***
Цукиуми любила отдыхать около океанариума. Ей, несомненно, нравилось такое количество воды — и притом воды солёной. Ещё ей было приятно сидеть у реки, но туда... скажем так, там не разгуляешься: мгновенно прискачет Дисциплинарный Отряд. Конечно же, по той единственно достойной уважения причине, что она нарушает какое-то там правило игры — ведь Цукиуми не собирается пересекать границу города? — а исключительно по той, что Хомура, несомненно, хотел свести с ней счёты раз и навсегда, и именно потому натравлял отряд на неё, утешаясь иллюзией, будто количество ему чем-то поможет. Наивный глупец! Но Цукиуми не стала конфликтовать с Отрядом. Секирей, обманутых сладкими речами Хомуры, околдованного своей ашикаби, не хотелось избивать просто так, без подобающего этикета, без подобающего соблюдения правил. Поэтому Цукиуми предпочитала океанариум. Она снимала рядышком небольшой номер в гостинице, откуда открывался замечательный вид на это поистине чудесное произведение человеческих рук, несколько оправдывавшее существование этих презренных существ. Что же, если они могут создавать такое — пожалуй, они на что-то и годны. Во всяком случае, сама Цукиуми вполне сможет приспособить их к чему-нибудь полезному. К чему-то вроде этого. А впрочем, это не так уж и важно. Что было важно, так это то, что ей нравилось. Нравилось в гостинице, нравился вид из окна, нравилось, что она может ходить туда почти в любое время. Вот и всё. Цукиуми была даже вежлива с персоналом гостиницы. Всё-таки они все были чрезвычайно предупредительны с ней, выказывая ей должное почтение. И ведь Цукиуми ничего даже не делала специально, чтобы заслужить такое. Так что, наверняка, персонал чувствовал, что перед ними существо совершенно другого уровня, которое стоит неизмеримо выше их на лестнице эволюции... Примитивные существа. Но Цукиуми всё же была с ними добра. А почему бы и нет? Ничем угрожать они ей не могут, напугать тоже неспособны... А Миядзима-сама — ну так какой же она человек? Она — натуральный демон. Её не бояться нельзя, а бояться — не стыдно. Ведь она хоть и не секирей, но и не человек. Не может она быть человеком. Никак! Сегодня Цукиуми занималась тем, что меланхолично смотрела телевизор. В аквариуме резвились рыбки; аквариум был хороший, большой. Гулять по городу не хотелось. По правде говоря, большую часть времени Цукиуми сидела в номере. Ашикаби ей искать было не нужно, так выходила она только за тем, чтобы с кем-нибудь подраться или просто подышать свежим воздухом. Этого хотелось регулярно, но всё-таки не ежедневно. И вдруг... Вдруг она почувствовало это. Не узнать это чувство она не могла, раз его пережив. Ашикаби! Ашикаби был где-то поблизости. Но как? Номер заперт, внутри никого. Значит, либо он только что въехал в гостиницу, либо проезжает мимо гостиницы. Цукиуми ласточкой выпрыгнула в окно. Она всегда так делала, хотя забираться в номер приходилось уже через вестибюль, лестницы и коридоры. Механическим подъёмникам она не доверяла, а по лестнице взбегала легко, даже обгоняя лифт. Она найдёт ашикаби и убьёт его! И тогда она станет чуточку свободнее. Вряд ли сразу многие способны вызвать у секирей — да ещё такой, как она! — реакцию. Сколько там останется тех, кто может это? Несколько человек. Она и их убьёт. А потом волноваться придётся только о тех, кто окрыляет секирей насильно, но уж о таких свиньях она точно сможет позаботится — и сделает это. Их секирей, порабощённые насильно, наверняка помогут ей избавится от хозяев, и обрести, наконец, давно заслуженный ими покой. Ашикаби Цукиуми не сразу нашла. На мгновение она даже задумалась, а стоит ли вообще ей его разыскивать? Он же ашикаби! На что он ей? Неужели только за тем, чтобы убить его?.. Да. За этим. Она бы и первого ашикаби, на которого реагировала, убила, но там возникли свои сложности. Когда