Ашикаби-(полу)ангел

      Хига Идзуми нельзя было назвать гедонистом, впрочем — и аскетом тоже. Он не швырялся деньгами, хотя и не скупился, если этого требовали обстоятельства.       К деньгам он относился практично и рационально, видя в них такой же инструмент для достижения власти, как и любой другой, включая новейшие свои приобретения — секирей (которых, кстати, ему удалось окрылить ещё несколько голов). Хотя кроме власти деньги гарантировали определённый уровень комфорта, показывали статус и снабжали его информацией.       Кричащую роскошь Хига отвергал, франтоватость была ему противна, но предпочитал он дорогие и добротные вещи, дорогие и комфортные номера, а также дорогое и качественное обслуживание везде, где можно было его получить. Разумеется, если что-либо добротное, комфортное и качественное дорогим не являлось, он вовсе не собирался отказываться от этого. Взять, например, его стол. Дубовый, но добытый по совершенно бросовой цене. Зато очень, очень крепкий и добротный. Глупо было бы менять его на новый только потому, что есть столы дороже, ведь так? Этот смотрелся в кабинете гораздо лучше, чем многие другие. Не по-японски массивный, он производил на посетителей должное впечатление — что на соотечественников, что на гайдзинов.       Впрочем, не собирался Хига и экономить, если лишние непрактичные на первый взгляд траты означали возможность подчеркнуть статус. Так, ценность часов Хиги заключалась для него лишь в их производителе — фирме Breguet — и стоимости, сравнимой с ценой автомобиля среднего класса. А если бы фирма была малоизвестной, то Хига не стал бы покупать эти часы, будь даже они и из чистого золота. Такая не очень нужная в век мобильных телефонов вещь, как наручные часы, хороша была исключительно тем, что подчёркивала статус.       Но деньги и дорогие вещи не решали всех его проблем. Не помогали ему ответить на все вопросы и не давали сами по себе того, чего он так жаждал, — власти. Лишь инструмент... Инструмент, которого мало.       Нет. Не деньги важнее, а информация. Ведь не всю её можно купить за деньги. Но, когда деньги оказываются бесполезны, её можно достать другими способами.       Хига, задумчиво глядевший в окно на оживлённую улицу в полной тишине (хорошая звукоизоляция), вернулся за стол.       Он ещё раз стал внимательно изучать записи, принесённые ему Удзуме. О, этого от него не требовалось, ведь Хига поручил ей и другим секирей сбор этой информации не ради собственных целей, а по просьбе его новых союзников. Точнее, его новые союзники потребовали, чтобы он собирал информацию о тех секирей, на которых ему укажут, но им было всё равно, кто же конкретно будет это делать, а Хига не видел причин, по которым нельзя было бы перепоручить дело другим. Так или иначе, информация предназначалась не ему.       Но будет ошибкой считать, что Хигу не интересовало, какие цели преследует «Мардук». Раз уж за его услуги они готовы предложить истинное долголетие, — а они предоставили серьёзные доказательства реальности своих возможностей, — то эти цели стоят и его внимания. Скорее всего, в «Мардуке» понимали, что Хига не ограничится тем, что молча и без вопросов передаст им собранную информацию, и потому среди задач наверняка имелись и такие, которые совершенно никакого отношения к настоящим интересам «Мардука» не имели. Как понимали они и то, что сам Хига понимал, что они это понимают. Как понимали и то, что он понимает, что они понимают, что понимает он... И так далее. Вопрос был лишь в том, кто будет на шаг впереди и не зароется слишком глубоко.       Хига прекрасно знал, что раз в «Мардуке» осознают то, что он может вычислить их, они будут осторожны... если, конечно, боятся, что он вычислит их настоящие цели. А это может быть и не так: всё зависит от того, что эти цели собой представляют.       Для этого и нужна была Котё. И пусть она секирей Какидзаки, а не самого Хиги, это не умаляло её ценности в его глазах. Да, у неё был совершенно некоммерческий склад ума, и если бы на неё взвалили задачу по управлению фирмой — какой угодно фирмой, — она бы, пусть и не очень быстро, разорила её: просто потому, что в лучшем случае рассчитывала бы вероятности и математическое ожидание, полагаясь на теорию игр там, где нужно чутьё и умение рисковать несмотря на, казалось бы, малые шансы. Но польза от неё была огромна. На Котё лежало множество задач, касающихся не плана Секирей, а дел фирмы, контактов Хиги и прочих подобных вещей. И Хига использовал её возможности на полную.       