Часть XXV. Тот
20 мая 2015 г. в 21:09
Когда ты любишь кого-то, то желаешь знать о нем все. Я же требую и полного мне подчинения, я хочу безраздельно владеть тем, кого люблю, не упуская ни одной мелочи из его жизни. Я собственник, наслаждающийся ощущением власти над другим, поэтому не мог позволить так неожиданно вернувшейся в мою жизнь Мериссе вновь натворить глупостей или же покинуть это место, как когда-то она сбежала от меня. Проклятое умение каждого бога скрывать свои следы не позволило мне обнаружить ее местонахождение до того, как Зевс призвал ее сюда, даже не соизволив поставить меня об этом в известность, тогда как личные карточки остальных богов предоставил мне за несколько дней до открытия академии.
Соглядатаи – так называют духов-помощников, способных тайно от другого бога или же человека наблюдать за тем и сообщать всю полученную информацию своему хозяину. Создание подобного духа работа кропотливая и долгая, требующая определенного рода умений, знаний и опыта. К Мериссе я приставил его после глупого побега той в лес, где она чуть не расшиблась насмерть. Более позволить такой опрометчивости я себе не мог, стоило приставить к ней соглядатая с первых дней учебы здесь, тогда и не было бы тех проблем, которые уже столько времени тревожат меня. Ее непримиримая ненависть к Цукуеми, страх перед словами Локи и, конечно же, самый бесящий меня фактор – ее отношения с нерадивым Богом света.
О том, что моя названная племянница провела ночь в постели этого отмороженного, мне доложили этим же утром, и сейчас я уже красочно представил все то, что я сделаю с так осмелевшим недоноском. Я не желаю, чтобы близкому мне существу разорвало душу расставание с тем, к кому привязалась эта глупая девочка, которая никогда не желала признавать, что бога лжи можно полюбить. К сожалению, я не знал родителей Мериссы, а что-то выяснить мне не удалось: данных о ее рождении не оказалось. Я не смог найти никакой информации, как-то с ней связанной, словно Мериссы Гресс никогда и не существовало ни в мире богов, ни в мире людей.
Однако мне удалось узнать о предыдущей богине лжи, которая погибла несколько столетий назад, однако у нее детей не было. Ее с супругом убили проклятые духи, которые не представляют угрозы в обычном своем состоянии, но получив прикосновение полубога, обретают новые силы и, сбившись в стаю, становятся способны одолеть даже богов. Обычно вся жизнь полубогов, обитающих в мире людей, жестко и неустанно контролируется, и все же время от времени эти создания, не принадлежащие ни богам, ни людям, встречают друг друга, образуя союзы, которые причиняют нам немало хлопот.
Незадолго до встречи с Мериссой мы как раз начали заниматься отловом нескольких таких особей, последнего из которых мне удалось уничтожить уже вместе с юной Гресс, а до этого мной и Анубисом был убит полубог, организовавший покушение на предыдущую богиню лжи и ее супруга, светлого бога Аршерима – Бога звездного неба. Я не стал рассказывать об этом Мериссе, не желая тревожить ее и без того сломанную душу. Поэтому же и не расспрашивал о случившемся в Храме луны, не лез в ее прошлое и не настаивал на откровенных разговорах со мной, о чем, собственно, сейчас и жалею, ведь тогда я бы имел возможность облегчить ее боль. Не зная симптомов, не сможешь выбрать лечение, как и не зная яда, не подберешь противоядие. От этого так важно открывать душу тому, кто способен тебе помочь.
А главное, помочь желает.
Души богов столь же хрупки, как и души людей. Их можно сломать, покалечить, обратить в лед, убить. А умирают души, не прекращая существовать, как тела людей, или же обращаясь искрами, как небесные тела богов; умирают души, теряя способность чувствовать, теряя способность любить. Я видел в поведении Мериссы ее непринятие этого чувства и всех прочих сантиментов. Боящаяся как проявить заботу и мягкость, так и принять их, она внушала окружающим, что не способна испытывать и отдавать душевное тепло, пока однажды и сама не поверила в это. Однако я до сих пор вижу ту испуганную маленькую девочку, что иногда отражается в ее взгляде; девочку, которая единственно о чем мечтала – это об искренней любви близкого и родного существа, способного поделиться нежностью своей души и теплом своих рук.
