Ашикаби-(полу)ангел

      Когда-то Цукиуми думала, что перед сильнейшими путь развёртывается сам по себе, идти же по нему легко, если шагаешь в гармонии с окружающим её миром...       Когда-то.       Но ей хронически не везло. Она не могла иначе объяснить все те несчастья, которые обрушились на неё. Да, конечно, не везло ей не так уж и долго. Но как ей не везло! Могла ли Цукиуми подумать, что когда-нибудь фактически попадёт в рабство? И при этом — не к ашикаби, а к совершенно постороннему человеку? А именно — Асаме Мие? Вот если бы она попала в рабство к Рэй...       Кончики её ушей покраснели.       ...Нет, ничего подобного! Да, она совершенно точно ни о чём неприличном не думала (ведь Цукиуми — не Мацу!), это самая что ни на есть истинная правда. Просто... Просто... Э-э-э... Просто Рэй ничего бы от неё не стала требовать, вот.       Как бы то ни было, она попала в полное распоряжение домовладелицы. И что обиднее всего: она сама сделала всё возможное, чтобы не оставить себе никакого выхода!       Но даже попав к той в услужение, она не знала, жалеть ли об окрылении... Даже тогда. Конечно, если она хотела избежать целого ряда неприятностей — лучше бы ей было не допускать окрыления. Вот только...       Перед самой собой Цукиуми могла (теперь, когда перегорела) признаться, что она была страшно непоследовательна. Она якобы не хотела окрыляться, но между тем преследовала Рэй. Преследовала, несмотря на то, что та улетала от неё. И главное — Цукиуми не реагировала на неё, пока та была в воздухе. И всё равно — гналась.       А когда догнала, когда попыталась зачем-то напасть на Мию (она и сама уже не понимала, зачем тогда решила это сделать, возможно, не понимала себя прошлую потому, что Мия оказалась очень страшной и пугающей личностью), когда её, наконец-то завели в дом (недобровольно), когда реакция стала настолько сильной, что Цукиуми пришлось признать, что окрылиться она всё-таки хочет, Рэй — отвергла её. Ей не была нужна одна из первых номеров! Не нужна была сильнейшая секирей! И только просьба Мии изменила её решение.       Так казалось Цукиуми тогда. Позднее она поняла, что её — уже её — ашикаби вообще наплевать на всё и на всех, на секирей — тоже. Но тогда очень тяжело приняла отказ... Что особенно занятно, реакция от этого только усилилась. Цукиуми было обидно чувствовать, что она, оказывается, не нужна Рэй. И если бы только Рэй так говорила! Но и Хомура, и Мацу — все они твердили одно же.       Да какое право они имеют гнать её? Особенно Хомура, который твердил и твердил, чтобы она нашла себе ашикаби? Ну вот — она нашла. И даже не убила, и не поцарапала. И потом, он же сам говорил, что Рэй, к тому же, спасла ей жизнь, и не только он... Хотя больше всего в это верилось уже после окрыления, когда пришлось вдоволь наобщаться с Мией.       И Цукиуми поцеловала Рэй (к её удивлению оказалось, что поцелуя достаточно).       Она и после этого могла бы отступить. Поцелуй не сработал. Казалось, само небо даёт последний шанс — отказаться... с другой стороны, возможно, что не окрылись она, то просто не ушла бы живой.       Так или иначе, но Мия сама попросила её теперешнюю ашикаби позволить Цукиуми поцеловать её. И тогда секирей номер девять по-настоящему накрыло.       То, что она испытывала до этого, нельзя было и близко назвать реакцией. То, что было до этого — было её бледным подобием. Да, стучало сердце, да, раскраснелось лицо... Щемящее чувство в груди... Всё это было, верно.       Но когда Мия попросила Рэй окрылить сильнейшую секирей, у той застучало в ушах, ноги задрожали, а веки сами по себе полуприкрыли глаза... В таком состоянии разомлевшая Цукиуми готова была на всё, что угодно.       