***
«Рихард Гайст» приехал в лондонский дом Кила Лоренца прямо с вещами. Ему это казалось чрезвычайно неудобным. Не так уж сильно он был знаком со стариком. Но герр Лоренц сам настоял на этом. Что же... Возможно, так будет лучше. Вещи «Гайст» отдал слугам, сам же, провожаемый лакеем, прошёл в гостиную, где его уже ждали. — Герр Лоренц, — склонил голову «Гайст», заметив хозяина дома. — Добрый день, Рихард, — улыбнулся старик, до сих пор не снимавший своих тёмных очков. — Я рад что ты без всяких проблем добрался. Может быть, кофе? Или вина? А может, чаю? Англичане пьют чай. «Гайст» замялся. — Прежде чем мы продолжим, я хотел бы сообщить вам нечто важное, герр Лоренц. Это касается Л-Л... Л... аномалии. Простите, я не помню... Лоренц пристально посмотрел на соратника. — Хорошо, — сказал он строго. — Между двумя сливовыми ветвями, в воздухе, напоённом кротами, плавает растворённый алмазный хлеб. В этот же миг выражение «Гайста» неуловимо изменилось. Он чуть пошатнулся и неловко переступил с ноги ногу. — Доброе утро, герр Ульбрихт, — усмехнулся Лоренц. — Мне почему-то кажется, что у меня сейчас должна болеть голова, — проворчал Ульбрихт. — Но я рад тебя видеть, Кил. — Но ведь не болит? И — взаимно, Людвиг. Так что ты хотел сказать мне о Великой Матери?.. И садись же, наконец. Что ты как неродной? — А как же просто «Лилит»? — спросил Ульбрихт, разваливаясь в кресле. — Знаешь, я хотя и стар даже по нашим меркам, я никогда не верил в то, что старого пса не выучить новым штукам. Я... — Лоренц, тяжело задышав, остановился. — Разволновался, — пояснил он. — В общем, теперь, когда Великая Мать дала о себе знать, я рад. И я верю. Она — Великая Мать. — Ну-ну... — Так что ты такого узнал, что мне пришлось снимать с тебя личину? Накладывать её придётся очень долго, я не очень хорош, как гипнотизёр. Нам придётся вызвать кого-нибудь, прежде чем мы сможем позволить тебе вернуться в Токио и рисковать твоим захватом. — В Синто Тейто, — поправил Ульбрихт. — А вот это как раз тот случай, когда новым штукам я не желаю учиться, — фыркнул Лоренц. — Чтобы какой-то нувориш диктовал мне, как стоит называть город? Я и к «Токио» слишком долго привыкал... Ну как... Эдо, да и вообще Японией, я тогда не интересовался, потому и привык легко. — Но ты должен согласиться, что этот нувориш сосредоточил в руках, наверное, почти столько же ресурсов, сколько и ЗЕЕЛЕ за весь срок своего существования. — Ты утрируешь, мой друг. Едва ли десятую часть. — И это очень много. Причём сделал он это за несколько лет. Один. — В этом смысле, конечно, да. Минаку нельзя не брать в расчёт. Особенно с учётом всех этих секирей, — Лоренц поморщился. — Что же они такое? В Свитках ничего о них не сказано. Откуда они взялись? — Я не думаю, что Свитки способны предусмотреть всё. — Но ты веришь, что мы найдём Адама? — Я помню всё, чему ты меня учил. И я считаю, что следует сосредоточится на Лилит. — Не скажи... Без Адама Лилим не стать Богом. И нам нужен материал Семени Жизни, чтобы построить хотя бы один Евангелион, чтобы запустить проект Комплементации по нашим правилам. — Возможно... Но давай не будем отвлекаться. Ты, вроде бы, сказал, что тебе придётся вызывать гипнотизёра, прежде, чем я смогу вернуться в Синто Тейто? — спросил Ульбрихт. — Именно это я и говорил. — Так вот, он понадобится нам в любом случае. — А что такое? — насторожился Лоренц, хищно подобравшись. — Ничего, кроме того, что я был у Хиги в гостях и заметил одну любопытную фотографию. И мне нужно воспроизвести её, потому что Хига немедленно закрыл её рукой. — Зачем? Он же не знает, что именно мы ищем?.. — нахмурился Лоренц. — Впрочем, раз такое подозрение появилось, мы не можем его игнорировать. Полагаю, я верно понял, что фотография по твоему мнению как-то связана с Великой Матерью? — Я не могу этого знать наверняка, — пожал плечами Ульбрихт. — Но я заподозрил неладное, этого достаточно. На снимке было две девушки и мешок, который вроде бы висел в воздухе. В обычное время я бы и не обратил на него внимания, всё же секирей в городе хватает, но Хига сразу прикрыл снимок рукой. — И