Ашикаби-(полу)ангел

      За окном дробно барабанил дождь. Из окна простирался вид на целое море разноцветных зонтиков.       Несмотря на то, что небо наполовину затянули тяжёлые свинцовые тучи, солнце они не заслоняли. Яркий свет окрашивал улицу в какие-то потусторонне-оранжевые тона. Тучи казались почти чёрными.       Такой погоды Мусуби не видела ни разу в жизни. И потому Лондон казался ей не просто новым непривычным городом, а городом волшебным. Мрачно-волшебным, но всё же волшебным.       Окно же, у которого стояла Мусуби, располагалось очень необычно: в углу комнаты. И это развлекало её, не давая захандрить. Девушка даже сделала несколько снимков.       Однако больше всего ей хотелось спать, и Мусуби не понимала, почему. Ведь солнце ещё светило — светило даже несмотря на дождь! Почему же ей хотелось спать? Такого не должно быть, если ещё не начали сгущаться сумерки. А они не начали.       — Му-тян? — въехала в спальню Карасуба.       — Карасу-а-а-а-аба-сама? — зевнула Мусуби. — Извините.       — Ты почему ещё не спишь? — строго спросила Чёрная Секирей. — Мы тут уже полтора часа... Ну ладно, в отеле, положим, час. Но всё же и это много.       Мусуби машинально бросила взгляд на облюбованную кровать: ту, что была поближе к окну. Она даже успела там полежать, и не просто полежать, а и обустроить на свой вкус. В одной из комнат она нашла алую подушку с золотым верблюдом и принесла её сюда. Ей почему-то очень понравился этот верблюд; она не могла сопротивляться искушению нарушить композицию.       Но, хотя кровать и была чрезвычайно приятной и комфортной, хотя и была там отличная подушка, для того, чтобы именно спать, Мусуби не хватало футона. С кровати ведь очень высоко падать, и хотя лежать там интересно, зато спать — как-то страшновато.       А потом, сейчас ведь слишком светло, чтобы ложиться. Недаром же Карасуба-сама бодрствует.       — А вы? — склонила Мусуби голову набок.       Карасуба-сама фыркнула.       — Ты на меня-то не смотри. Я — другое дело. И то я сейчас буду ложиться спать! Знаешь, который час в Японии?       Мусуби молча покачала головой.       — А разве время не везде одинаковое?       — Ха-ха-ха! — рассмеялась Карасуба-сама. — Напомни, чтобы я тебе как-то «Вокруг света за восемьдесят дней» достала.       — Карасуба-сама, — смутилась Мусуби, теребя фотоаппарат. — Вы и так мне такой-претакой подарок сделали.       — Не спорь, — строго сказала наставница... да, наставница. — А что касается твоего вопроса, то нет, время не везде одинаковое. Мы летели четырнадцать часов. В Японии сейчас уже четыре утра. Это здесь шесть вечера.       — О-о-о... — протянула Мусуби.       — Вот именно, «о-о-о», — передразнила её Карасуба-сама. — Так что, Му-тян, положи-ка фотоаппарат и ложись спать... Ну и раз ты не спишь пока, то сначала помоги мне в свою кровать забраться.       — Хорошо, — кивнула Мусуби, подходя к Чёрной Секирей, — а где вы были так долго?       — С Таками говорила, — пожала плечами Карасуба-сама, принимая помощь Мусуби. — Она в комнате за этой вот стенкой, — легонько коснулась она рукой стены у изголовья кровати. — Мы к ней ближе всех. Так что если я скажу тебе, Му-тян, ты выскакиваешь из комнаты, поворачиваешься направо, врываешься в спальню Таками — и бьёшь всех плохих.       — Ух ты...       — Да. Но вряд ли это пригодится, я так, для порядка. У них и так тут охрана приличная, а Таками её ещё и людьми МБИ усилила. Мы — последняя линия.       — А-а, — кивнула Мусуби головой. — Я помню, — отозвалась она, сама забираясь в кровать. — Спокойной ночи, Карасуба-сама!       — Спокойной ночи, Му-тян.       Но несмотря на то, что уж теперь-то ей спать ничего не мешало, Мусуби, под впечатлениями от сегодняшнего дня, крутилась до тех пор, пока не стемнело.       Это всё же был очень насыщенный и необычный день.

***

      Утро       Мусуби встала необычайно рано. Сегодня она с Карасубой-сама — и Сахаси-сан — улетает в другую страну!       Удивительно, что она вообще смогла заснуть. Подумать только! Она столько всего увидит, столько всего узнает... Может быть, даже встретит там ашикаби и заберёт его с собой, что бы кто ни говорил.       Мусуби бросила взгляд на новый чемодан и на вещи, которые ей купила Сахаси-сан. Пожав плечами, девушка решила, что новая одежда предназначена для Лондона, поэтому одела свой костюм и, бросив взгляд на часы, вышла из комнаты.       Было ещё тихо. Было рано. Но, пока Мусуби шла к Чёрной Секирей, люди всё равно попадались ей навстречу.       Дверь же в её квартиру была открыта.       — Карасуба-сама! Карасуба-сама! — вбежала Мусуби внутрь.       — Что такое, Му-тян? — улыбнулась та, выезжая из кухни.       — А мы скоро улетаем? — спросила Мусуби нетерпеливо.       — Ещё немножечко рано, — усмехнулась Карасуба-сама. — Сначала надо позавтракать, например, возможно, что и пообедать... Насчёт последнего не уверена. Но, в общем, мы улетаем скоро, в том смысле, что сегодня. Ты ведь готова?       — Я? Да, готова! — решительно воскликнула Мусуби и остановилась, не зная, как продолжить свою мысль, как выразить чувства, которые её переполняли.       — Волнуешься? — спросила Карасуба-сама, склонив голову набок.       — Очень! — серьёзно кивнула Мусуби.       — Ну-ну, — хмыкнула Чёрная Секирей. — Послушай-ка, Му-тян, я-то думала, что Таками вчера тебя взяла по магазинам, а оказывается... — она не договорила.       — Да нет, — почесала Мусуби в затылке. — Мы и правда ходили. А почему вы решили, что это не так?       — Да просто, — загадочно улыбнулась Карасуба-сама. — Ну, раз ходили, так ходили. Вот только почему ты в своём обычном наряде?       — Ой! — воскликнула Мусуби испуганно, услышав порицающий тон Чёрной Секирей, и тут же спохватилась, когда до неё дошло, что именно та сказала. — Но постойте, Карасуба-сама, — нахмурилась девушка, — а разве переодеваться нужно не в Лондоне?       — Нет. Не в Лондоне, а ещё тут. И лучше заблаговременно, а не перед полётом. Перед полётом у тебя не будет на переодевание времени, Му-тян, — покачала Карасуба-сама головой. — А если время и будет, то лучше иметь его про запас.       Мусуби кивнула.       — А вы много путешествовали, Карасуба-сама? — спросила она.       — Как тебе сказать... — замялась наставница. — Путешествовала. Остров Камикура, например. Ну и по городу очень много.       — Ну... Это не считается, — вздохнула Мусуби.       — Может быть. Но знаешь, если я больше никуда не путешествовала, то это не значит, что я не в курсе, как живут люди в других странах. Не волнуйся, не пропадёшь со мной. Может, если Таками разрешит, я даже свожу тебя куда-нибудь в Лондоне.       — Ой, как здорово! — захлопала Мусуби в ладоши.       — Пожалуй, — кивнула Карасуба-сама. — Кстати, Му-тян, что ты из личных вещей с собой берёшь?       — Я... Э-э-э... — запнулась девушка, которая не знала, а что же, в самом деле, ей брать с собой. — Ну... Вы же говорили, что моя одежда — слишком приметная? Инструкцию по поведению в городе запрещено выносить... А остальные книги — ваши.       — То есть, у тебя нет личных вещей, я правильно понимаю? — вздохнула Карасуба-сама.       — Ну почему нет? — непонимающе захлопала глазами Мусуби. — У меня есть одежда! И ещё мебель.       — Это всё не то, Му-тян, — покачала Карасуба-сама головой. — Впрочем, тогда тебе очень понравится... — она не договорила и сменила тему. — Вот что, Му-тян, это надо исправить. Тебе нужно... Ну не знаю... Хоть что-нибудь, что-нибудь своё. Ты знаешь, что такое фотоаппарат?       — Я знаю! Я знаю, что это, — обрадовалась Мусуби. — Мне Кахо-сан рассказывала.       — Гм, надо же, и она может быть полезной, — потёрла Карасуба-сама подбородок. Мусуби слегка надулась, ей не понравилось, что та так пренебрежительно говорит о Кахо. — Ну что ты, Му-тян? — заметила Чёрная Секирей её выражение лица. — Не надо дуться. Я ж любя...       Мусуби предпочла поверить.       — А-а, — неуверенно кивнула она.       — Вот и славно, — Карасуба-сама ласково улыбнулась. — Как славно и то, что ты знаешь, что такое фотоаппарат... Да. Значит, я в тебе не ошиблась, хотя если бы ошиблась, это было бы только забавнее, — и она хихикнула.       — Карасуба-сама? — переспросила Мусуби.       — Не обращай внимания, Му-тян, я думаю вслух. Пользоваться фотоаппаратом ты, как понимаю, не умеешь?       — Если надо, я научусь! — решительно сказала Мусуби.       — О? — удивилась Карасуба-сама. — Значит, в принципе, идея тебе нравится?..       «Какая идея?» — подумала Мусуби.       — ...Хорошо. Но помни, что обещала, — подмигнула она Мусуби. Мусуби смущённо улыбнулась в ответ. — Тебе бы компьютер, — продолжила Чёрная Секирей, — но это Минаку грузить надо долго, чтоб позволил, а он... — и вздохнула.       — Карасуба-сама? Вы расстроились? — участливо поинтересовалась Мусуби.       — Я-а? — изумлённо воскликнула она. — Почему ты так решила, Му-тян?       — Ну... — с сомнением в голосе сказала Мусуби, приглядываясь к старшей секирей, — мне показалось...       — Вот именно, Му-тян, — с нажимом сказала Карасуба-сама, — тебе именно что показалась. Так что не беспокойся и не загружай себе мозги тем, что тебе не нужно. Лучше вот что мне скажи... На чём основана любая битва? — резким тоном спросила она.       — Э... На обмане: если ты далеко — показать что близко, а если сильна — то что слаба?       — Очень хорошо, Му-тян, — поощрительно улыбнулась Карасуба-сама. — Это на самом деле хорошо, потому что даже в столкновении тебе это пригодится. Можно дубасить противника почём зря, а можно экономно и красиво двигаться, обманывая его.       Мусуби расцвела от похвалы.       — Спасибо, Карасуба-сама.       — Да пожалуйста... И знаешь что, Му-тян... Думаю, нам стоит взять с собой фильмы, чтоб их смотреть. Как думаешь?       — «Нам»?       — Ну конечно нам! Мы ведь обе сопровождаем Таками, так что именно нам. Или тебе не нравится моя идея?       — Очень нравится, Карасуба-сама, — горячо возразила Мусуби.       — Ладно, Му-тян. Беги, переодевайся, а то потом у тебя времени на это может не оказаться, — строго предупредила её Карасуба-сама. — Потом... Потом зайдёшь сюда. Мне скучно одной, а я ещё вчера все вещи собрала, с твоей помощью.       — Хорошо! — кивнула Мусуби и выскочила за дверь.       — И можешь сразу свой чемодан сюда занести! — крикнула ей Карасуба-сама вдогонку. — Таками потом меньше тебя ловить.       Мусуби кивнула на бегу, даже не подумав, что Чёрная Секирей просто не увидит её жеста.       До своей комнаты она добралась очень быстро. Чемодан... Чемодан дожидался её на полу. Раскрытый. Вещи, которые нужно было туда упаковать, лежали рядом.       Она вздохнула и переоделась, вытащив из стопки одежды один из комплектов. Остальные рассыпались по полу.       Девушка горестно покачала головой и принялась их укладывать. Сначала — обратно в стопку, потом — в чемодан. Ушёл на это у неё целый час. В основном потому, что кое-как сложенная одежда никак не впихивалась внутрь. Однако Мусуби разобралась, что и как лучше разместить; в итоге все обновки не только поместились в чемодан, но ещё и место осталось.       На этом... На этом, пожалуй, всё. Ничего важного в комнате не оставалось, и дел тоже никаких у Мусуби не было. Кроме одного — вернуться к Карасубе-сама. Что девушка и сделала.       Вес чемодана никакого значения для неё не имел, поэтому добралась она до квартиры довольно быстро.       — Ара, Му-тян, — усмехнулась Чёрная Секирей. — Долговато ты шла.       — Простите, Карасуба-сама, — поклонилась Мусуби.       — Ничего страшного. А вот лучше посмотри-ка, что у меня для тебя есть, — сказала наставница и протянула цветную коробку.       — А? Что это?.. — переспросила Мусуби, с интересом взглянув пёстрый картонный кубик, и замолчала. Она догадалась об ответе на своей вопрос за мгновение до того, как Карасуба-сама ей его назвала.       — Это-то? Это, Му-тян, твой новый фотоаппарат, — улыбнулась Карасуба-сама. — Нравится?       Мусуби не верила своим глазам. Она и не думала, что кто-то может подарить ей такую ценную вещь! Пусть даже это Карасуба-сама.       — Ой! Спасибо, Карасуба-сама!..       Мусуби просто не хватало других слов. Запнувшись от того, что их не хватало, она постояла растерянно несколько секунд, а потом бросилась к Карасубе-сама и счастливо обняла её. Та ответила, хоть и несколько неуклюже.       — Пожалуйста, Му-тян, — сказала она, отстранившись. — Ну что, давай разбираться, как им пользоваться? Ты обещала научиться.       — Давайте! — счастливо воскликнула Мусуби.       И открыла коробку.       Следующие полтора часа они, как и сказала Карасуба-сама, разбирались с фотоаппаратом. Точнее, базовые принципы Мусуби поняла почти сразу, ну а потом они вникали в тонкости.        Во время инструктажа и после него Мусуби сделала несколько снимков: свои же ноги, обутые в непривычные ей туфли, свой же нос, ухо Карасубы-сама, вид из окна квартиры Карасубы-сама, комнату Карасубы-сама, коридор возле квартиры Карасубы-сама, глаз Сахаси-сан... ой.       — И вам здравствуйте, Куроки-сан, — мрачно сказала Таками, отмаргиваясь после вспышки. — Больше не направляйте на меня эту штуку, хорошо? А если направляете, то хоть вспышку отключайте.       — Хорошо, Сахаси-сан, — покаянно поклонилась, — но я не хотела! — и спрятала фотоаппарат за спину.       — Постарайся вести себя сдержаннее, Мусуби, — вздохнула Таками. — Ты готова? Карасуба готова?       — Так мы... Так мы прямо сейчас уезжаем? — тихо сказала девушка.       До сих пор Мусуби не могла дождаться, когда же они уедут. Ей не терпелось поскорее отправиться в путь. Поскорее увидеть новую страну. Совершенно незнакомое место, где все вокруг говорят неизвестном до сих пор языке. Ведь это так интересно! И она не могла дождаться отъезда.       До сих пор.       Теперь же она вдруг отчётливо и ясно поняла, что отправляется очень далеко и очень надолго. И то, что в совершенно незнакомом месте люди будут говорить на малопонятном языке, на самом деле малопривлекательно. А как же там жить?       На несколько мгновений Мусуби показалось, что соглашаться уехать — не такая уж хорошая идея. Но только на несколько мгновений. Девушка быстро пришла в себя.       — Нет, — ответила ей Таками. — Время ещё есть. Но я хочу, чтобы вы обе были готовы. Попрощайся, если есть с кем, вполне возможно, что остальных ты уже не увидишь... — сказала Сахаси-сан и торопливо добавила: — пока не вернёшься.       — Кахо-сан! — воскликнула Мусуби.       — Вот с ней и попрощайся, — кивнула Таками.       Мусуби рванулась было с места, но Таками остановила её:       — Стой!       — А? — обернулась Мусуби.       — Скажи Карасубе, что ты куда-то уходишь. Мне вовсе не хочется выслушивать от неё, что я на тебя плохо влияю.       — А... Хорошо!       И Мусуби побежала. Но — обратно.       — Карасуба-сама! Пришла Сахаси-сан! Я пойду, попрощаюсь с Кахо-сан?       — А ты ещё этого не сделала? — неверяще покачала Карасуба головой. — Ну так беги. Кстати, и пообедать тоже не забудь. По-моему, ты так и не позавтракала.       Может быть, зря она ей сказала бежать. Мусуби и так-то скорее всего двигалась бы очень быстро и бодро, но после такого напутствия...       Мимо Таками она промчалась метеором, снова направляясь в свой отсек, где, казалось, последний раз была уже очень давно, между тем, как в действительности не прошло и нескольких часов.       — Кахо-сан! Кахо-сан! Кахо-сан! — заколотила она в дверь своей подруги.       Но никто ей не открыл.       Это казалось странным... пока Мусуби не задумалась.       — Точно! — воскликнула она. — Сейчас же обед!.. Заодно и подзаправлюсь, — сказала она чуть тише.       Дорогу в столовую она знала прекрасно, а потому была там уже через несколько минут. Все секирей могли бы пройти туда с закрытыми глазами.       — Кахо-сан! — воскликнула Мусуби, привлекая внимание и самой Кахо, и нескольких других секирей.       — Мусуби-сан? — удивилась та, чуть-чуть сдвигаясь по скамейке, чтобы освободить место. — Что-то случилась? Ты не была на завтраке.       — Ой... прости, Кахо-сан, — покаялась Мусуби. — Я это... В общем...       — А, понятно. Ты же уезжаешь?       — Ага, — кивнула Мусуби с грустью.       — Понимаю, — ответила Кахо.       Мусуби снова кивнула.       Теперь она чувствовала неприятное чувство двойственности.       С одной стороны, ей больше всего на свете хотелось бы полететь с Карасубой-сама в Лондон и посмотреть на мир. С другой — она хотела бы остаться, чтобы не расставаться с Кахо-сан. И это при том, что они так и так расстались бы: когда их выпустили бы из башни МБИ. Но почему-то Мусуби казалось, что это не одно и тоже.       Она, наконец, обратила внимание, что еды-то она не взяла. Вздохнув, она сбегала к раздатчику, набрала полную тарелку и вернулась к Кахо, которая уже наелась, но терпеливо ждала Мусуби.       — Я не хочу уезжать, — пробормотала та, доев почти всё. — Но я хочу ехать, — в замешательстве добавила она.       — Понимаю, — повторила подруга.       — Пвавба? — оживилась Мусуби, отвечая со ртом, занятым последним кусочком пищи.       — Думаю, что да, — заметила Кахо. — Но, конечно, я не могу знать точно. Впрочем, это не значит ничего. Ты же всё равно уедешь, Мусуби-сан?       — Умгу, — ответила та.       — Ну и вот. Это единственное, что имеет значение. Поезжай.       Мусуби вздохнула. Она хотела поговорить нормально, а это не получилось бы с набитым ртом. И ей пришлось молчать ещё полминуты, пока она не доела.       — Я не хочу бросать тебя, Кахо-сан, — призналась она. — Так нечестно!       — Меня уже никто не возьмёт с собой, — заметила та, вставая из-за стола. — Для этого слишком поздно.       — «С собой»? — переспросила Мусуби.       — Как я и сказала: для этого слишком поздно. Поэтому не стоит забивать себе этим голову, Мусуби-сан.       Мусуби кивнула и встала вслед за Кахо.       Они вышли из столовой вместе.       — А мне Карасуба-сама вот что подарила, — похвасталась Мусуби, демонстрируя Кахо фотоаппарат.       — Я заметила, — кивнула та. — Так это подарок Карасубы-сама?       — Ага, — почти радостно ответила Мусуби, понимая, что не скоро увидит Кахо. — А может... Может, сфотографируемся?       Кахо думала не долго.       — А давай, — согласилась она.       Они отошли к стенке, сделали снимки друг друга, а потом — и вместе снялись, вытянув фотоаппарат в руке.       — Пожалуй, тебе дольше не стоит задерживаться, Мусуби-сан, — вздохнула Кахо. — Не опоздать бы тебе.       — А может... Может, я смогу уговорить Сахаси-сан? И Карасубу-сама?       — Ты не успеешь, Мусуби-сан, — сказала Кахо. — Ничего страшного; даже если ты вернёшься после того, как меня выпустят, это ничего не значит. Мы снова встретимся.       Мусуби, не сказав ни слова бросилась к Кахо и обняла её, всхлипывая в плечо. Кахо вздрогнула, но стала поглаживать Мусуби по спине, успокаивающе нашёптывая что-то... Что — Мусуби не слышала.       — Ну-ну, не надо так убиваться, Мусуби-сан. Ты же на себя не похожа! Где та весёлая девушка, что я помню? Мы ведь обязательно увидимся. Ты же не навсегда уезжаешь.       — Да... не навсегда, — тихо сказала Мусуби. Она подняла голову, отстраняясь от подруги. — Не навсегда, — твёрдо добавила она. Её взгляд был полон решимости. — Точно! Мы увидимся, — и она искренне улыбнулась.       — Тебе пора, — мягко заметила Кахо, и сама улыбаясь. — Если только ты не хочешь подвести Сахаси-сан и Карасубу-сама.       — Конечно, не хочу, — возмущённо вскинулась Мусуби.       — А раз так, то отправляйся.       Мусуби коротко кивнула и, попрощавшись, отправилась к Карасубе-сама.       Сахаси Таками там уже не было, но зато была хозяйка квартиры.       — А, Му-тян! — воскликнула она. — Ты вовремя.       — Мы... Мы уезжаем?       — Мы с самого с утра уезжаем, — сварливо проворчала наставница. — Не обращай внимания, — отмахнулась она. — Нет пока, ещё не уезжаем, но пора бы спуститься к выходу. И помни: мы как бы Таками охраняем. Согласна, я и сама — не лучшая из кандидатур для охраны, но тебе для восполнения пробелов нужно усвоить ещё больше, чем мне. Поэтому, Му-тян, очень тебя прошу: веди себя прилично, слушайся Таками и меня. И успокойся.       — Так... А фотоаппарат прятать? — робко спросила Мусуби.       Карасуба-сама задумалась.       — Не стоит. Ты и не должна выглядеть, как охранница. Нет, уж лучше, если ты будешь выглядеть, как объект охраны.       — Сунь Цзы? — понятливо кивнула Мусуби.       — Именно так, Му-тян, — широко улыбнулась Карасуба-сама. — Именно так. Я рада, что ты не только прочитала и запомнила то, что я просила, но и можешь использовать это в своих рассуждениях.       — Спасибо, Карасуба-сама!       — Ну что ты, Му-тян, ты вполне заслужила похвалу... В общем, фотоаппарат не прячь. И помоги-ка мне. Я хотя и чувствую ноги чуть-чуть, и даже пальцами шевелить могу, однако пока что я не состоянии самостоятельно ходить.       — Конечно, Карасуба-сама, — с готовностью отозвалась Мусуби.       Она выкатила Карасубу-сама наружу и та заперла квартиру.       — А вещи? — заметила Мусуби.       — Всё, что нужно, у меня с собой, а остальное уже забрали. Пойдём же, Му-тян.       Та кивнула и покатила коляску дальше по коридору, до лифта, ну а оттуда они почти сразу попали в вестибюль, где и принялись ждать Таками.       Юная секирей настроилась было прождать там ещё несколько часов, но Сахаси Таками показалась минут через десять, сопровождаемая четырьмя людьми в чёрных деловых костюмах.       — Вы, как я вижу, готовы? — одобрительно сказала Таками, обращаясь к Мусуби и Карасубе-сама. — Отлично. Итак, Карасуба-сан, поедем мы на фургоне — чтобы было удобнее перевозить вас.       — Знаешь, сейчас на дорогах пробки, — заметила Чёрная Секирей. — Я только что смотрела в сети. Мы не опоздаем?       — Какая разница? — удивилась Сахаси-сан. — Без нас самолёт никуда не взлетит, — пожала плечами она.       Губы Мусуби округлились в удивлении.       — Неужели? — спросила Карасуба-сама. — А зачем же тогда так спешить?       — Я не хочу опоздать в Лондон, — сухо ответила женщина. — Ладно, раз все на месте, пойдём.       — А... А можно снимать из окна машины? — поинтересовалась Мусуби. — У меня фотоаппарат.       Таками посмотрела на девушку. Люди в чёрных костюмах переглянулись.       — Можно, — кивнула Сахаси-сан. — Только никому не мешай, пожалуйста.       Мусуби и не собиралась никому мешать, так что ей полностью устроил такой ответ.       В фургоне она забралась на кресло с ногами. Коляску Карасубы-сама закрепили, а её саму Мусуби усадила рядом с собой.       Фургон тронулся.       Первые несколько минут Мусуби не видела ничего нового (именно этим маршрутом она шла вместе с Хайхане, когда отправлялась в магазин за гостинцами для Карасубы-сама), но всё равно отщёлкивала кадр за кадром, правда, выбирая в качестве объектов съёмки всё самое красивое и интересное. Всё-таки Синто Тейто — удивительный город... Хотя с другими Мусуби сравнивать его и не могла. Так или иначе, но там было столько всего интересного и яркого!       И Мусуби продолжала фотографировать до самого аэропорта, отсняв около двухсот кадров.       Но вот машина остановилась возле рулёжной дорожки, и Мусуби пришлось убрать фотоаппарат в сторону (но не раньше, чем она сделала снимок огромного по её мнению самолёта с буквами «MBI» на борту).       — Знаешь, — сказала Таками, которая выходила первой, — у тебя есть все шансы вписаться в стереотипы иностранцев о японцах. Даже не знаю, хорошо ли это.       — А по-моему, хорошо, — отозвалась Карасуба-сама, которую Мусуби как раз вынесла из фургона вместе с коляской. — Меньше внимания обращать будут.       