***
На работе все тоже шло как обычно, что, в общем-то, расстраивало, потому что "как обычно" — это значит "убийства". Однажды одним морозным утром нам сообщили об одном подобном инциденте. Молодая девушка, 23 года, была найдена в нескольких кварталах от собственного дома. Она была зарезана, как показало вскрытие, ей было нанесено 7 ножевых ран в область живота. На месте преступления было столько крови, что невольно начало подташнивать. К чему-то невозможно привыкнуть, а к чему-то привыкать просто не хочется. Она красивая. По крайней мере, когда-то точно была. Длинные светлые волосы, большие голубые глаза. Они были открыты, и мысли о том, что последнее, что увидела эта девушка, был ее убийца.. Это теперь останется с ней навсегда. Она была замужем. И, первым делом, нужно было отправиться к мужу и сообщить эту страшную новость. За рулем была я, как обычно, а на соседнем сидении в прекрасном безмолвии находился Джей. Наверное, он все же слишком хорошо меня знает, а может ему тоже не хочется разговаривать. Дороги были настолько скользкими, что приходилось ехать с такой маленькой скоростью, что, кажется, даже пешком человек передвигается быстрее. Но на улице слишком холодно, чтобы можно было выдержать хотя бы 10 минут. Заговорили мы с Джеем только перед домом убитой,а точнее он сказал: — Я сообщу. И я, черт возьми, была благодарна ему за это. — Здравствуйте, Купер Холл? — начал Холстед, когда дверь открыл молодой симпатичный парень. — Ээм, да. Что-то случилось? — Боюсь, что да, сэр. Мне очень жаль, но Ваша жена была убита этой ночью.. Я не часто вижу, как плачут мужчины. Поэтому было так больно смотреть на это. Ведь большинство представителей сильного пола верят, что "настоящие мужчины не плачут". Я осмотрела дом. Уютный диван, большие мягкие подушки, фотографии на камине, красиво разрисованные обои. Я почти могла услышать ее смех, когда она рисовала того мишку около дивана. Купер не переставал говорить, рассказывая столько удивительных вещей о жене, что становилось больно дышать. Значит это и есть любовь? Сначала кажется, что все время мира в твоих руках, а потом кто-то отнимает у тебя вечность, — твою вечность — которую ты мечтал провести с любимым человеком. Если такова цена любви, то невольно встает вопрос: стоит ли это того?.. — Мы с Кэсс познакомились в старшей школе. Почти сразу стали встречаться. Она была такая милая в те времена, нам было всего по 16, и я влюбился. Знаете, это чувство уверенности, что девушка однажды станет твоей женой? Оно было у меня. Я купил кольцо в 18 и почти сразу сделал ей предложение. Не потратил ни единой секунды на сожаления о ней. Если бы вы знали ее, вы бы поняли. Она была такая милая, светлая и мягкая, как тот плюшевый медведь, что она нарисовала через день после того, как мы поклеили обои. Ей нравилось это — быть веселой и беззаботной в выходные. Ей всегда нужно быть ответственной, она ведь учит малышей.. Учила.. Простите, я просто.. не могу поверить, что ее больше нет.. — Кто-то желал ей зла, мистер Холл? — Нет, что Вы. Она была слишком хороша, чтобы кто-то ненавидел ее. Она серьезно относилась к работе, дети любили ее. Боже, дети.. Кто-то должен рассказать им.. Кэсс любила свою работу. Мы собирались завести ребенка. Она была бы лучшей мамой.. — Мистер Холл, что Кассандра делала ночью в том переулке? — Она сказала, что останется у подруги на ночь. Ээм, ее зовут Стэйси Нэтворк, они вместе работают. Они иногда устраивали подобные ночные посиделки, у Стэйс постоянно какие-то проблемы с парнем, а Кэсс всегда хотела помочь. Они утром должны были вместе поехать в школу, а мы бы встретились в обед, но тут вы.. И он снова заплакал. А мы ушли. И все, что я сказала в эту встречу, было: — Мне очень жаль.. Потому что я не знала, что еще можно сказать человеку, который в один миг потерял все.***