И вот тогда получила крылья. Самый важный момент в жизни любой секирей. То, ради чего их выпустили в город. Это было... сказочно. Знак секирей жёг спину приятным теплом, из головы вымело все мысли. Собственно, она не была уверена, осознавала ли она тогда, что кого-то целует.       Вот только немедленно сказку разрушили.       Не успела она окрылиться, как её отлучили от ашикаби. Вот так вот сразу! Без всяких провокаций! После окрыления лучше всего попить чаю, поговорить, познакомиться, забыть все обиды... Ведь это же окрыление! Оно всё меняет!       Жестокие!       К вечеру, после долгой и утомительной работы, до Цукиуми дошла одна не очень приятная вещь. Её ашикаби — не того пола. Цукиуми почему-то не задумывалась об этом, пока не села за стол и не потребовала достойного её места. Встряска повлияла, не иначе, ну и пока она, скрючившись, в саду ползала, ей как-то не до умных мыслей было.       Цукиуми всерьёз задумалась о том, а не сойдёт ли Хомура в качестве суррогата мужа, раз уж он секирей её ашикаби, и притом мужчина. Но развить ей эту мысль не дали. И кто? Правильно — Мия.       Когда Цукиуми пришла ночевать к ашикаби (и при этом её намерения были совершенно чисты) — её снова выгнали, больно стукнув палкой. И снова это была Мия.       Потянулись тоскливые дни.       Цукиуми не нравилось, что обитатели поместья почём зря гоняют не только её саму, но и её ашикаби. И запрещают девятой близко общаться с Рэй. Разве это честно?       Но Цукиуми терпела. Когда пришла Яшима, она насторожилась. Зря, конечно, та до сих пор не показала, что хочет получить крылья. Зато с её приходом Цукиуми поняла, что её ашикаби — сильна. Она лично победила девятерых секирей!       Сильнейшая секирей сильнейшей ашикаби... А что? Звучит!       Казалось, вот-вот всё закончится, вот-вот Цукиуми простят — уже пора бы! — и она сможет взаимодействовать с Рэй хотя бы как все остальные её секирей. Но — тянулись часы, тянулись дни, а прощения она всё не видела.       Однажды Рэй и Мацу принесли Акицу, и Рэй её окрылила. Это, конечно, чудесно и лишний раз подтверждает силу её ашикаби...       Но почему этой развратной бесстыднице позволили ночевать в комнате Рэй? Вот так вот сразу! Вот так вот просто! Что она такого сделала?! А Цукиуми опять осталась на обочине. Опять до неё не было никому дела. Ни её ашикаби, ни кому-либо другому.       После визита электро-близняшек со своим ашикаби ей, вроде бы, пообещали надежду, но Цукиуми начала отчаиваться. «Может быть», «может быть», «будешь вести себя хорошо»... Тьфу!       Сегодня же она решила, что больше не может такого терпеть. Если так будет продолжаться и дальше — она... Она не выдержит. Цукиуми чувствовала, что такая несправедливость и с ума свести может. Если уже не начала! Вчера вечером девушка поймала себя на том, что держит в руках синюю метёлку для пыли и говорит с ней, называя ту «Рэй-сама», «Рэй-сан» и так далее... Справедливости ради надо уточнить, что так она репетировала, как лучше к своей ашикаби обращаться и как с ней говорить — и о чём, — , но всё же, всё же... Она ведь даже не осознавала, что именно держит в руках, не понимала, что вообще что-то держит.       В общем, такого терпеть она не могла, и сегодня с огромным трудом отпросилась с Акицу, Мацу и, главное, Рэй. Наконец-то!       Она по большей части молчала, не зная, о чём же говорить со своей ашикаби. Но — та была совсем рядом. Цукиуми могла прикоснуться к ней... Могла смотреть на неё близко-близко, а не как обычно...

