Ашикаби-(полу)ангел

      Акицу редко спала хорошо. Не было у неё причин для крепкого и здорового сна. О, ей никогда не снились кошмары. Это её положение было ожившим кошмаром многих других секирей.       Она знала, почему другие её избегают.       Неокрыляемая. Ненужная. Воплощение страхов секирей.       Это всё о ней.       Правда, Акицу совершенно не понимала, отчего некоторые её не только избегают, но и ненавидят. Один раз она расслышала, как какая-то секирей бормочет под нос «счастливая», злобно косясь на неё. Другая даже подошла к ней и со слезами на глазах застучала кулачками по её груди, восклицая: «Почему я не на твоём месте?! Это несправедливо!» Акицу была совершенно согласна, что это несправедливо (всё, что касалось её положения, справедливым быть не могло), хотя и не понимала, почему вдруг та девушка пожелала быть на её месте. Может быть, это потому, что она на её месте никогда не была? Впрочем, большинство секирей Акицу ни разу в глаза не видела, пересекаясь с ними только в лабораториях.       Акицу хорошо чувствовала, насколько отличается от других. Да и без этого отличия ей было бы несладко, пусть даже все остальные разделяли бы её положение. Каково это, потерять шанс найти себе ашикаби? Хуже не придумаешь; ведь именно ашикаби — смысл жизнь секирей. Но, видимо, те, кто называл её счастливой, либо считали иначе, либо приняли Акицу за кого-то другого — что более вероятно. В конце-то концов, многие ли её знали? Чем больше номер секирей, тем меньше шансов на то, что Акицу с ней знакома.       Да, она редко спала хорошо. Не из-за кошмаров: её мучила бессонница.       Акицу, бывало, целыми ночами лежала, пытаясь заснуть, но организм сдавался только тогда, когда страшно хотелось спать, когда начинало звенеть в ушах, только тогда она даже не засыпала, а просто отрубалась. Потому что ей покоя не давали мысли; страхи; желания и сомнения.       Кто из ашикаби возьмёт её к себе? Акицу не знала ответа на этот вопрос. Кому она нужна? Неокрыляемая... На что она нужна ашикаби, что она может предложить? Ведь даже реагировать Акицу не была способна. Фактически, разницы между простыми людьми и ашикаби она не чувствовала.       С каждым днём с того момента, как она узнала о том, что крыльев ей не получить, её «требования» (на самом деле Акицу ничего не стала бы требовать) к возможному ашикаби снижались. Сначала ей хотелось получить себе ашикаби, который бы в ней нуждался и заботился о ней. Со временем, она готова была отказаться и от заботы, лишь бы был ашикаби, которому нужна Акицу. И чем дальше — тем меньше от её возможного ашикаби хотелось бы. Акицу отчаялась уже настолько, что готова была уйти к тому ашикаби, который выразил бы в ней хотя бы слабый интерес. Которому стало бы хотя бы любопытно. Для которого она была бы всего лишь диковинкой.       Но и такого ашикаби не попадалось. Да и где бы он ей встретился?       Ещё немного, и Акицу стало всё равно, живёт ли она. Инстинкт самосохранения притуплялся с каждым днём всё больше. И всё больше она готова была служить ашикаби. Любому. Любому, кто попросил бы её. Готова была служить верой и правдой. Но некому ей было служить.       И вдруг... Вдруг к ней пришёл Хомура. Это само по себе удивительно, не особенно-то он с ней и общался — а кто с ней общался из секирей? — однако ещё более удивительным было то, что Хомура принёс ей надежду, хотя Акицу не была до конца уверена, чего ждать от его предложения.       Если бы Хомура сказал ей, что его ашикаби хочет получить Акицу, та ни секунды бы не колебалась. Она пошла бы с ним, даже не поинтересовавшись, а для чего это она нужна его ашикаби... Ну или поинтересовалась бы, но только для того, чтобы точно определить, что она всё-таки нужна, что это не просто слова.       Но Хомура сказал не так. Хомура особо предупредил, что его ашикаби никогда не попросит Акицу стать её секирей, зато сказал, что она — его ашикаби — на Акицу похожа. Вот это уточнение Акицу и интересовало. Значат ли слова Хомуры, что его ашикаби никому не нужна? О, нет, не значат. У неё есть секирей, а значит, она нужна им; по-другому и не бывает. Но не значит ли это, что ей нужна Акицу? Что она никогда не прогонит её прочь? Если попросить её — ту, которая, по словам своего секирей, исполняла любую просьбу?       