Программа

На этот раз они весьма вежливо звонят в дверной звонок. Мужа нет дома, и позже ты приходишь к выводу, что они специально ждали, пока он уйдёт, чтобы избежать любого намёка на конфликт. Они опасаются вламываться в дом Чжонга Тэгуна, поэтому, как только ты открываешь дверь, тебя дёргают за запястье, вытягивая в коридор, и тут же стискивают предплечья. Хотя бы не выкручивают руки, как в прошлый раз. – Какая приятная встреча, СоПхи-я, – ухмыляется ЧжэХван, аккуратно прикрывая дверь в вашу с Тэгуном квартиру. – Не представляешь, как я скучал! Ты смотришь на него в бессильной ярости, но молчишь, памятуя, что наговорить при задержании можно на больший срок, чем полагается в соответствии с причиной задержания. Или на более мучительную казнь. – Могу я узнать, в чём меня обвиняют? – ты хмуришься, пытаясь храбриться, но мужчина лет сорока, набирающий какую-то жидкость из ампулы в шприц, оптимизму не способствует. Ты сидишь в жёстком кресле, надёжно прикованная кандалами за руки и ноги. И это не способствует оптимизму тоже. На этот раз тебя обвиняют в чём-то серьёзном. И на лифте вы ехали вниз, в подвальные помещения. Вот ты и оказалась-таки в «темницах» Отдела Безопасности. – Скоро узнаешь, – дружелюбно лыбится ЧжэХван, почти нежно поворачивая твою руку ладонью вверх, чтобы мужчина со шприцем мог сделать инъекцию. Бессознательно дёргаешься, пытаясь уйти от неизбежного, и ЧжэХван тянет успокаивающе: – Не бойся, это всего лишь сыворотка правды. Новейшая разработка! Тебе не будет больно, и вреда организму она не нанесёт. Здорово, да? Ты стискиваешь зубы, заставляя себя расслабиться. Они всё равно сделают это. Думаешь о Тэгуне, когда иголка прокалывает кожу. Как он отреагирует? Будет рад от тебя избавиться? Придёт в ярость, что с его женой поступают подобным образом, не ставя его в известность? А может, он и был в курсе? Ты почему-то уверена, что не был. Тэгун не знает, что тебя задержал Отдел Безопасности Управления Программы. Сюрприз-сюрприз. Ты ощущаешь туман в голове и понимаешь, что сыворотка уже действует. Хотя соображаешь всё же лучше, чем ожидала. Если верить кино, ты должна была начать пускать слюни и вести себя, словно под действием галлюциногенов. Но твой подбородок вроде вполне сухой. Разве что зрачки расширились, судя по расплывчатости окружающего мира. – Начинаем допрос, – объявляет ЧжэХван деловито. – Вы – Юн СоПхи, 23 года, место рождения – город Сеул, Республика Корея? – Да, – отвечаешь ещё раньше, чем успеваешь подумать, зачем вообще задавать подобные вопросы с очевидными ответами. Да уж, сыворотка не то что соврать, но и молчать не даст. Интересно, а как много ты можешь вообще выболтать? – Вы знаете, в чём вы обвиняетесь? – Нет, – появляется надежда, что сейчас тебя хотя бы просветят. – Вы имеете предположения, в чём вы обвиняетесь? – хмурится ЧжэХван, и ты понимаешь, что он очень недоволен твоим ответом. – Нет, – выдыхаешь с некоторой задержкой. Ты выискивала засекреченную информацию, но пока ты её не используешь, обвинить тебя в чём-то не так просто. По закону, во всяком случае. А судя по формату допроса, сейчас ЧжэХван действует в рамках закона. – Допустим, – цедит он сквозь зубы. – Вы были 7 сентября в подпольном кафе «Экс» во временной промежуток от пяти до семи часов вечера? – Н-нет, – трясёшь головой. – Не знаю. Что это, подпольное кафе «Экс»? ЧжэХван стремительно шагает к твоему креслу и наклоняется так близко, что ты вжимаешь затылок в жёсткую спинку, стараясь отодвинуться хотя бы на миллиметр. – Это кафе в переулке за Управлением, в которое впускают только заговорщиков. – В переулке за Управлением? – повторяешь тупо. – Да, наверное, я была там. – Наверное? – шипит ЧжэХван. – Я не знаю, как оно называется. – Как вы узнали об этом месте? – Он написал мне по электронной