Ашикаби-(полу)ангел

      Дом, милый дом...       Конечно же, он милый, если прёшь на себе мешок с рисом! И не важно, что он ничего не весит, руки-то всё равно приходится держать в соответствующем положении, да и спину горбить тоже... Хотя имеет ли это смысл после полётов? Пожалуй, нет, вот только мешок не обезмашен, а обезвешен. У него и инерция есть, так что ощущается он совсем не как мешок с соломой. А тело — помнит, как надо носить тяжести.       Но теперь-то этого больше не нужно!       Милый дом... Милая Мия... Милые компьютеры...       — Я дома! — с наслаждением воскликнула Мацу, едва переступив порог, и сбросила свой груз на землю.       Груз не упал, а остался висеть в воздухе.       — Я дома, — тихо сказала Рэй. Она бы, скорее всего, вообще ничего не говорила, но Мия недавно попросила её произносить это вслух всякий раз, когда пересекает порог поместья Идзумо.       Мацу было сочла, что Рэй-то, конечно, будет это говорить всякий раз, когда пересечёт порог, но — совсем всякий раз, и не важно, в какую сторону, неважно даже, какой порог... Она даже указала Мие на это. А Рэй, совершенно неожиданно, использовала фразу правильно.       Что бы это значило? То, что Рэй всё же может проявлять разумную инициативу? То что она иногда готова понять? Или то, что Рэй и раньше приходилось общаться нормально, а теперь она только вспоминает, как это делать правильно? Последний вариант казался наиболее вероятным. Мацу ни в жизнь не поверила бы, что такому Рэй не учили. Ну... Она, по правде, говоря, допускала это, но искренне надеялась, что уж настолько дикой её ашикаби не росла.       Вообще же это мог быть любой из вариантов.       В принципе, не так уж причины понимания и важны. Главное: то, что Рэй понимала даже такую мелочь и, вместо того, чтобы говорить «Я дома» когда попало, она говорит это строго тогда, когда это действительно нужно, доказывает, что Рэй потихоньку оживает.       И это было хорошо.       — Добро пожаловать домой! — ответила Мия, которая отчего-то хмурилась. — Та-а-ак. Рэй-тян, можешь опустить покупки, только небыстро. И, кстати, я вижу, что пришли не все.       Ах вот в чём дело!       — Ну... Хомуре позвонила Таками и срочно вызвала его в МБИ. В принципе, можно достать запись разговора, — охотно предложила Мацу. — Только Хомура-тан обидится, — предупредила она.       — Нет, я не о нём спрашиваю, — покачала Мия головой.       — А о ком тогда? — удивилась Мацу.       — Об Акицу, — хмуро сказала Мия. — Помнится, я ей специально утром втолковывала, что мне понадобится её помощь.       — Какая ещё помощь? — искренне не поняла Мию девушка.       — Да вот холодильник близняшки умудрились испортить, пока Сео гоняли, — поморщилась Мия. — Только сегодня, когда завтрак готовила, заметила.       — С чего ты взяла, что это они? Где они Сео гоняли, и где холодильник? — резонно заметила Мацу.       — Так это ты? — улыбнулась Мия ласково-ласково.       Мацу стало сильно не по себе, пусть хозяйка ещё и не успела призвать свою ауру ужаса.       — Н-Нет, чт-что т-ты, Мия-т-тан, — заикаясь, стала оправдываться она.       — Вот и я говорю, что близняшки. Мастера я уже вызвала... Я, конечно, спрошу с Сео, — пообещала Мия. — Но со стороны Акицу было бы вежливо мне помочь. Или хотя бы не проявлять неразумной инициативы.       Неразумной инициативы? Что же Акицу натворила?       — Так взяла бы у Пен-Пена холодильник, — предложила Мацу.       — Я бы и взяла, но у него холодильник, если ты забыла, переоборудован в жилище, и не выполняет своих основных функций, — вздохнула Мия. — Так что пока не придёт мастер, мне нужно было, чтобы Акицу держала продукты охлаждёнными. Но она — увязалась за вами.       — Но... Мы не видели её, — растерянно сказала Мацу.       Мия не ответила, только посмотрела на девушку по-особенному, словно интересуясь, дура ли она или просто так талантливо притворяется.       