Таня Гроттер и Артефакт Власти

В тот день, когда Ванька спас Тибидохс, Таня приняла окончательное решение – покинуть школу магии, которая уже успела стать ей домом. Благодаря стараниям Ягге Ванька быстро шел на поправку, что Ягуну одновременно нравилось и не нравилось. Когда состояние твоего друга улучшается, ты искренне рад за него, но если этот друг сообщает, что поправится и тогда вернётся обратно домой, в глушь, да ещё и с лучшей «подругой дней твоих суровых», хочется задержать лечение. -Танюха, ну разве вам не жаль бедненького беспомощного комментатора?! Я потеряю источник своих творческих идей, и меня уволят! На мой золотой пост поставят какого-нибудь хиленького заику, от слов которого уши будут у всех вянуть! А ведь у меня такое хрупкое сердце, - как всегда в своём репертуаре разговаривал Ягун с Таней перед её и Ванькиным отъездом. -Ягун, ты же знаешь, я еще буду появляться в Тибидохсе, чтобы тренировать новеньких на драконбольном поле. Да и ты можешь к нам прилетать, - ответила Таня, но, что творилось в тот момент в её душе, она не могла показать. Внук Ягге хотел опять сострить, но Гроттер его перебила: -Ягун, можно я побуду одна? -Ты, Танюха, того… давай завязывай с одиночеством побыстрее. В маленьких количествах оно ещё ничего, но в больших…. Короче, ты меня поняла, - усмехнулся Ягун и вышел. Таня посмотрела на закрывшуюся за Ягуном дверь и засмеялась. Сколько же раз Гломов умудрялся выбить её? «10? Да какой там! Раз 30, не меньше! - задумалась волшебница. – Школа магии Тибидохс…как быстро пролетело время. Я уезжаю. Теперь я не буду, как прежде, нестись в библиотеку к Абдулле за секунды до истечения срока сдачи книги… Навряд ли увижу то ранчо, на скамейке, которое устраивал Дыр. А ведь заклинание было из Списка ста запрещенных. Ванька тогда очень пострадал. Ванька… желтая майка и необыкновенный аппетит могли бы его все охарактеризовать, когда он только появился в Тибидохсе. Когда же я узнала, что он меня любит? Ах да, то письмо, которое он мне прислал, когда я была у Дурневых… и те зачеркнутые слова. Это была вторая и более положительная часть моего детства. Худшую его часть я провела у Дурневых. Изношенная одежда, вечные придирки и упреки – всё это исчезло, когда я отправилась в Тибидохс с Ягуном. Как же меня переполняло в тот день счастье. Лучшие друзья – Ягун, Ванька и я. Любовь Ваньки и раньше была так сильна, что он смог освободиться ради меня от заклинания Чумы-Дель-Торт. Аж мурашки по коже от этого имени. Там, в Дубодаме, когда я с Ягуном освобождала Ваньку, я видела её в последний раз… Сколько всего было. Эти, казавшиеся ужасными, уроки Зуби, неизвестные уголки школы и, соответственно, ловушки Поклепа, нападение Перуна, Золотая Пиявка, магия Вуду Гробыни, драконбольные матчи, папа… Чума-Дель-Торт убила моих родителей, когда я была ещё ребенком, но всё же папу я видела. В одном из драконбольных матчей он был в команде наших соперников из другого мира. Помню его блестящую игру: перевертоны, маневренность… по-моему, ему нет равных. Тогда папа спас меня от огня их дракона и дал возможность забить гол, что стало причиной изгнания его из команды. Он уходит. Я плачу, потому что знаю – я его не увижу… никогда… но он со мной всегда… я знаю… в моём сердце…» Таня зажмурилась. Не хватало еще плакать, но воспоминания, как яд, медленно переполняли её. «Ванька, Пуппер, Бейбарсов… Что во мне особенного? Эти пупперовские цветочки, романтичность и уверенность Бейбарсова… но Ваня всегда был рядом: на драконбольном поле, когда из-за неуправляемого пылесоса я чуть не разбилась насмерть, в Параллельном Мире в битве со Стихиарием…» - задумалась Таня. Она не слышала, как в комнату кто-то вошел. Этот «кто-то» обнял её, и Гроттер вернулась в реальность, ощутив мягкость знакомых рук. -Вань, ты меня испугал. -Я такой ужасный? – усмехнулся Валялкин. -Да, нет же. Я просто задумалась. Таня освободилась от Ваниных рук и, подойдя к окну, села на подоконник, рассматривая Буян до самого горизонта. -Да, Буян и Тибидохс останутся той частью жизни, которую будет невозможно забыть. Таня промолчала. Это был один из тех моментов, когда слова