Программа

Далеко внизу сияет огнями ночной Сеул, а на небе не видно ни одной звезды. Тэгун живёт на последнем этаже небоскрёба, и из окон открывается потрясающий вид на не спящий город. Ты не думаешь ни о чём, скользя взглядом по дорогам-артериям, пульсирующим фарами машин. Холодные ладони ложатся на твои плечи, вырывая из блаженного недуманья. Обернувшись, встречаешься взглядом с Тэгуном. Его глаза, как всегда, ничего не выражают, когда он наклоняется к твоему лицу. Он настолько пропитан безразличием, что ты даже не сразу понимаешь, что это – внезапно – поцелуй. Его губы такие же холодные, как пальцы, касающиеся твоей шеи. Тебя начинает трясти, когда влажный язык скользит по твоим губам. Шнуровка корсета свадебного платья вдруг слабнет и вовсе распускается, так что ты едва успеваешь прижать корсет к груди левой рукой и упираешься правой ладонью в грудь Тэгуна. Он отстраняется и смотрит вопросительно. Наверное. Ты опять не можешь понять ничего по выражению его лица. – Ты… чего? – выдыхаешь испуганно. Не то чтобы тебе и впрямь было неясно, что происходит. – Первая брачная ночь, – сообщает он, заставляя твоё горло пересохнуть. Да ладно. Он ведь не серьёзно? Вы же, можно сказать, не знакомы! – Ты… правда собираешься… заняться… этим? – даже произносить слово «секс» в присутствии незнакомца тебе неудобно. – Мы женаты. Муж и жена занимаются сексом, – о, ему явно не неудобно. – Это нужно для размножения. – Ты собрался размножаться? Прямо сейчас?! – твои корейские глаза вряд ли когда-либо были настолько большими. Тэгун просто смотрит на тебя, очевидно, ожидая каких-то пояснений. Делаешь глубокий вдох, стараясь немного успокоиться: – В смысле… ты действительно хочешь завести детей? Сразу? Может… эээ… подождём немного? – Ты не хочешь детей? – наверное, у тебя галлюцинации, но в его тоне слышится удивление. – Нет. То есть… Я не против детей. Дети – цветы жизни, всё такое, – кажется, ты звучишь не очень убедительно, но собрать мысли в кучу никак не получается. Ты почему-то совсем не ожидала, что тебе придётся отбиваться от сексуальных домогательств в первый же день замужества. Ты вообще благополучно упустила из виду такую деталь семейной жизни как размножение. Ты настолько была уверена, что избежишь участия в Программе и никогда не выйдешь замуж, что даже не пыталась обдумывать, как всё это может выглядеть в реальности. А потом всё случилось так быстро, что ты всё ещё не осознаёшь. Ты замужем, да. И это, очень может быть, навсегда. Всю жизнь ты проведёшь с этим человеком, который собирается заняться с тобой сексом, просто потому что так положено. Тебя вдруг охватывает ужас. На что ты подписалась? О чём ты вообще думала, выбирая Тэгуна?! КаДи. Ты вспоминаешь её измождённое лицо и тонкие запястья, готовые, кажется, сломаться от неосторожного прикосновения. Возможно, твоя жертва оказалась больше, чем ты думала. Но это всё ещё стоит того. Жизнь и свобода твоей подруги стоят намного больше. В конце концов, не будет же твой муж тебя насиловать, правда? Правда? – Я хочу детей, – наконец, ты в состоянии говорить. – Но не сразу, понимаешь? Я хочу сказать… дети ведь должны расти… ну, в атмосфере любви, да? – по лицу Тэгуна нельзя сказать, согласен он или нет, поэтому ты просто продолжаешь, не дождавшись реакции: – Я имею в виду, нам следует подготовиться. – Подготовиться? – Подготовиться, – киваешь, немного приободрённая тем, что он хоть как-то поучаствовал в диалоге. – Узнать друг друга. Ну… эээ… подружиться, может быть? – Подружиться, – проговаривает твой муж. Похоже, эта мысль ему в голову не приходила. – Да. Ты ведь не хочешь, чтобы наши… – сглатываешь с трудом, но всё же выдавливаешь: – Наши дети росли в недружной семье? Они будут несчастны. Тэгун моргает и некоторое время смотрит словно сквозь тебя. Так он выглядит, когда переваривает новую информацию. Ха, кажется, ты начинаешь его узнавать. Может, через пару лет брака станешь уникальным специалистом в распознавании