Ашикаби-(полу)ангел

      Шло время. Инцидент с Карасубой постепенно забылся и всё устаканилось. Вскоре после того, как Сео занялся стройкой (которую, кстати, недавно закончил), Хомура стал относиться к Мацу более-менее нейтрально, очевидно, он её простил окончательно. А до этого он не забывал подчеркнуть поведением своё недовольство её поступком, пусть и извинился почти сразу за своё возмущение тем, что Мацу не сдалась Карасубе.       Сама же она к своему поступку относилась двояко. Да, было стыдно. Да, она не помнила себя от ужаса, когда перед ней возникла Карасуба, а Рэй... А вот Рэй Карасуба ничуть не взволновала. Ведь хотя её ашикаби уже видела Карасубу, когда та принесла... гм... саму Мацу, почему-то никто не удосужился рассказать девочке о том, что из себя Чёрная Секирей представляет. Сложно сказать, почему. О, конечно, репутация — это ещё не всё, и Карасуба была вооружена... Однако Рэй и меч ничуть не напугал.       В общем, пусть Мацу и закрылась своей ашикаби, всё обошлось. Ведь Рэй оказалась куда сильнее самой Мацу! О да, пусть девушка не слишком хорошо помнила детали «сражения», но без своей ашикаби она точно погибла бы на месте. Точнее, не на месте: Карасуба, скорее всего, забрала бы её с собой, а потом всласть поиздевалась, прежде чем добить. Страшно, конечно, думать, что бы случилось, если бы Рэй не выдержала удара Карасубы... Однако Рэй — Рэй выдержала.       Она — сильная.       Она выдержала не только удар Карасубы, а и удар Мии тоже. Конечно, Мия не использовала все свои способности на полную — только физическую силу, которая, впрочем, была гораздо больше, чем у любой другой секирей, — но ведь фактически Мия — их богиня. Пусть это немножко претенциозный титул, всё же Мия была существом из плоти и крови (да и не верила Мацу в настоящих богов), но о мощи Первой секирей такой титул кое-что говорит, не так ли? Ведь неспроста Карасуба и сама высокого мнения о способностях Мии, настолько, что несмотря на всю свою непомерную гордость всегда признавала, что та находится на совершенно ином уровне способностей.       А Рэй не просто перенесла удары двух сильнейших секирей, но и как-то победила саму Карасубу. Оно-то понятно, что ей просто повезло, но когда речь идёт о Чёрной Секирей, одного везения слишком мало даже для того, чтобы просто выжить. Мацу теперь была совершенно уверена, что её ашикаби могла бы на равных сражаться с любыми другими секирей. Главное, не говорить об этом Хомуре, а то он такие слова несколько нервно воспринимает.       Понимала силу Рэй и Мия, но всё равно (когда незримо, а когда — очень даже зримо) сопровождала Мацу те несколько раз, когда та выходила на улицу с Рэй. Зачем это ей — Мацу не задумывалась: наверное, Хомура настоял. Вот же курица-наседка!.. Хомура, не Мия... Хотя и Мия — тоже хороша.       Хомура, кстати, в последнее время дома разве что ночевал. Для Мацу не было секретом, куда тот стал отлучаться... ну, помимо хост-клуба, в который он теперь практически не заглядывал. Дисциплинарный Отряд... Надо же! В МБИ ему состряпали справку о болезни, так что теперь Хомура — известный в клубе под именем «Кагари» — на совершенно законных основаниях регулярно ходил только в МБИ.       Мацу не то чтобы одобряла это его решение... Но, учитывая, что приняли туда также Муцу, секирей этого мальчишки Микогами, который останавливался только перед правилами плана Секирей, но не перед нормами морали и не перед человеческими законами, для Хомуры было естественным выбором самому поступить в Дисциплинарный Отряд и оставаться там. Потому что иначе Муцу получал бы доступ к информации, касающейся выпущенных заново секирей, а Хомура — узнавал бы о том, что знает Муцу, с большим опозданием. Уж кто-кто, а Хомура очень много времени и сил уделял неокрыленным.       Конечно, Мацу было немного обидно, что он теперь работает с МБИ, но Мия почему-то не возражала — более того, именно она и толкнула её... Стоп. «Её» кого? Товарища по ашикаби? Вроде бы, надо радоваться, что он теперь меньше времени проводит дома, поблизости от Рэй, разве нет? А хотя... Много времени с ашикаби Мия не даёт проводить. Но сколько-то часов в день ей всё же достаётся.       