Из того, что сказал Хомура, получалось, что Акицу и в самом деле не прогонят. Ведь если ашикаби Хомуры ко всему равнодушна, это означает, что её не будет задевать присутствие секирей, лишней секирей, которую она не смогла окрылить. Особенно если такая секирей попросит оставить её у себя. И потом... Получалось, что хотя ашикаби Хомуры не может дать заботы — она в заботе нуждается. Что Акицу может быть полезна. Действительно полезна, а значит — и действительно нужна.       Звучит притягательно. В теории. Акицу хорошо понимала разницу между теорией и практикой. В теории она сама должна была уже получить знак секирей — за спиной, а не на лбу. Между тем, ничего подобного в действительности не наблюдалось.       Так что Акицу всё равно не была уверена, верно ли говорит Хомура, верно ли она его поняла и верные ли выводы сделала. Ей захотелось проверить всё лично. Ей хотелось посмотреть на ашикаби Хомуры, чтобы понять, нужна ли Акицу ей. Может ли Акицу что-либо для неё сделать. Действительно ли Акицу похожа на неё? Хотелось узнать, какая она — та девушка, которая может стать её ашикаби. Хотелось лично с ней поговорить       Тогда она пошла к Минаке, и ей каким-то чудом удалось настоять на том, чтобы её выпустили в город, хотя и не в этот же день, а на следующий...       Да, сегодня Акицу тоже не спалось, как и обычно. Вот только теперь ей не давала спать надежда, она и страх, что это — ложная надежда. Но Акицу верила, что ложным окажется как раз страх. Хотела верить.       По правде говоря, такая бессонница оказалась неожиданно приятнее обычной. Акицу не терпелось, чтобы поскорее наступило утро, и — какая ирония! — от этого волнения она только бодрее была, в том время как «приблизить» утро мог как раз сон.       Конечно, её мысли не крутились только вокруг завтрашнего похода за ашикаби... ну, то есть возможного знакомства с возможной же ашикаби. Был ещё и план Секирей, который набирал обороты и тоже занимал мысли Акицу.       Так, несколькими часами ранее она видела, как мимо двери лаборатории, в которой она находилась, проехало целых пять каталок с чёрными пластиковыми мешками. Деактивированные секирей. За полгода их было всего несколько, а тут — сразу пять. Что же ещё это могло означать, кроме как то, что план Секирей вступает в активную фазу? Ведь никакого накопителя для побеждённых вроде бы не существовало (а если он и был, то везли их как раз туда), и раз секирей переправляли вместе, группой, то и деактивированы они были в одно время и, скорее всего, в одном месте.       Значит, где-то произошло серьёзное побоище, раз сразу пятеро секирей выбыли из игры. Акицу, которую иногда интересовали битвы секирей, — не потому, что ей хотелось сражаться, а потому, что в таких битвах могли бы прервать её бессмысленное существование, — думала и об этом. И боялась, что план секирей вот-вот закончится, а она так и не успеет найти ашикаби. Пусть даже это не поможет ей получить крылья.       Но больше всего сейчас Акицу жалела, что у неё в комнате была очень уж аскетичная обстановка. Футон, стены, дверь. У неё не было даже доступа к проводному телефону, так что не было у неё и способа самостоятельно связаться с Хомурой, который пообещал ей встречу с ашикаби.       И что же делать? А ничего. Возможно, Хомуру поможет найти некая Беницубаса. Минака заявил, что именно она будет сопровождать Акицу завтра. Не то чтобы Акицу считала, что нуждается в таком сопровождении, тем более, что без Хомуры в город выходить смысла нет, однако с сопровождающей было больше шансов найти парня, чем без неё. В конце концов, она, скорее всего, ориентируется в городе, раз уж Минака посоветовал её.       Однако, поскольку предстояло близко познакомиться с этой секирей, Акицу беспокоило, что у неё совсем не было никаких шуток в запасе. Да и не умела она никого разыгрывать, не казалось ей это правильным. Отработать на ком-то? На ночь глядя? Когда пытаешься заснуть? Акицу не хотелось.       В конце концов, она, зевнув, задремала тревожным сном.       Ей снилось, что она получает крылья...