ты полагаешь, что там может быть запечатлена Великая Мать? — Я полагаю, что Хига повёл себя подозрительно, и мы должны проверить возможность того, что он, на самом деле, понял, кого мы ищем, и не собирается нам в этом способствовать. — Ты прав, ты абсолютно прав, мой друг. Но гипнотизёр прибудет не раньше, чем завтра. Если доверенный — а я так понимаю, что нам нужен именно такой, — то придётся подождать ещё дольше, возможно, что и пару дней. — Долго... — протянул Ульбрихт. — Возможно, но не может быть, чтобы ты не напал на другие следы, пока проводил время в Японии? Расскажи мне об этом, Людвиг. — Не так уж много их, этих следов, — вздохнул тот. — Вот разве что мысли новые появились... Что, если на самом деле секирей никак не связаны с Яйцом Лилит, а та — не среди них? — То есть ты подозреваешь именно этот вариант, — кивнул Лоренц. — Возможно, конечно, и такое, но лучше бы всё было не так. — Это именно то, что я думаю, — заметил Ульбрихт. — Правда это или нет — не так уж важно. Мы не имеем права игнорировать какие бы то ни было зацепки, даже если они ложные. Ты же сам только что это сказал. — И снова ты прав, Людвиг, но не надо пересказывать мне очевидные истины. Кто кого учил? — Мне больше нечего сказать, — пожал тот плечами. — Разве что вопрос хотелось бы задать, но ты ведь не ответишь... — Какой вопрос? — Ты состоишь в Комитете? Кил Лоренц даже не изменился в лице. — Ты же прекрасно знаешь, что имена его членов держатся в секрете. Состою я там или нет — я не смогу ни подтвердить, ни опровергнуть твоей теории. И лучше бы тебе не пытаться угадать, кто там состоит. С чего вообще такой интерес? — МБИ, — коротко ответил Ульбрихт. — Я подозреваю, уже сейчас могут появиться проблемы с тем, чтобы подступиться к Лилит, если та не будет готова взаимодействовать добровольно. В ином же случае, да, достаточно донести до неё нашу молитву. — А вот тут ты торопишься, Людвиг. Мы, безусловно, попробуем и это, когда совершенно потеряем надежду найти Адама. Но дело даже не в нём, а в том, что жизнь человека — ничто. Это ничтожный срок, даже если говорить о нас. План Секирей рано или поздно закончится. — Да? Но, знаешь ли, я был очень удивлён, когда узнал от Хиги, что Минака обещал победившему ашикаби и секирей возвышение. Тебе не кажется, что это звучит очень подозрительно? — Хм... — пробормотал Лоренц. — Может быть. Определённо, после таких слов может показаться, что они контролируют Лилит. — Возможно, а возможно и нет. Возможно, они хотят устроить что-то, что от комплементации отличается как небо и земля. И — может ей помешать. — Да... Но хватит пока о том, что ты видел и слышал. Несколько дней не изменят ничего, а потом приедет гипнотизёр, и ты получишь новую информацию. — Воспроизведу, — поправил его Ульбрихт. — Не придирайся... Так вот, я тебя всё же не просто так вызывал. Синто Тейто мы пока оставим в покое, но что касается МБИ как компании... За этим-то ты мне и нужен. — Здесь? — удивился бывший Рихард Гайст. — Именно здесь! Мы организовали конференцию в Лондоне. МБИ участвуют. Поскольку ты совершенно прав в том, что их активность подозрительна, а вдобавок ко всему Великая Мать себя проявила — и я особо благодарен тебе за то, что ты нас проинформировал! — мы и пригласили МБИ. — Но МБИ? Неужели Минака решился приехать? — Не Минака. Сахаси. — Разница невелика. И он, и она — оба стояли в истоках. Но что ты от меня хочешь? — Я хочу, чтобы ты приблизился к Таками. Будь осторожен, её охраняют секирей, и пусть одна из них в инвалидной коляске, это не должно тебя обманывать. — Карасуба, — кивнул Ульбрихт, поморщившись. — Хига узнал через одну из подконтрольных ему секирей, что та сейчас немобильна. — Браво, — улыбнулся Лоренц, хлопнув пару раз в ладоши. — Значит, ты понимаешь, с кем имеешь дело? — Это да. Она очень опасна, хорошо, что она сейчас так ограничена. Кстати, насколько, я успел узнать, людей как вид она ненавидит и презирает. — Интересно... А не Великая ли Мать наказала её за это? — Это, конечно, возможно, — с сомнением в голосе заметил Ульбрихт. — Но с равной долей вероятности это могло