Здесь, на аэродроме, было не особенно тихо. Шумели взлетавшие и садившиеся самолёты, откуда-то доносился громкий непрерывный стук. Припекало солнышко, и ещё тут как-то странно пахло.       Неожиданно откуда-то послышался особенный звук, чем-то похожий на гром, только, в отличие от грома, он длился и длился.       — Что это гремит? — тихо спросила Мусуби у Карасубы-сама.       — Сверхзвуковой самолёт, — пожала плечами та.       Мусуби ничего не поняла, но кивнула.       Они начали посадку. Первой шли два человека в чёрном, за ними — Таками, потом ещё двое, а когда все вошли в самолёт, Мусуби аккуратно занесла туда Карасубу-сама — и снова вместе с коляской.       Внутри самолёт казался ещё больше, чем снаружи! И там столько всего было! Несколько диванов, столики, и даже кадки с пальмами. Ещё там был огромный экран и, к удивлению Мусуби, какая-то аппаратура, сильно смахивавшая на ту, с помощью которой её настраивали. Аппаратура стояла за раскладной ширмой, в настоящий момент сложенной.       — Вот и всё, — потрепала Карасуба Мусуби по волосам, отвлекая ту от размышлений. — Скоро мы вылетаем.       — Правда? По-настоящему?       — Му-тян, — вдохнула наставница. — Не разочаровывай меня. Ты ведь уже летала; на вертолёте, правда, но летала.       — Но... То ведь был вертолёт... И я не летела далеко. И не высоко.       — Ты увидишь, что в этом нет ничего страшного, — ответила Карасуба-сама. — Лучше пересади меня на кресло, а коляску... У бортпроводницы спроси, куда её деть. Мне не хочется на себе проверять первый закон Ньютона.       — А?       — Тело, к которому не приложены силы, продолжает удерживаться в состоянии покоя или прямолинейного равномерного движения. А трение качения — не та сила, на которую я хотела бы положиться, — сказала Карасуба-сама и хитро-хитро улыбнулась.       — А... — протянула Мусуби, которая не поняла ни слова, но решила, что Карасуба-сама глупостей говорить не станет... если только не примется рассуждать о любви и бесполезности ашикаби для всего, кроме усиления. Тут-то она была категорически не права. В остальном же... Карасуба-сама — и старше, и опытнее, и в Дисциплинарном Отряде служит.       В общем, Мусуби не стала вникать в её слова, а поступила так, как Карасуба-сама ей и советовала, отдав коляску бортпроводнице, после чего села рядом с наставницей — та даже пропустила её к окошку.       Шли минуты. И вот самолёт тронулся...       В первое мгновение Мусуби показалось, что тронулся не самолёт, а весь аэропорт вместе с городом: вот объехали вокруг самолёта здания, вот мелькнула вдали башня МБИ, которую Мусуби отлично видела даже на таком расстоянии.       Вращение остановилось, и самолёт медленно поехал вперёд — здания поползли назад.       Ещё поворот, но теперь чувствуется, что это самолёт свернул, а не мир вокруг него. Снаружи доносится приглушённый шум и нарастает с каждой секундой.       И, наконец, Мусуби почувствовала, как её вжимает в спинку кресла.       Почему-то она начала считать про себя.       «Раз! Два! Три!..»       Она на миг сбилась со счёта и решила не продолжать его, но самолёт поднялся в воздух уже после того, как Мусуби досчитала до сорока.       Впрочем, счёт её не интересовал. Мусуби с восторгом смотрела в окно, глядя на то, как быстро падает земля под самолётом.       Казалось бы, юная секирей уже видела город с высоты птичьего полёта — когда её перевозили сюда. Но тогда она не поднималась так высоко. И не так быстро. А теперь она уже через несколько минут увидела облачка под собой. Облачка — внизу!        Мусуби совершенно заворожило это зрелище. Она даже забыла о том, что у неё в руках фотоаппарат, и если бы не Карасуба-сама, то и не подумала бы сделать хоть один снимок. К счастью, наставница вовремя напомнила об этом, и Мусуби радостно отщёлкала ещё несколько фотографий.       — Гляди туда, Му-тян, — подтолкнула её Карасуба-сама локтем в бок и указала куда-то в направлении северного района города.       Мусуби покорно перевела взгляд туда, но ничего особенного не увидела. На таком огромном расстоянии она ещё могла различать людей как фигурки, как точки, но даже так она не могла понять, на что же Карасуба-сама указывает.       — А что там, Карасуба-сама?       — Там? Там одна моя знакомая живёт, — улыбнулась Чёрная Секирей.       — Подруга ваша?       — М-м-м... Не уверена. Нет, всё же, пожалуй, не подруга, — ответила Карасуба-сама. — Знаешь, забавно, она там внизу — а я тут... Хотела бы я стать настоящей трясогузкой, — вздохнула она.       — Чтобы летать и быть свободной? — подхватила Мусуби.       — Почти. Чтобы полететь туда, — она кивнула на иллюминатор, — и безнаказанно нагадить ей на голову... — мечтательным тоном сказала Карасуба-сама и тут же замолчала, глядя на девушку. — Ой, не слушай меня, Му-тян!       