к единственно возможному выводу. — О нет. Она летала, да? Летала в городе?       — Да, Мацу-тян, — сказала Кадзехана. — Я сама видела.       — Я тут подумал... А точнее, мне подсказала Удзуме, что с помощью этой её способности можно покинуть город, — тут же предложил Хомура.       — Нет! — тут же вскинулась Мацу. — Ты не знаешь, о чём говоришь! У МБИ есть боевые спутники — на совсем уж крайний случай. Они могут точечно уничтожить цель размером с человека в любой момент. Скорее всего, Минака попытается перехватить её в воздухе другими средствами, но если у него не получится, он уничтожит нашу ашикаби. К тому же время играет на него, и скоро он сможет задержать Рэй-тан и без всяких спутников. Просто подтянет сил, чтобы закрыть эту дыру в системе.       — Но ты бы смогла отвести эти спутники от нас? Хотя бы на время! Если всё так серьёзно, мы могли бы улететь ещё сегодня, пока Минака не стянул резервы. Не хочется, конечно, бросать неокрылённых, но... Эх.       — Мы поймём, — грустно улыбнулась Кадзехана.       — Спасибо, Кадзехана-сан. А затем с твоей помощью, Мацу-тян, можно было бы просто не светиться на камерах, не попадать в поле зрения МБИ.       — Прости, Хомура-тан, — опустила Мацу взгляд. — Но мои способности... они временно просели. Может быть, мне в МБИ что-то ввели, а может быть, это всё шоколадка.       — Шоколадка? — удивилась Кадзехана.       — Да, Рэй-тан — военная, младший лейтенант чего-то там, и когда её привёл Хомура-тан, у неё с собой в числе прочего была шоколадка с дезоксином, он же первитин, он же метамфетамин. А я её съела. Поэтому и устроила... Ну...       — Теперь-то всё понятно, — хохотнула Кадзехана. — А я-то думаю, о каком-таком притоне Мия говорит? А оно вон что.       — И ещё Карасубе синяк под глазом поставила, — смущённо похвасталась Мацу. Всё же чисто боевые подвиги на долю секирей её типа достаются редко.       — Ну ты молодец! — воскликнула вторая девушка с неподдельным восхищением.       — Так ты ничего не можешь сделать? — тихо спросил Хомура, которого не впечатлило достижение Мацу.       — Нет, Хомура-тан, ничего. Прости.       Все трое немного помолчали. Наконец, Мацу не выдержала и зевнула.       — Пожалуй, нам пора, — сказал парень.       — А ты... может ты останешься, пока я не усну? — робко предложила Мацу.       — А в чём, собственно, дело? — слегка удивился Хомура.       — Меня... знобит. А твоя стихия... Ну и... — она не закончила.       — Ладно, — вздохнул тот. — Так и быть.       Уже стоявшая Кадзехана улыбнулась Мацу, легонько покачала головой и тихо вышла.