быть что угодно. Несчастный случай, например; ещё она могла столкнуться с Асамой Мией. А МБИ не скажут ничего. Даже если я спрошу. — О, но я не прошу тебя расспрашивать их о таких деталях. Я хочу, чтобы ты поговорил с Сахаси о неурядицах. — Какого рода неурядицах? Лоренц не ответил сразу. Ульбрихт терпеливо ждал. Громко тикали часы с маятником. Каждому из собеседников нашлось, о чём подумать. — Мне стало известно, что её сын был ранен, — сказал, наконец, Лоренц. — Там, вообще-то странная история, и я пока что не уверен, можем ли мы как-то использовать эту информацию, но имей виду... Может быть, это поможет тебе, если ты к месту это скажешь. О том, что говорить не к месту не стоит, промолчу. (Ульбрихт усмехнулся.) А что касается неурядиц... Больше всего меня интересуют всякие проблемы, с которыми столкнулись МБИ в рамках плана Секирей. Сможешь добыть что-то сверх этого — хорошо. Не сможешь — ну что ж... Главное, что я хочу: дай Таками понять, что тебе известно о плане секирей, но прямо не говори ничего. А потом... Если, конечно, всё сладится, попробуй выяснить, происходит ли в рамках плана что-либо необычное. Я считаю, что Великая Мать не может не повлиять на их план. Если же он с самого начала учитывал её... Ну что ж. — На то она и Великая Мать, — согласился Ульбрихт. — Конечно, это не гарантирует, что она замешана хоть в чём-то, но у нас вполне хватает людей, которые могли бы проанализировать информацию, наша проблема — её сбор. — Насколько я знаю тебя, Кил, ты никогда не даёшь задания без двойного дна, — заметил Ульбрихт. — Ты прав, — кивнул Лоренц. — Но в этот раз дно будет тройное, мой друг. Во-первых, нам нужны образцы технологий МБИ. Всё, что было у нас — наследие наших творцов. Информация. Архивы. Свитки Мёртвого Моря, наконец. Не спорю: фундаментальные знания, проект Е и прочая инженерная информация — это очень немало, но иногда нужны и технологии. А у МБИ есть технологии... наших творцов, у них есть Геофронт. А мы оба с тобой знаем, насколько замечательная это должна быть штука... Знаешь, я бы хотел увидеть его своими глазами хоть разок, прежде чем Великая Мать объединит нас в единое целое. — Но в Геофронте нет никаких секирей, им нет там места, согласно Свиткам. Ты же сам сказал. — Согласен, — поморщился Лоренц. — Кроме того, если бы секирей были творениями Великой Матери или чем-то вроде её спутниц, разве стала бы она угрожать им, веля не трогать Лилим? Они бы и так не стали этого делать. — Секирей — Ангелы? — Они слишком слабы для ангелов. Разве что Асама Мия? Мы как-то считали её Великой Матерью... Мы ошиблись.... Вероятно. — Давай оставим эту тему. Будет говорить только о том, в чём уверены. И ты не договорил. Моё задание — в чём оно заключается? — Да, извини, отвлёкся. Я, наверное, страдаю уже маразмом, — мрачно хмыкнул Лоренц. — В общем, нам нужны технологии МБИ. Те, которые они ещё не выпустили на рынок. Я не знаю, что они за это попросят, но у нас есть, что им дать. — Комитет не будет возражать? — Возможные разногласия с Комитетом я улажу лично. Думаю теперь, когда Великая Мать дала о себе знать, конец мира, таким, каким мы его знаем, близок как никогда. В этих условиях глупо цепляться за монополию, которую нам давали дочеловеческие знания. — Зачем же нам тогда технологии МБИ? — Чтобы использовать их, мой друг, — наставительно сказал Лоренц. — Право же, идут года, десятилетия, а ты всё такой же любопытный мальчишка... — Гхм! — прочистил горло Ульбрихт, яростно сверкая глазами. — Ладно-ладно, не сердись... Так вот, если нам понадобиться вырастить Евангелион, то на это уйдёт до десяти лет. Технологии же МБИ позволят нам ускорить рост в три, а может, и в пять раз. А они... Они, наверняка, заинтересуются нашей теорией об подключении душ к интерфейсу. — Проект Е... — пробормотал Ульбрихт. — Да... Без ЛСЛ, однако, — это лишь красивая теория, а синтезировать ЛСЛ... Это ведь, если пользоваться древней терминологией, практически ихор. Задача принципиально нерешаемая. — МБИ раскусит бесполезность проекта, — выразил сомнение Ульбрихт, почёсывая подбородок. — Ну почему