Заклятие луны

      Как же жарко. Я утер платком шею и лоб, мечтая об окончании уже этого кошмарного занятия физкультуры, на котором нас гоняют так, будто сейчас зима и нам всем согреться надо. Отбросив волосы за спину, досадливо бросил взгляд на ту часть тренировочного поля, где занимались девушки, которым их красноволосая наставница что-то сурово втолковывала. Все же нам с учителем повезло больше: он нас так не гоняет, как это чудовище в обличие женщины, что тренирует девушек. Прикрикнув, она как раз хлопнула в ладоши, возвещая об очередной адской пытке для учениц. Мерисса бросила на меня взгляд и, подмигнув, направилась с остальными к корзине, где хранятся баскетбольные мячи. Интересно, что у них на этот раз будет?       Но закончить свою мысль я не успел: подкравшийся со спины тренер отвесил мне подзатыльник за то, что «на девчонок глазею, а не физкультуре себя посвящаю». Пришлось вернуться к тренировке на перекладинах, которые уже заняли ребята из моего класса. И зачем нам нужно так убивать себя здесь? А ведь многие еще ходят, как и я, в кружок по большому теннису, который тоже сил немало отнимает. Могли бы для нас и поблажку сделать, от физкультуры освободить. Это же и Такеру касается с его клубом по кэндо, они и так каждый день тренируются, как проклятые.       Такеру… его оковы так же на нем. Как и у Мериссы, что волнует меня с каждым днем все сильнее. Теперь этот вопрос уже не кажется второстепенным или забавным. Зевс говорил серьезно и, пусть он, может быть, не собирается запирать нас в статуи, но за не сдачу экзамена в любом случае что-то мы да получим. И боюсь, это что-то будет совсем неприятным. Осталось чуть больше полутора месяца до конца обучения, ведь, по словам Зевса, мы должны были все понять за один год… который уже близится к концу. Мне до сих пор не верится ни в то, что такой короткий срок показался мне столь долгим, ни что он уже почти завершился.       Раньше год для меня был ничем. Века сменяли друг друга, словно бы несколько дней, но время, проведенное в академии, показалось мне ярче и глубже на эмоции, чем вся моя жизнь до этого. Здесь я узнал, что такое искренность и женское тепло, подаренное из своего желания и любви, а не по магическому притяжению моей силы бога. Я бы очень хотел сказать, что последую за Мериссой куда угодно, что останусь здесь, коли она обратится статуей, или же убью Зевса, дабы спасти ее. Однако судьба уже распорядилась нашими жизнями и мне предначертано умереть уже так скоро. С каждым днем я ощущаю все более сильную, дикую боль внутри, и теперь становится практически невозможным скрывать свое состояние от Мериссы. И все-таки я пытаюсь.       Если бы только я мог, то поменялся бы с ней местами, сделал так, чтобы ее оковы спали, а мои вернулись на место. Только вот ни Зевс, ни Тот меня даже и слушать не стали. Отбросив от себя все эти мысли, я попытался сосредоточиться на тренировке, но получилось лишь жалкое зрелище, в итоге которого наставник попросту махнул на меня рукой, а вскоре и раздался сигнал к окончанию урока. Сегодня это у нас последнее занятие, поэтому до вечера мы предоставлены самим себе, и я надеюсь провести это время с Мериссой, а скорее всего еще и с Дионисом, который за последние месяцы прочно вошел в нашу небольшую компанию.       И я не прогадал: когда, переодевшись, уже выходил на улицу, меня догнал Тирсос. На его вопрос, чем я планирую заниматься до вечера, я только пожал плечами и предложил прогуляться к озеру, после чего на лице парня расплылась блаженная улыбка. На углу здания тренировочного корпуса нас ждала Мерисса, лениво обмахивающаяся деревянным веером с вырезанными на них лебедями. Ен, которую я не видел уже пару недель, устроилась на ее плече, нервно дергая носом в нашу сторону, но, видно, признав в нас друзей, успокоилась и потерлась головой о щеку хозяйки. Мерисса же кивнула нам, недовольно посетовав, что их совсем загоняли.       – Мне кажется, я уже не одной тренировки не переживу, – выдохнула в конце она.       Да, я ее понимаю. Такое чувство, что их учитель готовит класс к мировым соревнованиям каким-то, а не просто подтягивает их физическую подготовку. И это очень плохо, я считаю, ведь подобным измывательством она не только их телесное, но и моральное здоровье подорвать может. Однако никто из девочек жаловаться на Карин, как звали тренера, даже и не думал, а когда это попытались сделать мы с Аполлоном, так еще и получили от них, что лезем, куда не просят, а их учитель лучшая в мире, хоть такая и требовательная да суровая. В этом она мне, кстати, Тота напомнила. Он ведь тоже так строг с нами, однако, пусть сам это и скрывает, я вижу: мы стали ему дороги.       