эмоций Чжонга Тэгуна. Пару лет брака… Нет, лучше не думать об этом. – Что нужно, чтобы стать дружной семьёй? – приводит тебя в чувство мягкий голос. Ты вдруг думаешь, что хотела бы слышать в нём больше тепла. Не время размышлять о голосах, нужно срочно придумать план. – Для начала нужно узнать друг друга получше, – он открывает рот, но ты оказываешься достаточно смелой, чтобы перебить его: – Не безликие факты из биографии, как в вашей базе данных. Разве они что-то говорят о человеке на самом деле? Нет, нужно понимать друг друга. Вот я, например, тебя пока не понимаю, – и добавляешь, не удержавшись: – Совсем. – Что именно ты не понимаешь? – после недолго молчания осчастливливает тебя вопросом Тэгун. Замечательно. Что на такое ответить-то можно? – Я часто, – никогда, если быть честной, но быть честной сейчас вряд ли стоит, – не могу понять, о чём ты думаешь. Что чувствуешь? Рад или расстроен? Удивлён? Сердит? Вот например, – внезапно решаешься, – что ты чувствуешь по поводу нашей женитьбы? Тэгун наклоняет голову вбок и молчит. Ожидает пояснений, ага. Хотя что тут ещё пояснять?! – Мы женаты. Этот факт тебя радует? – Ты выбрана для меня Программой. Ты мне идеально подходишь. – Я не спрашиваю про Программу! – ты внезапно взрываешься и делаешь шаг вперёд, тыкая пальцем в его грудь: – Я спрашиваю про тебя! Что чувствуешь ты? – Я… – он замолкает, разглядывая твой палец. – Что я чувствую? – моргает. – Я должен что-то чувствовать? Твоя рука бессильно опускается, оставляя в покое его грудь. Поворачиваешь голову к окну и тоскливо смотришь на сливающиеся в одно большое пятно огни города. – А ты вообще испытываешь какие-нибудь эмоции? Когда-нибудь? – собственный голос звучит бесконечно устало. Ты слышала, есть такое заболевание, при котором человек не может испытывать никакие эмоции. Страшно подумать, чем обернётся ваш брак, если твой муж – эмоциональный калека. – Иногда. Ты вскидываешь полный надежды взгляд, но Тэгун почему-то отводит глаза. Ты не решаешься спрашивать, просто ждёшь, надеясь, что он скажет что-то ещё. Проходит действительно много времени, когда он, наконец, произносит: – Мне нельзя испытывать эмоции. Это признание вводит тебя в ступор. Что значит «нельзя»? – Почему? Он наконец снова смотрит тебе в глаза: – Я – ведущий разработчик Программы, – ведущий? – Я разрабатываю алгоритм. Я должен быть объективен. – И поэтому ты не должен ничего чувствовать? – ты ощущаешь растерянность. Ещё не можешь сформулировать, но ты чувствуешь неправильность такого подхода. А может, просто не хочешь верить в то, что это может быть хоть как-то оправдано. Тэгун молчит. У тебя странное подозрение, что он испытывает чувство вины. Но это ведь не так, да? Хотя он же сказал «иногда». Что скрывается за этим «иногда»? – А как… что ты делаешь, чтобы… ну, не испытывать эмоций? – Ничего, – ты хмуришься, и он находит нужным пояснить: – Этим занимается Четвёртый Отдел. Ты никогда даже не слышала о существовании Четвёртого Отдела. Равно как и Третьего, кстати. – Хорошо. Тогда что для этого делает Четвёртый Отдел? – Это секретная информация. Вот так. Ты знаешь Тэгуна уже достаточно, чтобы понимать, что никаких подробностей вытянуть не удастся. Может, получится позже встретиться с ХонБином и спросить у него? Но нужно быть очень осторожной. Ты не должна ставить его под удар. Он и без того уже много рисковал из-за тебя. Ты полностью уходишь в собственные мысли и поэтому почти подпрыгиваешь, когда Тэгун решает задать вопрос: – Как определить, что мы стали достаточно дружными? Ты хрюкаешь, не в состоянии нормально рассмеяться. Вообще-то хочется плакать. – Я не знаю, как это должен понять ты. Я планирую просто почувствовать, когда это произойдёт. – Тогда ты скажешь об этом мне? – уточняет Тэгун. И ты думаешь, что он может быть по-настоящему наивным. С другой стороны, если ты когда-нибудь его обманешь, он вряд ли поверит тебе снова. Он не будет разочарован, просто мысленно проставит в свойствах