И именно из любви к ней я не желаю, чтобы связь между ними с Богом света крепла. Вскоре их всех ждет расставание, когда каждый отправится в место, что является его домом, и тогда все случившееся здесь может показаться смешной игрой или просто приятным сном. Бальдер не тот, кто способен на крепкую и долгую привязанность. Обреченный привлекать к себе окружающих магическим светом собственной силы бога, он привык к поклонению и обожанию как прочих богов, так и людей, привык менять их, не задумываясь над их чувствами, так как у очарованного колдовской энергией не может быть никакой привязанности, кроме магической.
Однако Мерисса приоткрыла Бальдеру двери в свой мир, куда никогда не пускала даже меня. Она доверяет ему и не желает причинить боли, что я за ней никогда не наблюдал прежде. И ее чувства не продиктованы особыми потоками энергии юного Бога света, они искренни, они новы для нее, а это значит, боль от их потери будет стократ сильнее, ведь она позволила себе открыться, убрала ставшую такой привычной защиту, сделала шаг навстречу. Я понимаю, что мне не стоит вмешиваться, но я не желаю, чтобы Мерисса страдала, когда, вернувшись в родные края, Бальдер о ней даже не вспомнит, ведь для него она не более чем очередная страница огромной книги, которую можно забыть, едва перелистнув.
Развеяв принесшего мне новости соглядатая, я поднялся из-за стола, намереваясь найти Хрингхорни, как дверь библиотеки распахнулась после короткого стука, а следом вошел сам Бог света, нанести визит к которому я сейчас и намеревался. Бальдер тем временем приблизился и опустился за стол напротив меня. Хмыкнув, я последовал его примеру, цепким взглядом окидывая сосредоточенного и непривычно сурового парня.
– Вы уже знаете, почему я здесь, – утвердительно произнес он.
– А ты, я так думаю, уже знаешь, что я тебе на это скажу и что сделаю, не так ли, маленький наглец? – усмехнулся, положив подбородок на сцепленные замком руки и неотрывно следя за каждым движением Хрингхорни. – Не надеялся же ты, что это останется для меня тайной. В этой академии я знаю все. Так чего же ты явился? Или же чувство самосохранения тебе настолько неведомо? Быть может, ты и неуязвимый бог, но сейчас тело у тебя человеческое. Хрупкое, слабое, чувствующее боль.
– Да, это так, – холодно произнес Бальдер. – А вам уважение к окружающим настолько неведомо, что вы готовы уничтожить будущее Мериссы в угоду своей мнимой гордости и нелепым принципам? Вы, конечно, древний бог, однако это не дает вам права распоряжаться чужими жизнями и чувствами, а Мерисса уже взрослая и может сама решать, что для нее будет лучшим.
– Сама решать? – хмыкнул я. – Или поддаваться глупым эмоциям?
– Поддаваться, как вы сказали, глупым эмоциям это не плохо, а естественно. И эмоции эти не глупые, а настоящие и именно они делают нас живыми. В моей жизни прежде не было никого, кто мог бы принять меня настоящим, кроме Локи и Тора, которые по неведомым для меня причинам не поддавались моему проклятию бога, – Бальдер сжал руки в кулаки и вскинул на меня горящий твердой решимостью взгляд, – как и у Мериссы. Разве подобная связь устанавливается с каждым? Встретить того, кто увидит тебя настоящим. Даже в мире людей можно прожить множество воплощений, прежде чем встретить человека, который разглядит и полюбит тебя, а не иллюзию облика. Вы любите Мериссу?
– Конечно, – прищурился, думая, как лучше свернуть этому гаденышу шею.
– Тогда почему не принимаете ее такой, какая она сейчас?
Я вздрогнул и скрестил руки на груди.