же... Прототипное оборудование для синхронизации позволяет мыслеобщение между двумя людьми, которые находятся в контактных капсулах, заполненных специальным раствором. Если не знать о древних знаниях, можно долго разбираться, так и не поняв, что это тупик. — Не впечатляет. Можно же возразить, что мы снимаем сигналы с мозга, а не синхронизируем душу человека с компьютером. — А я думаю, что Минака не такой дурак, чтобы не увидеть возможности, которые даёт эта технология. Но есть ещё и третий слой, Людвиг. — Какой? — Дзинки. — Дзинки? — не понял тот. — Дзинки. Некие артефакты... — Мне уже не нравится, как это звучит. — Мне тоже, — согласно кивнул Лоренц. — Артефакты — это всегда не к добру. Мне даже неизвестно, сколько дзинки всего существует, но не больше двадцати. И не меньше пяти. — Понимаю... Я должен узнать подробнее? — Нет. Ты, мой друг, должен изобразить к ним интерес, и только если представится возможность — выяснить о них всё, что можно. Но это третьестепенная задача. Если человечество станет единым, всякие артефакты перестанут иметь значение. И мы, слившись в том числе и с Минакой, всё равно узнаем о них, даже если одним своим существованием смогут нести угрозу объединённому человечеству, и примем меры. — Понял. — Твоя первостепенная задача, — твёрдо сказала Лоренц, — узнать, нет ли у МБИ каких-либо проблем, что могла бы вызвать Великая Мать. Даже если ты попадёшь пальцем в небо, это будет гораздо лучше, чем если бы ты ничего не узнал. Второстепенная задача — получить технологии МБИ. В первую очередь — их технологии по выращиваю клонированных органов. Думаю, если сердце для взрослого человека выращивают за пять лет, то с Евангелионами у нас проблем не будет... Хотя, конечно, нужно будет приспособить под структуру Семян Жизни. Так что нам нужен не продукт, а технология, со всеми тонкостями. В Свитках такой точно нет. Если мы получим эту технологию, то узнай, что ещё они готовы нам предложить, возможно, мы найдём этому применение. Перед лицом конца света деньги и влияние уже не имеют никакого значения. Мы, наконец-то, можем не экономить. — Я понял тебя, Кил. — И, как я и говорил, третьестепенная задача — изобрази неявный интерес к дзинки. МБИ, по-видимому считают, что и у нас есть Геофронт, который они называют кораблём... Что мы — потомки этих ашикаби. Не будем их разубеждать. Они ждут от нас, что мы этим интересуемся. Зачем же разочаровывать хороших людей? Ульбрихт кивнул с улыбкой. — У меня всё. Надеюсь, ты выспался в самолёте? Потому что Сахаси Таками будет сегодня в городе, на экскурсиях. Но я ни в коем случае не настаиваю! — Я бодр и полон сил, — воскликнул Ульбрихт. — Хотя, признаю, не отказался бы от чая. Помнится, ты мне его предлагал? — Что же... — Лоренц позвонил в колокольчик. — Сейчас принесут. О вещах своих, кстати, не беспокойся, оставь их у меня... Дверь открылась: чай уже принесли. — Однако... Быстро. Совсем как раньше, — заметил Ульбрихт, когда слуги удалились. — Да, словно сейчас всё ещё старое доброе время... Кстати, пока я не забыл: Таками сегодня будет в Гайд-Парке, на Трафальгарской площади... Это в ближайшее время. Я не прошу, чтобы ты приближался к ней или заговаривал, вполне возможно, что она в дурном настроении. Мы обязаны учитывать всё... Не заблудишься-то? — Это, конечно, не Александерплац, но не найти Трафальгарскую площадь... — Ульбрихт покачал головой. — Я не представляю, кем нужно быть для такого сомнительного достижения. — Ну что же... Тогда давай, не торопясь, насладимся этим душистым чаем, и отправляйся в путь. Посмотришь на Таками и решишь, что делать... Я горжусь тобой, Ученик, — неожиданно сказал Лоренц. — В твоих руках — судьба человечества. — Благодарю, Учитель, — ответил Ульбрихт. — Я служу человечеству. — За Великую Мать! — поднял чашку Лоренц. — Тост — чаем? — воскликнул оскорблённый до глубины души ученик. Лоренц строго посмотрел на него. Тот вздохнул. — За Лилит! — поднял чашку и он. Светлый миг был близок. Лоренц и Ульбрихт знали это наверняка, ведь именно они были одними из тех, кто приближал его своими руками.Глава 87. «За Лилит!»