объекта «СоПхи» галочку «лгунья». И дальше будет действовать соответственно. Ты первый раз осознаёшь, что нужно быть очень осторожной в общении с мужем. Его эмоции заменены логическими умопостроениями. Как бы сложно это ни было, твоя задача – привести его к логическому выводу, что тебе можно доверять. Ты ведь всё ещё хочешь помочь КаДи? Да и самой нужно как-то выжить. Если ошибёшься, можешь оказаться на месте подруги. – Да, я дам тебе знать, – вздыхаешь, потирая виски. Этот разговор вовсе не был облегчением после изматывающей свадебной суеты. Но зато ты узнала действительно много. И теперь понимаешь, что не знаешь гораздо больше, чем тебе казалось. Вопросы множатся в геометрической прогрессии. Программа оказывается совсем не такой простой и прозрачной. Вы лежите на огромной кровати. Вдвоём, потому что сложно представить, какими логическими доводами можно убедить Тэгуна, что муж с женой должны спать не вместе. Ты рада, что кровать действительно большая, так что вы запросто можете никогда не встречаться на её просторах. Но уснуть всё равно не получается. Мысль о том, что он рядом, не даёт покоя. Ты вдруг понимаешь, что боишься. Боишься не то чтобы самого Тэгуна, но того монстра, в которого он может превратиться, если сочтёт это правильным. Вот, например, убедит его кто-то вроде Ли ЧжэХвана, что мужья должны бить жён… Ты невольно трясёшь головой, отгоняя образ невозмутимо замахивающегося на тебя мужа. Да, лицо у него при этом будет спокойным. Он не получит от происходящего никакого удовольствия. Сделает так, как положено – вот и всё. Замираешь, слыша шорох с его края кровати. Кажется, он повернулся на бок. Ты почему-то уверена, что сейчас он рассматривает твой профиль в темноте. Зачем-то задерживаешь дыхание. И захлёбываешься воздухом, когда он внезапно произносит: – А что чувствуешь ты? По поводу нашего брака? Стискиваешь зубы. Ты очень не хочешь отвечать на этот вопрос. – Я… растеряна? – выдавливаешь слишком тихо. Но он слышит всё равно, во всяком случае, не переспрашивает. – Я ведь выбрала «иные перспективы». Я не собиралась замуж. И теперь не знаю, что… как… В общем, не знаю. Он ничего не отвечает. Ваше свадебное путешествие откладывается на несколько недель. Тэгун говорит, что это связано с его работой, даже извиняется, но в подробности не вдаётся, так что ты можешь лишь гадать о причинах. Мог бы не извиняться, ты будешь рада, если вы вообще никуда не поедете. Мысль остаться с ним наедине в чужой стране не вызывает ничего, кроме нервной дрожи. Ты никогда не была заграницей, не знаешь иностранных языков и будешь полностью зависима от мужа. Хотя ты и сейчас от него зависима. Что бы ни случилось внутри вашей… эээ… семьи, закон и общество всегда будут на его стороне, потому что он мужчина. Ну, а должность в Управлении и вовсе делает его практически богом, а тебя – бессловесным рабом. Правда, пока Тэгун не проявляет желания как-либо тебя угнетать. Твоя жизнь вообще меняется не так уж значительно: ты по-прежнему ходишь на работу, встречаться с друзьями и родными тебе никто не запрещал, равно как и проводить вечера за чтением книг, или в прогулках по парку, или бессмысленно пялясь в телевизор, лёжа на диване. Тебе приходится переехать в апартаменты Тэгуна – но на этом практически и всё. Ты даже почти не видишь его, потому что он сутками пропадает на работе. Единственной твоей новоприобретённой обязанностью становится необходимость готовить завтраки и ужины для мужа. Но ты даже не в курсе, как он оценивает твои кулинарные способности, потому что едите вы в разное время. Вы почти не встречаетесь. Это очень хорошо для твоей нервной системы. И очень плохо для твоего плана спасти КаДи. Не зная, как долго продлится этот период чрезмерной занятости мужа, ты стараешься ловить момент и проводишь как можно больше времени наедине с собой и своими мыслями. В один из вечеров, которые ты посвящаешь себе любимой, бесцельно шатаясь по улицам города, судьба напоминает