Нет вестей с небес

За океаном знаний и воли Тихая речка светлой надежды. Если по ней плыть, Не знать яростных песен, То приплывешь туда, Где каждый лик светел. © Рада и Терновник «За океаном»

. Над островом растекалась молочными брызгами тумана заря, оседая прозрачными линиями на лепестках цветов, застревая радужными лучиками между ветвями деревьев, очищая от ночных теней многочисленные обломки… — Где-то тут есть машина, я вчера приметил, — придирчиво рассматривал подножье холма Герк, когда ранним утром они собрались в путь. Пожитков ни у кого не содержалось, доктора обирать лишний раз не хотелось, у него из обиходных вещей и так мало что водилось, но кое-что (вроде мыла) все-таки покидали в небольшой походный мешок. — Вы еще вернетесь? — спрашивал Доктор Э. Дейзи, держа ее долго за руку. — Вряд ли, грибник, — отмахивался от него Герк. — А я бы вернулся, — отвечал невпопад старик, но сосредотачивался на мгновение. — Ладно, вам уже пора. И странники снова отправлялись в путь, вниз по холму. — Лиза, как ты, идешь? — поддерживали за руки девушку Джейс и Дейзи. — Да, все нормально, — слабо улыбнулась Лиза, тепло улыбнулась, никакой колкости не содержалось в ее взгляде, когда она смотрела на Джейс, отчего последняя понемногу успокаивалась: резкие восклицания Лизы накануне являлись выходом стресса. Еще бы — они все перетрухнули здорово. Наутро девушка невероятно изменилась, она сознательно хотела покинуть печальный дом, где оставался дух ее болезни, хотела вырваться оттуда, стремилась вперед, за завтраком улыбалась и помогала убирать со стола. — Ой! — вдруг подкосились ноги Дейзи, когда они миновали половину пути вдоль водопада до подножья холма, женщина упала, видя, что в каких-то пятидесяти сантиметрах от нее находится край тропинки, обрывающейся каменистыми террасами, уходившими к краю воды. — Осторожней ты! — подбежал к ней Герк, который гордо шествовал впереди процессии, вроде как высматривая врагов. — Скользко тут! — обиженно поднималась Дейзи. Дальнейший путь преодолели без происшествий, возле одной из лачуг Герку удалось найти застрявший в кустарнике седан. Затем все четверо путешественников битый час его выталкивали на дорогу и пытались завести. Упрямая машинка соблаговолила поехать после толчка в багажник, так что запрыгивать Дейзи и Джейс пришлось практически на ходу, потому что специфика поверженного двигателя оказалась такова, что автомобиль не заводился без вот такого пинка. Но раз уж завелся и поехал, то от добра добра искать не стали. Герк повез обходным длинным путем, объезжая радиовышку, за которую уже который день шел бой. Не сказать, что противоборствующие стороны заняли позиции, но как только кто-то отправлялся ее перенастроить, завязывался бой. Эхо выстрелов, затерянное где-то в кустах, достигло ушей странников, но они проехали мимо, как и мимо остова сгоревшей машины, на которой они прибыли в тот раз к холму. Никто и ничего не убирал, хорошо еще, что хотя бы трупы закопали. — Никогда не видела столько разрушенных домов, — глядела отстраненно из окна Лиза. Дейзи инстинктивно прикрывала собой девушку, дабы ее не задело осколками стекла, в случае чего, поэтому не позволяла близко приникать к потрескавшимся окнам, отвечая глухо: — Да. Так всегда бывает… когда война. — Всегда… Будто ты часто видела, — отозвалась с переднего сидения Джейс несколько резко. — Надеюсь, больше не увижу. Когда выберемся, — сдержанно отчеканила собеседница. — Да, конечно, — тут же не позволила себе много слов Джейс, думая между тем: «А эти люди останутся… Но куда мы едем? Куда? Неужели они не чувствуют? Да, аванпост. Но куда дальше? Куда?». Но машина ехала, и чем дальше оставался дом доктора, тем живее казалось поведение Лизы. Аванпост показался достаточно скоро. «Доки Валсы»… Что такое, по сути, эти доки? Два огрызка забора по периметру с надписью: «Частная территория» или «Охраняемая зона», несколько бетонных блоков возле фасада, чтобы транспорт не мог заехать, нелепо сколоченный сарай с антенной штаба, четыре красных портовых контейнера, флагшток посередине и причал, где стояли два зеленых генератора, от которых несло соляркой. Да еще наваленные тут и там ящики, пластиковые мешки, покрышки и шины. Из примечательного — только маленькая ржавая погрузочная машинка и окультуренный контейнер для отходов, вокруг которого вросли наполовину в землю черные мешки с мусором, который никто не выносил уже лет двадцать, отчего в джунглях носился непрекращающийся тошнотворный запах старых свалок, до которых никому нет дела. Все чуяли запах, но убрать или банально сжечь весь этот хлам никому не приходило в голову, ни той, ни другой стороне. Не до того… — Ну, вот, «Доки Валсы», — довольно хрустнул пальцами Герк, разминая позвоночник и ноги, лениво продолжая, подмигивая Дейзи. — Надеюсь, эти