***

      Но они вышли не на прогулку. У её ашикаби и других секирей было какое-то дело — Цукиуми не особенно вникала в детали. Разве что ей пришлось обратить внимание на слова Мацу, когда та сказала, что они должны изобразить драку.       И теперь Цукиуми стояла напротив Акицу на крыше какого-то здания.       Пора было начинать «представление». Но вот с чего?       Секирей номер девять этого не знала. Секирей номер семь — видимо, тоже.       — Ты мне не нравишься, о юки-онна! — воскликнула, наконец, Цукиуми.       — Ты мне тоже, — нагло ответила Акицу. — Но это не должен быть настоящий бой, иначе это может косвенно повредить Рэй-сама. Кроме того, внизу слишком людно. Наши атаки могут покалечить и даже убить прохожих. Это неприемлемо.       — Только не говори мне, что тебе есть дело до этих обезьян, — презрительно фыркнула Цукиуми. — Они вообще ни на что не годятся. Презренные несовершенные твари, вот что они такое.       — Ты оскорбляешь нашу ашикаби, — спокойно ответила Акицу. — И её способности.       — Ну... — опомнилась Цукиуми. — Ну... Рэй... она не такая!       — Да, — неожиданно согласилась Акицу. — Не такая.       И неожиданно ринулась вперёд. Цукиуми отшатнулась.       — Мидзу...       — Стой, — Акицу остановилась и сама. — Так нельзя. Дерись руками.       — Я не умею, — огрызнулась Цукиуми. — Где мне такому было научиться? Не кулачный я боец. Я — повелительница воды.       — Тебе не надо сражаться, — покачала ледяная головой. — Тебе нужно изобразить сражение. Просто размахивай руками. И поскорее, мы и так тут стоим, внимание привлекаем.       — Я как дура себя сейчас чувствую... — пробормотала Цукиуми.       — Почему «как»? — невозмутимо поинтересовалась Акицу. — Ты не оправдываешь надежд нашей ашикаби. Кто же ты после этого?       — Что?! А кто мне дал это сделать — надежды оправдать? — вспыхнула Цукиуми. — Это всё ты, седьмая, виновата! Не отходишь от нашей ашикаби, присвоила её время! Ты её секирей стала позже всех, так почему же ты делишь с ней комнату?! Это несправедливо!       — Я её охраняла. Но я поняла, что это не нужно. Впрочем, неважно. Ты глупа, и это факт, иначе бы ты не попала в сложное положение. Оно — результат только твоих действий.       — Ах ты!.. взревела Цукиуми и бросилась на Акицу с кулаками.       Потешный по сути бой не продолжался долго, достаточно сказать, что никто никому даже фингал не поставил, а уже через минуту обе девушки оказались подвешенными воздухе, неспособные пошевелиться, — словно завязли в густом желе.       Что?..       — Можешь отпускать их, Рэй-тан!.. — воскликнула Мацу, которая уже забралась на крышу. — Вы немного увлеклись, — перевела она взгляд на обеих секирей, поправляя очки. — Пойдём-ка уже на встречу. Всё прошло как по маслу, — ухмыльнулась она, помахивая тазером.       Освобождённая Цукиуми фыркнула, и ловко спрыгнула с крыши вниз, на асфальт, сразу заняв место поближе к Рэй.       За ней спустились и остальные.       — Итак, — снова поправила очки Мацу. — Пойдём! Котё-тан нас ждёт.       — Эта недостойная секирей? Подождёт ещё, никуда не денется, — пробормотала Цукиуми.       — Оно-то так, — кивнула Мацу, — да только это и в наших интересах — пообщаться с ней. И лучше бы нам не задерживаться. Давай-давай, не задерживай нас, Цуки-тан. Мне есть что спросить у милой Котё-тан, — прижмурилась Мацу.       — Ты меня раздражаешь, — между делом заметила Цукиуми.       — Цуки-тан, не заставляй меня жалеть о том, что я настояла на том, чтобы взять тебя сюда, с нами. Мия-тан, помнится, не очень-то хотела тебя пускать.       Цукиуми прикусила язык.       — Вот и ладушки, — улыбнулась рыжая, поворачиваясь к ним спиной. А теперь — за мной!