***

      Утром Акицу отправилась-таки на поиски загадочной Беницубасы, которая должна была стать её проводником. Как её разыграть (что очень советовал Минака) — она так и не придумала. Она вообще ничего о ней не знала. Более того, ей казалось, что Минака в чём-то хитрил, когда рассказывал ей о сопровождающей. Так Акицу подсказывала интуиция, но в чём же именно хитрил Минака — здесь интуиция молчала.       Слишком мало Акицу знала о людях, слишком сосредоточена была на своём плачевном положении... О, она мечтала, что однажды и у неё будет ашикаби... но до сих пор это была абстрактная мечта. Она не представляла, что можно делать с ним, кроме как повиноваться ему во всём. В конце концов, найти ашикаби — означало для неё переложить все решения на него. Абсолютно все решения. До этой ночи она даже не задумывалась, каково это — на самом деле быть при ашикаби... да и, задумавшись, она не пришла ни к каким определённым выводам. Разве что к одному: как же хорошо, когда ашикаби есть. И приятно. Акицу получилось представить, как бы она себя чувствовала, будь у неё ашикаби... Точнее, ей такое приснилось, да и крылья во сне были... Эх.       Акицу вышла из своей комнаты и, не запирая дверь, отправилась на поиски Беницубасы. Она при всём желании не могла бы запереть свою дверь, там просто не был предусмотрен замок. В комнату Акицу в любое время мог зайти кто угодно. Она не возражала. Акицу и так почти не проводила в этой комнате время, даже спать ей порою случалось не там, а прямо на столе в лаборатории.       Однако сегодня она встала непривычно рано, и за ней ещё не пришли.       В обычное время Акицу просто лежала бы на спине, ожидая, пока за ней не придут, но, как мы знаем, сегодня она поступила иначе и покинула свою комнату. Ведь и повод был серьёзным.       Шла она босиком, одетая в один только халат. Холодный пол её не беспокоил, пусть даже ковров в коридорах не было, да и подогрева тоже. Собственно, ни то, ни другое ей и не требовалось, ведь Акицу владела стихией льда, а потому просто не могла замёрзнуть. Когда её загружали в холодильник (это делалось для опытов), ей и то не было холодно. Сильный дискомфорт она ощутила лишь раз — когда стал сгущаться воздух. Тогда она потеряла сознание и очень сильно пострадала, её едва смогли откачать. Ещё её обжигал жидкий азот, как и всех простых смертных. Однако пол в коридорах не был холодным до такой степени, и Акицу спокойно шла тем босиком.       Редкие встречные сперва не обращали на неё внимания — это были те, кто так или иначе с ней работал или хоть раз её видел. Акицу стала подниматься по лестнице.       На очередном этаже людей стало чуть больше, и на неё стали коситься. Здесь, видимо, её знали не все, да и сама она тут не бывала часто. Тогда Акицу нерешительно замерла. Может быть, пойти в кабинет Минаки? Дорогу туда она знала. Но стоит ли? Вдруг он заберёт своё слово назад?       Покачав головой, Акицу свернула к лифту. Она решила, что лучше всего начинать поиски с выхода из здания. Там, скорее всего, будут в курсе, кто такая Беницубаса, или хотя бы проведут к тем, кто это знает. Ведь именно через вход люди проходят в здание, и тем, кто там работает, по должности положено знать, кто есть кто и кого отправлять куда.       Однако из лифта ей выйти просто не дали.       — Стоять! — окликнул её охранник. — Секирей? — уточнил он уже гораздо тише.       Акицу кивнула, но на неё и не смотрели... Точнее, не смотрел тот, кто задал вопрос — он уже сверялся с компьютером, — остальные настороженно следили за каждым движением девушки.       — Ты — бракованный номер, Акицу? — зачем-то спросил охранник и, не слушая ответа, начал говорить. — Тебе нельзя покидать здание... Точнее, — он опустил взгляд, — нельзя покидать его без сопровождения кого-либо из постоянного состава Дисциплинарного Отряда.       — Я ищу Беницубасу, — ответила Акицу.       — А-а, — протянул охранник и снова щёлкнул парой клавиш. — Беницубаса, номер сто пять... Она член Дисциплинарного Отряда. Обратись к ним.       — А... Куда? — терпеливо спросила Акицу.       — Садишься в лифт, едешь до пятнадцатого этажа, там спросишь. Всё поняла?       Акицу медленно кивнула.       — Вот и хорошо; не мешай нам.       Ни сказав ни слова, Акицу развернулась и зашагала обратно к лифту, куда её отправили.       Однако никого из членов Дисциплинарного Отряда ей застать не удалось. В принципе, Акицу не жаловалась, ведь она узнала, что Хомура — тоже член Дисциплинарного Отряда, а значит, найти его рано или поздно получится. Хотя её обеспокоило, что он не сказал ей этого сам. Не может ли быть так, что он решил над ней подшутить, раз даже такой информацией не поделился? Не счёл нужным? А вдруг!       Её это очень взволновало. Но делать было нечего. Она уже поверила, уже появилась у неё надежда, и поэтому Акицу продолжала искать Беницубасу, о которой сказали, что она сейчас в башне (в отличие от Хомуры, который пока что в башню МБИ не заходил сегодня). А вот когда она Беницубасу найдёт, та наверняка сможет связаться с Хомурой, и Акицу, наконец, выйдет в город да посмотрит на обещанную ей ашикаби. Так-то она связаться с обоими секирей не могла, ей в этом категорически отказали. Приходится искать вот так вот.       Но если вдруг окажется, что Хомура так пошутил, что он просто решил позабавиться... Акицу твёрдо решила, что убьёт его, если это так.       А сейчас она искала секирей номер 105.       Номер, кстати, довольно большой, и Акицу решила это знание использовать. Ведь, судя по числу, Беницубаса, очевидно, — из последней партии секирей. А это значит, что у неё есть соседи, большинство из которых ещё живёт в башне, соседи, которым о сто пятой должно быть известно достаточно много. А раз есть соседи, то их можно расспросить.       Проблема заключалась в том, что Акицу просто не пустили в отсеки, где жили секирей с других выпусков. Ей даже угрожали оружием, и не простым огнестрельным, а специальным, предназначенным против секирей. Акицу не знала, как именно оно работает, но поскольку его на ней и испытывали, то прекрасно представляла себе его эффекты. Ей пришлось отступиться.       Но это не означало, что она поджала хвост и отправилась в свою комнату.       Кроме спальных отсеков в башне МБИ имелись и лаборатории, где секирей проходили настройку. Между тем, сейчас проходила настройку именно последняя партия, частью которой была и Беницубаса. А в лаборатории у Акицу был практически неограниченный доступ. Вот она и отправилась туда, на ходу рассуждая, что ещё можно там сделать заодно с поисками соседей по номеру Беницубасы.       Возможно, получится что-либо узнать о своей сопровождающей у лаборантов. А если повезёт, и Акицу будет там искать Хомура (потому что, право же, где ещё её искать, как не в лабораториях?), то можно будет не утруждаться дальнейшими поисками сто пятой. Пусть сама их ищет. Или Хомура с ней связывается.       Это был достаточно неплохой план. И даже скучный. Никаких новых впечатлений, да Акицу за ними и не гонялась. Ну и что, что лаборатории она знала как свои пять пальцев? Тем лучше.       Поворот, десять шагов, лесенка, поворот, миновать серверную с шумящими компьютерами, двадцать шаго...       Вот чего Акицу не ожидала, так это того, что её когда-нибудь собьют с ног прямо в коридорах МБИ.