она отреагировала в первый раз, рядом был Хомура. Если бы она увлеклась боем с ним — а Хомура, который попытался бы ей помешать, был очень силён! — то они бы могли истощить друг друга как раз настолько, чтобы Цукиуми не заметила, что ашикаби подкрадывается ближе, обманутая впридачу и реакцией, воспринимаемой телом как что-то хорошее и ей не угрожающее. С ашикаби, на которого реакции нет, всё было бы проще. Но на того ашикаби — а точнее, наверное, «на ту» — у Цукиуми реакция была. К несчастью, была она и у Хомуры, и это несчастный наверняка стал бы защищать мерзкую тварь от положенного той конца. Но в этот раз Хомуры тут не было. Не было его и нигде поблизости, что хорошо, потому что него была очень нехорошая привычка появляться в самый неподходящий момент, особенно если не осмотреться заранее. Минут через пять Цукиуми заметила троицу, которая шла внизу. Туда её и тянуло. Видимо, ашикаби и его секирей. Кто-то из них троих был ашикаби. Но вот кто? Логика подсказывает, что тот, кто посередине. А посередине была какая-то девочка с голубыми волосами девчонка. На миг Цукиуми заколебалась. Атаковать девочку — ей не очень этого хотелось. Но — она была ашикаби... или нет? Цукиуми спустилась и побежала по крышам мимо них, провожая их взглядом. Вглядевшись в синие волосы пристальнее, она почувствовала как сердце пропустило удар. Значит, это именно её ашикаби. Что же. Её путь закончится здесь. И этим поступком Цукиуми освободит сразу двоих — а может быть и больше секирей — из рабства, освободит их от страданий. И предотвратит порабощение этой девчонкой многих пока ещё свободных секирей. Да, ашикаби атаковать запрещено... Но Цукиуми реагировала. Это был приговор. Для ашикаби, конечно. Говорить с ней Цукиуми было не о чем. Зачем? Дать ей шанс заболтать её и поработить? Этому не бывать. Однако же... Нападать вот так вот, без предупреждения, Цукиуми всё же не могла. Это было не только неправильно, но и расходилось с её воспитанием. Поэтому Цукиуми сделала — а точнее сказала — единственную вещь, которую могла бы позволить себе в такой ситуации. Она зафиксировала взгляд на ашикаби, чувствуя, как сильно бьётся сердце, и объявила о себе, ибо ей не хотелось заставить кого бы то ни было врасплох, пусть хоть это и ашикаби: — Так вот где ты, недостойная обезьяна! — громко воскликнула она. — Пади же от моей руки, прежде чем осквернишь моё тело своим противоестественным прикосновением, — ибо Цукиуми ненавидела даже саму мысль о том, что реакцию у неё вызывает не просто человек, но женщина. За одно это она хотела её убить с особой жестокостью. Её заметили. И ашикаби и оба секирей подняли на неё взгляды. Тут вдруг до Цукиуми дошло, что если она хочет уничтожить ашикаби, то действовать нужно как можно скорее. Она ведь успела забыть об обоих секирей, а точнее о том, что они не могут не вмешаться, не могут не сделать всё от них зависящее, чтобы помешать Цукиуми, если только их не окрылили насильно. Поэтому за мгновение до нападения Цукиуми назвалась, как это и было положено правилами (пусть те же правила и запрещали нападать на ашикаби): — Умри же! Я, секирей номер девять, Цукиуми, окончу твою жалкую жизнь, — объявила она торопливо, пока секирей не пришли в себя.. — Мидзу Мацури! — и в мерзкую тварь, которая своими красными буркалами словно глядела ей в душу, полетела фирменная атака Цукиуми. Вода под таким давлением не просто сбивает с ног, не просто вымачивает... Точнее, такое возможно с секирей, тогда это тот максимум, на который можно рассчитывать. Но человека такой удар убивает на месте... С той лишь разницей, что ашикаби он не убил. Когда вода схлынула, на Цукиуми по-прежнему смотрели красные глаза. Оба же секирей промокли. Парень крепко стоял на ногах (кстати, кого-то он ей напоминал, но, хоть убейте, Цукиуми не могла бы понять, кого именно), а