почте. – Кто? – Эн, – ты понимаешь, что уже начала выдавать людей, но ничего не можешь с собой поделать. Возможно, лучше бы тебя пытали, тогда был бы хоть какой-то шанс. – Как вы прошли в кафе? Как миновали охрану? – Показала визитку Эна. – Это был единственный раз, когда вы посетили подпольное кафе? – раздаётся внезапно слева. Ты поворачиваешь голову, но обладатель голоса стоит за креслом, так что ты не можешь видеть его. Но ты точно не знаешь этого человека. – Да. – Не думаю, что стоит продолжать допрос в таком случае, – флегматично замечает голос. – Но она всё же была там! – вспыхивает ЧжэХван. – И была именно в это время! – Почему вы оказались в кафе в этот промежуток времени? – интересуется голос. – Эн назначил встречу на это время. – Кто этот Эн? – снова склоняется к тебе ЧжэХван. – Это кто-то из Второго Отдела? – Нет, он из Четвёртого. – Четвёртого? – глаза ЧжэХвана внезапно загораются предвкушением. – Хан СанХёк? – Нет. – Тогда кто? – он почти готов трясти тебя за плечи от нетерпения. – Чха Хагён, – сдаёшься ты. И с удивлением наблюдаешь разочарованное рычание. – Нет смысла допрашивать дальше, – повторяет голос слева. – Всё остальное нам расскажет Хагён-щи. – Зачем, если можно спросить прямо сейчас, она всё равно под действием сыворотки? – возражает ЧжэХван. – Например, затем, что СоПхи-щи – жена ведущего программиста Программы, – в голосе за спинкой твоего кресла слышится раздражение. – Мы и так задержали её напрасно. Очевидно, что она оказалась в кафе случайно и к заговору не принадлежит. Вы ведь ничего не знаете о заговоре, СоПхи-щи? – Не знаю, – с готовностью подтверждаешь ты, ловя полный чистой, лютой ненависти взгляд ЧжэХвана. Тебе вкалывают антидот, заботливо укладывают на кушетку, измеряют пульс и давление и, убедившись, что ты в порядке, отвозят домой. Ты даже получаешь воспоминание о приносящем официальные извинения ЧжэХване в качестве бонуса. Но главное не это. Главное – ты знаешь Хана СанХёка. Через пару дней ты узнаёшь, как близка была к гибели. Всех, кто был в кафе «Экс» седьмого сентября, казнят как участников заговора. Всех, кроме тебя и Хагёна. Ты думаешь, что не зря не хотела ему доверять. Тем не менее, даже будучи предателем не известных тебе заговорщиков, Хагён не рассказывает ничего такого, что дало бы Отделу Безопасности повод арестовать тебя ещё раз. Ты знаешь, что ваш разговор о снятии блокировки эмоций вполне можно было повернуть так, что ты предстала бы мятежником не хуже казнённых. Но Эн этого не сделал. Похоже, он и вовсе принизил значимость вашей беседы. Возможно, боялся, что выяснится, что он сам рассказал слишком много? Вряд ли. Ты не знаешь наверняка, но тебе кажется, что, как бы странно это ни звучало, Хагён прикрыл тебя из уважения к Тэгуну. Всё-таки незаменимый выпестованный ведущий программист. Кто бы мог подумать, что ЧжэХван сам подарит тебе ещё одну ниточку. Вы с Ханом СанХёком учились вместе в младшей школе. Он был очень умным мальчиком, уже тогда увлекавшимся биологией и антропологией. Ты почему-то уверена, что это именно тот СанХёк. Чтобы убедиться, совершаешь очередной рискованный поступок – снова караулишь у Управления. Предприятие сомнительное ещё и потому, что твою работу никто не отменял, так что приходится заканчивать дела поскорее и бежать на «пост», чтобы наблюдать вереницы покидающих Управление сотрудников. Если СанХёк имеет привычку уходить раньше, тебе ничего не светит. Возможно, так и есть, потому что ты проводишь под заветными дверями несколько вечеров подряд, нелепо прячась за углом, когда видишь кого-то знакомого – ХонБина или Тэгуна, например. СанХёка всё нет. На пятый день ты как раз раздумываешь, мог ли он настолько измениться, что ты его просто не узнала, когда, наконец, замечаешь долгожданное лицо. Итак, ты была права, это