Какая ирония, что теперь ему приходилось использовать её для того, чтобы собирать и анализировать информацию по плану Секирей — тогда, когда делается это именно для решения посторонних задач!       Жаль, конечно, что Котё — не его личная секирей. Из-за этого её лояльность всегда будет под вопросом, и все данные, от неё полученные, придётся принимать с ещё большей осторожностью, чем пришлось бы принимать их от любой из собственных секирей... которым Хига тоже не слишком-то доверял.       О, они могут говорить о любви, о судьбе, о предназначении... Но это не могло быть правдой хотя бы потому, что сам он секирей ненавидел. Так что их окрыление — это обычный деловой контракт. Рабский, но всё же контракт. Секирей отдаёт себя в безраздельное владение ашикаби, а взамен ашикаби обеспечивает секирей рост сил, возможность использовать особые атаки и — быстро и легко уничтожать оппонентов, используя их уязвимости: так называемый первый уровень деактивации, когда секирей прижимает палец к знаку секирей врага и зачитывает норито. Способны на это только окрылённые. (Хига даже хотел закрыть эту уязвимость для своих секирей, вживив в них кусочки металла так, чтобы те закрывали знак, но эти нелюди испугались, и пожаловались, что они только мешать им будут в бою. От брони отказались тоже, якобы, броня будет сковывать всех, кроме тех, у кого она и так есть, а Хига пока не окрылил таких секирей. Правда, слова эти показались ему в чём-то неискренними... Но в чём же дело, он не мог понять, а ответа не добился. Настаивать он, по здравом размышлении, не решился: ведь мало ли как может повлиять наглухо закрытый знак секирей на своих носителей.)       Так или иначе, Котё была личным имуществом Какидзаки, а не Хиги, и имуществом таким, перекупка которого технически невозможна. Только аренда. Что же, работать в этих условиях Хига умел, всего лишь нужно подходить к предоставленным ею данным с долей скептицизма, и тем сильнее, чем больше это касается плана Секирей.       Впрочем, у него ведь и своя голова на плечах есть.       Хига пока не знал многого, но по мере того, как у него скапливались отчёты Удзуме, он отчётливо видел, что не ошибся: «Мардук» интересуется — или делает вид, что интересуется — характерами секирей, тем, как они себя ведут. И вряд ли среди них так уж много энтузиастов-ксенопсихологов. Значит, они ищут аномалию. Но аномалию какого рода?       Первое, что пришло Хиге в голову: аномалия эта как-то связана со сном, которые видели его секирей и которого они так испугались. Если так, то у Мардука есть контакты и помимо самого Хиги. Скорее всего. Так ли это на самом деле — знать ему было неоткуда.

***

      — Итак, Котё-сан, мне нужен ваш вердикт, — скрестил Хига пальцы, пристально рассматривая секирей своего секретаря, которая смиренно сидела перед ним. За его спиной, как обычно, стояла Ичия, которая пристально смотрела на Котё, опасаясь неожиданностей. Правильно. Всё же даже такая секирей сильнее человека в разы, кто знает, какие мысли могут бродить в её голове. Лучше перестраховаться. — Надеюсь, вы не против побеседовать со мной о «Мардуке»?       — Нет, Хига-сама, — потупилась Котё.       Хигу раздражало то, как язык тела секирей похож на человеческий. Из-за этого он рисковал забыться и «читать» их так, как если бы анализировал поведение человека. Не просто рисковал: несколько раз он даже забывался. А это непростительно. И хотя практика показала, что серьёзных отличий от языка тела людей у секирей нет, всё же, стоило быть начеку. Ведь и у людей язык тела сильно отличается в зависимости от того, откуда они родом, так что причина внешней похожести может быть в воспитании; то есть — свою роль сыграл экстрабиологический фактор, а биологический — ещё может проявить себя, притом неожиданно.       В данном же случае Котё, скорее всего, испытывала недовольство от того, что работает не со своим ашикаби. Она не выдала этого, но Хига уже разбирался в физиологии и психологии секирей достаточно, чтобы об этом судить.       — Гм... — хмыкнул он, оглядываясь на Ичию. Та бдела. — Что же, вы готовы к работе, это главное. Итак, прежде, чем мы приступим, я хотел бы получить список всех синеволосых и беловолосых секирей. В частности, тех из синеволосых, с кем могла общаться десятая, раз уж именно она выделила эту деталь.       Конечно, Котё уже давала ему такой список неделю назад, но Хига предпочёл бы наглядность.       — Из тех, с кем общалась Удзуме, есть только Ририситори, — ответила Котё.       — Вот как? Что же... Любопытно... Я так понимаю, вы приняли во внимание и тех из них, кто красит волосы?       — Но... Такого не может быть! — охнула Котё.       — Секирей не красят волосы, Хига-сама! — воскликнула Ичия. Гм... Открыла рот без приказа?       Неужели их обеих это настолько сильно зацепило?       — Не красят, так не красят, — покладисто сказал Хига. — И, Ичия-сан, будьте добры молчать, когда я занят разговорами. (Та заткнулась.) Котё-сан? Список, пожалуйста, — требовательно протянул он руку.       — Вот, пожалуйста, — поклонилась Котё, протягивая лист бумаги.       — Вы подготовились, это хорошо, — кивнул Хига, опуская взгляд.       — Что вы, я просто случайно сохранила его, — вежливо запротестовала Котё.       — Неважно, — ответил Хига, просматривая лист. — Как я понимаю, никого из этих секирей вы не опознали как девушку из сна?       — Нет. Но, как вы и говорили, она могла поменять облик и явиться не в том виде, который носит в реальной жизни. А во сне у неё, — мелко задрожала Котё, — были гигантские крылья.       Ичия тоже слегка дрогнула. Хига не без удовлетворения отметил, что теперь их чувство страха значительно поугасло. Что же, хорошо. Чем раньше они избавятся от глупой фобии, тем лучше.       — Что подтверждает то обстоятельство, что она секирей. Ментальная проекция, так это называется? Если только... — задумался он, — это не попытка ввести всякого, кто попытается вычислить личность этой сноходицы, в заблуждение. Да. Но я не думаю, что кто-то кроме секирей способен на это. Точнее, это маловероятно.       — М-Мне кажется, что это не секирей, — робко возразила Котё. — И что реальная внешность не соответствует той, что была во сне.       — М-да, — продолжил Хига подбородок на скрещённые руки. — Я думал, от вас будет больше пользы, Котё-сан.       — П-Простите, Хига-сама.       — Оставим тогда этот сон. Что вы думаете о запросах наших партнёров?       Девушка глубоко вдохнула, преображаясь. Теперь она выглядела куда увереннее. Любопытно.       — Они ищут источник наших снов или саму... а может, «самого» Лилим, — решительно ответила Котё. — Теперь я могу утверждать это со всей определённостью.       — Вот как, — поднял Хига бровь. — Откуда такая уверенность? Помимо того, что я перешёл с предыдущей темы именно на эту?       — Я подсчитала и составила алгоритм... — Котё запнулась, перехватив взгляд Хиги. Тот только вздохнул. Тех из секирей, которые не принадлежали ему лично, он или бесил, или заставлял нервничать.       — Ну?       — Все те названия — самого института «Мардук», его дочерних отделений — происходят примерно из той же местности и того же времени, что и «Лилим». Вот. Очень вероятно, что эти названия связаны... И...       — Вы повторяетесь. Вы уже говорили мне это в прошлый раз. И вообще, откуда тогда такая уверенность, что связь указывает не на то, что они послали вам тот сон? — позволил он себе проявить раздражение.       — Нигде на их серверах я не нашла упоминания о Лилим! Вот. Что более чем странно, они же, якобы, исторический институт. Но документы, которые лежат там, на их сервере, не содержат хотя бы одного упоминания этого слова. А если бы это они нам говорили не трогать «Лилим» во сне, то и не избегали бы употреблять его с такой тщательностью. То, что им обозначено, тогда имело бы для них серьёзное значение. Нам ведь запрещали трогать это... существо? — неуверенно предположила Котё. — Какой смысл скрывать, что это такое?       Хига задумался. На первый взгляд — убедительно, хотя, конечно, отсутствие слова «Лилим» можно было объяснить тысячью причин, например, тем, что это — какой-то секретный проект, который не должен лежать на всем доступном сервере. Но с другой стороны... Котё решила именно так, значит, аргументы в пользу собственной гипотезы показались более убедительны. А поскольку они связаны с каким-то алгоритмом, лучше просто принять на веру...       