У общежития мы разбрелись по комнатам, чтобы переодеться и принять душ после занятия. Распустив волосы из хвоста, я поразмыслил с пару секунд и, усмехнувшись, проскользнул в ванную, где уже скрылась Мерисса. Бросив одежду на пол, я обнял стоявшую под душем девушку и прижался к ее спине. Ласково пробежав пальцами по тонким ключицам, сжал ее плечи, касаясь влажной кожи губами. Запрокинув голову, Мерисса попыталась поймать мой взгляд, но я властно прижал ее к себе и, запустив руку в распущенные смоляно-черные волосы, накрыл ее губы, в уголках которых притаилась хитрая улыбка, своими. Обжигающе горячая вода будоражила меня не меньше запаха духов, которым пользовалась Мерисса. Как-то она сказала, что это аромат цветов ши, цветов, по легендам, способных открыть истину.       – Плохо… – раздался шелестящий голос Ис.       – Плохо? – я отстранился, глядя в ее потемневшие пурпурно-фиолетовые глаза.       – Тренируют вас плохо, как я погляжу, – усмехнулась она, и резко развернувшись, обвила мою шею руками, придвигаясь почти к самому лицу, отчего я лишь оторопело моргнул. Отведя мне за ухо выбившуюся прядку влажных волос, она склонилась еще ближе, проведя языком по моей шее до уха, и, нежно прикусив мочку, на мгновение отстранилась, лукаво щурясь. Наверное, не будь мы под потоками воды, я бы ощутил, как вспотели мои ладони. Мерисса тем временем привстала на носочки и коснулась поцелуем моего подбородка, плавно переходя ко рту; проведя языком по нижней губе, проскользнула им внутрь, коснувшись неба. Когда я спустился руками по обнаженной спине, требовательно сжав ее бедра, Мерисса отстранилась и насмешливо завершила свою мысль про урок физкультуры, о которой я уже и позабыл. – Раз силы на приставание к девушкам еще остаются. Звонко рассмеявшись, я уткнулся носом в шею Мериссы.       – Не забывай, – фыркнула она, – нас Тирсос ждет.       Мне очень хотелось сказать, что пусть и продолжает ждать, но все же я не стал спорить и, выключив воду, протянул Мериссе полотенце, напоследок скользнув взглядом по изгибам ее тела. В комнате нас встретил лишь фамильяр Ис; Ен, устроившаяся на кровати, только лениво приоткрыла глаза, тут же закрыв их обратно и широко зевнула. Терезы сегодня с утра видно не было, что, не скрою, меня очень радует. От ее бесконечной болтовни у меня голова болит, почти не переставая. Хотя, может статься, тряпичная консьержка Мериссы тут и вовсе ни при чем, а все дело в моей болезни. Но об этом сейчас я даже думать не желаю.       Переодевшись в чистую спортивную форму, мы спустились во дворик между корпусами мужского и женского общежития, где сразу увидели уже ждущего нас Диониса. Приветливо помахав рукой, наш вечно беззаботный бог веселья и вина широко улыбнулся, рассказывая, что только что видел крайне раздосадованного и понурого Такеру со стопкой толстенных книг в руках, которого Кадуцей опять припахал помогать тому в библиотеке. После разговор плавно перетек на оковы, о чем я бы и вовсе предпочел не разговаривать, ибо оковы, находящиеся на Мериссе, заботят меня куда больше, чем когда-то волновали собственные оковы. Перебросив волосы вперед, Ис тонко улыбнулась и, прищурившись, посмотрела на Диониса.       – Я даже не знаю, чем помочь тебе, – огорченно промолвила она, а я понял, что та вновь задумала очередную пакость своему другу. Вздохнув, Мерисса честными, наивно распахнутыми глазами, полными сочувствия и печали по отношению к Дионису, доверительно смотрела в глаза юноше, а после, чуть нахмурившись и закусив нижнюю губу, предложила. – Разве что ты клятвенно пообещаешь… Очень сильно, крепко, от всего сердца. Пообещаешь, что перестанешь пить. Год… нет. Месяц… опять не то. Неделю… день… секунду.       Добродушно засмеявшись, Дионис шутливо погрозил Мериссе пальцем.       – Не смешно, – хмыкнул он, – вот совсем не смешно, Гресс.       Мерисса пожала плечами, переводя взгляд на петляющую между деревьями тропинку. Мы решили провести день возле озера, того самого, где когда-то, еще вначале нашего знакомства, я спас Ис, вытащив ее из воды, и подарил ей цветок, что она пыталась тогда достать из озера. Гизен, кажется, так она его назвала. Устроившись под деревом, мы развалились на траве, обсуждая почти подошедший к концу год обучения, вспоминая все забавные моменты, случавшиеся с нами, и я понял, что наши жизни уже никогда не будут прежними. Мы все здесь изменились, раскрылись благодаря тому, что, возможно, впервые нас приняли настоящих, таких, какие мы есть без нашей божественной силы. Хотя со мной, может быть, и не совсем так, ведь я до сих пор не решился рассказать Мериссе о своей болезни, неумолимо убивающей меня.       А она больше и не пыталась ни о чем меня спрашивать.       