5 февраля 2015 г. в 03:11
Прошло полминуты после неосторожных слов секирей Хиги.
Все дружно молчали. Мацу — лихорадочно думала, что теперь можно сделать. Рэй — как всегда было всё равно. Котё — видимо, не понимала, а что такого она сказала. Что думали Акицу и Цукиуми — Мацу не могла сказать.
Первой опомнилась блондинка.
— М-Мия-сан — секирей номер один? — произнесла Цукиуми дрожащим голосом.
Мацу не могла понять, от страха у той дрожит голос или от ярости. Это вполне могло бы быть и то, и другое.
Но исправить уже ничего нельзя. Единственное, что могла бы Мацу — рассказать всё как есть... Вот только не сейчас. Вполне возможно, что Котё не имеет представления о настоящих возможностях Мии, а при ней их обсуждать... Это глупо, если, конечно, не знать заранее, что никуда та отсюда не уйдёт.
Только вот такой вариант был по-своему неприемлем. Зачем же Мацу тогда из кожи вон лезла, вырубая Тойотаму, когда могла бы сказать своей ашикаби превратить ту в блин? Обидно, и труда своего жалко. Она так извращалась... э-э... в смысле, так напряжённо мыслила, выдумывая хитрый и коварный план, что у неё едва мозг из ушей не потёк.
Мацу хотела получить своего агенты в рядах Хиги. А значит, Котё убивать нельзя.
Следовательно — нельзя ничего и рассказывать о возможностях Мии. Уязвимости секирей номер ноль-один должна оставаться секретом. Тем более, что в большинстве своём они психологические, и бередить эти раны опасно прежде всего для тех, кто пытается задеть Мию, а ещё для тех, кто об этих ранах поведал. Да и полные её возможности лучше держать в тайне. Как и возможности Рэй.
Так что слова придётся тщательно фильтровать.
— Да, Цукиуми-тан, — вдохнула Мацу, — Мия-тан — секирей номер один, бывший командир Дисциплинарного Отряда и мой командир в том числе.
Котё, видимо, и так это знала, Акицу — держала лицо, а Рэй ничуть не интересовалась тем, о чём говорит её секирей.
— Но... Но... Но как? — пробормотала Цукиуми. — Как же... Я должна была понять... Никакой человек не смог бы пережить... Или так меня запугать...
— Как бы там ни было, — строго сказала Мацу, — но Мия-тан не любит вспоминать об этом факте своей биографии. Я, конечно, скажу ей, что вам теперь известно о том, кто она есть, но, пожалуйста, очень вас прошу, не кичьтесь тем, что знаете. Иначе она обидится. А когда Мия обижается... — Мацу не договорила.
Цукиуми машинально закивала.
Ну что же, если кто и должен был проникнуться серьёзностью этого заявления, так это она.
— Но... — всё же сказала девятая неуверенно. — Если она секирей... То чья?
— Ничья, — отрезала Мацу. — И да смилостивятся над твоей душой боги, если ты решишься с ней об этом заговорить! Тебя только наша ашикаби и спасёт тогда, и то я не уверена, успеет ли... или захочет ли. Ты, как тебе должно быть известно, у неё в любимчиках не ходишь.
Цукиуми моментально отвлеклась от опасной темы (чего Мацу и добивалась) и переключилась на Акицу, яростно разглядывая её.
— А... Я не в любимчиках, — уточнила Акицу. — Рэй-сама относиться ко мне так же, как и к вам.