Мацу вздохнула, но стала активно сканировать окружающую обстановку, охватив и те камеры, до которых в пассивном режиме не дотянулась бы. Взгляд её стал расфокусированным.       — Акицу рядом. Приближается, — проинформировала она Мию безжизненным голосом, «увидев», что Акицу как раз находится в метрах пятидесяти (точнее, она проскочила мимо камеры).       Мия кивнула и посмотрела вверх.       Мацу, сморгнув и снова перейдя в пассивный режим, тоже подняла взгляд.       — А... Я дома, — тихо сказала спрыгнувшая сверху Акицу.       — Ну? — спросила Мия, — похлопывая поварёшкой по руке. — И как же вы это объясните мне. Акицу-сан?       — А... Что? — уточнила девушка.       Она правда не понимает, или просто рассчитывает, что это поможет ей спастись от гнева Мии?       — Ну-ну, не стоит дерзить, — почти миролюбиво заметила Мия. — Я спрашиваю, почему вы сочли нужным удалиться, бросив продукты без присмотра.       — Ну... Я их хорошо заморозила, — стала оправдываться Акицу, опустив взгляд.       — О да, хорошо, — язвительно сказала Мия. — Теперь я даже не знаю, когда они разморозятся. И зачем надо было замораживать сырой рис? Он и так не испортится, он и так продукт длительного хранения. А сколько часов будет оттаивать молоко? И это ещё я не вспоминаю о том, что размороженные продукты уступают по качеству свежим и тем, что просто хранятся в холоде. Вы, кстати, их что, до абсолютного нуля охлаждали?       — Ну... Не совсем? — робко сказала Акицу.       — Эх, — вздохнула Мия и махнула рукой. — Зачем вы вообще ушли?       — Я... Я должна быть со своей ашикаби, — ответила Акицу.       — Вот и я подумала, что вы отправились с ней, — наставительно сказала Мия. — Но, почему-то, вы не с ней вернулись, а только через полминуты. И почему же вы мне врёте?       — Я не вру, — губа Акицу слегка дрогнула. — Но ашикаби-сама сказала не идти следом за ней, пока она не вернётся из магазина.       — Я знаю, что она сказала, — отвела Мия. — Это я велела ей так вам сказать. А почему вы не остались дома, если уж она так вам сказала?       — Но ашикаби-сама не говорила остаться дома, — возразила Акицу. — Ашикаби-сама сказала, чтобы я не шла следом за ними. И я не шла следом, я шла впереди. И не подходила. А если бы и сказала — мой дом там, где моя ашикаби-сама.       Мия вздохнула снова.       — Два сапога пара, — покачала она головой, — только вот Рэй-сан не имеет привычки к дурной инициативе.       — Это не дурная инициатива, — возразила Акицу. — Я должна быть со своей ашикаби. Я должна беречь её и исполнять её приказы.       — Да не нужно Рэй-тан беречь, — вмешалась, наконец, Мацу. — Нет смысла просто. Ты же и сама знаешь, как она сильна! Я не представляю угрозы, от которой ты бы её уберегла, при том, что она не справилась бы сама.       Акицу упрямо молчала.       Возразить ей, видимо, было нечего, но и соглашаться она не хотела.       — Ну ладно, я понимаю, что вы ушли, — начала Мия. — Ашикаби, конечно, серьёзный аргумент. Я даже не могу вас винить. Но вы не сказали мне ни слова, прежде чем отправится за ней! — недовольно воскликнула она. — Если бы вы так сделали, я бы что-то придумала, а теперь, когда Хомура не вернулся, я просто не смогу ничего приготовить без того, чтобы залезать в свежекупленные продукты. А теперь у меня нет другого выхода.       — Э... Мия-тан, но это же не страшно? — робко сказала Мацу. — Какая разница, в самом-то деле?       Её проигнорировали.       — ...Вы бы не отпустили меня, — заметила Акицу.       — И почему это ты так решила?       — Потому что это вы сказали Рэй-сама, чтобы она сказала мне не идти за ней.       — И?..       — Это всё.       — Всё с тобой ясно, — вздохнула Мия. — Скажи спасибо своей ашикаби, что та принесла свежих продуктов, не то оставила бы тебя без ужина, да рука не поднимается. Не Цукиуми же ты... Хотя и на ту, пожалуй... Или нет, всё-таки поднялась бы, — пробормотала хозяйка поместья о-о-очень задумчиво.       — Спасибо, ашикаби-сама, — поклонилась Акицу.       — Пожалуйста, Акицу, — ответила Рэй.       Мацу хихикнула.