***

      Котё нервничала.       Ещё бы ей не нервничать! Ведь то, что она вот-вот совершит, по сути, было предательством Хиги. И своего ашикаби: если анализировать слишком глубоко. Потому о нём лучше вообще не вспоминать сегодня. К тому же, Какидзаки-сама не свои интересы защищает, а интересы Хиги, и пусть пока от тех зависит его положение, так не будет продолжаться всегда. Да и Котё не хотела бы погибать.       Она очень хотела посвятить Тойотаму во всё, но так и не смогла решиться... Что бы она ей сказала? «Тойотама-сан, я тут договорилась с вражеской секирей, что я узнаю у неё всё о том, что есть Лилим, чего нам нужно бояться со стороны Аянами Рэй и что она может нам сделать, а взамен выложу секирей, которая в обработке информации превосходит меня, тайны вашего ашикаби, от чего он вполне может пострадать»? А правда, между тем, именно так и звучала бы. Неприемлемо.       К счастью, то, что Мацу — секирей того же типа, что и Котё, означало, что с ней легко и просто связаться, особенно если та будет где-то поблизости. И Котё сделала именно это.       Внезапно такси остановилось.       — Эх... — выругался таксист. — Мы тут надолго.       — Что-то не так? — спросила Тойотама.       — Светофор... Красный. По всем направлениям. Говорю вам, повальная компьютеризация — это зло! Пока работает, так всё нормально, а если что-то из строя выходит — и всё!       — Ну... Тогда мы и пешком дойдём, — кивнула Тойотама, передавая деньги.       Где же Мацу?..       Котё не поняла, когда же появилась Мацу. Просто Тойотама внезапно рухнула как подкошенная, а за её спиной оказалась неприметная девушка в простом платье. Разве что очень красивая.       — М-Мацу-сама? — слегка побледнела Котё, узнав девушку.       Если бы не Аянами Рэй, она бы никогда, пожалуй, не называла эту секирей настолько уважительно. Слишком по-детски та себя вела, чтобы заслуживать уважение. Но... Мацу была сильнее и искуснее как секирей-хакер, и именно её ашикаби представляла угрозу, которой Котё страшилась.       Теперь же, однако... Котё убедилась, что Мацу — пожалуй, заслуживает того, чтобы так называть её и впредь. Котё ведь даже не поняла, что случилось!       Ну, что тут скажешь. Первый Дисциплинарный Отряд, да... Там не за красивые глаза служили... Хотя, конечно, и выбора-то не было, только пять секирей из всех и были активны, но это означало лишь то, что их должны были всячески подтянуть и натаскать.       — Девушка, вам плохо? Не молчите!.. — испуганно вдруг воскликнула Мацу, которая подхватила падающую Тойотаму. — Подыграй, — прошипела она Котё.       Та ошалело кивнула.       — Э... Ничего, всё в порядке, — ответила она.       — Дура! — ещё яростнее прошипела Мацу. — Где же «в порядке», если она без сознания?! Думай, что говоришь!       — ...такое с ней бывает, — моментально сориентировалась Котё. — Скоро пройдёт... Помогите мне её до скамейки донести.       В сущности, можно было и не просить об этом, уж такой-то небольшой груз даже слабая секирей могла без всяких проблем унести, но лично Котё не хотела бы ещё больше выделяться.       — Конечно-конечно! — воскликнула Мацу. — Ох, бедняжка... Как же это она так. Вам надо обязательно показать её врачу!..       Вот так, причитая над Тойотамой, они планомерно двигались к скверику. Когда прохожих стало меньше, Котё прошептала:       — Как-то не так я представляла нашу встречу.       — А ты что думала? И вообще это ты должна была придумать план. Мне-то всё равно, и если бы не твоя полезность... Но я не хочу, чтобы тебя Хига расколол.       — Конечно, Мацу-сама, — кивнула Котё смиренно.       Ещё через полминуты они дотащили-таки Тойотаму до скамейки.       — Держи, — сунула Мацу в руки Котё какой-то пузырёк. — Дай ей понюхать.       — Нашатырь? — бросила она взгляд на переданный ей предмет. — А не рано?       — Какой нашатырь? Хлороформ, глупенькая! Списанный, правда, сейчас им не пользуются, ну да ничего, голова потом поболит, да и всё. Дай ей вдохнуть, наконец. А то сейчас встанет. Или хотя бы очнётся. Я-то по знаку секирей шарахнула, так сильнее всего пробирает, но всё же...       — По знаку секирей? — Котё побледнела и отдёрнула ворот Тойотамы.       Но знак был на месте. С двумя тёмными пятнышками, зато он не исчез.       — Насмотрелась? — хмыкнула Мацу.       — А... Да, Мацу-сама.       — Тогда подожди меня тут. Я сбегаю за Рэй-тан и за остальными. Думаю, ты никуда не уйдёшь?       Котё только кивнула.       Мацу и в самом деле не задержалась надолго, вернувшись со слегка потрёпанными Акицу и Цукиуми — Котё знала о них, потому что тщательно изучала возможности как Аянами Рэй, так и возможности её секирей... Ашикаби своих секирей затмевала.       — Не заскучала? — обратилась Мацу к Котё.       — Н-нет... — пробормотала та, глядя на красноглазую ашикаби.       Внезапно ей показалось, что лучше бы она осталась в безопасности своей комнаты. Красные глаза смотрели на неё с холодным любопытством, и от этого взгляда было так жутко...

