Заклятие луны

      Через не запахнутое окно можно увидеть какая сегодня ясная и лунная ночь. Молочно-серебристый рассеянный свет проникал в комнату, размытыми пятнами и полосами падая на пол и мебель, а особенно проворный блик прочертил по моему лицу, но я не стал отворачиваться, глядя на далекое небо по другую сторону окна. Так удивительно красиво. Редкие волокнистые облачка почти не скрывали сверкающей россыпи звезд, переливающейся от белых до нежно-сиреневых оттенков. А еще так тихо, что словами не описать, будто бы тишина здесь живая, обладающая своей душой и разумом, веками стоявшая на страже покоя этого края. С улицы в спальню проникает вкрадчивый запах прохладного воздуха и растущих под окнами цветов. И даже на душе становится как-то умиротвореннее и легче. Приятное чувство.       Я всегда спал неспокойно, не умея расслабляться и полностью погружаться в глубокий сон, снедаемый страхом, что это нечто жуткое, это чудовище внутри меня вырвется. Порою мне кажется, что у меня раздвоение личности, настолько некоторые мысли и порывы не вяжутся с моей сутью и взглядами. Приложив ладонь ко лбу, я вздохнул. Что же со мной творится? Я устал от самого себя. Так хочется просто уснуть, ни о чем не думая, не боясь, расслабиться и отпустить все тревоги. Держать этого монстра внутри стало уже таким привычным и естественным делом, что, мне кажется, даже избавься я от него, то еще долгое время напряжение не оставит меня.       Перевернувшись на бок, я попытался устроиться удобнее, но ничего не вышло, поэтому, свесив ноги с кровати, спустился на дощатый пол. Неприятно поморщился, ощутив голыми ступнями прохладу, и, захватив плед, небрежно наброшенный на стул, вышел на улицу. Глубоко вдохнув свежий воздух, опустился на ступеньки крыльца, неловко чихнув от защекотавшего нос запаха растущих во дворике цветов. Мерисса сказала, не сдерживать и не пытаться подавить эту часть себя, однако… как можно не сдерживать это? Пусть я и не помню того, что совершал, когда мрак поглощал меня, но… я чувствовал такой холод, такую злобу и всепоглощающее стремление уничтожать, что после еще долго не мог забыть этих эмоций. Оно пустое, мертвенное, чудовищное, будто потустороннее дыхание самой смерти опутывало мой разум.       Разве… разве такому можно дать свободу воли?       Зябко поежившись, я плотнее закутался в плед, глядя на уходящую от домика мощеную дорожку. Куда это Мерисса пропала? Уже с четверть часа прошло, до кухни тут пять минут ходьбы. Какое-то нехорошее у меня предчувствие. Встав, я бросил плед на пол в доме и взглядом поискал Ен. После того случая в том странном мире, Ис преимущественно держала фамильяра в форме хорька, которую сейчас я обнаружил вальяжно растянувшейся в кресле. Хорьчиха недовольно поморщилась, когда потряс ее, пытаясь разбудить, и воззрилась на меня мерцающими в лунном свете глазами.       – Ты знаешь, где Мерисса? – в полголоса обратился я к ней. – Покажешь мне?       Ен лениво потянулась, зевнув, и спрыгнула на пол, окатив меня, как мне показалось, крайне раздраженным взглядом. Ну что же, заслужено, как-никак помешал ее столь сладкому сну. Во дворике хорьчиха принюхалась, уверенно направляясь совсем в другую от кухни сторону. Куда это Ис понесло в такой час? В груди что-то неприятно шевельнулось, и я ускорил шаг, спеша за фамильяром моей богини. Та углубилась в лес, отчего я тихо выругался, все силы бросив на то, чтобы не споткнуться и не свернуть себе шею. С моей ловкостью только по лесам посреди ночи и шастать, ага. Пару раз все-таки споткнувшись, я глухо выругался, на что хорьчиха лишь насмешливо фыркнула. Интересно, а это ее истинный облик или она может принимать иную форму? Ну, выглядеть как я и Мерисса?       Вдалеке послышался шепот моря, сливающийся с ненавязчивым шелестом листвы над нашими головами. Странно, Мерисса что, искупаться решила? Э-э, а с ней точно в таком случае все в порядке или я что-то пропустил и она где головой приложилась? Удрученно покачав головой, я переступил через очередную корягу и обмер, физически ощущая, как кровь отливает от лица. Неподалеку от скрывающих меня зарослей на песке заливаемые лунным светом сидели Мерисса и Локи. Воздух будто выбили из моей груди, а сердце стянули в тугой узел, выворачивая и сдавливая. Что они здесь делают вдвоем? Душу одолевали противоречивые чувства, от тревоги, что Локи мог что-то снова замыслить, желая причинить Ис вред, до злости и затопляющей разум ревности.       Я сжал кулаки, с трудом сдерживая желание рвануться к ним, однако слова Локи заставили меня оцепенеть. Лихорадочно сглотнув, ошарашенно моргнул, слушая ответ Мериссы. Да, она пыталась меня уговорить прояснить отношения с ним и помириться, но меня это совершенно не прельщало, я был неистово зол на Локи за его поступок, за те чувства, что мне пришлось пережить по его вине. Разве такое легко забудется? После тех слов Мериссы, которые она сказала под влиянием Локи, меня охватили такие чувства, которые, как я полагал, заставят мой разум и душу попросту сгнить. Для меня в тот момент, будто мир рухнул, кажется, так говорят люди, когда переживают сильное потрясение. Как я мог так быстро и спокойно простить такое?       