Не знаю, радует меня это или же нет, ведь порой мы не проявляем настойчивости из уважения к другому, но чаще это исходит из обычного равнодушия. Если же для Мериссы я не более чем развлечение в скучных буднях академии, то предпочту так и не узнать об этом и умереть счастливым, уверенным в ее чувствах ко мне. Глупости говорю, да? Но меня этот абсурд успокаивает, а это, думаю, самое главное. Потянувшись, я повернулся к все еще о чем-то спорящим Дионису и Мериссе, но вслушиваться в их разговор не стал, с блаженной улыбкой на лице отстраненно рассматривая Ис. Сердце сковала щемящая тоска от непрошено прокравшегося в него осознания, что мне так мало отведено времени быть рядом с ней.       Почувствовав мой взгляд, Мерисса тепло улыбнулась, и от ласкового света в ее глазах я сразу же забыл о своих недавних терзаниях. Придвинувшись ближе, она потянулась ко мне, словно желая обнять, но обрывисто замерла, а в ее распахнувшихся глазах застыл ужас. Я было ринулся к ней, но меня, подобно молниям Зевса, пронзило странное чувство, ощущение невиданного, дикого страха, про который у людей принято говорить животный или первобытный. Что… это такое? С шумом выдохнув, я попытался преодолеть сковавшее тело оцепенение, по-прежнему не сводя взгляда с глаз Мериссы, в которых где-то чуть выше зрачка плескалась откровенная паника. Судя по тишине со стороны Диониса, тот ощутил то же самое.       Сглотнув, я все же смог одолеть связавший меня страх.       – Что это было?.. – одними губами прошептал ошарашенный Тирсос.       Ответить ему никто не успел: со стороны академии раздался глухой гул и последовавший за ним раскатистый грохот. Увидев поднимающееся к небу облако сизого дыма, мы подскочили на ноги, и я едва успел поддержать пошатнувшуюся Мериссу. Бросив все наши вещи прямо здесь, мы, насколько позволяло еще ослабленное тело и чуть дрожащие ноги, бросились к зданию академии, откуда все еще валил дым, уже густой и клубящийся. Возле центрального входа никого не оказалось, но мое чутье вопило, чтобы мы туда не пошли, поэтому я схватил Ис за руку, бросив, что лучше зайти через боковую дверь. Вокруг стояла жуткая тишина, словно бы в академии за считанные секунды исчезла вся жизнь, не слышно было даже привычного пения птиц или доносящегося через окна смеха студентов.       Лишь один ветер, холодный и пронизывающий, гулял в ветвях деревьев.       Приоткрыв дверь, я заглянул в темный коридор, который был так же пуст, как и центральная площадь академии. Странно все это. У других классов еще должны быть занятия, да и многие кружки только сейчас собираются; например, у клуба Аполлона в это время должна быть тренировка. Что же все-таки произошло? Может быть, мы просто переутомились и напридумывали себе всяких ужасов, а на деле это просто Локи снова по-глупому пошутил или же что-то в этом роде. Однако нечто незримое внутри подсказывало, что все это неправда, а вокруг нас сжимается настоящая опасность, какой мы еще не знали за последний год. И что за противный запах стоит в этом коридоре? Мерзкий и приторный, даже нос зажать хочется. Наверное, все-таки Локи со своими штучками. Он всякие дымящиеся и вонючие шутки любит.       Первым свернув за угол, я вскрикнул и отшатнулся.       В нескольких метрах от меня лежал дух-студент. Нижняя половина его тела, разорванная на несколько кусков, была раскидана по коридору, стены которого заляпали бурые пятна крови. На негнущихся ногах приблизившись к парню, я рухнул рядом с ним на пол, с ужасом поняв, что он еще дышит. Тяжело приоткрыв глаза, юноша хрипло выдохнул и из его рта с бульканьем выплеснулась кровь; внутренности его, склизкие и влажные, ошметками тянулись по ковровому покрытию вплоть до самого поворота. Я хотел было крикнуть Мериссе, чтобы не смотрела, но она, уже стремительно приблизившись, опустилась на одно колено и коснулась лба парня тонкой ладонью. На мои глаза навернулись слезы, но я не мог никак остановить их предательский поток. Тяжело выдохнув, юноша прошептал:       – Ее тело… пауки…       Кровь снова вязкими сгустками вытекла из его рта. Почему он еще жив? Я судорожно сжал ткань шорт, пытаясь придумать, что делать дальше; возможно, мне удастся найти Тота или кого-то из лекарей и они ему помогут. Я растерянно перевел взгляд на Мериссу и в ужасе замер: приложив ладонь к груди, она что-то неразборчиво прошептала, а после, выхватив из-под свободных бридж уже знакомый мне стилет, посмотрела парню в глаза и вогнала острие под его ребра. Воздух со свистом вышел из груди юноши, устало прикрывшего глаза. В горле у меня застыл крик, но я не успел даже пошевелиться, как растерзанное тело студента пошло колышущейся дымкой и изменило форму, в следующее мгновение растаяв в воздухе, а на его месте возник крошечный золотой шарик, светящийся мягким ореолом, окружающим его. Облетев вокруг нас, он взмыл вверх, беззвучно прошелестев:       – Спасибо.