не нужны. Они долго разглядывали побережье, скалы и необъятный лес Буяна. Время пролетело незаметно, и уж солнце коснулось своим краем глади океана, когда Таня первая вышла из мечтательного состояния. -Пошли, - сказала она, спрыгнув с подоконника и взяв за руку Ваню. – Скоро ночь, а нам еще долго лететь. -Ты точно решила? Я не в праве тебя уговаривать и… -Нет, Вань. Это было моё решение. Я лечу с тобой. -Тогда к Сарданапалу? -Да. Валялкин подошел к двери и открыл её, пропуская Таню. Последний взгляд на комнату, хлопок закрывающейся двери… ЯГУН??? -Ну, сколько вас можно ждать? Сардик с Поклепом целое представление устраивают для вас на тему: «Счастья, здоровья, кушайте – не обляпайтесь», - тараторил неунывающий комментатор. -А ты нас спровадить живо хочешь, - усмехнулся Валялкин. -Маечник, ты что?! Да я к вам со всей душой, а вы… Кто, как думаешь, очки Ягге позаимствовал, когда ей нужно было написать, что Иван Валялкин годен? … эээ… то есть здоров. Ваш верный друг и товарищ… Я! Прошу любить и не жаловаться. Именно я оттянул ваш отъезд на три с половиной минуты! -Да всё, всё, друг и товарищ. Где Сарданапал? – перешла к делу Таня. – Он ещё в кабинете? -Вроде, да. -Пойдешь к нему с нами или ко всем провожающим? – спросил Ванька. -Нужен мне ваш Сарделькокопал! Да и вообще, тут душно. Я на улице, - ответил Ягун и, развернувшись на месте на одной ноге, направился к главному выходу. Подойдя к кабинету академика, Таня и Ванька заметили, что сфинксы, верные стражи Сарданапала, спят. Тане показалось это подозрительным, но, когда она постучала в дверь, из кабинета донесся бодрый голос академика. -Войдите! – сказал он. Ванька и Таня вошли в кабинет. В этом месте атмосфера старины и роскоши захватывала с головой. Драгоценные ковры, красивый темный стол… Только клетка для книг теперь другая. Кажется, что за многие века в кабинете изменилось лишь это. Заметив куда направлен взгляд Тани, Сарданапал улыбнулся. -Подарок от моего старого друга – золотая клетка для злых, темных или озлобленных книг с частицами солнечных искр, включающих в себя функцию седьмого измерения! -Интересная штука, - добавила Гроттер. -Я бы хотел поговорить с вами перед отъездом, - чуть более серьезным голосом сказал Сарданапал и движением руки пригласил Ваню и Таню присесть на диван. – Вань, к тебе есть предложение от Тарараха. Сам он попросил меня спросить… эмм… у тебя… хмм… Не мог бы ты иногда возвращаться на Буян, чтобы помогать ему лечить некоторых животных? Конечно я не считаю эту идею очень… эмм… компетентной и… -Да, я буду не против,- улыбнувшись сказал Ваня, избавив академика от лишних слов, - Только как часто и вообще, каким образом мне теперь сюда добираться? Я ведь уже не маг, поэтому и гардарика меня не пропустит. -Ты можешь прилетать вместе с Таней, когда у нее будут тренировки по драконболу, а в гардарику я внесу маленькую поправку. Только тсс! – подмигнул Сарданапал. -Спасибо, академик. -Нет. Это тебе, Ваня, спасибо. И еще одно. Ягун хочет полететь с вами. -А почему он сам у нас не спросит? – ехидно спросила Таня. -Наверное я очень похож на купидона, чтобы разносить всем вести и сообщения! – усмехнулся Сарданапал, - В общем, решайте сами… А теперь к Главным Воротам. Мы, конечно, могли обойтись и без условностей, но Ржевский настоял на маленьком концерте. Сарданапал приветливо улыбнулся этакой улыбкой Чеширского кота и вышел с Ваней и Таней из кабинета. Вдруг академик остановился с задумчивым видом. -Что-то случилось? – спросила Таня. -Нет, ничего. Зуби просто задерживается, как обычно. Пойду позвать её. Обычное приглашение всегда лучше магического. Подходите к Воротам, мы с Зуби скоро подойдем. Подойдя к Главным Воротам, Ванька и Таня услышали репетицию хора Ржевского. Его жена что-то возражала. -Давай немножко подслушаем репетицию тут? Ну немножко ведь можно! – задорно сказала Таня и, расценив Ванькино движение плечами как ответ «ну ладно», стала прислушиваться: -Вольдемар! Этот кусок песни вы петь не будете! Фи! -Молчи, женщина! Твой день восьмое марта! -Ах так! Ах, вот ты как! Как ты смеешь?! Ах! Я этого не вынесу! Родной муж… такие