А Локи между тем все продолжал говорить.       Я нервно закусил губу, вспоминая тот случай, когда разъяренный молодой бог, примерно такого же возраста, в котором сейчас находимся мы с Локи, напал на него. Тогда мы были совсем детьми, и я уже встречал Локи до этого, мы немного общались, и я видел, что моя божественная сила на него не имеет влияния. Для меня это было бесценно. А потому я без раздумий бросился между ним и тем богом, желая защитить маленького Бога огня, кажущегося полной моей противоположностью, однако разделяющего мое ледяное, всепроникающее одиночество. И я совершенно не боялся этого зашуганного всеми ребенка, потому что… А почему? Наверное, потому что подсознательно чувствовал, что он никогда не причинит мне вреда. По крайней мере, целенаправленно и осознанно не причинит.       Слушая Локи, я чувствовал, как начинаю дрожать.       Сумбур чувств мешался во мне, от страхов и злости до странной радости и даже некоего облегчения. Но тут Локи последующее слова произнес так тихо, что я совсем не разобрал их, а Мерисса прервала его, сказав, что он должен поговорить со мной. А я? Я сам не заметил, как вышел, тело, будто и вовсе перестало мне принадлежать. В конечном итоге, Локи был для меня всю жизнь самым близким другом и поддержкой, он был мне фактически братом. А… а вот что сказать или сделать, я и ума не приложу. Потому и замер, как идиот, продолжая смотреть в такое непривычно серьезное и печальное лицо Локи, которого я ни разу за всю жизнь не видел плачущим.       Я по-прежнему не мог пошевелиться и абсолютно не понимал, что происходит в моей душе. Будто бы туда запустили настоящий тайфун, который сейчас выкорчевывал и перевернул все вверх дном, путая мысли и чувства настолько, что я абсолютно потерялся в собственных ощущениях. Кулаки сжались, ногти до боли впивались в кожу ладоней, но мне от этих ощущений становилось только легче. Локи тем временем весь как-то сжался и обхватил плечи дрожащими руками, будто ему враз стало очень-очень холодно. Он не смотрел на меня, однако вдруг, зажмурившись на мгновение и вновь распахнув глаза, начал говорить. Почти неслышно, но при этом уверенно.       Я слушал, затаив дыхание и не узнавая в этом съежившемся юноше своего всегда веселого и не относящегося ни к чему серьезно друга. Он так и не смотрел на меня, чуть испуганно и неловко взъерошив и без того непослушные волосы. Его слова и голос никак не вязались с привычным образом весельчака-раздолбая, чье амплуа он старательно натягивал на себя с детства, что то уже стало неотъемлемой частью его самого. Локи наконец-то поднял на меня взгляд, в котором отливала такая буря, казалось бы, несвойственных ему эмоций, что я попросту опешил, сам не заметив, как на мои собственные глаза наворачиваются слезы, заставляя образ Бога огня подернуться размытыми очертаниями. Ноги будто сами, словно бы принадлежали кому-то другому, но не мне, сделали шаг, затем второй и третий, а я напряженно замер, глядя в покрасневшие глаза бога, что фактически всю жизнь был для меня единственным близким и родным существом. Был мне братом.       – Все хорошо, Локи, – голос сел, точно я его надорвал, и звучал так непривычно, незнакомо. Слова сами собой пришли на язык, да и вряд ли бы я смог сейчас выдать нечто более поэтичное и вразумительное. Да и ведь, в конечном итоге, важна искренность, а не красота произнесенных слов, правда ведь? – Я никогда не смогу тебя возненавидеть. Ведь ты мой самый дорогой друг.       Руки, чуть вздрогнув, потянулись к нему, успокаивающе обнимая, пока Бог огня глухо всхлипывал, спрятав лицо на моем плече. Я пересекся взглядом с Мериссой, и та ободряюще улыбнулась, чуть кивнув. С души будто сняли нечто очень тяжелое, что немыслимым грузом давило на нее все эти месяцы. Наверное, это всегда потрясающее чувство, когда тягостная ситуация наконец-то приходит к своему завершению. А вдвойне я испытал облегчение, когда с Локи спали оковы. И уже позже, по пути обратно к домику, я думал, что это и правда, удивительный год. Мы пережили и поняли столько в себе, сколько не замечали на протяжении всех наших таких бесконечно долгих лет жизней. А главное, мы это приняли.       Глядя на идущую чуть впереди Мериссу, когда Локи ушел к себе, я усмехнулся.       – А не будет ли моя богиня ревновать к возвращению заблудшего друга?       – Что бы там ни было, любовь – это любовь, а дружба – иное чувство, однако уважения требует и то, и другое. Нельзя предавать одно чувство ради другого, ты не сможешь заменить когда-то забытое и утраченное, ибо дружба и любовь – разные вещи, – негромко произнесла Мерисса, заходя в дом, и оглянулась, лукаво улыбнувшись. – Я рада, что вы помирились.       Тихо засмеявшись, я выдохнул, закрывая дверь и привлекая девушку к себе.       Да, разные. И для меня бесценны стали оба чувства.