Нет вестей с небес

И я твой ужас и страх! © Ария «Я твой ужас и страх»

. «Нельзя спать, следи за Лизой», — поймала себя на мысли девушка, ощущая, какими тяжелыми делаются веки, точно именно Лиза околдовывала, насылая сон, посыпая волшебной пыльцой с крыльев феи, дурманя запахом алых орхидей, полыхавших вокруг дома пожаром лепестков, словно небо, подернутое складками вечерней зари у края горизонта. И вот терзала-терзала бессонница, а здесь внезапно сразил наповал сон, прямо у двери. Все измучились, Герк, похоже, тоже где-то задремал. Доктор работал не покладая рук в оранжерее. Одна Дейзи ушла в дозор, высматривать фигуры людей на склоне, испещренном полосками теней редких деревьев и валунов, слушать мерное течение реки и переговоры лягушек в пруду. Но снились по-прежнему ели, только пахли они орхидеями, внося в сны сумбур и сумятицу. И в лицо летел снег. Приходили люди. — Джейс… У тебя волосы, кажется… отросли, — то ли приснилось, то ли правда говорила что-то Лиза, но больше казалось, что приснилось, потому что это был голос той Лизы, которая осталась в прошлом, а не той мистической русалки, отразившейся от циферблата часов. И как бы сбросить с себя этот сон, это бессилие. Снились невероятной красоты картины, то цветение сакуры в пустыне, то полет, невесомость. И как бы не уговаривала себя следить за Лизой, оказывалась в заточении хоровода видений. Сосны, снег. То ли снег, то ли пустыня. И скалы из зеленого горного хрусталя… Пещеры с самоцветами и златом, что охраняет змей о девяти головах. И то ли дракон, то ли великан, то ли гигантский змей с человечьими глазами… Джейс резко пробудилась, когда шаманское украшение в виде осколка зеленого хрусталя резко впилось в грудь из-за слишком низко опущенной головы. Кулон, похожий на тот, что всегда носил Ваас. И надо же: не потерялось украшение нигде, плотно севшее на крючки. Она уж и забыла. Голова гудела. Девушка нехотя приоткрыла глаза, ощущая, что вовсе не выспалась, однако видя, что небосвод подернулся персиковыми прожилками розового и оранжевого, переливаясь перламутром, вторя своей тишиной мерному отзвуку океанских волн. Тихо-тихо вода качала материки, тихо-тихо земля растила всходы свои. Деревья все к небу стремились, в небо страшно по древу жизни забираться на ощупь, но выбора нет, и каждый год — это ветка. К концу все тоньше, чтобы легче лететь прямо вверх. Джейс мотнула головой, потерев зеленое стекло примитивного украшения, но совершенно проснулась, беспокойно озираясь в поисках Лизы, которая обнаружилась тут же, совсем рядом. — Ты спи, спи, — неожиданно заботливо кивнула на нее Лиза, устремляя взгляд через дверной проем куда-то вдаль на шикарную панораму, шепча себе вскоре: — Все уходят… Все спят. Джейс нехотя пошевелилась, все еще не совсем понимая, в реальности она или во сне. Лиза сидела в оцепенении, точно изваяние, но спокойно, отрешенно. Она глядела вдаль, куда-то через залив, на купол тающей в дымке колокольни без церкви и креста, ставшей пристанищем разноцветных птиц. Джейс старательно потерла глаза, чтобы проснуться, потому что явно наставала ее очередь выходить в дозор. Перемена в поведении Лизы не могла не обрадовать: на вид девушка успокоилась, значит, представлялся шанс на то, что она сумеет перенести путь в неизвестность. Лишь бы выбраться с холма. Джейс по-прежнему рассматривала подругу, будя свое сознание тем, что сжимала в ладони острые колющие края украшения. Но резко разрушил все оковы сна возглас, бросившейся сначала в оранжерею, затем обратно в дом Дейзи: — Док! Идут! Идут! Ой, идут они… Перекошенное лицо женщины воплощало ужас. Ждали они, ждали врагов, а как ослабили немного бдительность, так они пожаловали! Док сказал, что они явятся через неделю, через неделю они и ждали, в тот день, помнится, по двое караулили весь день и полночи. А тут под вечер решили заглянуть спустя несколько дней после назначенного дня Д с часом Ч. Уже мнилось, что не придут. Но нет, секунда за секундой исчезала надежда на спасение. Дейзи заметила их слишком поздно, когда тропа огибала западный склон и в прицел предательски светило заходящее солнце. Да и не было у Дейзи должной подготовки. Еще этот Герк, как назло, задремал, да и Джейс тоже, словно кто-то наслал на них колдовские чары. — Нас нашли! — подскочила, как ошпаренная, Джейс, не зная, куда бежать — из дома по склону, прыгать в море, прятаться в доме. А на отлогом диком склоне и спрятаться было негде, одна высокая ровная трава там росла. Ходили-ходили в дозоры, а план отступления не продумали. — ***! Путь отрезан! — проревел Герк, видя, как уже возле ручья по узкой тропинке двигается от припаркованного у подножья военного джипа с пулеметом группа людей в красных майках. Врагов на этот раз оказалось много, да еще вооружены они были не чета тем, которых зарыли в оранжерее. Воздух практически скрипел от напряжения, точно кто-то водил ножом по слишком