— Кассандра Холл, 23 года, учительница общественной начальной школы, родители погибли год назад, других родственников нет. Муж — Купер Холл, 24 года, риелтор. В браке уже четыре года, — говорил Войт, а я рассматривал фотографию девушки. Она была невероятно красивая. Сообщать новости ее мужу было пыткой, но я не мог позволить сделать это Линдсей. Следующее место, куда мы с Эрин отправились, была школа. Антонио и Рузек поехали домой к подруге жертвы. На улице было так холодно, что в самой теплой одежде я все равно дрожал. Пошел снег. — Кажется, на завтра передавали снежную бурю, — заметила Эрин, аккуратно поворачивая к школе. Здание не было огромным и казалось просто достаточно большим и уютным домом. Не думаю, что кто-то в школе знает, что случилось этой ночью, поэтому мне снова придется это делать. Сообщать о смерти. Возможно даже детям. — Прости, ты не подскажешь, где кабинет директора? — спросила Эрин у какой-то малышки. — Конечно. Вам нужно пойти на второй этаж, повернуть направо, пройти по коридору и там вы увидите табличку. — Спасибо. — Пожалуйста, — воскликнула девочка и побежала дальше по коридору. Перед дверью в кабинет директора Линдсей остановилась. Всего на мгновение. Я уже давно перестал пытаться отучить ее от этой привычки. Прозвенел звонок, и спустя 10 секунд на школу опустилась гробовая тишина. Эрин обернулась, будто пытаясь найти кого-то еще в этом огромном коридоре, но наткнулась лишь на пустоту. Ее маленький кулачок коснулся двери, издавая громкий звук, отраженный эхом от высоких стен кошмарного горчичного оттенка. Снаружи школа выглядит куда более веселой, нежели изнутри. Спустя мгновение мы услышали усталое: "Входите". Женщина лет за 50 восседала на огромном розовом стуле, как на королевском троне. На стеллажах стояли и лежали книги всех цветов и размеров, у стен стояли цветы, которые, видимо, должны были придавать кабинету уютную атмосферу. Но они не справлялись со своей задачей. Эта комната была похожа на склад хлама, что обычно хранят в подвале только потому, что выкинуть жалко. На столе стояли статуэтки, кажется, всех животных, которые известны (и не известны) человечеству. И когда я посмотрел на обои, мне показалось, что хуже уже быть просто не может. И тогда я увидел ее. Это чудище размером с огроменный арбуз висело под потолком и имело честь называться простым словом: люстра. Но могу поклясться, когда я поднял глаза и узрел это "чудо", что-то прорычало прямо из середины всей этой конструкции оранжевого цвета. Оранжевый?? Серьезно? В общем-то, было вполне похоже, что в этой комнате стошнило радугу. Несколько раз. Но суть была не в том. Эрин куда быстрее отошла от шока, и пока я лицезрел данную душераздирающую картину, она начала разговор с директрисой. — Миссис Трэй, боюсь.. — Мисс, — перебила ее уже-вроде-как-бабушка и подмигнула мне. Стало трудновато дышать. — Извините, мисс Трэй, у меня для Вас не очень хорошие новости. Боюсь, что одна из Ваших преподавательниц погибла этой ночью. Дальше в ход пошли слезы. Со стороны, я думаю, это было похоже на ужасную постановку трагической пьесы. И, наблюдая эту сцену, я бы, наверное, смеялся во все горло. Вот только это был не спектакль. Эта женщина, с ужасно старомодной прической, скорее всего так сильно залитой лаком, что больше похожа на сталь, практически "ревела". Я просто не могу подобрать другого слова.. И только тут я увидел на ее столе под стеклом фотографии, на которых была Кассандра. На каждом снимке девушка лучезарно улыбалась, будто снимали ее профессиональные фотографы, а не десятиклассники или учитель физики, единственный из всех, кто знает, куда нужно нажать, чтобы вылетела "птичка". Фотографии были сделаны на уроках