Тем более, что интуиция Хиги подсказывала ему то же самое.       — «На их серверах», вы сказали, — задумчиво пробормотал он. — Значит ли это, что вы взломали их главный сервер?       — Я так и не смогла взломать его, — опустила Котё взгляд. — Простите, Хига-сама.       — Плохо. Очень плохо, — потёр Хига подбородок. — Значит, о том, какие свойства должны быть у объекта поисков «Мардука», согласно их же представлениям, вы ничего не знаете?       — Почему не знаю? Знаю! — обрадовалась девушка. — Но я этот вывод сделала по их требованиям. Могу сказать, что они не знают, как выглядит их объект поиска, если, конечно, они вообще что-то ищут. То есть, если это та гигантская крылатая девушка, то они и понятия не имеют, что она крылата и не имеют представления о цвете её волос, но зато им что-то известно о её вкусах и предпочтениях. Мне кажется вероятным, что речь идёт о лояльности к человечеству.       — К человечеству? — удивился Хига. — Неожиданный вывод. Вы уверены в своих словах? Я, почему-то, не смог сделать такого же умозаключения.       — Простите, Хига-сама, но вы же не секирей, — с оттеком превосходства ответила Котё. Хига едва удержался от того, чтобы не влепить ей пощёчину. Она сказала это так, будто не он, а она — высшее существо. — А мне достаточно было проанализировать вопросы. Могу уверенно предположить, что их интересует лояльность к человечеству, меньше — сам факт существования политических взглядов, а ещё — они не ожидают, что объект религиозен, но ожидают, что тот верит в души и загробную жизнь, — тихо закончила Котё и потёрла рукой чуть ниже шеи — видимо, потрогала знак секирей.       Хига скривился в ответ на такое невежливое поведение, но ничего не сказал. Котё принадлежала не ему, а Какидзаки некогда заниматься её воспитанием; и потом, до сих пор за то отвечали в МБИ.       — Гм, это достаточно подробно, если речь идёт об объекте, о котором не известно даже общих деталей внешнего вида. Какова вероятность того, что то, что они ищут — это какая-то аномалия среди секирей? — вспомнил       — Достаточно высокая, но я не думаю, что это так, если они действительно ищут ту девушку, что нам приснилась.       — Вот как, — подобное объяснение было ничуть не хуже любого другого. — Да-да, понимаю. Вы же не верите, что она секирей?       — Нет, Хига-сама.       — Что же... Сегодня приходит Гайсто-сан. Котё-сан, мне нужна ваша помощь в анализе его реакций. Я хочу кое-что проверить. Мелочь, но и мелочь может оказаться полезной.       — Конечно, Хига-сама, — поклонилась Котё. — Если позволите, я запишу видео? Проанализировать его можно и потом. Я... Не слишком хорошо справлюсь вот так, сразу, на ходу.       — Пусть так, — милостиво кивнул Хига. — Но всё-таки поприсутствуйте, мне не хочется, чтобы кто-то нас подслушал. А завтра принесёте мне свои выводы. И, надеюсь, мне не нужно говорить, что видео вы должны беречь?

***

      Долго ждать Рихарда Гайста не пришлось. Он прибыл уже через пятнадцать минут.       — Добрый день, Хига-сан, Котё-сан, Ичия-сан, — поприветствовал он всех присутствующих.       — Добрый день, Гайсто-сан, — ответил Хига. — Не хотите ли чаю?       — О, благодарю вас, но я очень занят и спешу. Уж простите мне мою возможную грубость, но мне хотелось бы уточнить, добыли ли вы психологические портреты нужных секирей?       — Конечно же, Гайсто-сан, — кивнул Хига, придвигая к тому папку. — Как вы и просили. Секирей номер два, три, шесть.       — Превосходно, просто превосходно, — разулыбался немец, пролистывая бумаги. — О, вы и перевод на немецкий предоставили! Очень предупредительно. Простите, что вам пришлось совершить такие усилия ради меня. Но благодарю вас, вы сэкономили мне много времени. Мои наниматели будут рады.       — Не сомневаюсь в этом, Гайсто-сан, и, прошу, не беспокойтесь о потраченном мною времени. Всё равно перевод делала Котё-сан. Но позволите немного побеседовать с вами?       — Почту за честь.       — Я, как вы понимаете, пытался понять, зачем вам нужны данные о секирей при том, что в плане Секирей, который, как мы с вами знаем, — заговорщически улыбнулся он, — секрет МБИ, вы не участвуете...       Герр Гайст тоже слегка улыбнулся, но улыбка его явно была вымученной.       — Разумеется, Хига-сан, я отлично это понимаю. От вас мы и не ожидали иного, как не ожидали бы и от любого разумного человека. Но, надеюсь, вы не собираетесь расспрашивать меня и дальше, почему же нам интересны секирей и что мы будем делать с переданными вами данными? Признаться, хотя меня и не удивляет то, что вам это интересно, мне удивительно, что вы это всё-таки спросили.       — О, совсем нет. Да я и не расспрашивал вас, а просто высказал своё наблюдение.       — Вот как? Очень интересно. Прошу простить мою поспешность.       — О, какой вздор, вам не за что извиняться. Всё-таки японский язык — не родной для вас. Вы и так отлично говорите на нём для иностранца.       — Что вы! Мне ещё далеко до того, чтобы свободно говорить на вашем прекрасном языке. Но, прошу вас, продолжайте.       — Охотно. Я так понимаю, что вам интересны секирей как образцы нечеловеческого разума. Поэтому я взял на себя смелость добавить портреты секирей номер десять, двадцать два и двадцать семь.       Котё слегка дёрнулась, когда назвали её номер, но ничего не стала предпринимать. Хига заметил, как на ту грозно посмотрела Ичия, и улыбнулся. Всё-таки без собственных секирей ему было бы куда труднее контролировать Котё.       — О ваша щедрость не знает границ, — поклонился герр Гайст. — Ведь, если я не ошибаюсь, вы говорите о подконтрольных вам секирей, ашикаби которых вы не являетесь?       — Браво, — два раза хлопнул в ладоши Хига, — вы и это уже знаете. Но что касается щедрости... Именно потому, что они подконтрольны мне, мне ничего не стоило поделиться сведениями о них. Считайте это жестом доброй воли. Надеюсь, что и эти секирей вам интересны?       — Конечно же, интересны, Хига-сан, — искренне ответил герр Гайст. Настолько искренне, что Хига, как ни старался, не заметил фальши. — Но боюсь, мне нечем отдарится, хотя я, безусловно, сообщу своим нанимателям о вашем подарке.       — Что вы, — снова улыбнулся Хига. — Это ведь именно что подарок, вы ничем не обязаны.       — Позвольте мне считать иначе. Но... мне бы хотелось сообщить вам кое-что взамен.       Такого Хига не ожидал. Впрочем, от благоволения судьбы он точно не стал бы отказываться.       — Я вас внимательно слушаю, — подобрался он.       — Возможно, вы это и так знаете... Но мы недавно разведали, что есть некая секирей, о которой почти никто не знает, что она — секирей. Почти.       — Вот как... Кто же это?       — Асама Мия. (Имя показалось Хиге знакомым.) Секирей номер один, проживающая в поместье Идзумо и владеющая им.       — Простите, — вмешалась Котё. — Это домовладелица десятой? — ах, так вот где он слышал её имя. Занятно.       — Она, она, — закивал немец.       — И она секирей? — уточнил Хига.       — Секирей, да.       — Окрылённая? — машинально спросил он, прежде чем спохватился. Показывать такой интерес было не слишком прилично. Впрочем немец никак не показал, что порицает интерес Хиги... Логично. Не зря же он упомянул эту саму Мию? Он наверняка предвидел, что Хиге, как ашикаби, будет это интересно.       — О нет, — покачал головой герр Гайст. — Вдова.       — Вдова? — поразился Хига. — Но как же она ещё жива?       — Её муж не был ашикаби. Кстати, вы о нём наверняка слышали — это Асама Такехито.       — Покойный сооснователь МБИ, — тихо пробормотал Хига. — Вот как...       — Госпожа Мия, конечно, не участвует в плане. Но она остаётся секирей, сильнейшей из них.       — Почему вы мне это сообщаете? — прищурился Хига. — Вы не можете не понимать, что такая сила в моих руках — это очень щедрый дар.       — Вы всё равно не сможете окрылить её насильно, — решительно покачал головой немец, — но думаю, вам полезно будет знать о её существовании, чтобы учесть в своих планах возможность её вмешательства. А нам интересны сведения и о ней. Того же рода, что и о предыдущих секирей. Однако не советую интересоваться ей напрямую... Лучше поинтересуйтесь деталями о жизни в поместье Идзумо... Какие там отношения, как там с ними обращается домовладелица, что они едят на обед, а что — на завтрак, как себя ведут другие жильцы и просто друзья...       — Понимаю, — кивнул Хига, — и благодарю.       — Не стоит благодарности, — улыбнулся герр Гайст. — Однако прошу меня извинить. Мне пора.       Он встал. Хига тоже.       — До свидания. Буду рад видеть вас снова.       — До свидания, Хига-сан. С вами тоже приятно иметь дело.