Вообще-то было уже поздно, и Мусуби действительно было не очень приятно такое слышать, но она лишь кивнула и снова уставилась в окно, окидывая взглядом город, что растянулся от горизонта до горизонта.       По мере того, как они набирали высоту, Синто Тейто уменьшался в размерах — и довольно быстро. Наконец, самолёт перестал подниматься и земля медленно поплыла назад.       — Карасуба-сама! — вдруг воскликнула Мусуби.       За иллюминатором был другой самолёт. Очень большой, но всё же меньше чем тот, в котором они с Таками и с Карасубой летели, зато с логотипом «MBI» на борту. Держался он не так уж и далеко, метрах в пятидесяти справа и метров на десять ниже. Мусуби даже смогла рассмотреть пилота!       — А ты туда посмотри, — улыбнулась Карасуба-сама, указывая на точно такой же самолёт, видимый в другом иллюминаторе.       — Ух ты... А что это у них под крыльями? — Мусуби снова вернулась к «своему» самолёту.       — Ракеты, — ответила Таками, на миг оторвавшись от планшета. — Это наш эскорт.       — Никогда бы не подумала, что у МБИ есть в распоряжении истребители, — заметила Карасуба-сама..       — А они есть, — сказала Сахаси-сан. — Как и многое другое. Спутники, например. Это оружие посерьёзнее истребителя или даже бомбардировщика. Мы можем точечно уничтожить любой объект на поверхности планеты, любую баллистическую ракету, которая стартует, или находится в полёте.       — По-моему, Таками-тян, ракета двигается слишком быстро для перехвата.       — Пока она в стартовой шахте это не имеет значения. Кроме того, когда двигатели отработали, её достаточно легко перехватить, даже если она двигается с космической скоростью. Это вопрос расчёта.       — Ладно, я поняла, вы круты, — усмехнулась Карасуба-сама.       — В общем, Мусуби... То есть, Куроки-сан, можете спать спокойно. От вас сейчас не требуется ровно ничего, нас оберегают другие люди.       — А... Хорошо, — ответила Мусуби.       Скоро Мусуби надоело рассматривать истребитель и фотографировать его, и она попыталась привлечь внимание пилота, приветственно взмахнув рукой в иллюминатор.       Тот помахал ей обратно, и Мусуби хихикнула.       — Да-да, Му-тян, — улыбнулась Карасуба-сама, — он тебя заметил. Но, пожалуй, уже хватит. Ему, всё-таки, нужно пилотировать машину и беречь нас от всяких опасностей, — сказала она и зачем-то хмыкнула.       Мусуби успокоилась.       Вскоре ей стало скучно, но к её счастью, в самолёте оказалось достаточно развлечений.       Фотоаппарат отправился в сумку, а Мусуби стала вместе с Карасубой смотреть фильм. На английском. Юная секирей не понимала почти ничего, но Карасуба-сама предупредительно ставила фильм на паузу и периодически прокручивала назад, позволяя Мусуби запомнить произношение и значение слова. Правда, Мусуби с куда большим удовольствием посмотрела бы обычный фильм на нормальном японском языке.       А потом за Мусуби взялась Таками. Оказывается, девушка не ошиблась. Та аппаратура действительно предназначалась для настройки! Но лучше бы её тут не было, всё-таки лежать вот так вот — очень скучно.       После сеанса настройки Мусуби поужинала со всеми остальными.       Между тем, солнце было ещё высоко. День, казалось, всё тянулся и тянулся, а солнце — словно замерло, отползая западу медленнее как будто медленнее обычного. Очень хотелось спать, но спать днём, показав себя слабой?       Мусуби стоически терпела усталость.       За время полёта эскорт сменился несколько раз. (А может быть, как и сказала Карасуба-сама, самолёты просто улетали на дозаправку в воздухе. Правда, она призналась, что точно этого не знает. Впрочем, не то чтобы это было так уж важно.) Когда улетели оба самолёта, а новых не появилось, наставница подобралась, как и все остальные пассажиры.       Наконец, самолёт стал садиться. Мусуби бы вытащила фотоаппарат, но под ними была сплошная пелена облаков. А их она и в пути наснимала.       — Ну что, Му-тян? Вот мы и на месте, — сказала Карасуба-сама после посадки. — И совсем не страшно тут быть, правда?       Мусуби кивнула.       — Совершенно верно, Карасуба-сан, — ответила Таками. — Мы на месте. Итак, надеюсь, что я не зря вам доверилась?       — Не зря, Таками-тян, — улыбнулась Карасуба-сама.       Мусуби тоже на всякий случай улыбнулась. В конце концов, именно это у неё всегда получалось просто и естественно.       — Отлично. Значит так, сейчас вы приводите себя в порядок, а затем мы все дружно проходим через таможню. Куроки-сан, ваш паспорт у меня, — сказала Таками, обращаясь к Мусуби. — Держите его и не забывайте, — протянула она карточку. — А главное, не забывайте, как вас теперь зовут.       — Но я всё равно Мусуби? — спросила та.       — Да, это так, Куроки Мусуби-сан, — вздохнула Таками. — Запомните кое-что о ваших обязанностях. Вмешиваться вам, надеюсь, не придётся. С большинством угроз справится и охрана. Наша и местная.       — «Наша» охрана? Не твоя?       — От пули снайпера ты, Карасуба, может и увернёшься даже в коляске, но предупредить выстрел ты просто не сможешь. Не спорь, ты боевик. Боевик мне и нужен. Мусуби в том числе, пусть у неё и нет опыта.       — Таками... Почему-то мне кажется, что ты чего-то не договариваешь, — прищурилась Карасуба-сама.       — Если дойдёт до полноценного вооружённого столкновения... то ты точно пригодишься.       — Ничего не забыла? Я, кажется, в коляске.       — Но мы обе знаем, что это временно, не так ли?       — Ну ладно... — пробормотала Карасуба-сама.       — В любом случае, сейчас никаких сложностей не ожидается. Хотя они могут появится в будущем. А потому, пожалуйста, не отдаляйтесь от меня слишком далеко.       — Ты меня хотя бы на костыли поставь, и вот тогда я покажу, чего Чёрная Секирей в бою стоит.       — Непременно. А теперь — на выход.       Мусуби, которая внимательно слушала разговор, поняла, что, возможно, в будущем им предстоит драка.       Паспортный контроль оказался неожиданно скучным процессом. С Мусуби говорили по-английски, и она даже поняла, чего от неё хотят (конечно, поняла она это после многократного репетирования такой же фразы с Карасубой-сама, но ведь поняла же?), но... Кроме бешеного волнительного сердцебиения ничем это не отличалось от обычного разговора.       — Oh, another one...¹ — вздохнула девушка в форме. — Could you please hand over your passport for a second?²       — Хиа п-ридзу, — сказала Мусуби, протягивая просимый документ. Девушка поморщилась, выслушав ответ, но документ взяла, вскоре вернув.       Этим всё и ограничилось.       Снаружи шёл дождь. Зонтика ни у Мусуби, ни у Карасубы не оказалось, но один из охранников-людей отдал им свой. Впрочем, им не пришлось далеко идти. Почти у самого аэропорта их группу ждал ещё один микроавтобус, и Карасуба-сама устроилась в нём без проблем. Там даже был пандус.       Мусуби не выпускала фотоаппарата из рук. Хотя объектов для съёмки за окном было много, ей пришлось экономить батареи, которые успели серьёзно разрядиться, а потому пришлось особенно тщательно выбирать, что фотографировать.       Например, она сделала лишь один снимок крупной серой бронированной машины, которая ехала рядом. Мусуби заключила, что она — это что-то вроде тех самолётов-истребителей, и с её помощью их группу тоже от чего-то охраняют... Нет, стоп, они же уже не в воздухе. Так что охраняют Таками-сан. И Мусуби тоже её охраняет, а если начнётся драка, ей придётся действовать... Хотя лучше не решать самой, а просто дождаться команды от Карасубы-сама. Да.       Ещё она сфотографировала какой-то уютный магазинчик, огромную площадь с голубями, ещё один магазинчик, и, главное, чрезвычайно красивый мост, возле которого возвышалась башня, похожая на башню МБИ, хотя и не такая внушительная.       Вот тут-то и выяснилось, что они приехали.       Сахаси-сан показала ей и Карасубе, где они будут жить (и Мусуби была полностью довольна её выбором!). Карасуба-сама отлучилась, а Мусуби немножко побродила по номеру. Он был огромен. Здесь даже было два этажа! Хотя, надо признать, второй этаж был не настолько просторен. Точнее, в отличие от основного этажа, номер занимал его лишь частично. Но всё же занимал, и туда вела изящная винтовая лесенка.       В одной из комнат Мусуби нашла прекрасную подушку с хорошеньким верблюдом и решила забрать её к себе в комнату. Ведь какая разница, где находится эта подушка, пока она не покидает пределы номера? Нет её.       Она подошла к окну, любуясь волшебно-мрачноватой картиной. Страшно захотелось спать, но она стойко сопротивлялась искушению.       А потом появилась Карасуба-сама, рассказала о том, что время — совсем не такое, каким представлялось Мусуби, и в принудительном порядке отправила её спать.       Неужели же она и вправду собирается сделать ей ещё один подарок? Или она просто одолжит почитать?       Мусуби крутилась до тех пор, пока не стемнело.       Это всё же был очень насыщенный и необычный день... Ей было, что вспомнить. А если она забудет — у неё останутся фотографии. Первые её фотографии.       Собственный нос. Ухо Карасубы-сама. Глаз Сахаси-сан. Кахо, сама Мусуби, Кахо и Мусуби вместе. Городские пейзажи. Самолёты.       Мусуби надеялась, что скоро на снимках появится Карасуба-сама. Карасуба-сама вместе с Мусуби. Ведь фотоаппарат — это её подарок.       А потом Мусуби всё же заснула. Ей снилась темнота. Тёплая, ласковая, обволакивающая...