Мацу, кстати, быстро научилась не обращать внимания на присутствие Мии. Секрета из того, что сопровождает их, домовладелица не делала, но и глаза не всегда мозолила. Конечно, ничего особенного Мия им не позволяла, да и Рэй не проявляла к Мацу романтического интереса, но для той главным было присутствие ашикаби как таковое.       Они снова прошлись по магазинам, несколько раз гуляли... А несколько дней назад Мацу, как и обещала себе, купила, наконец, компьютер для Рэй. Процесс выбор оказался неожиданно драматичным — для Мацу.       У Рэй никогда не было своего компьютера, хотя она и умела пользоваться им. Когда же Мацу спросила у неё, какие ТТХ ей привычны... Хотелось обнять её и плакать.       Оперативная память — мегабайты. Объём жёсткого диска — несколько гигабайт. Тактовая частота процессора... Не будем о грустном. Неужели над ней и такие эксперименты проводили?! В смысле — подсовывали никуда не годное старьё и смотрели, как она с этим будет справляться? С тех живодёров сталось бы... Да у Мацу, когда она отбивала вторжение на остров Камикура, компьютеры и то совершеннее в разы были!       В общем, ещё одна странность в копилку фактов о Рэй.       А таких странностей набралось прилично — и набиралось всё больше.       Вот, например, когда Мацу скомпилировала для Рэй ядро системы, то вскоре заметила ещё одну странность... Ну, так-то это не совсем странность, а скорее, любопытная деталь — Рэй без проблем пользовалась системой даже до того, как Мацу сменила язык с английского на японский. Однако в случае с Рэй — это была именно странность, как показали дальнейшие события.       Но не будем забегать вперёд.       Понятное дело, что очень многие знают иностранный язык, чаще всего английский... Но это не единственный язык, который понимала Рэй. Так, ещё раньше она с помощью Мацу купила книгу на немецком и в свободное время читала её.       Кстати, с этой книгой было связано немало других странностей. Начать хотя бы с выбора книги.       В магазине, куда привела её Мацу, Рэй ничего не пыталась предпринимать, ничего не пыталась сделать — в общем, всё как обычно.       — Рэй-тан? — осторожно спросила Мацу. — Мы пришли. Ты хочешь какую-нибудь книгу купить?       — Нет, — ответила Рэй, как и обычно.       В общем-то, Мацу уже достаточно наобщалась со своей ашикаби, чтобы знать, что спрашивать её о таком — бессмысленно, но из вежливости она это сделала. Ей просто не по себе было сразу что-то Рэй предлагать или требовать у неё, не попытавшись для начала просто спросить, хоть это и было глупо: разнообразием ответов Рэй её не баловала.       — Эх... — вдохнула она. — Давай так... Какие книги ты любишь... любила читать?       Спрашивать у Рэй что она любит — в настоящем времени — гиблое дело. Она так и скажет, что ничего. Поэтому надо спрашивать во времени прошлом. И упаси Ками задавать общие вопросы! О, Рэй ответит, она на все вопросы отвечает, но от некоторых её ответов — мурашки по коже. А от некоторых — сходишь с ума.       Да вот, например...       «Что тебе хотелось больше всего на свете?» — «Вернуться в ничто». — «Что это значит?» — «Умереть». Уже — леденящее кровь начало.       В ответ, по непонятной Мацу причине, очень хотелось спросить — «получилось?» Но она так и не решилась задать этот вопрос. Мацу до дрожи боялась услышать положительный ответ. О, она понимала, это этот страх иррационален, что вот она Рэй — перед нею, и даже если она с какого-то перепугу ответит положительно, это ничего не будет означать... Но Рэй...       С ней нужно было общаться регулярно, чтобы понять этот страх. Нет, пока Рэй молчала, всё было в порядке, но её абсолютное отсутствие эмоций, абсолютная покорность, кроме как тогда, когда она побежала за холодильником, да и то ей это якобы пингвин велел... Уж и сомневаешься, а «якобы» ли? Да и умный он не по-пингвиньи.       Но, как бы там ни было, Рэй очень, очень редко производила впечатление нормального человека. Скорее — зомбированного, причём не в фигуральном смысле, а в буквальном, изначальном...       