тебе, что пора уже заняться делом. Ты заходишь в кофейню взять кофе навынос. Стоя в очереди, разглядываешь интерьер и внезапно замечаешь в дальнем углу кудрявую макушку ХонБина. Он сидит один, гипнотизируя взглядом нетронутую чашку чёрного кофе. Маленькая лампа в сиреневом абажуре на его столике, такая же, как горят на всех остальных столиках, погашена, так что лицо тонет в полумраке. Весь вид ХонБина говорит о том, что он, мягко говоря, не жаждет компании. Но ты всё же решаешься нарушить его уединение. Заказав вместо кофе чашку какао, направляешься к тёмному столику в углу. – Привет, – здороваешься нерешительно. ХонБин поднимает на тебя глаза, в которых не сразу появляется узнавание. Его губы трогает слабая улыбка, и ты удостаиваешься кивка. Вид у ХонБина совершенно измученный, глаза красные. Видимо, он тоже вынужден перерабатывать вместе с Тэгуном. Ты переминаешься с ноги на ногу, осознавая, что твои проблемы сейчас очень лишние и лучше бы тебе было взять свой кофе и убраться восвояси, не тревожа ни в чём не повинного человека. ХонБин замечает твои метания – он вообще удивительно наблюдательный – и кивает в сторону второго стула за своим столиком: – Присоединяйся. Ты ставишь чашку какао на столик и всё ещё неуверенно опускаешься на стул. – Извини, что помешала. – Ничего, – улыбается ХонБин. Его улыбка усталая, но вполне искренняя, так что ты немного расслабляешься. – Снова бродишь по городу? Ты замираешь, не донеся чашку с какао до рта. Откуда он знает? – Тэгун как-то упоминал, – отвечает на невысказанный вопрос ХонБин. И приводит тебя в ещё большее смятение. А откуда твой перманентно отсутствующий дома муж знает, чем ты занята вечерами? Ты буквально заставляешь себя сделать глоток. Нельзя всё время так пугаться и удивляться, давно пора привыкнуть ко всем этим внезапным открытиям. ХонБин как-то неприятно ухмыляется, следя за выражением твоего лица, и произносит тихо: – Не рассчитывай, что жену такого человека как Тэгун могут оставить без присмотра. – И его это устраивает? – восклицаешь невольно. – Конечно. Так ведь принято. Ох. А ведь действительно. Судя по всему, ХонБин проводит с Тэгуном много времени на работе и знает твоего мужа гораздо лучше тебя. – А тебе можно чувствовать? – вырывается прежде, чем ты успеваешь себя заткнуть. Нельзя быть такой импульсивной. Надо такие вещи спрашивать осторожно, уж точно не вот так в лоб. ХонБин задумчиво смотрит в чашку кофе, делает первый за вечер глоток и недовольно морщится. Кофе уж конечно давно остыл. – Да, мне можно чувствовать. Я не принимаю решений. Могу высказывать мнение, но не более того. Все решения, алгоритм в ведении твоего мужа. По большей части, я просто кодер. Реализую то, что скажет Тэгун. – Он говорил, – решаешься ты, – что-то про Четвёртый Отдел. ХонБин резко вскидывает на тебя взгляд и хмурится, но тут же выдыхает и улыбается как-то грустно. – Тебе не стоило бы лезть во всё это, – он потирает переносицу и делает ещё один глоток – и снова морщится. – Ты слишком рискуешь. И почти наверняка напрасно. Твоей цели можно добиться, не ввязываясь в по-настоящему опасные дела. – И как же? – хмуро интересуешься ты. ХонБин молчит некоторое время, потом всё же отвечает с ухмылкой: – Ты же женщина. Не нужно копаться в том, что из себя представляет Программа. Сосредоточься на своём муже. Тебя откровенно коробит его заявление. И ты упираешься полным отвращения взглядом в какао. – Я просто хочу понять, – стараешься побороть накатившую тошноту, – своего мужа. – Что тут понимать? – вскидывает брови ХонБин. – Всё очень просто: действуй по законам логики. Двоичной. Есть хорошее и есть плохое. Нужно выбирать хорошее. Всё. Ничего сложного для понимания. – Можно подумать, – кривишься ты. – Ну да, – тут же кивает ХонБин, – Тэгун способен мыслить на много ходов вперёд. Он – своеобразный гроссмейстер. Он умеет выбирать наилучший вариант, учитывая тысячи условий и последствий, даже когда обычному человеку кажется, что