слова… МНЕ! Всё! Утоплюсь! Вольдемар, слышишь? Твоя жена пошла топиться! Держите меня семеро! Нет! Почему я должна страдать из-за твоих выходок, а? Это ты будешь страдать! Устрою я тебе сладкую жизнь! -Если Вы, мадмуазель, еще не заметили я, как и Вы, привидение! И страдают все только из-за меня, а не наоборот. -Ах, какой ужас! Ты всё равно будешь страдать! Я… Я… Я заболтаю тебя до смерти! Послышался жуткий, но, как-никак, хохот Безглазого Ужаса и Недолеченная Дама поспешно поправилась: -Я заболтаю тебя до изнеможения! Тебя и твой «хор Ржевского»! (Фи! Какое ужасное название!) Ни ты, ни твой хор не смогут и слова вставить пока я буду болтать! Либо ты уберешь изменения того куплета или… -Да, босс! – прошипел поручик, зажимая своими полупрозрачными руками полупрозрачные уши. -Что «да», Вольдемар? Что «да»??? -Успокойся, подруга дней моих суровых. Не буду я этот злополучный куплет петь! Супруга Ржевского строго посмотрела на него. -Ну ладно, ладно! Хор мой тоже не будет его петь. Только замолчи, - угрюмо произнес поручик, понимая, что жена знает все его хитрости. – Но у меня есть условие: я спою этот куплет последний раз. Ну такая, знаешь ли, прощальная репетиция для себя любимого. М? -Хорошо, мой презренный муж… И чтобы я больше этого омерзения не слышала! Фи! Таня услышала, как оркестр заиграл довольно знакомую мелодию. -Удачно Ржевский ассортимент песен подобрал! – усмехнулся Ванька. – Интересно, что там так невзлюбила Дама. До ребят донесся голос Ржевского: «Распоемся еще раз! Первые 2 строчки из первого куплета». И хор запел: «Ах, Таня, Таня, Танечка… С ней случай был такой». -Достаточно. Теперь, - он вздохнул, - прощаемся со вторым куплетом, благодаря моей женушке. И! «Был в нашей школе заводской Веселый карнавал. Всю ночь Татьянишне одной Весь зал рукоплескал. За право с ней потанцевать Вели жестокий спор Валялкин наш с Бейбарсовым И Пупперок с Ургом!» Был слышен гоготливый смех Ржевского, похожий на припадок, но Таня не обращала на него внимания. Она смотрела на Ваньку. Он глядел как будто в пол с какой-то грустью и, задумавшись, скрестил руки на груди. «Ванька наверняка думает о Гурии, Урге и, конечно, о Бейбарсове. Да… Много было историй, связанных с ними… Я бы сказала трудных для меня» - думала Таня. Она провела рукой по щеке Вани. Тот, вернувшись из мира своих мыслей, посмотрел на Таню. -Я буду с тобой. Всегда, – сказала она. Далеко из коридора доносились голоса Сарданапала и Зуби, и Таня с Ванькой вышли во двор школы. Ржевский поторапливал привидений для начала концерта. Тут же, около трибуны, наблюдая за манипуляциями Ржевского, стояли Медузия и Тарарах. Горгонова, как всегда, выглядела великолепно, а Тарарах, тоже как обычно, казался взволнованным. Заметив Таню и Ваню, питекантроп, торопясь, подошел к ним и, обняв, воскликнул: «Танька! Ванька! Вы ж мои самые лучшие друзья, да и ветеринары тоже! По что вы меня оставляете?!» -Тарарах, отпу… отпусти… Мы еле дышим, - еле смог сказать Ванька. -Ой! Извините-извините! Сил не рассчитал, - отпуская Ваню и Таню, сказал питекантроп. Концерт по просьбе Сарданапала прошел быстро. В хоре звучали такие песни, как «Прощание Татьянки», «Прощание Валялки», «Ах, Таня, Таня, Танечка» и «Ах, Ваня, мой Валялочка». После окончания представления, когда Ванька и Таня сели на контрабас, на своем пылесосе прилетел неугомонный Ягун. -Ну что, полетели? – запыхавшись, спросил он. -Мы вообще-то еще не решили, брать тебя или нет, - ответила Таня. -Эй, вы чего? Родного Ягушу не возьмете?! Ванька посмотрел на Таню, и оба улыбнулись. -Ладно, Ягун. Куда ж мы без тебя, - принял решение Ванька. -Круто! Я снова увижу тот дряхлый домишко и моего любимчика Тангро. -Давай стартуй уже, - стала подгонять его Гроттер. Она направила смычок вперед и вверх и, произнесши заклинание средней скорости, подняла контрабас в воздух. -До встречи, - крикнули они с Ваней и скрылись за пределами гардарики; за ними последовал чуть подотставший Ягун. -Гроттер и Валялкин так повзрослели, а ведь будто только вчера Ягун привез бедную Таню от Дурневых, а ненасытного Ваньку – Поклеп, - высказала вслух свои мысли Медузия, смотря вдаль.