– Вы ведь до сих пор видите в ней кого-то другого? Сейчас я прошу вас отпустить ее. Мы все не можем принадлежать никому, кроме себя самих. Мы цельные, самостоятельные души, и только мы сами можем решать, какое будущее нам выбрать, а решив, полностью принимать ответственность за свой выбор. Я никогда никем так глубоко не дорожил до встречи с ней, и все мои прежние любовники были лишь временной прихотью. Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы Мерисса привязывалась ко мне, и не могу осуждать вас за это. Моя жизнь… закончится очень скоро, но это короткое время я хочу посвятить ей, Мериссе.
Я похолодел, видя, как померкла и осыпалась серьга в ухе Бальдера.
– Лучше ведь одно настоящее мгновение, полное тепла и чувств, нежели бессмертие и вечность пустоты. Я не смог сказать Мериссе, что болен. Простите меня. Но я не хотел видеть в ее глазах ни жалость, ни страх, ни… отчаяние. Вероятнее всего, я не увижу даже нашего выпускного, только, прошу вас, не говорите ей об этом, но когда я умру, хочу, чтобы Мерисса знала: я не хотел ее покидать. Вы ведь передадите ей мое письмо, после того, как меня не станет?
– Вот как повернул все, – проворчал, уставившись на протянутый мне конверт.
– Здесь я понял ценность любимого в жизни. Когда душа становится единой с кем-то другим, это потрясающее чувство, оно проникает в самые глубины существа. Люди, встретив такую любовь, после находят друг друга и в следующих жизнях, узнавая любимого в ином воплощение, потому что приняли не только его тело, но и душу. Кто знает, может быть, однажды я вновь обрету Мериссу в одном из миров. А сейчас я посвящу всего себя ей, и пусть у меня совсем немного времени, я хочу наполнить его для Мериссы теплом, поэтому прошу вас не мешать. Я не могу отказаться от нее. Поэтому…
– Убирайся, – бросил я, вырвав из рук парня конверт.
– Нет! – воскликнул Бальдер, вскочив со стула. – Я не желаю оставлять ее! Я…
– Никто и не говорит… – сдержанно выдохнул. – Возвращайся в комнату, говорю. Мне надо подумать. А до тех пор, пока я не приму решение так и быть, живи с ней вместе. Если, безусловно, моя подопечная не против такого, эм, соседства.
– Да? – с удивлением переспросил он. – Спасибо вам, учитель Тот!
Я раздраженно фыркнул, глядя на захлопнувшуюся за Хрингхорни дверь.
– Не думаешь, что стоит признать: ты сам внутренне хотел их союза. Вот и согласился так легко, иначе выбил бы из парнишки весь дух, даже и не вспомнив об установленных мной правилах, – я не мог позволить показать, что появление Зевса стало для меня неожиданным, поэтому не стал оборачивать на его голос. – Я прав?
– Хм, – криво усмехнулся, – все-то ты знаешь.
– О, ты как всегда прав, мой старый друг, – протянул Зевс и неуловимо оказался напротив меня, оперевшись спиной на одну из книжный полок. – В том числе и про твою тьму. Давно пора оставить девочку в покое и заняться собственными проблемами, а то откладывать их решение можно целую вечность, которая, безусловно, у тебя есть в запасе, но не находишь, что ее лучше провести в свободе от тьмы и страхов, нежели постоянно думать о дыре в своем сердце? Никто не коснется твоей души, пока она закрыта. Ведь чтобы кто-то вошел в твою жизнь, ты должен его туда пропустить.
Дыра в моем сердце…
Я не страдаю от своего одиночества, как бы Зевс и не желал обратного, и менять свою привычную жизнь не намерен. Меня все устраивает, а книги заменяют богов, да и проблем не приносят, в отличие от тех. Побрали бы черти все эти эксперименты вместе с проклятыми оковами, которые я однажды просто сорву себя без всей этой придури с тьмой в наших сердцах. Отвернувшись от Зевса, я протянул руку к канделябру, зачаровано глядя, как голодное пламя свечи с жадностью вцепляется в конверт, обращая тонкую бумагу в пепел.