девушка — фактически висела на своей ашикаби, вцепившись в её руку. А сама ашикаби, тем не менее, осталась абсолютно сухой. Немыслимо. Но пусть не рассчитывает, что Цукиуми отступится! Она решительно спрыгнула на землю. Хлюпнула под ногами вода, полетели во все стороны брызги. На Цукиуми уставились два насторожённых взгляда и один безразличный. Рыжая секирей в очках и бесстыдно откровенном платье — совсем прозрачном, да ещё и прилегающем к телу! — встала на ноги и что-то шепнула своей хозяйке на ухо. Успокаивала, небось. Ну-ну. Парень стал поднимать руку, видимо, для атаки, но, взглянув на рыжую, а потом — на госпожу, неуверенно остановился. Ага! Значит, кто-то из них окрылён насильно! Ничего, сейчас Цукиуми прервёт их муки! Новый удар — в упор. Но он безобидно разлетается радужными каплями, столкнувшись с невидимым щитом. Ага, значит, у кого-то из двух секирей сдали нервы? Так? Хорошо... Значит, кто-то из них — щитоносец, так? Ну-ну. Каким бы прочным щит ни был, его существование нельзя поддерживать бесконечно. А из секирей — нет никого сильнее самой Цукиуми. Щит рано или поздно поддастся. Они выдохнутся первыми! Цукиуми собрала все силы и, пользуясь тем, что эти глупые, некомпетентные секирей — а может быть, их всё-таки окрылили насильно, и они хотя и защищают хозяйку, но неохотно, скорее уж защищают себя, ведь она и их заберёт с собой на тот свет, если погибнет, — стоят и тупо смотрят на неё, нанесла очередной удар, ещё более сокрушительный. После такого не поздоровится даже сильнейшим секирей. — МИДЗУ МАЦУРИ!!! И в наглую тварь, которая даже не моргнула глазом, полетела целая стена воды. «Прощай, глупая, глупая ашикаби. Тебе не стоило переходить дорогу самой Цукиуми, величайшей и сильнейшей из секирей, не стоило пытаться сделать её рабыней», — с торжеством подумала секирей номер девять, глядя, как главную угрозу её свободе накрывает гигантская волна. Такая, которая способна размазать хрупкое человеческое тело по асфальту, ну а пробить такой щит — это само собой разумеется.***
Когда на крыше объявилась Цукиуми и сходу атаковала Рэй, у Хомуры не хватило сил даже на то, чтобы крикнуть хотя бы такую банальность как громкое «Нет!». Он и сам был виноват, засмотревшись на то, на что порядочному окрылённому секирей засматриваться не полагается. Но что же он мог сделать? Мацу только испуганно пискнула, но храбро шагнула вперёд на полшага. Водяной удар нашёл свою цель. С оглушительным плеском струя обрушилась на Рэй. Хомура почувствовал, как поток воды поразил и его, и потому изо всех сил вцепился в свою ашикаби, опасаясь разлучаться с ней. С другой стороны в Рэй вцепилась Мацу. А точнее — так уж получилось — она за неё держалась, чтобы её не смыло. Но вода быстро схлынула. К удивлению и Хомуры, и Мацу, которых только что заставили принять ванну — а на улицу, к слову, не так уж и тепло было, по крайней мере, для Мацу это имело значение, — между ними стояла абсолютно сухая Рэй. Но спрашивать её о причинах этого им было некогда. Напавшая блондинка — оба они узнали в ней Цукиуми — спрыгнула на землю. Хомура стал немедленно готовить ответ, не тратя времени на пустые разговоры. То, что он вымок, не дало ему ответить мгновенно. Мацу же была совершенно уверена, что Рэй переживёт следующую атаку. Насчёт себя же она уверена не была, а возможностей для атаки у неё сейчас не имелось в принципе. Поэтому она немедленно вскочила на ноги и, потянувшись к уху своей ашикаби, отчаянно вскрикнула: — Рэй-тан! Спаси! Щит! Мацу не была уверена, что щит появился, но что она почувствовала, так это то, что воздух странно загустел, словно напоённый силой её ашикаби. Почувствовал это и Хомура, которому пришлось прекратить подготовку ответного удара. Ох, как он досадовал! Следующий удар Цукиуми безвредно расплескался о щит, закрывший и девочку, и обоих