дикари вас не съедят. — Не смешно, Герк, — неуверенно вышла из машины женщина, все еще решительно не понимая, почему она не имеет права ехать с контрабандистом. Охрана аванпоста тем временем рассматривала приехавших. — Привет! — помахал им рукой один из молодых парней, у которого на лице красовались синие узоры причудливых татуировок. Джейс несмело приподняла руку, помахав союзникам, инстинктивно вжимая голову в плечи, хотя вроде бы ее не гнали в тот раз. Но она не могла ручаться за то, что на этот раз ее примут. Слишком страшной явью вставал перед ней тот день, когда едва не обрадовалась злейшему врагу, слишком глубокую рану тогда нанесли союзники. И каждый раз приходилось себя убеждать — эти другие, ведь разные люди встречаются. Но вечно ей приходилось ожидать удара, гадать, как примут, ведь она для них — не герой, а несчастье. — Они поживут тут пару дней, лады? Ну, я вернусь. Вы их тут не обижайте, и все такое, — уже начал оживленно вещать Герк. Что ж, на душе потеплело, он все-таки беспокоился за своих спутниц. Может, у него и правда были дела, и он не хотел подвергать опасности девушек, впрочем, эти дела скорее являлись слишком секретными, чтобы посвящать в них кого-либо. — Мы постараемся быть полезными, насколько можем, — неуверенно вставила свою реплику Дейзи. — Джейси, почему ты молчишь? Ты ведь воин! — указал сразу на девушку один из воинов, знакомый, она запомнила его лицо, только имен все не знала. — Но примете ли вы меня… Я готова вместе с вами охранять аванпост, — набравшись смелости, вышла вперед Джейс. — Ну и отлично! — простодушно пожали плечами парни. — Оставайтесь! — Я поехал, — махнул быстро рукой Герк, вскочил за руль без долгих прощаний и только запылил дальше по грунтовой дороге, когда машину снова подтолкнули. Дейзи тоже решила не глядеть ему вслед, не устраивать сентиментальных сцен и печальных представлений. С отбытием Герка женщина даже ощутила некую свободу, теперь решать все предстояло ей, следить за подругами тоже, впрочем, ощущение минутной эйфории, воплощенной в долгом наслаждении вдыханием свежего морского воздуха, сменилось свалившейся нелегкой ношей новой неопределенности. Все отправляющиеся в путь извечно обречены проходить незнакомыми дорогами. Дорога как река — никогда не бывает одной и той же. И остается только ждать возвращения, а молиться Дейзи не умела, она слишком много получила ударов судьбы, чтобы верить, что кто-то ее еще направляет. Женщины прошлись вдоль аванпоста неуверенно, как бедные родственники, стремясь мягко, никого не отвлекая, узнать, что может входить в их обязанности. Непристойного ракьят обычно не предлагали. Но женщины все равно немного побаивались смуглых широколицых босоногих парней с оружием, сновавших в небольшом количестве вдоль аванпоста. Несколько занимались причалом, еще несколько огибали периметр, периодически через мушку потрепанных АК74 рассматривая шевеление джунглей. Джейс очень скоро проанализировала, откуда может быть совершено нападение и откуда лучше держать оборону с ее винтовкой. Одна только Лиза достаточно отрешенно рассматривала все происходившее вокруг нее, точно очутилась в сказочной стране, где прежние правила не действуют. Да больно страшные сказки рассказывает жизнь. Но смена обстановки явно пошла на пользу девушке. И много отрешенных от жизни смыслов осталось на осколках резных листьев. И много опиумных грез скрывал надломленный горизонт, сваленных рамой картинки, крокодильими снами, обрывочными словами из тины. И девушка кружилась, как снежинка, раскидывая руки, раскрывая ладони, будто просила мир обнять, а мир отвечал только стихами из стали. И подрагивающие сломанные росой смыслы не отдавали, чтобы в полыхающих алых листьях записывать обрывки мутных фраз, где не слышен безумья глас. Но Лиза словно проснулась, вдруг робко дотронувшись до плеча Дейзи: — Что они делают? — Еду готовят, — обернулась на оклик женщина, глядя на костерок, возле которого кашеварил над сковородкой воин, довольно вдыхая дымок скорой трапезы. — Нет, ты посмотри, что они готовят, — словно стесняясь своего внезапно пробудившегося к мелочам любопытства, прикрыла улыбку кулачком Лиза. — Кажется, жарят бананы. Что такого? — подыграла ей немедленно Джейс, понимая, что охрана их пустила на аванпост, но как бы не замечает, не гонит, но и не заставляет становиться на оборону. Да и не привыкли они гнать странников, хотя Джейс как-то везло на тех, что беспощадно изгоняли от суеверного ужаса. Да, за ней и правда вечно приходил Ваас, следом, но в этот раз, например, он прогадал, он ее не нашел, или не искал… Джейс даже улыбнулась, ощущение проклятья на себе, коим наградила Цитра, понемногу распадалось, а верования дикарей казались глупыми и наивными. Предсказания всех этих жриц редко сбываются, так что надлежит думать о