***

      Сегодня у Карасубы был прекрасный день.       Не то чтобы он прекрасно начался (не в этом дело, хотя, конечно, начинался он не хуже любого другого), просто именно сегодня она отправляется с Мусуби в лаборатории. А там Таками обещала поставить её на ноги.       Это ли не прекрасно?       Карасуба искренне радовалась такому шансу.       Тот негодяй Минака решил убрать её из Дисциплинарного Отряда. Более того, сделал он это отнюдь не подчиняясь давлению обстоятельств, как хотел показать, а подстроив эти самые обстоятельства. Создав повод.       Карасуба такого не прощала. С ней, конечно, и не поступали так раньше, но то, что опыта у неё нет, не означало, что в ответ на предательство она обнимет Минаку, признается ему в любви и позовёт собой собирать цветочки и строить мир без насилия. Ещё чего не хватало!       Минака предал её доверие. Это факт.       Она служила МБИ верой и правдой, а он с ней так обошёлся. Как... Как с отработанным материалом. И не просто обошёлся так, а сам же и подрывал её здоровье втихую. Ну что же. Минака предал, а Таками вернёт Чёрной Секирей ноги и чувствительность. Карасуба вновь станет бойцом и в благодарность прибьёт для Таками какого-то ушлепка. Достойная цена. Собственно, для Карасубы это и не цена вовсе. А Минака пусть сосёт лапу. И Нацуо — тоже. Ашикаби, надо же... Сколько раз проведал её он, а сколько — Мусуби? То-то!       Карасуба почувствовала, как непроизвольно улыбается. Вот кто её никогда не предаст, так это Мусуби!       — Ну что, Му-тян? — подняла взгляд Чёрная Секирей на секирей юную. — Поехали?       — Ага! — бодро ответила Мусуби. — Мне катить вас, Карасуба-сама? — на всякий случай поинтересовалась она.       Карасуба неверяще покачала головой.       — Му-тян, — с терпеливым вздохом стала объяснять она. — У меня же не работает коляска. Так что, хочу я этого или нет, нужно, чтобы кто-нибудь её катил. Сама я двигаться не могу даже с её помощью.       — Жалко, — вздохнула уже Мусуби.       — Ничего не поделаешь, Му-тян. Ну так что, поехали в лаборатории? Признаться, я там давно не была. Только по службе.       — Да? Почему? Там же всех настраивают, нет?       — Меня настраивали о-о-очень давно и в другом месте, — сказала Карасуба, глядя чуть в сторону.       — Правда? — спросила Мусуби, аккуратно выкатывая Чёрную Секирей из квартиры и закрывая дверь. — А как настраивали вас, Карасуба-сама?       — Как меня настраивали? — улыбнулась та. — Что же, чуть-чуть рассказать можно. Думаю, большого вреда от этого не будет никому. Во-первых, меня настраивали быстро.       — Быстро? — удивилась Мусуби, потихоньку двигаясь по коридору.       — Тогда ещё не знали, как нас положено настраивать. Точнее, сами не знали, чего хотели от настройки. Считалось, что так и всех остальных следует настраивать. Нас делали сильными. Мацу, Кадзехану, меня и Муцу. Мы ведь должны были защищать вас, — рассказала Чёрная Секирей.       Она немного покривила душой. Да, задача была именно защищать «спящих» ещё сестёр и нескольких братьев, но... Карасубу совсем не защита интересовала, а бои. Сколько она себя помнит — её интересовала только кровь, битвы и хрипы боли. Больше ничего.       Только вот рассказывать об этом Мусуби Карасуба не хотела. Ей было бы больше по душе, если бы юная секирей думала о ней... не так, как многие. Если бы она продолжала относиться к ней именно так, как относится сейчас.       И Мусуби оправдала её ожидания, ответив примерно так, как предвидела Карасуба...       — Ой! — всплеснула юная секирей руками. — Так вы ещё тогда нас оберегали? Спасибо вам большое, Карасуба-сама!       ...но почему-то легко на душе не стало.       