Нет, Мацу это не отталкивало: во-первых, Рэй оставалась её ашикаби, во-вторых, — она иногда всё-таки позволяла себе выразить хоть какое-то отношение к происходящему. Но задавать ей такие вопросы, как «жива ли ты?» и им подобные, было очень страшно.       Поэтому Мацу не спрашивала, получилось ли у Рэй умереть, а спросила, что этому могло помешать... (Хорошо, что этой беседы не слышал Хомура.) Однако после ответа Рэй «Он» не позволял» Мацу стало вдвойне жутко. Веяло от этого «он» чем-то... Потусторонним.       Нет, Мацу не верила в потустороннее. Не верила! Ни капли!!!       Но всё равно страшно. И любопытно.       И Мацу — тишком, пока не слышит Мия, — расспрашивала Рэй.       Кто такой «он»? Гендо Икари. Кто такой Гендо Икари? Командующий. Командующий чего? НЕРВ. Что такое НЕРВ? Институт. Нет, что такое НЕРВ? Институт. Чем там занимаются? Ничем. Занимались?       А здесь следовало перечисление ужасов, которые делали с Рэй, и которые Мацу однажды уже слышала. Слушать такое повторно было... неприятно. Только и удалось понять, что НЕРВ не только Рэй истязал, но и боролся против каких-то «Апостолов». Которые, если верить словам Рэй, несколько раз уничтожали «Токио-3», а их прародитель «Адам» уничтожил одним махом серьёзную часть населения Земли в 2000 году.       Но этого не было. Не было никогда!       О боги, Мацу чувствовала, как сходит с ума. Ей хотелось верить Рэй, ей не казалось, что её ашикаби может лгать или даже путать фантазии с реальностью (только не спустя столько времени после окрыления). Но она точно знала, что того, о чём рассказывала Рэй, во что она сама готова была поверить, попросту не было.       А началось всё с простого общего вопроса «Что тебе хотелось больше всего?..»       Поэтому вопросы задавать лучше конкретные. Впрочем, Мацу было не по себе подолгу расспрашивать Рэй о её прошлом, даже и не принимая во внимание запреты Мии. Почему? Пожалуй, потому что это было как-то неправильно... Её ашикаби имела право на личную жизнь, но при этом отвечала на любой, абсолютно любой вопрос (хотя и не всегда ответ был тот, который позволил бы хоть что-то узнать). Через несколько минут таких расспросов Мацу начинало казаться, что она свою ашикаби препарирует, потрошит... И вот это-то и было неправильно.       Потому-то, зная, какие могут последовать осложнения, если спросить Рэй что-то не слишком конкретное, Мацу не стала интересоваться ничем, кроме того, какие книги раньше нравились Рэй.       — Разные, — наконец, ответила та неуверенно.       Мацу счастливо улыбнулась. В ответе чувствовались эмоции. Да, это не те эмоции, которые очень хочется видеть в своей ашикаби, но, тем не менее, и это лучше чем их отсутствие. Такая Рэй нравилась Мацу куда больше.       — Это хорошо, — улыбнулась Мацу. — А знаешь что? Давай поищем книгу, которая тебе больше всего напоминает ту, что ты любила читать?       Рэй кивнула.       Способ, который она искала нужную ей книгу, отличался банальностью. Она даже не пыталась сортировать их по темам. Рэй просто доставала книгу, смотрела на обложку и прятала обратно, доставая соседнюю. Через два часа, за время которых к Мацу с ашикаби несколько раз подходили продавцы, девочка, наконец, не вернула одну из книг обратно на полку.       Её они и купили.       Вот только это, как ни удивительно, оказалась книга по генетике на немецком языке девяностого года издания. И Рэй... Нельзя сказать, что она с книгой не расставалась, но когда Рэй ничем другим не была занята — она листала эту книгу. Постоянно. И только её.       Книгу можно прочитать достаточно быстро. Даже если это учебник, даже если этот учебник написан на иностранном языке. Но Рэй продолжала её читать. Конечно, с книгой в руках она смотрелась естественнее, чем без неё, вот только книга-то была одна и та же. Мацу даже боялась, что как-то повредила своей ашикаби, позволив ей «зациклиться» на книге.       Но нет, Рэй по-прежнему легко отзывалась на все просьбы, отвечала на все вопросы... Легко пошла с Мацу в магазин — за компьютером...       И на вопрос Мацу, который она наконец-то решилась задать сегодня, ответила тоже.