он тот самый сотрудник Четвёртого Отдела, которого так хотел бы видеть среди заговорщиков ЧжэХван. На твой взгляд, ненависть бывшего мужа КаДи – прекрасная рекомендация. Ты не решаешься заговорить с ним прямо у Управления или даже просто проводить. Хотя было бы очень неплохо знать, где он живёт. Но так ты бы выдала свою цель, ведь за тобой наверняка следят. Ты также не сомневаешься, что Тэгун в курсе, но он почему-то молчит, позволяя тебе эти «странности». Может, сам ждёт, чем всё кончится? К счастью, он никогда не стремился тебя контролировать (если не считать запрета на общение с ХонБином), так что ты просто ведёшь себя, как ни в чём не бывало. В конце концов, ты не сделала ничего предосудительного. Пока. У тебя есть маленькая надежда. Не последовав за СанХёком у Управления, ты понадеялась на удачу. Ваши отцы были дружны. А ещё они умерли в один день из-за несчастного случая на производстве. И похоронены рядом. В начале октября ты впервые в жизни изъявляешь желание навестить могилу отца. Сегодня годовщина его смерти. Тэгун в этот день занят, и ты заверяешь его, что прекрасно доберёшься сама. Караулить у могилы оказывается занятием гораздо менее приятным и более странным, чем у Управления. Колючий взгляд отца с портрета вызывает неприятную дрожь. Но тебе удивительно везёт: СанХёк появляется всего через четверть часа после твоего прихода. Ты задним числом пугаешься, что могла опоздать. Вы стоите, уткнувшись печальными взорами в портреты отцов. Ты беззвучно произносишь губами всякие ругательства, имитируя проникновенную беседу с родителем, а потом оборачиваешься и «не удерживаешься» от восклицания: – Хан СанХёк! Он вздрагивает, выведенный из транса, и смотрит на тебя, не узнавая долгих несколько секунд. В отличие от тебя, он действительно любил отца. – Юн СоПхи? – уточняет неуверенно, и ты расплываешься в улыбке. Беседа не затягивается надолго, всё-таки вы на кладбище, да и день пасмурный, вот-вот должен начаться дождь. Но ты добиваешься главного: ничего не подозревающий СанХёк сам предлагает встретиться за чашкой чаю повспоминать прошлое. Ты немного опасаешься, что Тэгун опять выскочит откуда-нибудь из-за угла и запретит тебе встречаться вообще со всеми мужчинами. Но, вопреки своей паранойе, добираешься до места без приключений и как будто даже без преследователей. Вы болтаете о всякой ерунде, и ты действительно рада видеть СанХёка. Он добрый малый, улыбчивый и как будто простой. С ним очень легко говорить – ты уже и забыла, что это такое, когда говоришь, что думаешь, и не заморачиваешься по поводу ложных выводов собеседника или вероятного доноса. Но каким бы простым и добродушным он ни был, он работает в Четвёртом Отделе Управления, а значит… – Я думаю, ты можешь рассказать всё прямо сейчас, – произносит СанХёк. Тебя немного пугает, что он так запросто всё понял, но в его голосе нет ни раздражения, ни напряжения. Он всё такой же доброжелательный, пусть и серьёзный. – А… если кто-то услышит? – спрашиваешь осторожно. – Не услышат, – заявляет уверенно, и ты сразу веришь. – Я знаю, что ты работаешь в Четвёртом Отделе, – смысл ходить кругами? – Верно, – кивает СанХёк. – И я знаю, что твой отдел занимается в частности блокировкой эмоций моего мужа. На этот раз он кивает с некоторой задержкой, видимо, несколько сбитый с толку твоей осведомлённостью. – Я хочу знать, как это происходит? – выпаливаешь скороговоркой. – Что происходит? – наклоняет голову к плечу. – Блокировка. Я хочу понять, что для этого нужно. – Зачем? – спрашивает СанХёк, и ты, вздохнув, отводишь взгляд. – Хочу узнать, можно ли это прекратить. – Огооо, – тянет парень, отклоняясь на спинку стула. – Смелое заявление. – Знаю. – Странно, что тебя всё ещё не расстреляли, – и даже эта неприятная шутка выходит у него какой-то беззлобной. – Я