её секирей. Да, под ногами у них по прежнему струилась вода, уходя в дождевые стоки, но новая порция воды словно разбилась о стеклянный купол и теперь обтекала их троих по широкой дуге. Хомура не знал, что ему делать. Хотелось и смеяться, и плакать. Вот он: секирей, Хранитель Неокрыленных — включая саму Цукиуми, — представитель Дисциплинарного Отряда... Но он, как и Мацу, сейчас отсиживался под щитом Рэй. Щитом, который Цукиуми так и не смогла пробить. А Цукиуми, между тем, напрягла все свои силы, и на слегка испугавшихся секирей полетела толща воды... Но и она бессильно разбилась о щит. Только вот ни вода, ни её энергия никуда не ушли. Вода понеслась дальше, смывая торговые автоматы, подмывая дорогу под машинами, которые заскользили по дороге, и увлекая за собой пешеходов, бившихся о витрины магазинов... Да, именно пешеходов, а не зевак. Волна прокатилась метров сто, прежде чем потеряла силу. Оба секирей ошарашенно переглянулись. Нет, умом-то понятно, что та же Мия в удар мечом куда больше энергии вкладывает, даже если удар чисто физический, а Рэй его сдержала своим щитом. Но всё же... Сейчас всё получилось куда нагляднее.***
Хомура огляделся. Поваленные автоматы, погнутые столбы, столкнувшиеся машины, раненые люди... Цукиуми сейчас нарывается на то, чтобы на неё натравили Дисциплинарный Отряд. Если она не прекратит, то Хомура и окажется тем, кто должен принять меры — как единственный представитель Отряда. Но самое удивительное — Рэй этот удар сдержала. Выходит, её сила как минимум равна первым номерам. И Карасуба угодила в больницу вполне закономерно. А это... Да что уж там, это очень серьёзно! Рэй же, как оказалось, то же оглядывалась. Она нахмурилась. — Это было опасно, — сказала она Цукиуми своим фирменным, равнодушным — хотя и очень милым — голосом. — То есть... — начал было Хомура, понявший всё по-своему, но его прервали. — Ты ещё жива, мерзкая тварь! — возмутилась Цукиуми. — О презренная трусость! Выходи же из-под щита порабощённых тобой секирей, нечестивая ашикаби, и тогда я смогу совершить праведное дело, уничтожив тебя! — Это не наш щит, Цукиуми-сан, — вздохнул Хомура. Пора было разруливать ситуацию. Ему не понравилось, как Рэй сказала, что «это опасно». Значит ли это, что Цукиуми вплотную подошла к его разрушению? Да что же ещё это могло быть?! — А ты откуда знаешь меня, о раб ашикаби? — заинтересовалась девятая. Видимо, без маски Цукиуми Хомуру узнать не смогла. Что же... довольно странно, ведь она повсюду его преследовала... Можно было подумать, что она-то точно узнала бы его несмотря ни на что! А вот поди ж ты! — Цукиуми. Ты что, не узнаёшь меня? — Я впервые тебя вижу, неотёсанный мужлан! — сложила девушка руки на груди. — Но, признаюсь, кого-то ты мне напоминаешь, — добавила она задумчиво. Хомура устало потёр лицо. — Это же я, — наконец, сказал он. — Кто «я»? — сдвинула брови Цукиуми. — Хомура. — Так это ты-ы-ы? — взвыла она. — Опять ты? Опять ты всё портишь? — Э, э, э! Потише. когда это я что-либо портил? А? — Ты всегда всё портишь, — обвиняюще ткнула Цукиуми пальцем в его сторону. — Вот и сейчас ты привёл с собой свою ашикаби! Вы на меня охотились, так? Так вот, этого не будет! Я не позволю, чтобы мной овладела какая-то обезьяна, и уж тем более — одного пола со мной. — Ага, значит, насчёт пола противоположного возражений у тебя нет? — Хомура не удержался от шпильки. — Да как ты смеешь! — праведно вознегодовала девушка. В этот раз Цукиуми атаковала его вообще без слов... вот только вода её опять разбилась о «свет души» Рэй. Цукиуми это не понравилось. Сильно. — Ты! — возмущённо ткнула она пальцем сторону в Мацу. — Живо сними этот щит, развратная ведьма! Ибо это трусливо и позорно: избегать сражения таким... таким... таким неподобающим образом! — Это не я! — пискнула Мацу из-за спины Рэй. — Не лги