рисования или на улице во время школьных перемен. Дети водили около учительницы хороводы, будто она новогодняя елочка, наряжались на Хэллоуин и обливались водой из бутылок. На одном снимке Кассандра утешала малышку с разбитой коленкой, а на другом обнимала девушку (видимо она тоже учительница). Я буквально почувствовал, как У Линдсей захватило дыхание. Значит, тоже увидела. Когда мисс Трэй наконец смогла взять себя в руки, мы немного расспросили ее о миссис Холл, но в ответ услышали лишь то, что сказал нам ее муж: эту девушку было не за что ненавидеть. Потом директриса спохватилась и начала тараторить что-то о том, что ей нужно как-то рассказать об этом происшествии детям. — Я скажу им, что она переехала в другой город и передавала всем большой привет. Им не нужно знать правду, они очень любили ее. Мы с Эрин переглянулись. Мне не хотелось даже дышать, когда я думал о том, что мы должны сделать. — Нам придется рассказать им правду, — тихо сказала Линдсей и посмотрела прямо в глаза мисс Трэй. — Дети невероятно любопытны. И очень внимательны. А если они действительно любили ее, то захотят помочь. — Нет! Вы не можете!! Они ничего не знают!! Вы не можете разрушить их жизни вот так! — женщина сорвалась на крик.. и в тот момент я понял, почему она стала директором этой школы. Дети — самая важная часть управления подобным заведением. И директор должен уметь постоять за учеников, особенно тех, кто не может защищать себя сам. Телефон зазвонил, и на экране появилось лицо Рузека, обмазанное кетчупом. История о том, как и когда было сделано это фото — невероятная, жаль, время сейчас неподходящее. Я немного отошел. — Да? — Холстед? — спросил Адам. Как будто это мог быть кто-то другой. — Мисс Нэтворк нет дома, мы подумали, что она, скорее всего в школе, она ведь там работает, — "я подумал об этом, бро, а не мы" послышался голос Антонио как бы издалека. — Ну ладно, ладно, это Доусон об этом подумал, а я просто рядышком стоял. Доволен? — это уже было адресовано не мне. Ну, наверное. Кажется, эти двое уже совсем забыли, что я еще на телефоне, так что пришлось просто положить трубку. Иногда эта парочка напоминает женатиков. — Боюсь, нам придется рассказать детям правду, — как можно более спокойно прервал я зарождавшийся конфликт. — Но для начала мне бы хотелось увидеть Стэйси Нэтворк. — Аа, да-да. Они с Кэсси были очень близкими подругами. Она сейчас на уроке, но я смогу заменить ее ненадолго. Пойдемте скорее. Стэйси Нэтворк, 23 года. Высокая, стройная девушка, короткие темные волосы собраны в крохотный хвостик на макушке, синее шерстяное платье, сапоги на небольшом каблуке. Как только девушка вышла из кабинета, подарила теплую, дружелюбную и слегка любопытную улыбку. Но спустя какую-то долю секунды улыбка растворилась в воздухе, будто сахар в чае. — Мы с Кэсс знакомы еще со школы. В средней школе я была одиночкой, и думала, так будет уже до конца учебы, но в старшую школу перевелась новенькая девочка — красивая и очень общительная. В день нашего знакомства — первый день старшей школы — я нашла лучшую подругу на всю жизнь. Так получилось, что мы обе хотели преподавать малышам, так что вместе поступили в колледж, потом работа. На каждом этапе моей жизни эта девушка была рядом со мной.. — она аккуратно вытирала слезы, как только они начинали катиться по щекам. — Простите, я просто не могу поверить, что теперь осталась одна. О, Боже, а Куп? Он обожал ее, боготворил, будто она была всем для него. Я не знаю, как помочь ему пройти через это.. — Стэйси, я знаю, Вам тяжело, но нам нужно узнать, почему Кассандра оказалась ночью в том переулке. Ее муж сказал, она должна была остаться у Вас на ночь. — Да, она должна была. Мы выпили немного вина, поужинали, обсудили моего мудака-парня, а потом она просто сказала, что должна уйти. Когда я спросила ее, куда она пойдет, она ответила, что ей нужно домой, что она должна быть с мужем. И я не смогла убедить ее не то, что остаться, но даже вызвать такси. Быть может, если бы я была более настойчивая, она была бы еще жива.. — девушка отвернулась, что дало мне возможность взглянуть на Эрин. Она выглядела слегка подавленной, но держалась хорошо. Она подняла на меня глаза, и мы подумали об одной и той же вещи одновременно: мисс Нэтворк не сказала ничего, что могло бы помочь поймать убийцу.***