реальности, а не о мистике. — Да нет, ничего. Совсем ничего, — и Лиза улыбнулась, и почти рассмеялась. «Ну, вот, наконец-то взяла себя в руки. Мы выберемся, теперь я верю!» — успокоено подумала Джейс, погладив осторожно подругу по плечу. Девушка вроде поежилась, как кошка, которую прошлые хозяева чаще били, чем ласкали. Но вскоре Лиза расслабилась и старательно улыбнулась в ответ. Перемена в ее поведении казалась яркой радугой после страшной грозы, так что женщины улыбались, стараясь не думать о том, что ждет их дальше, стараясь вообще ни о чем не думать. Особенно когда Лиза с детской непосредственностью едва не вприпрыжку принялась рассматривать всякую мелочь на аванпосте, каждый раз живейшей интересуясь: — Ой, а это что? Но ее наблюдения натуралиста прервал голос одного из стражей: — Собаки! Дикие собаки! Готовься! — Идите в штаб! — махнул им один из воинов, собираясь отстреливаться от голодной стаи. Дейзи и Лиза немедленно забились в непривычно с яркого света темное помещение, прислушиваясь к звукам борьбы. Но выстрелы скоро стихли, собаки представляли угрозу только когда настигали незадачливых путешественников в джунглях, но если уж бежали на аванпост, то, скорее всего, бешеные, так что исход борьбы иногда был не таким благополучным, как в этот раз. Лицо Лизы, подвернувшееся на миг вновь проступившим обескураживающим ужасом, снова посветлело. Женщины убедились, что все в порядке, и три отвратительные ободранные туши, отдаленно напоминавшие псов, уже сжигают в бочке. Так что теперь было самое время немного осмотреться. Человек ко многому привыкает. Разваленные жилища, опустошенные, выпотрошенные, разграбленные, нищета, грязь, голод. Это страшно, но к этому можно привыкнуть, если не видел ничего иного и если не остается иного выбора. И лить напрасные слезы — только душу травить. Надо дальше существовать, стремиться, находить радость и в такой жизни, в самых убогих ее уголках. Так что Дейзи немедленно сделала вид, что улыбается, хотя уголки ее губы, скорее, просто нервно вздрагивали, потому что привыкнуть все-таки невозможно. Штаб аванпоста представлял, по своей сути, железный каркас, обшитый листами железа и шифера. На большом ящике стоял передатчик радиосвязи, по стене возле входа примостился дико грязный прорванный в нескольких местах полосатый, как пижама, диванчик, который не падал в разложенное состояние только благодаря доске, подпиравшей его, прикрученной проволокой к спинке. Еще из мебели обнаружились два небольших деревянных стола, поставленных зачем-то один на другой, один сундук, картонная коробка, пара небольших деревянных ящиков, на которых покоились два синих буя, да напротив злосчастного дивана грубо сколоченный шкаф с четырьмя полками, где стояли небольшие резервуары с газолином. Больше ничего, не считая оружия и мусора, в этом строении не находилось, разве только смятый пегий коврик и две лампы в стальных абажурах. Окон не обреталось, вернее, когда-то они предполагались, но в целях обороны их зашили листами железа, покрытого заплатками, как и все строение, исчерканного следами от пуль. Девушки остановились в нерешительности. Здесь им предстояло жить день, а может, два, а, может, неделю. А может, две недели. Очевидно, ракьят спали либо вповалку на полу, либо у них все-таки где-то были спальные мешки. — А тут… Просторно… — неожиданно первой подала голос Лиза, явно утешая себя. Она рассматривала два ящика пустых пивных бутылок, стоявших возле дивана, видела запустение и разруху. И, вероятно, в ней пробуждались воспоминания из ее жизни с большой земли. И эти воспоминания вовсе не грели ее, в отличие от Джейс. Не было в ее детстве ни цветных шаров с гелием, ни шумных праздников, ни поездок всей семьей на пикники, ни соревнований и захватывающей мечты о великом будущем. Ей слишком напоминал засиженный мухами штаб то жилье, в котором протекала ее юность до тех пор, пока она не съехала наконец от отца. — И ужасно грязно, — между тем придирчиво озиралась Дейзи, насмешливо морщась. — Можно убрать. Думаю, мы так сможем помочь нашим друзьям ракьят, — невероятно скромно и обнадеживающе улыбнулась Лиза. — Лиза, ты еще слаба, — неуверенно предположила Дейзи. — Да брось, сил подмести разбитые бутылки мне хватит, — девушка еще более уверенно улыбнулась, уже ища, чем, собственно, можно прибрать этот чисто холостяцкий беспорядок. «Лиза, только скажи мне, что это правда… Ох, Лиза, ты такая хрупкая, точно стекло. Это я сильная, и еще Дейзи. Скажи мне, что ты и правда отвлекаешься от своих мыслей, скажи, что снова учишься жить», — думала Джейс, с тревожной радостью глядя на то, как девушка уже к вечеру интересовалась у пары отдыхавших воинов, как готовить бананы и для чего их жарить. Но к тому времени на засаленной сковороде аппетитно скворчала вполне привычная свинина.