сильно натянутым струнам, проверяя, как долго они выдержат предельное натяжение. — Это за моими экспериментами. Идите наверх! — проявляя чудеса небывалой для своих лет прыти показался в дверном проеме встрепанный, как разбуженная птица, Доктор Эрнхардт, размахивая руками, призывая не покидать дом. Он инстинктивно выискивал взглядом Дейзи, убеждаясь, что с ней все в порядке. Оставалось только положиться на этого сумасшедшего химика. Герк мигом подхватил на себя все свое вооружение, уносясь на второй этаж. Лиза сжалась в прихожей, закрыв ладонями уши, тихо всхлипывая. Джейс резко перекинула почти невесомое, точно не принадлежащее этому миру, тело подруги через плечо, потащив наверх. Дейзи испуганно озиралась, дрожащими руками целясь в дверной проем, который пока ненавязчиво загородил собой доктор. — Мы в ловушке… В ловушке, — твердили Дейзи с Лизой, когда все трое беглецов забились наверху возле двери в угол с письменным столом. — Тихо, дура! — осадил обеих Герк. Они готовились держать оборону. Белую дверь оставили открытой на щелку, страшась пошевелиться и лишний раз вздохнуть. С какими намерениями пришли пираты? Только ли за результатами нелегальной работы химика? Что, если они вычислили местонахождение беглецов, и того, кто их укрывал, ждала расправа? Джейс невольно шарила взглядом по комнате: окно, ведущее на балкон и еще одно узенькое оконце, выходящее на фасад. Да оба закованные в не открывающиеся рамы. Без шума не сбежать. Тем более, отряд наверняка оставлял снаружи несколько человек. Выстоять в честном бою, конечно, реально, но не в том случае, если двое из четырех бойцов, в принципе, никогда не учились стрелять. То, что Дейзи повезло на каменистом острове при спасении Лизы, вовсе не означало, что ей хватит меткости и реакции в том случае, если их обнаружат. Один плюс: лестница, второй этаж. Они могли заминировать лестницу, в случае чего. Герк-то загодя навешал на себя всякой взрывчатки, которой у него водилось больше чем достаточно для зверей-камикадзе. Теперь сам напоминал одного из своей обезьяньей банды, заросший рыжей бородой, красный и взволнованный. Снизу уже доносились голоса. Сперва голос доктора, деланно радушный и развязно ненормальный: — Что, господа хорошие? Хотите пурпурных? А у меня еще синие есть… Пройдемте в оранжерею. Говорил он, очевидно, о грибах. Он надеялся немедленно увести отряд из дома. Он защищал не дом, он защищал Дейзи, а женщина даже не догадывалась, сколько сил придает этому сломленному духу, едва задерживавшемуся в иссушенном запрещенными веществами сухоньком теле в нелепой серой робе. А вслед за голосом доктора раздался другой… голос. От которого путешественники разом похолодели, точно наставал их последний час. В глазах у Джейс потемнело, когда, очевидно, предводитель начал не слишком довольно: — Слышь, старый ***, ты слишком щедрый че-то. К тебе был послан отряд, сначала доложили, что все ок, а потом не вернулись. Че за ***? Объяснишь или тебе объяснить? — Мы точно пропали, — давясь, прошептала едва слышно Дейзи, закрывая одной рукой себе рот, другой Лизе, чтобы не закричать. — Ваас! — одними губами произнесла Джейс, узнав этот голос. Узнала бы из тысячи эти издевательские повелительные интонации. Девушка обмерла, в животе уже льдом все сковывало, в ушах звенеть начинало. Она его боялась, панически. Но сейчас снова представился случай его убить — вряд ли он пришел на холм с большим отрядом. Только она теперь отвечала за друзей. А была бы одна — первый удобный случай его прикончить. И не важно, что там будет дальше с ней. Столько раз отчаянно выживала, а все еще не ценила собственную жизнь. Вернее, теперь ценила, потому что возложила на себя обязанность вывести подруг с острова любой ценой. Кого угодно они ждали, сколько угодно, но только не Монтенегро с лучшими бойцами. Видно, важное что-то сочинял док, если сам предводитель бешеных псов пожаловал. И казалось, что он повсюду. Видит сквозь стены, слышит за сотни километров, чует след. Никто не знал, что от него ждать. Каждый миг сулил хлопок выстрела, падение тела доктора, обыск дома. Или поджог. Или еще невесть что. Ваас мог придумать на своем острове, что угодно, не связанный никакими приказами. Обыскать, ограбить, забрать в плен. Что угодно, когда угодно. Царь и бог… И в это верили уже безоговорочно. Может, на этой вере и суеверном страхе и держалась его власть. Джейс знала: он — человек. Обычно знала. Но когда загнан в тупик, да еще с парой беспомощных женщин, поверить можно во что угодно, потому что нет страшнее беспомощности, чем та, когда понимаешь, что себя спасти силы еще есть, а вот друзей — уже не хватит. Снизу доносились шаги, такие же, как по полу бунгало: легкие — и тоже будто насмешливые — уверенные шаги тяжелых сапог. Ваас… Больше некому. Нервы сдавали у всех. Герк молча вытащил гранату, выставив перед собой, готовился в любой миг выдернуть чеку.