В общем, мы с Холстедом решили пока не трогать детей. В участке Доусон сообщил, что днем перед смертью жертва звонила девушке по имени Мэри Холивэл, которая оказалась школьной подругой миссис Холл. — Миссис Холивэл сообщила, что жертва позвонила ей, чтобы назначить встречу. За несколько дней до этого состоялась встреча выпускников, на которую миссис Холл не попала из-за работы. Девушка сказала, что жертва просто хотела пообщаться. Ничего подозрительного миссис Холивэл не заметила, а разговаривали они в основном о давно забытых школьных днях. О проблемах с мужем или на работе жертва не упоминала, — рассказывал Антонио, периодически подсматривая в свой блокнот. — Во всей этой истории что-то не так, — воскликнула я, начиная чувствовать волну раздражения, которая росла с каждым мгновением. — Эта девушка была святой. Отличная учительница, верная жена, никакого криминального прошлого, даже штрафов за парковку нет. И это было не ограбление и не изнасилование. И это непохоже на случайную жертву одного из маньяков, которые постоянно шастают где-то поблизости. Тогда почему она мертва? Старая школьная подруга сказала, что Кэсси уходила из ресторана в отличном настроении, она не была пьяна или расстроена. Ну так, что могло случиться за пару часов? Несколько долгих секунд офис был окутан мертвой тишиной, после чего Войт сказал: — Это нам и предстоит узнать.***
За неимением другого выхода, было принято решение расспросить детей. Честно сказать, я не думал, что это принесет какую-либо пользу, но других вариантов у нас просто не было. В общем-то, я ехал в школу только для поддержки Эрин, так как разговаривать с второклашками предстояло именно ей. Директриса все еще была против такого развития событий, но ее мнение не значило ровным счетом ничего в данной ситуации. — Извините, у нас нет другого выхода, — тихо проговорила Эрин, прежде чем войти в класс, полный ни в чем не повинных детей, чьи маленькие, хрупкие и добрые миры ей предстояло разрушить. Она вошла в кабинет и поздоровалась, спустя мгновение получив ответ дружным детским хором. Она присела на краешек учительского стола, когда как я остановился в углу около двери. Около минуты в классе стояла тишина. Та, что сдавливает виски своей оглушительной пустотой. Казалось, воздух здесь наэлектризовался, не позволяя дышать глубоко. В кабинете, где находятся 20 второклашек, не должно быть так тихо. Дети смотрели то на Линдсей, то на меня, и я отчетливо читал в их глазах страх. Думаю, они уже должны были построить свои предположения, почему учительница, любившая их всем сердцем, внезапно исчезла. Ведь если бы она заболела или уехала, им бы сказали об этом без участия полицейских. — Она умерла, да? — шепотом — так тихо, что я едва расслышал — спросил мальчик, сидевший за первой партой прямо перед Эрин. Казалось, она не может вдохнуть. Дети застыли на своих местах, хотя мне казалось, что более неподвижными быть просто нельзя. Комната будто замерзла, и даже за окном стало темнее, чем должно было быть. — Да.. — еще более тихо проговорила Эрин. И глаза сразу 20 малышей наполнились слезами. Это было так синхронно, что у меня захватило дух, а по коже пробежали тысячи мурашек. — Но почему? Она ведь