***

      Рэй тихонько сидела с книжкой в своей комнате. На её компьютере был открыт веб-браузер... В этом Мацу убедилась, когда щёлкнула мышкой, потому что Рэй не проявляла большого интереса к компьютеру, и тот большую часть времени простаивал, а монитор — отключался. Курьёзная получалась ситуация — компьютером Рэй пользовалась исключительно Мацу.       До сих пор.       Сегодня картинка на экране оказалась совсем не такой, какой её видела Мацу, когда уходила. Она, когда последний раз была в комнате Рэй, чуть-чуть посидела на форуме — на закрытом форуме участников плана Секирей, где она завела тему «Как расшевелить ашикаби?» Ответов, кстати, не было, по крайней мере, разумных, но Мацу и не ради них тему создавала... ладно, не совсем ради них. Но вот на форум заходила она из комнаты Рэй не просто так. Она надеялась, что это в конце концов пробудит любопытство её ашикаби. Что ей станет интересно, о чём таком пишет Мацу... Да пусть даже заходит от её имени, пусть этим поставит в глупое положение! Может быть, она хотя бы чуть-чуть изменится?       А сейчас дисплей отображал совсем другую страницу. Поисковик с половиной фиолетовых ссылок. И слово в поисковой строке — «לילית» — «Лилит» на иврите.       Немецкий... Английский... Теперь ещё и иврит? Мацу почувствовала, как её грудь распирает гордость за свою ашикаби.       — Рэй-тан, а сколько ты знаешь языков? — спросила у неё Мацу между делом.       — Не знаю, — ответила Рэй.       — То есть как? — удивилась Мацу.       — Нечёткое определение. Что считать языком? — уточнила Рэй.       — А... Ну... — такой вопрос поставил Мацу в тупик. Действительно — что? Обычно-то у каждого какое-то представление об этом есть, да и диалектами никто, как правило, не заморачивается, но... Это же Рэй. — В каких странах ты смогла бы объясниться? — изменила девушка формулировку. — Просто перечисли.       И Рэй стала перечислять... По алфавиту¹. Не пропуская ни единой.       — ...Индонезия, Уганда, Украина, Узбекистан, Уругвай, Эквадор, Египет, Эстония...       — Стоп, — зажмурилась Мацу, скинув с себя гипнотическое состояние. Рэй послушно остановилась. — Стоп. Ты не сочиняешь?       — Нет.       — Тогда ты... Все языки знаешь, что ли? — Мацу казалось, что это сон. Она не хотела не верить своей ашикаби... А тому, что она знала, её слова в этот раз не противоречили. Просто это невообразимо — то, что она говорила.       — Нет, — слегка восстановила Рэй веру Мацу в здравый смысл.       — А какие не знаешь? — уточнила она, переведя дыхание.       — Не знаю.       — Стой... Как это вообще возможно? Как ты можешь не знать, чего не зна... — вдруг до Мацу дошло. — Ты не знаешь языков, которые были бы тебе неизвестны?       — Да.       Мацу вскочила и забегала по комнате. У неё подскочил пульс. Уши горели, щёки горели. Мозг — закипал.       Минут через пять Мацу успокоилась и решила проверить, насколько хорошо Рэй знает языки. Английский и немецкий она пропустила: Рэй спокойно читала по-английски, спокойно читала она и по-немецки. Поэтому Мацу сразу перешла на арабский, потом — на французский, потом — на русский, потом — на китайский...       Ей не удалось найти языка, который Рэй не знает. Мацу была полиглоткой, она владела целыми пятьюдесятью языками, и Рэй — владела ими всеми, словно каждый из них был её родным. И, если верить её словам — а не верить им причин в этот раз нет, — то Рэй способна объясниться с абсолютно любым человеком на планете.       Это вздор. Такое невозможно. Никак!       У Мацу закружилась голова.       — Мия! — глухо вскрикнула она на вдохе — и с грохотом рухнула на футон Рэй, в кои-то веки интересуясь исключительно самим футоном, а точнее — тем куда приземлиться.

