О бедном сержанте замолвите слово

Ау, гибрид комикс- и киноверсии: ЗС не у Гидры, Другой войны и Озарения не было. Стив не в порядке, и это ясно каждому на базе. Каждому, кто допускает, что титановые нервы Кэпа все же метафора. У Наташи достаточно опыта, чтобы заметить, и эмпатии, чтобы помочь. Раз киборг-убийца – раненый, голодный, найденный в гнезде преступников, которое сам же зачистил вперед Мстителей, – оказался так важен, она будет рядом. Если в ее присутствии «друг Баки» – Джеймс Барнс, Зимний Солдат, кошмар спецслужб и лично Наташи – оживает, становясь похожим на человека, она посидит с ним в кафетерии, освобождая Стиву полчаса вдали от преследующих напряженных взглядов. Улыбнется. Попробует разделенное пополам пирожное, которым киборг робко, неуверенно решит поделиться. На удивление, десерт вкуснее, чем обычно. Пальцы, способные крошить бетон и гнуть железо, рисуют кремом на блюдце, медитативно медленно вращают его по кругу, и следящая за ними Наташа так же неторопливо говорит. В ЩИТе многие свободно знают русский, но ей давно не приходилось – и не хотелось – так долго и обстоятельно болтать о мелочах. Джеймс эхом повторяет за ней, и, несмотря на тяжесть ситуации, его голос приятно слушать. Во время ланча Наташа находит на столе коробку, перевязанную добрым десятком лент, шнурков, нитью бус и даже затейливо скрученной проволокой. Проверив подарок на наличие угроз – и не стесняясь этого, – она распутывает каждый узел. От смущенной неловкой улыбки Джеймса так неожиданно тепло, что открыть коробку она решает в кабинете. Ворох мелочей: браслет из ракушек, хрустальная балерина, простенькая туалетная вода, шоколад и леденцы – не самые дорогие подарки из тех, что она получала, но балерина остается на столе, а духами Наташа пользуется больше – много больше – одного раза. Джеймс замечает. Улыбается открыто и ярко, заставляя психологов перевести дух, разглаживая морщину на лбу Стива. Наташа радуется вместе со всеми. А еще отмечает, что такого Джеймса хотелось бы взять за руку. Прижаться ближе, закрыть глаза и вдохнуть запах кожи, но это точно лишнее. Может, позже, когда Джеймс вспомнит о себе больше. Фотографии Наташи смотрят с каждого монитора на базе ЩИТа. Нарезка с камер, кадры с заданий, официальные снимки: рутина, кровь, легкая невинная эротика. Коллажи с похожими моделями, бытовые сцены, портреты маслом и карандашом, которых никогда не существовало. Стив говорит, что Баки не умел рисовать. По коридорам гуляют шепотки, по системе безопасности – проверки. Навыки Зимнего Солдата впечатляют, но не удивляют: за составлением импровизированной галереи Джеймс не попался ни одной из камер, но в авторстве односложно признался. Наташа задумывается, что хочет платье, как на одном из фото. По моде семидесятых. Джеймс все чаще сбегает гулять. Подстроенные конфликтные ситуации, с неохотой одобренные Стивом, не позволяют оценить готовность Зимнего Солдата к мирному решению проблем – он просто обходит неприятности, чуя их, будто лежалый мусор. Стив не настаивает на признании друга безопасным – ясно, что абсурд! – но Баки тихо жалуется на давящие стены, и Стив требует не вмешиваться. Джеймс оправдывает доверие, возвращается, на сколько бы ни пропал, и Наташа понимает, что больше не сомневается: он не уйдет. Баки ли, Зимний Солдат – он хочет быть с ними. В голове крутится: «с ней», но о глупостях Наташа не думает. Слежка за блуждающим по городу Зимним Солдатом иногда до смешного проста, чаще – невозможна. Наташе льстит, что от нее тот скрылся лишь несколько раз. Не потому, что она хороша в преследовании – она безупречна! – а потому что Джеймс рад компании. Они гуляют по паркам, музеям и выставкам. Заглядывают на крыши, в порты и подвальные бары. Наташе нравится выбор кухни, напитков, музыки. В такие вечера ей кажется, что она нашла давно потерянное. Возвращаясь на базу, они на два голоса мурлычут один мотив, и Наташе хорошо. Правильно, уютно, спокойно. Стена напротив ее квартиры разрисована затейливым граффити. Калейдоскоп цветов, сплетенные в танце фигуры: пойманная художником пластика стелющихся и летящих силуэтов, пируэты и арабески. Наташа разбирает азбуку танца, перебирая балетные па в памяти и на расцвеченной красками штукатурке. Касается нарисованного станка и пачкает пальцы – похоже, Джеймс закончил совсем недавно. Наташе немного жаль, что не удалось застать его за работой. Стив признает, что Баки научился рисовать. Служба безопасности признает, что не контролирует выходки Зимнего Солдата. Наташа признала бы, что по утрам задерживается, любуясь картиной, но к слову не приходится. А еще Наташа все чаще хочет танцевать. Возможно, с Джеймсом. Наташа включает шокер прежде, чем открывает глаза. Скатиться с кровати она не успевает – понимает, что незачем. Забравшийся в окно Зимний Солдат больше не ощущается угрозой. Зимний Солдат с завернутыми в фольгу оладьями и термосом, чай из которого он переливает в чашку. Наташа смеется, запоздало сообразив, что это завтрак в постель. Джеймс сбрасывает обувь и ложится рядом, устраивая горячую чашку на металлической ладони. Наташу не смущает, что она почти раздета. Не смущает живая, обнимающая рука. Не смутило бы еще многое, но Наташа умеет говорить себе нельзя. То, что во снах в его объятиях так сладко, не стоит упоминания. Проснуться вместе, а не рядом, они не смогут еще долго. Налет на бар, облюбованный агентами Щита – самоубийство. Наташа не собирается вмешиваться, уступая размяться силовикам из группы прикрытия. Вот только бой замирает, не начавшись. Напавшим не нужны ни деньги, ни заложники, ни чья-то смерть – они выкрикивают коды на скорость, хором, и успевают. Джеймс – или уже нет? – первым оказывается возле захватчиков, берет из их рук оружие, и это должен быть конец. Откуда-то Наташа знает: при прочтении кодов взгляд Зимнего Солдата меняется, почти, но не как сейчас. На разнице сосредоточиться не удается. Коды, похоже, зачитаны неверно – крик Стива от дверей пробивается к сознанию Джеймса, и наемники падают на пол смятыми, ломаными куклами. Наташа позволяет себе непрофессиональную радость от того, что не придется заниматься допросом. Раз за разом прокручивает в памяти слова наемников и шепот сжавшего ее в объятиях Джеймса. В висках раздражающе стучит. Хочется побыть в тишине и одиночестве. Ей стоит больше отдыхать. Наташа извиняется и уходит, оставив другим разбираться с инцидентом. Наташа не появляется на базе после выходных. Ее – не только ее – ищут и не находят. Стив получает открытки с заверениями, что все в порядке. Он узнает оба почерка. *** Наташа просыпается на широкой, мерно вздымающейся груди. Солнце мягкими отблесками играет на пластинах металлической руки. Наташа не удивляется. Она на сорок лет старше, чем привыкла считать, за распахнутым окном уральское лето, Яша перебирает пряди ее волос – его пальцев хочется коснуться губами. Наташе все равно, что на них смотрят неплохо сохранившийся Карпов и два офицера в штатском. Она дома.