***

      Акицу внимательно следила за Котё, секирей, которая пришла на встречу и могла сообщить им что-то ценное.       Она не доверяла ей. Она могла разгласить, что есть Лилим, а это, как предположила Акицу ранее, могло бы привести к войне.       А уже это — огорчило бы Рэй-сама. Секирей не стоят того, чтобы Рэй-сама была огорчена.       Между тем, Рэй-сама почему-то не могла лгать, почему-то не могла отказаться отвечать.       И Акицу, её верная секирей, готова была помочь ей всем, чем только могла.

***

      — Так что такое Лилим? — задала Котё главный вопрос.       Мацу задумалась, решая, что бы такого той рассказать. Говорить ли, что это дитя Рэй?       — Моё дитя, — просто ответила Рэй.       Мацу вздохнула. Что же... Поздно.       — Ваше... дитя? — уточнила Котё. — А... понятно... Но вы же молоды?       — Не знаю, — ответила Рэй.       Спасибо Рэй за то, что она и с другими секирей ведёт себя точно так, как и со своими. А вслух Мацу сказала:       — Котё-тан, это к делу не относится!       — Но... Мацу-сама, Рэй-сама... — посмотрела на них Котё. — Я не хочу, чтобы меня наказывали только потому, что я не знаю, кто из тех, кого я могу случайно потрогать, окажется Лилим! Вы не находите, что это справедливая просьба?       Неожиданно голос подала Акицу.       — Так не трогай никого, кроме секирей. И вообще, правила плана Секирей запрещают нападать на людей.       — Пф! — высказала своё мнение Цукиуми.       — Значит, Лилим — это какой-то человек? — подобралась Котё, обратив своё внимание на чудесным образом окрылённую секирей номер семь. — Почему вы просто не скажете мне, кто это?       — Нет. Потому что не человек, — ответила Рэй.       — Как не человек? — удивилась Котё. — А кто?       — Рэй-сама, Лилим — это человечество? — вдруг спросила Акицу.       Мацу мертвенно побледнела...       — Нет, — коротко ответила Рэй.       ...и облегчённо выдохнула. На какой-то миг ей показалось, что так оно и есть. Мацу и понятия не имела, как бы она поступила, если бы вдруг подобное оказалось правдой.       — Ну что ты такое спрашиваешь, Акицу... — возмутилась она, переведя дух. — Мы же давно выяснили, что это такое, так?       — Я пошутила, — спокойно ответила ледяная секирей.       — Больше так не шути, — искренне попросила Мацу. — Я чуть со страху не померла. А ты, Котё, слушай внимательно... Лилим — это такая вот жидкость, — и она протянула той рисунок.       — Что? Мацу-сама... Как эта жидкость может быть Лилим?!       — Рэй-сама, эта жидкость, которая тут нарисована, — Лилим? — вмешалась Акицу.       — Да, — ответила Рэй.       — Но... но как же предупреждение? Как я могу напасть на жидкость? — бедная Котё ничего не понимала.       — Эта жидкость... Она... есть внутри некоторых несекирей... Она разумна, — объяснила Акицу. — Я говорила с Рэй-сама, — пояснила она в ответ на непонимающий взгляд Мацу.       — Блин... А я и не подумала о таком спросить! А ведь и впрямь... В этом гораздо больше смысла... Хотя нет. В этом совсем нет смысла... Но это же Рэй-тан!       — То есть, вы и сами не знали, что такое Лилим? — напряглась Котё.       — Рэй-тан знала, — нахмурилась Мацу. — А я узнала. Мы тебе и так слишком много рассказали. В общем, соблюдай правила и будет тебе счастье.       — Вот так просто? Я... Да это и так очевидно! Я же... Я же ничего не узнала... — поникла Котё.       — Да. А теперь... рассказывай, Котё-тан, — жёстко сказала Мацу. — Я не виновата, что правда выглядит так.       — Так нечестно, Мацу-сама.       — Я не обещала, что ты будешь довольна ответом. Или ты отвечаешь, или... Нас тут трое секирей. И ещё одна ашикаби.       — Что ты говоришь, презренная?! — возмутилась Цукиуми. — Это бесчестно! Если и сражаться с ней, то один на один!       — Хорошо, — спокойно согласилась Мацу. — Поставим её против Акицу.       Акицу кивнула, сделав шаг вперёд.       — Ну уж нет! — воскликнула девятая. — Юки-онна уже сражалась. Я тоже хочу!       — Погодите... — перебила их Котё дрожащим голосом. — Я всё скажу! Только взамен.... Я... Я не хочу оставаться в плане Секирей!       — Сочувствую, — сказала Мацу.       — Но, Мацу-сама, Рэй-сама... Вы же можете мне помочь? — умоляюще посмотрела она на них.       — Возможно, — задумалась Мацу, которая предвидела такой поворот разговора. — Нам это будет не так трудно, как было бы многим другим. Ты и сама видела возможности Рэй-тан.       — Да, — тихо прошептала Котё, со страхом глядя на ашикаби. — Видела.       — Но мы не будем это обсуждать здесь и сейчас. Всё это можно сделать и на пару, — подмигнула она Котё, которая дёрнулась. — Как два хакера. Обещаю, если возможность спасти тебя из плана есть — мы её найдём. А сейчас мы хотим знать, что делает Хига. И что ты знаешь о Рихарде Гайсте.       — Ну... Так и быть, — опустила Котё голову. — Прежде всего, вы должны знать, что десятая... Удзуме... Она... Хига её контролирует.       — Насколько мне известно, — с нечитаемым выражением лица ответила Мацу, — ашикаби Удзуме-тан — девушка.       — Так и есть. А эта девушка лежит в больнице Хиги-сам... Хиги. Она неизлечимо больна, поэтому.... Он может распоряжаться Удзуме как своей собственной секирей.       — Какая низость, — выдохнула Цукиуми. — А... МБИ?       — МБИ не поможет, — ответила на Мацу спокойно. — Это только логично. Видишь ли, Удзуме-тан окрылилась уже после того, как мы сбежали оттуда... И проделали это с шумом. Так что... — развела она руками. — Хотя кто знает, возможно для ашикаби они и сделают исключение. Но в тот момент времени...       — В тот момент времени Хидака-сан и так лежала в больнице Хиги. Десятой не было смысла рисковать всем, чтобы перевести её. А теперь ей никто этого не даст, даже если Минака-сан и не станет возражать.       — И Удзуме-тан работает на Хигу, — кивнула Мацу.       — Что?! О презреннейшая! Я покараю её, — воскликнула Цукиуми.       — Да тихо ты, Цуки-тан. Говори по делу, и никак не иначе.       Та надулась.       — Также Хиге стало известно от Гайста, что Асама Мия — секирей номер один...       Блин.       Мацу зажмурилась и закрыла глаза.       — Что-о-о?! — воскликнула Цукиуми.       — Правда? — удивилась Акицу.       — Да, — подтвердила Рэй.       — А? — захлопала ресницами Котё, переводя взгляд то на Акицу, то на Цукиуми.       — У-у-у! — схватилась Мацу руками за голову.       Определённо, она учла не всё.