Карасубу терзало не слишком ясное ощущение — и не слишком радостное. Оно-то, конечно, Чёрной Секирей, вроде бы, и было приятно такое слышать... Но беспокоило её душу какое-то противоречие. Карасуба чувствовала, что не должна была слышать таких слов сейчас, потому что сказанное ею было лишь полуправдой.       Мусуби восхищалась не подлинной целью Карасубы.       Видимо, дело в этом. Да.       Но менять что-либо уже поздно. Мусуби услышала такой ответ — так пусть для неё так всё и остаётся.       — Да, — сказала Карасуба вслух. — Оберегала... И, во-вторых... Мы должны были расти сильными. Очень сильными. Вот так нас и настраивали — секирей номер два, три, четыре и пять. Чтобы мы выросли сильными. Остальные первые номера, впрочем, тоже такими получились, но с их настройкой уже экспериментировали. Там другие цели были.       — А... А секирей номер один? — удивлённо спросила Мусуби.       — Эта-то? — отозвалась Карасуба. — Первую секирей не настраивали толком. Она уже тогда была взрослой. А мы все — ещё эмбрионами. Вот вырастили нас — и всё, отправили защищать остров.       — А как же настройка?       — А настройка завершилась ещё пока мы росли. Мы... Очень быстро росли, Му-тян. И чем больше номер — тем быстрее. Чтобы защищать остров вместе.       Некоторое время они ехали — и шли — молча, но в конце концов Мусуби не сдержала любопытства... Или она просто обдумывала вопрос всё это время.       — А вас профессор настраивал?       — Ну да, профессор... Только другой. Его Асама Такехито звали, — улыбнулась Карасуба, вспоминая прошлое. — Но и Минака тоже руку приложил. Он, кстати, довольно часто в процесс настройки вмешивается. Тебя это беспокоит?       — А? Нет... Нет, Карасуба-сама, — ответила Мусуби отстранённым голосом.       — Что-то ты грустишь, — заметила Карасуба.       — Просто я тут подумала... — призналась девушка. — Если я отправлюсь искать ашикаби, то я же перестану видеться с вами?       Карасуба молча кивнула.       — Но я так не хочу! — воскликнула Мусуби, и даже чуть-чуть дёрнула коляску.       — Осторожнее, Му-тян, — попросила Карасуба.       — Ой, простите, Карасуба-сама! — искренне огорчилась девушка.       — Ничего страшного, — вздохнула та. — А что касается нашей встречи... Мы же... увидимся... когда останемся последними... секирей? — по какой-то причине у Карасубы не получилось сказать это сразу. Ей пришлось делать паузы между словами. Дышать стало не очень просто.       — Ага... — грустно кивнула Мусуби.       Карасуба сжала губы, решаясь.       — А знаешь что? — сказала она.       — Что?       — Никто ведь не запрещает видеться и потом? Я могу и... покинуть башню МБИ. Ненадолго.       Это предложение далось Карасубе тяжело. Она страшно не хотела, чтобы кто-то видел её такой. С другой стороны, возможно, что к тому времени она будет на ногах? А если и нет... Ну не умрёт же она от того, что кто-то увидит её в коляске?       — Вы... Вы правда хотите?       — Конечно, Му-тян. У меня никого кроме тебя нет, — честно сказала Чёрная Секирей.       — А... А ашикаби?       Карасуба ничего не ответила и отвернулась. За спиной послышался тяжёлый вздох Мусуби.       Получилось не очень хорошо. Карасубе не нравилось, как закончился разговор. Минуты через три она не выдержала.       — Слушай, Му-тян...       — А? — с готовностью отозвалась та.       — А давай как недавно? Пробежимся?       — А можно? — робко уточнила Мусуби. — Мы ни с кем не столкнёмся?       — Можно, — великодушно кивнула Карасуба. — Я разрешаю. Это же лаборатории, тут почти никого нет. У каждого — своё время.       Мусуби радостно взвизгнула и побежала вперёд, разгоняя коляску.       Вот чего Карасуба и Мусуби не ожидали, так это того, что кто-то неожиданно возникнет у них на пути.       Бах!       Карасуба, хотя и успела осознать, что падает, всё равно растянулась на полу. Равновесие она не удержала и больно стукнулась головой, придавленная сверху коляской.       Нет, всё-таки день не задался...