***

      За этим «спектаклем» следила Яшима, глядя на разворачивающееся действие из окна второго этажа.       Ашикаби...       Всё-таки, как хорошо, что она не планирует окрыляться с Рэй, иначе ей пришлось бы всегда бояться того, что её ашикаби будет помыкать кто-то третий. Вот как Мия.       Нет, она была той безмерно благодарна, но всё же... Ей такое не понравилось бы.       Глядя на Акицу, Яшима, однако, почувствовала ещё и укол зависти. Ведь у Акицу не только была настоящая ашикаби (хотя ранее все полагали, что окрылиться для неё просто невозможно). Главное: окрылённая или нет, Акицу располагала возможностью со своей ашикаби общаться. И Мия, хотя и была недовольна тем, что Акицу последовала за Рэй, не стала её никак наказывать. Не сказала ледяной ничего даже близко похожего на сказанное Сахаси Таками самой Яшиме.       Акицу, Цукиуми, не говоря уже о Мацу и Хомуре — все они общались со своей ашикаби почти беспрепятственно. О Яшиме же такого сказать ни в коем случае нельзя, только не после того, как она поговорила со старшей Сахаси по телефону.       Мия, конечно, смогла значительно поднять её боевой дух, но...       Но Яшима не знала, что ей делать дальше. Хотя нет, кое-что она точно могла: терпеть и ждать. Но терпеть и ждать чего?..       Как обычные секирей ищут своих ашикаби? Они идут туда, куда подсказывает им сердце и так встречают своих избранников. Если, конечно, их не перехватят и не окрылят насильно — или не деактивируют. Такое тоже возможно. Однако, если они успешно минуют все опасности, наградой им будет ашикаби. Для начала.       У Яшимы была несколько другая ситуация. Ашикаби... Своего она знала. Пожалуй, реакция даже могла бы привести её к нему. Но как быть с опасностями? Как быть с Таками? Попросить Рэй-сан? Ради Минато Яшима готова была побороть страх, а возможности Рэй она видела в бою, если виденное, конечно, можно назвать боем... На самом деле, защита, которую может дать Рэй, — довольно соблазнительный вариант, если бы не одно «но»: одно присутствие красноглазой ашикаби помешает отреагировать на ашикаби истинного. И как тогда его искать? Мацу наверняка запретили помогать Яшиме.       А в любом другом случае Яшима рискует очень многим — и окрыление не гарантируется, по крайней мере, не с ашикаби истинным. Готова ли она пойти на такой риск?..       Пожалуй, да. Но ещё рано. А отсюда следует второй вопрос: сможет ли она дождаться, пока её ашикаби выздоровеет, а если сможет, то как она будет проводить свободное время?       Может быть... Может быть, ей будут полезны тренировки? Мия что-то говорила о том, что они помогают оттачивать инстинкты боя и поддерживать себя в форме. И возможно... Возможно, это пригодится, когда Яшима отправится искать своего ашикаби... Вот если бы ещё узнать, когда можно отправляться: в МБИ-то её не пустят.       Яшима, немного подумав, спустилась на первый этаж. Она знала, кто может дать ей ответы хотя бы на некоторые вопросы.       — Мацу-сан, — обратилась она к девушке-хакерше.       — А? Что? Извини, Яшима-тан, я задумалась, — улыбнулась та.       — Мацу-сан, я... Мой ашикаби, — начала Яшима и с ужасом поняла, что забыла все слова, которые заготовила.       К счастью, Мацу приняла это спокойно.       — Извини, Яшима-тан. Но я ничего не могу сделать. Таками просто отберёт у Минато любой мобильный телефон или планшет, если он и окажется у него в руках. Что бы я ни предприняла, что бы я ни сделала — этого будет мало. Извини.       — Я... Я понимаю, — с грустью кивнула Яшима. — Но я не с тем обращаюсь. Вы... Вы скажете мне, когда моего ашикаби-сама выпустят?       — О чём разговор! — воскликнула Мацу, взмахнув руками. — Конечно, скажу! Это совсем нетрудно. Но тебе придётся набраться терпения, — предупредила она её. — Будет это нескоро.       — Я буду терпеть! — пообещала Яшима. — А вы... Вы не поможете мне ещё кое с чем? Пожалуйста!       — Говори, — величественно кивнула Мацу.       — Мне... Мне хочется... То есть, не хочется, но надо... Надо потренироваться, вот. Только я не знаю как.       — А-а, — понимающе протянула Мацу и заговорщически подмигнула. — Кажется, я знаю, кто тебе нужен. Пойдём-ка со мной, — поманила она Яшиму рукой.       Та робко улыбнулась и шагнула.

***

      Хига бы занят. Или — не занят. Всё зависит от того, чем считать ленивое разглядывание фотографии на экране компьютера.       Потом он перевёл взгляд на глянцевитый цветной картонный прямоугольник. Та же фотография, но — оригинал.       На снимке ничем не примечательная, кроме синего цвета волос и красных глаз, девушка левитировала мешок с рисом. Хига... не особенно удивился тому, что увидел, хотя и цвет глаз, и цвет волос более приличествовали секирей. Если только это не краска и не линзы, значит, Аянами Рэй, вполне возможна, очередная нелюдь, пусть даже и не секирей. Как тут удивляться нечеловеческим силам? Да и знал уже Хига, что Аянами победила девятерых его секирей, пусть и не все из них принадлежали ему лично. И мешок с рисом после этого... даже не смешно.       Он снова перевёл взгляд на экран и увеличил изображение, пытаясь разглядеть цвет бровей. Неудача. То ли чёрные, то ли синие... Качество снимка оставляло желать лучшего; цветопередача также пострадала.       И всё же, если не забывать о сверхвозможностях, человеком это едва ли было.       Хига поморщился. Какая-то нелюдь лишила его стольких сил...       Однако эта неприятная мысль ему кое о чём напомнила: из уцелевших троих секирей Хиги он получил только двоих — и всех уцелевших секирей союзников. Одна же из его личных секирей до сих пор пребывала в госпитале МБИ.       Задумчиво поковыряв фотографию, Хига снял трубку со стационарного телефона и вызвал Котё. Он не боялся перехвата, ничего особенно секретного он не собирался обсуждать, об остальном же позаботится Котё.       — Я слушаю вас, Хига-сама, — ответила ему девушка. — Вы что-то хотели?       — Хотел, — машинально кивнул Хига, хотя и понимал, что Котё его не видит. — Вы, помнится, хлопотали о доставке сюда всех наших секирей, кроме одной.       — Сай, да. Она... Ей очень сильно досталось, Хига-сама, — покаянным тоном сказала Котё.       — Может быть, — сухо заметил Хига. — Но, как я понимаю, МБИ подлечили её в достаточной мере, чтобы её состояние перестало быть околокритическим, и мы без всяких проблем смогли бы продолжить лечение?       — Это почти верно, Хига-сама, — сказала Котё. — В скором времени она восстановится.       — Нехорошо... — поморщился он. — Когда мы сможем её забрать?       Котё по какой-то необъяснимой причине запнулась.       — Если... Если забрать её сейчас... Мы, пожалуй, не сможем её вернуть в строй быстро.       — Хорошо, — опять кивнул Хига. — А когда МБИ закончат её лечить?       — Через неделю, — бодро отрапортовала Котё.       — Слишком долго, — Хига поморщился. — Я убеждён, что мы и то справимся раньше.       — Ну... Я бы могла сходить и посмотреть на неё послезавтра, — ответила Котё, снова запнувшись.       — Сходить? — переспросил Хига.       — Это не тот случай, когда можно обойтись дистанционно полученными данными. Мне придётся лично туда сходить и считать данные с файлов... Мне кажется, Минака Хирото экспериментирует над ней и задерживает лечение.       — Зачем ему это делать? — изумился Хига до глубины души.       — Я... Я не знаю. Это ведь Минака, — извинительно ответила Котё. — Хотя... может, это как-то с седьмой связано? После окрыления она недоступна.       — Хм... — промычал Хига. Такое... было возможно. — Это может быть небезопасно для вас: отправляться туда одной, — заметил он. — А выделить вам в сопровождение я могу не так уж много секирей.       — Хига-сама, если мы не будем искать ни с кем встречи, я не думаю, что у нас будут проблемы, — заверила его Котё.       — Хорошо, — ответил Хига. — Тогда я это позволю. Вы возьмёте с собой... Тойотаму, да, её; Ичия нужна мне здесь, а отправитесь... на такси. Да. Насколько мне известно, на транспорт никто из вас ещё никогда не нападал?       — Нет, Хига-сама, — слегка удивлённо ответила Котё.       — Ну и прекрасно, — ответил Хига. — В этом случае, отправляйтесь завтра.       — Послезавтра, Хига-сама, если угодно. Завтра точно нет смысла этого делать.       — Хорошо, — Хига вздохнул. Ему не понравилось, что Котё перечит ему даже в такой мелочи, но возражать было глупо. — Пусть будет послезавтра. И... Пожалуй, мне вскоре нужен будет ваш совет. Подождём визита Гайсто-сана.       — Будет сделано, Хига-сама.       Тот молча повесил трубку.       «Аянами Рэй... Нет людей, которых нельзя контролировать», — думал Хига. «Аянами от других отличается лишь тем, что к ней нужно подходить, как к секирей, а не как к ашикаби. Как очень сильной секирей. Если я найду к ней правильный подход...»       Если Хига прав, то «Мардук» вскоре попросит у него перенести наблюдение на Аянами Рэй. И тогда он выяснит её слабые места, не вызвав ни у кого подозрения, кроме разве что жителей поместья Идзумо.

***

      По квартире Чёрной Секирей метался бело-розовый вихрь. Очень оживлённый и весёлый вихрь в розовой юбке и белой рубахе.       — О шинигами, Му-тян, — вздохнула Карасуба, хватаясь за голову. — Да успокойся же ты, наконец!       — Но, Карасуба-сама!.. — воскликнула Мусуби. — Мы же уезжаем! Представляете? По-настоящему, не понарошку. И... я же помогаю вам собрать вещи.       — Да-да, всё верно, мы уезжаем, — торопливо закивала Карасуба. — Но мы же не навсегда уезжаем, так что прекрати рябить в глазах. Вещей так много брать не надо, я не собираюсь вывозить всю квартиру в чемодане. Хотя спасибо за заботу.       — Простите, Карасуба-сама. — искренне огорчилась Мусуби, останавливаясь.       «Карасуба-сама» вздохнула.       — Ничего страшного, Му-тян. Но как ты собираешься туда ехать, если ты и на шаг не сможешь отойти от меня или от Таками?       «Не смогу отойти»? Карасуба-сама говорит странные вещи. Что неудивительно для Карасубы-сама».       — Но... Но почему я не смогу отойти? — задала Мусуби вопрос, который вертелся у неё на языке. — Я... Все, кто уезжает в Лондон, делают как вы, а иначе не выпустят? — предположила она.       — Да нет, — усмехнулась Карасуба-сама, — отойти-то ты сможешь, а вот как ты будешь говорить?       — Э... Как обычно? — почесала Мусуби в затылке.       — Му-тян, — вздохнула Чёрная Секирей. — «Как обычно» не получится. Там почти никто не будет говорить по-японски, кроме разве что гидов и стюардесс.       — Ну... Может быть, — Мусуби пришлось согласиться с такими доводами. — Но ведь я всё равно не собираюсь отходить от вас?       — Я знаю, — улыбнулась Карасуба. — Но если ты не собираешься от меня отходить, то это не значит, что ты не отойдёшь вообще. Понимаешь?       — Понимаю, — горестно вздохнула Мусуби.       — А раз понимаешь, то давай ещё раз повторим ту фразу. Запомни, это самое важное!       — Хорошо... А может, лучше всё-таки по разговорнику? — опустила взгляд Мусуби.       — Му-тян! Я понимаю, что тебе легче прочитать, чем запомнить. Но такой фразы в разговорнике ты не найдёшь. Или ты забыла? — хитро прищурилась Чёрная Секирей.       — Нет, вроде бы помню, Карасуба-сама. «Ифу ю тати ми райку дзисэгэин, май мэнтоору бириппу ёрусу гатусопэн»... Правильно?       — Если не считать акцента, то почти, — покачала головой Карасуба. Она не владела английским настолько же хорошо, как, к примеру, та же Мацу, но серьёзные ошибки в произношении хорошо слышала: ведь она была секирей. — Попробуй ещё раз. И не пытайся найти соответствие звукам в японском языке. Это ведь не слоговая азбука. Просто повтори звуки, как слышишь, даже если тебе кажется, что они похожи на какие-то другие, тебе знакомые. Слушай внимательно, повторяю: «If you touch me like this again, my mentor will rip your guts open»¹, — медленно повторила она.       — «Иф ю тач ми л-лайк зис эгэн, май мэнтор у-ил-л рип ё гатс опэн», — медленно повторила Мусубими.       — Гм... — почесала Карасуба в затылке. — Уже лучше.       — А что это значит? Вы так и не сказали.       — Ну... — почти смущённо улыбнулась Чёрная Секирей. — Это такая фраза, которую ты должна говорить, если тебя вдруг начнут трогать странные мужчины... Или не очень странные. Руками трогать. Ноги, например. Или грудь. Вот тогда ты и скажешь эту фразу.       — А... Зачем?       — А затем, что если кто-то будет так поступать с тобой, то это неправильно. И если ты скажешь то, чему я тебя научила, они могут устыдиться. А если не устыдятся, то ими я займусь. Как только тебе придётся это сказать — немедленно зови меня.       — А-а-а... — понятливо протянула Мусуби.       — Ну и ладно, — кивнула старшая секирей. — Это ты, вроде, усвоила. Про паспорт проверять будем?       — Не, — испуганно ответила Мусуби. — Я помню.       — Ну смотри мне, — строго покачала пальцем Карасуба. — Потом всё равно проверю! Фамилию только не забудь... Не забыла же?       — Я помню. «Куроки», да, как вы?       — Верно.       — А... А мне теперь вас надо называть Карасуба-нэ-сама?       — Если хочешь, — Чёрная Секирей не выдержала и хихикнула. — Мы ведь так почти что сёстры.       Мусуби медленно кивнула и начала, слушаясь подсказок Карасубы, перебирать вещи.       — А вот интересно, что будет, если я встречу там своего ашикаби? — вдруг спросила Мусуби, аккуратно сложив одну стопку одежду.       — Ты думаешь, что встретишь его там? — прищурилась Карасуба-сама. — Это, конечно, не исключено, но лучше бы тебе его там не встречать.       — А почему это? — удивилась юная секирей.       — А потому, дорогая моя Му-тян, что если ты там окрылишься, то общаться со своим ашикаби всё равно не сможешь. И тебя всё равно вернут в Синто Тейто, пусть и с новым ашикаби. Тебе придётся принимать участие в плане Секирей.       — Так я же не против?.. — неуверенно заметила Мусуби, но тут же забыла о своих словах: — Ох, я ведь жду не дождусь, когда мы уже отправимся туда! — вдруг вскочила она на ноги. — Это же так здорово. Спасибо-спасибо, Карасуба-сама!       — Да ладно, — тихо ответила та. — Мне Таками предложила её охранять, но сама я пока не могу, вот и беру тебя с собой. А ты-то с такой задачей справишься?       — Ага... Только... Я не умею.       — Ох, горе ты моё луковое, — покачала Карасуба головой. — А ведь тут как раз та книжка, что я тебе давала, тебе и пригодилась бы. Но пока не будем об этом волноваться. Сначала — английский.       — А может, не надо? — робко предложила Мусуби.       — Ты слишком быстро сдаёшься, — пожурила её Карасуба. — Конечно, это не имеет ничего общего ни с планом, ни с тренировками, но... Тебе нужно и ум развивать. Ты же хочешь во всём быть такой, как я? — улыбнулась она.       — Я... Э... — запнулась Мусуби. Улыбка Чёрной Секирей мгновенно потускнела, — то есть да, Карасуба-сама! — тут же воскликнула девушка. — Только... Только вы... А я... Но я всё исправлю! — решительно закончила она. — Да, я хочу быть как вы!       — Я всё понимаю, Му-тян, — тяжёлой вздохнула Карасуба. Остро захотелось кого-нибудь убить... Но кого? Мусуби совершенно не раздражала её. — Но вот что понимаешь ты?       — А что понимаю я? — переспросила девушка.       — Узнаешь, когда поймёшь.       — А-а... А когда мы улетаем? — Мусуби, конечно, многого не знала, но что тему стоит сменить — явно почувствовала.       — Завтра днём, — ответила Карасуба. — После полудня, но, наверное, до обеда мы тут не задержимся. И ещё, тебя сегодня Таками поведёт по магазинам, круглосуточным. Надо бы тебе поприличнее одежду достать.       — Поприличнее? — удивлённо осмотрела себя Мусуби. — А что не так с моей?       — Как бы сказать... Нормальные люди так не одеваются. Честно говоря, обычно я не вижу причин, по которым требовалось бы сливаться с толпой, но сейчас не тот случай. Кстати, очень хорошо, что ты не пользуешься оружием и не владеешь никакими стихиями. Я-то как-нибудь смогу что-нибудь придумать, точнее, это для меня Таками что-то придумает, а вот ты... Но ты — кулачный боец, так что никаких проблем я не вижу.       — Это хорошо?       — Да, это хорошо. И вот ещё что... Сейчас мы попросим кого-нибудь принести нам ложку и вилку. Будем учить тебя ими пользоваться.       — Ну Карасуба-сама! — жалобно протянула Мусуби. — Я умею!       — Не жалуйся, Му-тян, и не спорь, — строго сказала Чёрная Секирей. — Завтра мы улетаем из Синто Тейто. Цени, — вдохнула она. — Не у всех секирей такая возможность есть и не у всех она хоть раз в жизни была. Даже Первая секирей никогда из города не выбиралась. Я-то знаю.       — Никогда-никогда?       — Никогда. Знаешь, — повеселела Карасуба-сама. — А может, хоть в этом я её обойду? Честное слово, не думаю, что она хоть раз в жизни была на какой-нибудь конференции. Будет чем похвастаться перед нею... Решено! Надо будет поблагодарить Таками... Хотя нет, перебесится.       — Карасуба-сама? Вы о чём?       — Не обращай внимания, Му-тян. Не обращай внимания, — улыбнулась Чёрная Секирей секирей номер восемьдесят восемь и ласково потрепала её по волосам.