самая хорошая учительница.. — всхлипнула малышка, сидящая прямо за мальчиком. Слезы, большие и прозрачные, будто сделанные из хрусталя, текли по ее щекам нескончаемым потоком. И когда я перевел взгляд на остальных детей, стало ясно, что плачут абсолютно все. — Нам очень нужна ваша помощь, — с мольбой в голосе проговорила Эрин, стараясь сдержать слезы. — Мы не знаем, почему погибла миссис Холл, поэтому мы здесь. Вы ведь хотите помочь нам найти злодея? Малыши закивали, в основном мальчики, потому что девочки плакали, закрывая красивые личики маленькими ручками. Было невозможно смотреть на это, поэтому я перевел взгляд на стол жертвы. Нужно обыскать его. На столе стояли фотографии. На одной из них Кэсси была с мужем в день их свадьбы, была старая фотография, где она была еще совсем маленькая, а рядом стояли родители. Половина стола была обставлена фотографиями детишек. И была еще одна, это, видимо, были школьные годы. Так вот на этом фото была сама Кэсс, ее тогда-еще-не-муж и Стэйси, которую легко можно было узнать по улыбке. Три подростка стояли у входа в школу. Я дотронулся до плеча Линдсей, от чего она слегка вздрогнула, и указал на фото. Она кивнула и снова повернулась к детям. В выдвигающейся полке в столе лежали различные ручки, карандаши и другие предметы канцелярии, также там была бутылка питьевой воды, таблетки от живота, немного конфет, флешка и маленькая записная книжка. К тому времени как я закончил осмотр кабинета, почти все дети уже пришли в себя. — Хорошо, — тоже немного успокоившись, сказала Эрин. — А теперь мне нужно, чтобы вы вспомнили все странное или необычное, непривычное, что происходило с миссис Холл за последнее время. Дальше последовала тишина. Дети переглядывались между собой, не говоря ни слова. — Это может быть что угодно, любая мелочь может помочь нам. — Ну, в последнее время она иногда опаздывала, — заметила девочка с задней парты. — Хотя раньше всегда приходила вовремя. — Еще она перестала красить губы помадой, — сказал мальчик, сидящий около окна. — Но это неважно, она все равно была красивая. — Еще она отравилась суши и ее тошнило в туалете, а потом она пошутила, что рыба начала есть ее внутренности, — сказал мальчик, что молчал до этого. — Это не странно, Джаред, — резонно в общем-то заметил его сосед по парте. — Зато было смешно.. — Хорошо, молодцы ребята. Вы молодцы. Давайте, быть может она встречалась с кем-то на переменках, или вы слышали какие-то ее разговоры по телефону. Может она вела себя странно? Или стала одеваться по-другому?. — Раньше она всегда ходила на каблуках, а теперь только на школьный праздник их надела. — Один раз ей кто-то позвонил на уроке, и она вышла из кабинета на минутку, хотя раньше всегда выключала телефон. — Да, но если на уроке у нас было свободное время и ей звонил мистер Холл, она ставила на громкую связь, и мы все болтали.. Кто-то где-то опять всхлипнул. — Но она была очень хорошей учительницей. Помогала мне отличать буквы М и Н. А Кэти всегда забывала, как пишется цифра 5. Когда у кого-то был день рождения, миссис Холл пекла торт, и мы все кушали его после уроков. А мистер Холл всегда приезжал за ней в школу на машине, хотя у нее была своя.. Нельзя винить детей за их слезы. Не каждому из нас приходится переживать утрату в столь юном возрасте. И, возможно, это теперь навсегда останется с ними. Каждый раз, когда один из этих детей в будущем будет слышать про убийство молодой девушки, перед его взором будет вставать любимая учительница, которая однажды просто исчезла. — Спасибо, — сказал я. — Вы очень помогли, ребята, правда. Мы сделаем все, чтобы поймать уб.. злодея. — Обещаете? — с надеждой в голосе проговорила девочка со смешным хвостиком. Мы с Эрин переглянулись. Первое правило: никогда ничего не обещать. Но, возможно, надежда позволит этим детям дышать. — Обещаем, — хором ответили мы.***