выбор неадекватен. Именно это делает Тэгуна идеальным ведущим разработчиком. Тебе не удастся приблизиться к его уровню, конечно. Но с другой стороны, следование чётким правилам делает его более предсказуемым. Ты всегда знаешь, что его не смутят эмоции или моральные дилеммы. Он выберет лучший вариант. – Но как мне его убедить, что то, чего я хочу, – лучший вариант? – ты запускаешь пальцы в волосы. Это очень, очень сложно. – Начни с того, что это не плохой вариант, – советует ХонБин. – Если он будет считать, что ничего плохого в этом нет, он уже может согласиться. Дальше тебе нужно убедить его в том, что делать тебя счастливой – хорошо. И что выполнение твоей просьбы сделает тебя счастливой. – Как же мне убедить его, что это не плохо? Это ведь… это ведь нужно объяснить, что Программа… – ты замолкаешь, подбирая более-менее нейтральную формулировку. – Это ведь противоречит основному посылу Программы. – Он понимает гораздо больше, чем тебе кажется, – замечает ХонБин. – То, что он не испытывает эмоций, не лишает его понимания, что люди могут быть несчастны. Не забывай, именно Тэгун разрабатывает алгоритм. Он лучше кого бы то ни было знает все слабые места Программы. Ты даже вздрагиваешь, когда ХонБин так запросто говорит о неидеальности Программы. Впрочем, он вообще много чего опасного сказал за этот вечер. Ты вдруг задумываешься, случайной ли была ваша встреча. – Могу я спросить? – начинаешь ты. – До сих пор ты не утруждала себя прелюдиями, – хмыкает ХонБин. – Валяй. – Чем вы так заняты последнее время? Он смотрит тебе в глаза и усмехается. – Модифицируем алгоритм. У нас тут недавно случился очень неприятный инцидент. Одна девушка была подобрана для почти 77 тысяч мужчин, – его глаза весело сверкают. – Сама понимаешь, это никуда не годится. Было решено срочно исправить программный код, чтобы предотвратить подобное в будущем. Хотя вероятность ничтожно мала. Миллионные доли процента. Но это всё же случилось, – он вдруг серьёзнеет. – Такие вещи не должны случаться. – А… как так вышло? – тебе впервые вдруг становится интересно, в чём же там дело. В тебе нет ничего особенного, иначе тебе бы отказали в праве на выбор «иных перспектив». И тем не менее такое произошло именно с тобой. – В нашей стране, – с готовностью начинает рассказ ХонБин, – женщин немного меньше, чем мужчин. Я имею в виду, женщин подходящего для создания семьи возраста. Из-за этого и получается, что некоторые девушки отбираются для двух мужчин. Иногда, если женщина обладает некоторыми специфическими качествами, для трёх. Алгоритм достаточно сложен. Учитываются тысячи параметров. Сама понимаешь, некоторые люди обладают крайне неуживчивым характером. Таким найти пару непросто. Другое дело – люди гибкие, терпеливые, легко идущие на компромисс. Вот таким обычно достаётся по два варианта. – Я как-то не замечала за собой особой гибкости и терпения, – скептически замечаешь ты. – Совершенно верно. В этом всё и дело, – он всё больше оживляется, захваченный этой маленькой лекцией об очень интересном, на его взгляд, явлении. – У нас предусмотрено ограничение для подобных случаев. Чтобы распределение было равномерным. Не больше трёх мужчин на одну гибкую девушку. Однако у нас не было ограничений на противоположный вариант. – Противоположный? На вздорную тётку? – ты немного задета, но ХонБин лишь весело смеётся. И от его искреннего, какого-то по-детски чистого веселья тебе становится тепло и спокойно. Ты невольно улыбаешься тоже. – Нет, противоположный вариант – это не тётки, это мужчины, которым не подойдёт «универсальная» женщина. Такие мужчины, которым действительно сложно подобрать пару. Девушка, которая сможет сделать такого мужа счастливым, должна обладать какими-то действительно особенными качествами. Например, у нас работает парень, при подборе партнёрши которому определяющим моментом была безграничная любовь девушки к одной конкретной компьютерной игре. – Это так важно для семейной жизни? – недоверчиво