была очень к этому близка, – признаёшься устало. – И всё равно продолжаешь мутить воду? – хмыкает СанХёк. – Не очень разумно, – он почёсывает нос и вдруг добавляет: – Но зато ты очень везучая. Вскидываешь взгляд, ловя его озорную улыбку. – Блоком Тэгуна занимаюсь я, – поясняет он и задорно смеётся, когда ты невольно открываешь рот от изумления. Серьёзно? Ты нашла этого человека? Нет, правда??? Ты молчишь, не в силах выбрать один из миллиарда вопросов, рвущихся наружу. СанХёк решает ответить на некоторые из них превентивно: – Выглядит это совершенно обычно. Просто инъекция. Внутривенно, хотя это необязательно. Мы проводим процедуру раз в месяц, хотя достаточно раза в три месяца. Ну, знаешь, на всякий пожарный. Дозировка задаётся очень точно, практически количество молекул высчитываем. Ну и всё, собственно. Никаких сверхъестественных чудес. – Значит, можно просто прекратить делать эти инъекции? – находишь, наконец, нужный вопрос. – Это вряд ли, – качает головой СанХёк. – То есть нет, можно, конечно. Вот только это сразу все заметят. Особенно сам Тэгун. Как думаешь, его это обрадует? Вот уж вряд ли. – Ты ведь не говорила с ним об этом, верно? – проницательно замечает СанХёк. – Так вот, уверяю тебя, он ничего позитивного в этом не увидит и потребует свою дозу. – Как же тогда?.. – бормочешь растерянно. – Я скажу, – начинает СанХёк, – но только если ты уверена, что готова идти до конца. – Я готова! – вскидываешь голову. Ты не намерена отступать! – Нет, ты не понимаешь, – охлаждает он твой пыл. – Это не произойдёт одномоментно. Тэгун не превратится мгновенно из бесчувственного робота в плачущего над сериалами божьего одуванчика. Он будет возвращаться в мир эмоций медленно. И мучительно. Не забывай, он никогда не чувствовал. Он не умеет справляться с этим. Он научился в детстве терпеть боль физическую, но не научился переносить боль душевную. Он не знает, как контролировать эмоции. Он не знает, как на них реагировать, что с ними делать и как с ними сосуществовать. И если всё это на него просто свалится с неба… Кто знает, не последует ли он за другими участниками эксперимента, которые не захотели жить? Ты сглатываешь ком в горле. Ты не думала, что это может быть так опасно для самого Тэгуна, для его здоровья и психики. – Поэтому, во-первых, это должно происходить постепенно. А во-вторых, рядом с ним должен быть человек. Человек, которому он доверяет. Человек, который поможет ему справиться. И этому человеку, СоПхи, будет действительно трудно. Это тяжёлое бремя. Поэтому я спрашиваю. Ты уверена, что готова идти до конца? На этот раз ты не торопишься горячо соглашаться. Думаешь. Возвращение твоего мужа в мир чувствующих людей сопряжено со многими опасностями: для тебя, для самого Тэгуна, для СанХёка… Стоит ли оно того? Ты устала делать выбор. Ощущение, что ты решаешь судьбу целого мира. Хотя, если задуматься, так оно и есть. От будущего твоего мужа зависит будущее Программы, поглотившей человечество. Преступность, войны, наука – ты помнишь обо всём этом. Как и о том, что Программа делает миллиарды людей несчастными. А ещё ты помнишь горящие глаза Тэгуна когда он целует тебя. И как теплеют его руки. – Я готова, – произносишь уверенно, и СанХёк кивает, довольный твоим выбором. Он рассказывает про разработанный подпольно антидот, который планируется добавлять в инъекции с блокатором эмоций, каждый месяц увеличивая дозу. Всего-то через полгода-год антидот будет полностью перекрывать действие блокатора. Кроме того, ты должна разложить по укромным уголкам во всём доме мешочки со специальными смесями, почти не пахнущими, но наполняющими воздух веществами, усиливающими действие антидота. – Поздравляю со вступлением в ряды заговорщиков, – ухмыляется СанХёк, протягивая руку для рукопожатия. Ты улыбаешься тоже.