Время уже перевалило за полдень, так что покинув школу, заехали перекусить в одно из любимых кафе. Мне было больно. Почти физически, от того, что пришлось смотреть на детские слезы, но старалась успокаивать себя, что другого выхода просто не было. Холстед забрал из кабинета флешку и небольшую записную книжку, которую я и читала, пока мы обедали и потом, когда ехали в участок. Вести машину совсем не было желания. В основном, блокнот был неким дневником, на первой странице которого были записаны имена детей, номера их родителей и впечатления от знакомства с ними. Дальше это были идеи игр, в которые можно играть на уроках и переменках. Заметки о том, кому нужна особая помощь в математике или английском. Были записаны школьные мероприятия или какие-то задумки, находящиеся пока в разработке. Все было записано так хаотично, что очень затрудняло чтение. Потому что на одной строчке была заметка, что нужно испечь торт Джеку, а на следующей, что дома закончилось молоко. Но мне нравилось читать это. На страницах блокнота я видела просто девушку, которая любила движение. 1 декабря был фитнес, 2 мероприятия на природе, и еще нужно было сходить в магазин и подыскать новые обои для спальни. На одной страничке была благодарственная речь, а на следующей девушка нарисовала барби. Была заметка про аллергию у девочки по имени Моника: "ни в коем случае не давать ей рыбу! начинает задыхаться, поднимается температура и дав.. короче, как и у меня". Я не отрываясь смотрела в блокнот. Мы уже были в участке, остальные проверяли другие версии, а я лишь пялилась на страницы, исписанные хоть и неаккуратным, но красивым почерком. Пришлось читать с самого начала, потому что складывалось впечатление, что Кассандра писала заметки на той странице, которая ей понравилась. Записи шли в хаотичном порядке. Увидев какое-то имя или адрес, я пробивала его по базе, пытаясь понять, может ли эта информация иметь прямое отношение к делу. И на это ушло больше времени, чем я предполагала. К моменту, как Джей буквально оторвал меня от записной книжки, в офисе уже никого не было. Войт уехал рано, были какие-то дела в главном офисе, а остальные поехали сразу после конца рабочего дня. Но Холстед решил дать мне еще немного времени. — Ну все, хватит. Ты так с ума сойдешь, или начнут сниться странные сны о ее жизни, — воскликнул Джей, вырывая из моих рук дневник. — Иногда чтобы понять что-то, нужно просто подождать. Поехали, я отвезу тебя домой, ты поспишь, а завтра дочитаешь эту чертову книжку. — Ладно, ладно. Хорошо, поехали, но книжку отдай мне. Что? Ты забудешь ее завтра,я же тебя знаю, — воскликнула я, увидев его возмущенное лицо, а сама думала о том, что закончу дело ночью. Джей посмотрел на меня, будто пытаясь понять, вменяема ли я еще или уже нужно использовать транквилизаторы, и, вздохнув, отдал блокнот прямо в руки. — Поехали. Сегодня счастливый день для него. Я правда собиралась сесть за руль, и я точно бы села, если бы поворачивая за угол здания не врезалась в стену. — Оо, с тобой все ясно, — тщетно пытаясь скрыть улыбку, прошептал так, чтобы я услышала, Холстед. — Все в порядке? — Ты за рулем, — злобно проговорила я в ответ, потирая лоб. И пока Джей состредоточенно смотрел на дорогу, которую уже едва было видно из-за начинающейся бури, я снова втихаря раскрыла блокнот. Оставалось еще около 10 страниц, полностью исписанных карандашом или ручкой, когда между страницами я заметила маленький календарик. Некоторые числа каждого месяца были обведены и зачеркнуты, а на дате смерти Кэсси стояла большая буква Г. — Разворачивайся, — скомандовала я Джею. Тот повернул ко мне голову — аккуратно так, как если бы кто-то