***

      Мия спокойно готовила обед. На всех, кроме Кагари-сана, который задерживается в МБИ. Сильно задерживается. Мия была полна подозрений. Зачем ему задерживаться до ночи? Уж не нашёл ли он там себе пассию?       Нет, дело-то, конечно, не её... Но такого поведения она не одобряла. Никак не могла одобрять.       Впрочем, если бы всё было так, как желала Мия... Такехито был бы жив, Карасуба — погибла бы ещё эмбрионом, а план Секирей — не существовал бы. Точнее, остался бы тем, чем должен был быть изначально — неким проектом по защите секирей от остального мира. Минака неспроста и эту игру так называет: все те наработки, которые создавались для предотвращения возникновения слишком серьёзной известности секирей, использовались для того, чтобы скрыть и факт игры.       Однако не всё было, как желала Мия. Она доверила своих пёрышек МБИ и самоустранилась от участия в их судьбе, соблазнившись шансом на личное семейное счастье. Ну и что, что Такехито не был ашикаби? Далеко не всё определяется реакцией (которой, к слову, у Мии и быть-то не должно)... Иначе ей пришлось бы всё бросать и окрыляться с Рэй — но это же глупость. Нет, реакция — только сигнал, и не более того. Любить можно и без неё. Так было с ней и Такехито. Но пока она отвлекалась на него, новых секирей воспитывали в духе... В том духе, что требовался для нового плана Секирей. В том, что битва — это их единственное предназначение. Что они должны служить своему ашикаби, сражаясь с другими секирей.       И ничего она уже не могла сделать. План Секирей, как и его предшественник, сохранял тайну секирей в пределах города. Файерволлы, прочие меры... Всё это по-прежнему имелось, но цель — она изменилась. Если раньше полагалось выпускать из города лишь тех секирей, что научились вести себя в окружающем мире неприметно, чтобы не привлекать внимания, то теперь секирей просто не выпускали, а на будущих стадиях перестанут выпускать и ашикаби. И уж конечно боёв не предполагалось, ну разве что согласно взаимным договорённостям — удаль показать, всё такое прочее, и то — на специально оборудованных площадках, да под наблюдением врачей.       Но всё стало не так. По-другому. А Мия — осталась за бортом, потому что уже и так передала секирей МБИ, которые их воспитали по-своему.       А ей — оставалось только готовить обед. Как там говорила Карасуба? «Домохозяйка»? Что же... Учитывая, кто именно это говорил, не так уж плохо звучит.       Мия аккуратно сняла с огня горшочек и стала набирать воду в чайник, как вдруг откуда-то с потолка раздался вскрик, в котором Мие почудилось собственное имя, а следом — грохот. Через две секунды Мия была на втором этаже, в комнате Рэй, слегка повредив пару дверей по пути туда.       Перед ней развернулась по-своему странная сцена.       Рэй сидела на пятках, а Мацу... Мацу опрокинулась на футон Рэй, нисколько не обращая внимания на свою ашикаби и Мию.       — Что тут случилось?       — Секирей Мацу упала.       Мия, не обращая на Рэй большого внимания, склонилась к Мацу и стала приводить её в себя. Нашатыря у неё не нашлось, но, к удивлению Мии, в руке у неё так и остался чайник с водой. Которой она щедро плеснула в лицо девушки.       — Ай, — тихо охнула она. — Мало.       — Что? — удивилась Мия.       — Больше... воды... Вылей.       Пожав плечами, Мия выплеснула всю воду, что осталась в чайнике, на голову Мацу.       Та медленно открыла глаза.       — Так что случилось-то, Мацу-тян?       — Рэй-тан, — «содержательно» пояснила Мацу.       Мия машинально перевела взгляд на девочку, так и сидящую на пятках, и вздохнула.       — Ну что опять не так? Я уже позволяю тебе к ней в комнату заходить, требование у меня всего одно... И как ты при всём при это умудряешься приключения себе найти?       — Не приключения, — надулась Мацу. — Просто Рэй-тан... она... — Мацу стала ловить ртом воздух.       — Да говори же, наконец, — велела слегка раздражённая Мия.       — Она говорит... На языках. На всех!       Мия замерла, пытаясь понять, а что, собственно, Мацу ей только что сказала.       — Э-э... — протянула она. — Как это на всех?       — А так! — неожиданно огрызнулась Мацу. — Я — секирей информационного типа. Моя сила — мозг. Я — полиглот, и я знаю пятьдесят языков. Но Рэй-тан знает их столько же — и больше.       — Что же, — сказала Мия, пытаясь осознать сказанное Мацу, пока говорит сама. — Разве это плохо?       — Ты не поняла Мия, — покачала головой Мацу. — Все языки. Вообще — все. Она может с абсолютно любым человеком говорить на его родном языке.       Мия не заметила, как сама села на пол.       — Стой... Погоди. Как такое может быть? С чего ты вообще взяла, что это так?       — Рэй-тан сказала.       Мия выдохнула. Ну конечно! Что же ещё это могло быть?       — Мацу, — мягко сказала она. — Рэй-тян и не такое говорит. Если ей верить, то ей — почти четыре миллиарда лет, она может пережить взрыв ядерной бомбы в непосредственной близости от себя, а её пингвин — бог. Рэй-тян, ведь ты считаешь, что всё это правда?       — Да.       — Но... — задохнулась Мацу. — Мия-тан! Рэй действительно говорит на всех тех языках, на которых говорю и я. И говорит так, будто они ей родные. Все пятьдесят! Да у меня и то акцент есть.       — Точно? — нахмурилась Мия.       — Точнее некуда.       — Я не про акцент, — уточнила Мия.       — Так и я — не про него.       — Нет, погоди... С чего ты всё-таки взяла, что она знает все языки? Ты проверяла?       — Ещё нет, но...       — Вот видишь! — облегчённо вздохнула Мия. — Просто так получилось, что она знает те же пятьдесят языков, что и ты.       Мацу на мгновение замерла, глядя на Мию неверящим взглядом.       — Мия... Ты в курсе, что по теории вероятностей такое маловероятно? Да, конечно, некоторые языки более распространены, чем другие, и их учат в первую очередь... Но языков-то — пятьдесят!       — Ровно пятьдесят?       — Ну да, учила, чтоб круглое число... Ты меня сбиваешь! Мы можем прямо сейчас проверить, сколькими языками она владеет.       — Да нет, не надо, — ответила Мия, постепенно понимая глупость своих аргументов. — Я верю тебе, Мацу-тян. Только... Как это возможно? Рэй-тян?       — Возможно, — отозвалась Рэй.       — Но как? Это ведь... — Мия попыталась представить, сколько на планете людей и сколько — языков. — Все языки... Совсем все! Когда ты их выучила?       — Не учила.       — Но ты же ими владеешь?       — Да.       — Почему?! — отчаявшись, воскликнула Мия.       — Знаю.       Мацу нервно хихикнула. У Мии заболела голова.       — О боги... — она вновь вздохнула. — Рэй-тян, ну почему ты не можешь пояснить так, чтобы мы поняли? Поняли — всё? Ты ведь можешь?       — Могу. Я — Лилит.       Мия спрятала лицо в ладонях, но тут же посмотрела на девочку.       — А мы ничего не поняли, — нарочито спокойно сказала хозяйка. — Объясни, что это значит.       — Я — Лилит. Мать Лилим.       Мать... Когда эта юная девочка называла себя матерью — Мию передёргивало.       — Понятнее не стало, — сухо сказала Мия.       — Ты задаёшь вопросы, ответы на которые понять не в состоянии, — расщедрилась Рэй на длинный ответ.       — Почему не в состоянии? — терпеливо сказала — даже не спросила — Мия. — Нет, вот давай разберёмся здесь и сейчас. Почему я не состоянии понять ответы на свои вопросы?       — Потому что ты не понимаешь, с чем взаимодействуешь, Мия-сан.       Мацу, услышав сказанные холодным голосом слова, которые в этот раз ещё и некий зловещий смысл несли, испуганно ойкнула, и спряталась под одеяло Рэй.       — Ты про себя? — Мия не стала обращать внимание на вторую секирей.       — Да, — ответила девочка.       Мия задумалась.       — Над тобой проводили эксперименты?       — Да.       — И поэтому мне тебя не понять?       — Нет.       — А почему?! — разозлилась она. — Почему я не могу тебя понять? Почему ты знаешь все — все! — языки? Что ты вообще такое?       — Я — Семя Жизни.       — Ты это сто раз говорила.       — Да, — подтвердила Рэй.       — Я так не могу, — Мия снова спрятала лицо в ладонях. — За что ты так со мной? Я же тебя приютила, обогрела...       — Она не нарочно, Мия-тан, — отозвалась из-под одеяла Мацу. — И, может, она вообще не человек?       — И правда... Рэй-тян, не бойся. Тебе никто ничего не сделает. Здесь вообще люди не живут пока. Скажи, ты человек? — спросила Мия гораздо спокойнее.       — Да. Нет.       — Как ты можешь быть одновременно человеком и не человеком? — устало удивилась Мия. — Ты либо одно, либо другое.       — Может, она гибрид? — робко предположила Мацу.       — Как я сама не додумалась... — покачала Мия головой. — Рэй-тян, это так?       — Да.       — Значит, ты гибрид человека и секирей?       — Нет. Лилим, Лилит и Адама, — пояснила Рэй.       Что? А это ещё что за глупости?       — Но... Лилим — это твоё дитя? — вспомнила Мия.       — Да.       — Так... Я хочу убедиться, что я правильно тебя поняла. Ты — Лилит? Твоё дитя — Лилим? И то, и другое — это имя?       — Да.       — И ты — их гибрид — ну и ещё кого-то: Адама, да?       — Да.       — И Лилим, чей ты гибрид — это не твоё дитя? — сообразила Мия.       — Моё, — тут же разрушила Рэй её умозаключения.       — Но ты же не можешь быть гибридом собственного дитя!       — Могу.       Мия вскочила на ноги и тяжело задышала, глядя на спокойную Рэй.       — Я тебя не понимаю. Совсем не понимаю. Я не понимаю, что ты такое и говоришь ли ты вообще правду.       — Да. Не понимаешь. Говорю правду.       Мия внимательно посмотрела на Рэй и вздохнула.       — Мацу-тян? — обратилась она к Мацу, которая едва выглянула из-под одеяла. — Хомуре об этом не говори. И Удзуме тоже. По-моему, Рэй-тян права... Мы вообще не в состоянии понять, что она такое. Ни к чему их этим тревожить.       — Но... Почему ты не хочешь узнать подробнее?       — Потому что... — Мие было страшно. Она вдруг вспомнила тот сон, в котором Рэй запрещала трогать Лилим. И если он... или оно — её дитя, то это даже понятно. Но от этого не легче. И Мацу она об этом не скажет. — Так будет правильно. Раз Рэй-тян говорит, что мы её не поймём, она либо говорит правду, либо нет. В любом случае стараться незачем.       — Мия?.. — удивилась Мацу.       — Всё, я пойду вниз. Мне надо прийти в себя.       Она торопливо вышла из комнаты и спустилась на кухню, забыв чайник в комнате Рэй.       У Мии дрожали руки. То, как Рэй с ней говорила... Её слова... А способности! Девочка ставит мощный щит, умеет летать и левитировать предметы, говорит на десятках... да, ладно, чего уж скромничать — на всех языках, совсем на всех. И приходит во снах. В кошмарах.       «Ками-сама... Что я поселила в своём доме?» — слегка содрогнулась Мия.