— Я, конечно, рада, что у вас такая гармония и что ваша ашикаби всех так любит одинаково... — начала Котё.
Мацу поморщилась. Цукиуми вздохнула. Выражение лица Акицу ничуть не изменилось.
— ...но давайте я вам всё же расскажу, что знаю? Мне, знаете ли, не хочется тут надолго задерживаться. Хига... Он не простит мне, если я его предам.
— Понимаю... Но, всё же, ведь он не твой ашикаби. Что он может сделать? — спросила Мацу.
О, она прекрасно понимала, что человек, вроде Хиги, не остановится ни перед чем, но всё же ей хотелось выслушать девушку.
— Ну... — замялась Котё. — Например, отдать меня своим людям.
Мацу грустно вздохнула. Акицу напряглась.
Цукиуми сжала руки в кулаки.
— В каком это смысле «отдать»? — прошептала она. — Что имеешь ты в виду, двадцать вторая?
— Ну... Так, например, он отдал Ичию и Тойотаму своим людям, когда девчонки отказались идти и деактивировать Ририситори, — и Котё покосилась на Рэй. — В конечном счёте, ту деактивировала десятая.
— И? — поторопила её Мацу.
— Постой-ка! — вмешалась Цукиуми. — Что значит «отдал своим людям»?
— Ну что вы как маленькие? — поморщилась Котё. — То самое и значит... Мне что, на пальцах объяснить?
— Негодяй... — прошептала Цукиуми. — Я лично его убью.
— Нет! — неожиданно возразила Акицу. — Это против правил.
— Тут не до правил! — огрызнулась водяная секирей. — Ты... Когда ты успела такой их ревнительницей сделаться?!
— Но мы можем его покалечить, — заметила Акицу. — Нельзя только убивать.
— Извини, Акицу-тан, но по-моему, ты ошиблась. Ашикаби вообще нельзя вредить.
— А... — многозначительно ответила Акицу.
— Ну ладно, — Мацу снова повернулась к другой хакерше, — так что там после деактивации было?
— Да ничего. Вскоре пришёл этот... Гайст. Он намекнул Хиге, что у его организации — «Мардука» — есть возможность значительно продлять жизнь. Взамен он хотел информацию о секирей.
— О секирей? — уточнила Мацу.
— Да. Политические взгляды, религиозные взгляды. Такие вот вещи. И... Мы с Хигой в итоге выяснили, что они ищут Аянами Рэй.
Мацу стиснула кулаки.
— Зачем она им? — тихо спросила она.
— Этого нам не говорили. Но... Если вспомнить, на что вы, Рэй-сама, способны... — Котё повернулась к ашикаби. — Думаю, что у них есть способ вас контролировать, а вообще-то мы никакого понятия не имеем, почему же они ищут вас. Единственно, что можно сказать точно, им известно, что такое Лилим... Ну или их это очень сильно обеспокоило.
— Что ещё говорил Гайст, Котё-тан?
— Он почти ничего не говорил. Хорошо владеет японским, но ничего особенно потрясающего не сказал.
— Что же, Котё-тан, — встала Мацу. — Ты нам очень помогла. Я свяжусь с тобой на днях, посмотрим, что можно сделать. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе придётся что-то сделать со своим ашикаби, если ты хочешь покинуть город? Разве что ты хочешь уехать без него?
— Н-Нет, спасибо, — замялась Котё. — Он ведь... Он ведь мой ашикаби.
— Ясно, — кивнула Мацу. — Понимаю. Что же, если ты сможешь ослушаться его, я не вижу никакой проблемы с помощью тебе, возьми его в охапку, сунь в мешок, с остальным — разберёмся. А теперь нам пора.
И Мацу встала со скамейки.
— Стойте, Мацу-сама! Что я скажу Тойотаме?
— Скажи, что она сомлела на солнышке.
— Ну Мацу-сама!
— Ты же информационная секирей! Придумай что-нибудь.
— Я же хакер, а не баснописец! Мне в жизни не придумать правдоподобного объяснения.
— Ну так скажи правду. На вас напали.
— Напали? — переспросила Котё.
— А что? Звучит красиво. А потом появился Хомура, Хранитель Неокрыленных, и спас вас.
— Э-э...
— А мы пойдём.
И Мацу решительно зашагала в сторону, уверенная, что остальные следуют за ней.