спрашиваешь ты. И ХонБин энергично кивает, расплываясь в своей радужной улыбке, заставляя тебя любоваться его ямочками на щеках. – Это одна из самых счастливых пар, что я видел! Они готовы обсуждать свою игру часами, иногда чуть не дерутся, когда спорят, какой класс персонажей лучше. Полное взаимопонимание! – Было сложно найти для него пару? – с интересом спрашиваешь ты. – Тут всё немного сложнее. Девушек, которые любят эту игру не одна, а немного больше. Тысячи три, может быть. Но. Он ведь не единственный мужчина, которому нужно подобрать пару. И вот тут вступает в дело самая сложная часть нашего программного кода. Определить степень счастья, которое каждая подходящая девушка принесёт ему и другим мужчинам. И распределить этих девушек. При достаточном невезении ему могла не достаться ни одна. То есть была бы та ситуация, при которой девушке предоставили бы выбор из двух кандидатов. – Определить степень счастья? – это даже звучит нелепо. Как можно определить степень счастья? Да ещё и прогнозируемого?! – Да, знаю, это сложно представить, – соглашается ХонБин, – но всё намного лучше, чем ты думаешь. Некоторые вещи действительно можно просчитать. Это доказано. И пример моего коллеги тому подтверждение. Ты качаешь головой, не особо убеждённая, но взглядом просишь его продолжать. – Однако остаётся ситуация, когда мужчине подходит не несколько тысяч, а две или три девушки. Обычно одна из них гарантированно достаётся ему. Потому что такие люди, как правило, уникальны и обладают какими-то особенными качествами, ценными для общества. Поэтому их счастье оказывается в приоритете. – Как Тэгун? – уточняешь ты. – Да, как Тэгун. Тэгун – один из самых ценных членов общества, знаешь ли, – ХонБин улыбается как-то грустно. – Но тогда, если я обладаю какими-то особенными важными для него качествами, почему меня просто не выбрали для него? – Потому что у тебя есть другие качества, нужные другим. Например, твоему начальнику. Он тоже ценный член общества, хоть и не настолько, как Тэгун. Однако у нас раньше не было градации ценности мужчин, – он усмехается. – Было лишь деление на ценных и нет. И так вышло, что и для Тэгуна, и для ВонЩика ты – единственный вариант. Не потому что ты особенная, а потому что особенные они. И требования у них… необычные. – Допустим, я могу понять, что у Тэгуна какие-то уникальные желания, – ты невольно хмуришься, стараясь переварить всю эту информацию, – но ВонЩик? Он не выглядит… странным. – В каком-то смысле ты права, – хмыкает ХонБин. – ВонЩик вовсе не такой требовательный. Но иногда, – он наклоняет голову набок, глядя тебе в глаза, – достаточно того, что это просто ты. Ты растерянно хлопаешь ресницами. Что он имеет в виду? – Итак, – продолжает ХонБин, явно не собираясь пояснять своё заявление про ВонЩика, – девушка подходит двум мужчинам, которым не подходит больше никто. В этом случае ей тоже предоставляется выбор. Хотя такое бывает действительно редко. Но в твоём случае произошло практически невероятное. Таких «странных» мужчин на одну тебя пришлось… много. Возможно, это говорит о том, что «уникальные» мужчины всё же имеют что-то общее. – И что теперь со всеми ними будет? – осторожно уточняешь ты. Вообще-то, кроме ВонЩика, тебя не волнует никто из этих 77 тысяч. – Им будет предложено пройти повторный подбор. Уже по новому алгоритму. Впрочем, думаю, большинство откажется. – Странно, – внезапно ты озвучиваешь мучающую тебя мысль. – Во мне нет ничего особенного, но я подхожу десяткам тысяч особенных мужчин. – В тебе нет ничего особенного с точки зрения социума, – тон ХонБина неуловимо меняется. Кажется, он стал более напряжённым. – Но ты особенная для каждого из этих мужчин. Разговор в кофейне добавил ещё немного понимания и ещё больше вопросов. Ты чувствуешь себя котом, пытавшимся распутать клубок ниток. Но в итоге кот запутался сам. Ты ощущаешь беспомощность. И ещё тебя охватывает паника. Потому что, кажется, ты влюбилась в Ли ХонБина.