мне, потаскушка! — взъярилась Цукиуми. — Кто потаскушка? Я потаскушка? — возмутилась Мацу. — Только потаскушка станет надевать прозрачные одежды. И только совершенно бесстыдная — наденет их на улицу. — О чём ты говоришь, деревня? — возмутилась Мацу. — Да если хочешь знать, моя одежда ничуть... ой! Хомура перевёл взгляд на Мацу и тут же отвернулся. Всё-таки Цукиуми вылила на них вполне достаточно воды, чтобы наряд Мацу, на удивление скромнее обычного её выбора, стал просвечивать. — Или ты снимаешь щит, или я его сношу, — постановила блондинка. — Считаю до трёх. — Но это не мой щит! — А чей тогда?! — воскликнула раздражённая девушка. — Мой, — спокойно ответила Рэй. — Твой?.. — поперхнулась Цукиуми. — Да. — Но ты ашикаби! — Да, видимо. — Но как? Ты всё-таки секирей? Ашикаби-секирей — реальность? — недоумевающе затрясла головой Цукиуми. О боги, опять она за своё... Да кто ей такую глупость рассказал, что она теперь всюду такие странности видит? — Рэй-сама, — опять сбился на очень уважительный суффикс Хомура, — не секирей. Не одна из тех ста восьми секирей, что были на нашем корабле. И пусть понимает, как ей будет угодно. Цукиуми задумалась. — Так ты говоришь, что вы не за мной сюда пришли? Хомура такого не говорил, как не говорил никто из них троих, но, понятное дело, он не стал указывать Цукиуми на это, а просто кивнул головой. — Ты! — ткнула Цукиуми пальцем в барьер. — Девчонка! Признавайся, ты хотела меня окрылить? — Нет, — спокойно ответила Рэй. — Ты не пыталась меня заполучить? — уточнила девушка. — Нет. — А почему? — прищурилась Цукиуми. — Ты мне не нужна. — Что?! — воскликнула секирей, но взяла себя в руки. — Ты лжёшь! Ты пытаешься ослабить мою бдительность и окрылить меня, вот что ты пытаешься сделать. — Нет. — Ах нет? — она упёрла руки в бока. — Ничего... Рано или поздно твой щит падёт, и тогда тебе придётся говорить со мной лицом к лицу. — Нет. — Почему это? — Ты умрёшь. — Что-о-о-о? — Цукиуми попыталась пробить щит кулаком — безуспешно. — Ты смеешь мне угрожать? — Нет. — Ты издеваешься! — Нет. — Ты только что угрожала, что убьёшь меня!.. Не думай, что я... — Цукиуми бросилась на барьер грудью... — Нет. ...щит отбросил её на асфальт, и она растянулась на спине. — Рэй-тан, — очень тихо спросила Мацу. Хомура напряг слух. — А сколько твой барьер может продержаться? — Не знаю. — А сколько в любом случае продержится? Максимум, в котором ты уверена, даже если это не точная цифра, слишком маленькая? — уточнила девушка. — Двадцать миллиардов лет. Хомура вздохнул. А ведь почти поверил, что Рэй нормальна. Мацу же вздрогнула и отшатнулась было от Рэй, но тут же прижалась к ней снова, правда, зажмурившись. Цукиуми состроила презрительное выражение лица и атаковала АТ-поле в очередной раз. Безуспешно. — Меня это утомляет, — опять вздохнул Хомура. — Рэй, ты можешь со всеми нами полететь? — Ты же боялся её перенапрячь? Может, попросишь Рэй выпустить тебя? — Я не хочу, чтобы она снимала щит, пока эта психопатка на неё бросается. Или чтобы Рэй пришлось атаковать её, как Карасубу. Почему и спрашиваю, может ли она лететь со всеми нами. — Могу, — ответила Рэй. — Лететь? Хомура кивнул и почувствовал, как поднимается в воздух. Вот и всё. Вот девятая и остаётся позади. И пусть бушует. А Хомуре — ему это до чёртиков осточертело. Сходили с Рэй отдохнуть, называется... Хотя, надо отдать должное своей ашикаби, думалось на такой высоте на удивление легко, а лететь было приятно и спокойно. Определённо, летать внутри щита — очень приятно. Совсем не то, что висеть на одной руке, отчаянно вцепившись в Рэй. Но как хорошо, всё-таки, что Цукиуми осталась там, внизу!***
...Однако Цукиуми от них не отставала, настойчиво то прыгая по крышам, то двигаясь бегом по улочкам, то двигаясь по свету, то ныряя в тень — и забираясь всё дальше и дальше на территорию Севера...