пытался замедлить время — и посмотрел взглядом аля ты-что-совсем-сбрендила-в-такое-время-возвращаться-на-работу. Последовала пауза, а потом он просто вернул взгляд на дорогу и продолжил движение, будто я ничего и не сказала вовсе. — Холстед, ты что, не слышишь меня? Разворачивайся, мне нужно кое-что проверить. — Я думал, мне показалось.. А ты не можешь проверить свое "кое-что" завтра? — Нет! Давай, Джей, я не хочу ждать до завтра, возможно я узнала нечто грандиозное. — Возможно? И как т.. И что же это? — Я не могу сказать, пока не буду уверена. — Что значит не мо.. — начал он, сверкая глазами, будто разъяренный бык, но потом глубоко вздохнул и сказал: — Ладно, поехали. А про себя подумал: "Поехали, ведь именно из-за таких неожиданностей я тебя, черт возьми, и люблю".***
Она наверное свихнулась. Немудрено, вообще-то, весь день разбиралась в каракулях молодой учительницы. Как только я припарковался, Линдсей выскочила из машины и побежала к участку. — Я волнуюсь за твое душевное здоровье, Линдсей, — спокойно заметил я, когда нагнал ее. — Заткнись, Холстед, — ехидство в ее голосе невообразимо заводит. Девушка немного покопалась в столе Антонио и достала блокнот, в который обычно Доусон записывал все, что происходило при допросе свидетелей. — Как хорошо, что Доусон записывает все по порядку, — пробурчала Эрин, а потом восторженно воскликнула: — Есть! Да! Я была права! Еще пару секунд она изучала записи, после чего отложила блокнот и повернулась к выходу. Я так и застыл на месте. — То есть, ты не собираешься рассказать мне, почему мы вернулись? — Думала, ты уже не попросишь, — ответила она, даря одну из самых очаровательных улыбок. Я тоже невольно улыбнулся. — Ну, давай. Я весь во внимании. — Помнишь, тот мальчик в школе сказал, что Кассандру тошнило, потому что она отравилась суши? Так вот, в ее блокноте я нашла заметку, в которой написано, что у нее аллергия на рыбу. На встрече с бывшей одноклассницей девушка не пила вино, хотя пришла пешком, а не добралась на машине. И еще в ее блокноте я нашла вот это, — она протянула мне небольшой календарик. — Это все объясняет! — Что это? — спросил я, скептически рассматривая кусок картона, который, по видимому, должен что-то объяснять. — Это женский календарик! — воскликнула она и посмотрела так, будто я должен был понять ее. — Праздники, женские дни? — я окаменел. — Не будь дураком, Холстед! Месячные! Это календарь ее менструации. Те дни, что отмечены кружками — начало и конец. И посмотри на январь. Ее месячные должны были начаться еще неделю назад. У нее была задержка. По утрам ее тошнило, поэтому она опаздывала, ноги опухли, так что каблуки носить неудобно, она не пила и в день своей смерти ходила к гинекологу. — Ну а это ты откуда узнала? — посмотрел я на нее с ужасом. — Там буква Г написана, идиот. Она была беременна, — торжествующе закончила Эрин. Последовала минутная тишина. — И это все? И как нам это поможет, позволь спросить?? Ее же не мог убить еще не родившийся ребенок! — Чего ты так разорался, псих? Кто-то мог убить ее из-за ребенка. — Хууу, ладно, извини, ты молодец, хорошо поработала, а теперь поехали по домам, — и как только эта фраза слетела с моих губ, мы услышали голос ведущей местных новостей с первого этажа: — Все дороги Чикаго перекрыты на неопределенное время. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и оставайтесь в помещениях, пока не исчезнет угроза.. Я повернулся к Линдсей, глаза которой были полны страха. Правильно, малышка, я готов убить тебя. Она посмотрела на меня и натянуто улыбнулась. Ну черт возьми, впервые за долгое время в Чикаго случилась снежная буря, и я вынужден ждать ее окончания в участке, а не дома, где было заранее куплено пиво. Одно радует, компания у меня лучше не бывает.