***
«Феанора!» — крик умер на губах Фили, а сердце пропустило удар. Ухватившись за уцелевшие доски моста, он смотрел, как она падает. Он не успел поймать её ладонь! Не смог помочь! Отчаянье и досада сдавили горло, а страх от возможной потери вдруг отчётливо кольнул в грудь. Около самого плеча в доску с треском вонзилась гоблинская стрела, выводя из ступора. Гном ещё раз оглянулся вниз, перехватил руку и попытался убрать клинок. — Фили! Он поднял голову: в паре ярдах выше, на самом краю скального выступа, распластался дядя, протягивая ему руку. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. — Не смей! — крикнул Торин, понимая, что задумал племянник. Его ледяной взгляд якорем удерживал на остатках моста. Зажмурившись, Фили разжал пальцы. Пара секунд падения — и гном кубарем скатился по камням на дно ущелья. Плечо пронзила острая боль, ободранные руки саднили. С трудом поднявшись на ноги, Фили тряхнул головой, нащупал на поясе клинки и огляделся. В десятке шагов от него на куче осыпавшейся мелкой породы лежала Феанора. Гоблины уже спускались в ущелье по верёвкам. На другой стороне ещё мелькали лица гномов. Окончательно придя в себя, Фили ринулся к волшебнице. «Дышит?!» Времени не было. Схватив её, он закинул девушку на плечо и кинулся к ближайшей дыре, похожей на проход. Плечо взорвалось болью, а Феанора тихо застонала. «Жива!» У гнома вырвался вздох облегчения, и заскочив в коридор, Фили пустился наутёк. Когда шум за спиной окончательно стих, Фили остановился и прислушался. «Погони нет». Он кое-как опустил девушку на камни и рухнул рядом, скорчившись от десятков раскалённых игл в плече. Поспешно оглядел её: пара ушибов, рассечённый висок, полоса от хлыста на щеке и ободранные ладони. Кажется, обошлось без переломов. Гном снял с пояса и поднес к носу волшебницы уже знакомую флягу. Феанора вздохнула и резко открыла глаза, уставившись на гнома. — Слава Махалу! Цела! — выдохнул он и откинулся спиной на стену. Волшебница что-то невнятно промычала и неуклюже пристроилась рядом. Морщась от пронизывающей боли, гном осмотрел свою руку и прикрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание. — Ты прыгнул следом?! — наконец прошептала Феанора. Голос у неё был хриплый, и в нём читалось изумление. — Где-нибудь болит? Идти можешь? — Фили открыл глаза. Волшебница осторожно поднялась, опираясь рукой о стену. Дотянувшись до края её рубахи, он рванул ткань, отдирая полосу. Феанора глянула удивлённо, но ничего не сказала. — К виску приложи. У тебя там кровь. — Он протянул ей обрывок материи. — Плечо вправить сумеешь? — Постараюсь. — Феанора присела рядом, и он неуверенно протянул ей руку. — На счёт три… — Стой! — гном сглотнул и поёрзал на каменном полу. — Считаю я! Досчитав до трёх, Фили стиснул зубы и зарычал, но уже через мгновенье сустав встал на место, и он смог перевести дух. Волшебница участливо коснулась пальцами его плеча, но он быстро поднялся: — Поспешим. Не думаю, что гоблины надолго нас потеряли. Пару раз они сворачивали в боковые проходы, услышав впереди топот ног, а потом снова бежали вперёд. На вопрос волшебницы, куда они бегут, гном объяснил, что просто старается двигаться на восток. Но везло им, увы, не всегда. Послышались отдалённые крики и топот. Очередной отряд явно двигался им навстречу. Фили огляделся — на сей раз свернуть было некуда. Гном рванул назад, увлекая волшебницу за собой. Найдя глубокий разлом в породе, он втолкнул девушку в щель и заскочил следом. Клинки легли в руки. Фили прижал Феанору к себе, и оба затаили дыхание. Через несколько мгновений мимо пронёсся большой отряд гоблинов. Когда шаги затихли, гном и волшебница выдохнули. Опасность миновала. Склонив голову, Феанора прислонилась лбом к плечу гнома. — Дай мне пару минут, — попросила она, переводя дыхание. — Ничего. Мы обязательно выберемся, слышишь? — прошептал гном, пряча клинки. Девушка молча кивнула и прижалась сильнее. Фили замер, не смея пошевелиться. За шиворот капала вода. В звенящей тишине он слышал, как гулко бьётся её сердце, как сбивчиво она дышит. Он коснулся пальцами её волос и уловил еле ощутимый вздох. Фили медленно провел по волосам рукой. Они были перепачканы засохшей гоблинской кровью и пахли смертью. Но сквозь этот запах слабо пробивался её аромат. Закрыв глаза, вновь ощущая её близость, гном почувствовал, как тело охватывает жар. Он не знал сколько времени прошло — час или минута. В голове парила пустота, и Фили понял, что уже плохо соображает, где находится. Ещё мгновение он боролся с собой, затем обхватил Феанору за талию и аккуратно отстранил. — Надо идти, — с трудом выговорил он, в горле пересохло. — Нам ещё… Волшебница подняла на него взгляд, и слова застряли на языке. Она никогда раньше так на него не смотрела. Никто и никогда так на него не смотрел. Словно открытой душой, а не глазами. — …идти и… идти, — облизав сухие губы, закончил гном и поспешно отвернулся. «С ума сойти. Вот ведь… Балрог меня забери! Осталось лишь зардеться, как красна девка!» — думать получалось не лучше, чем говорить, и гном заёрзал, поспешно выбираясь из расщелины. Найдя проход, ведущий в нужном направлении, они двинулись по нему. Теперь им везло больше — гоблины не попадались. Коридор плавно уходил вниз, обнажая неровные, местами потрескавшиеся стены. Кое-где струйками сочилась вода, упорно пробивая себе путь в толще породы. Сухой жар и духота остались позади — чем дальше они спускались, тем прохладнее становилось вокруг. Феанора зябко поёжилась и в следующий миг замерла, встревоженно глядя на гнома: — Там Бильбо! Я слышала голос Бильбо! Сорвавшись с места, она бросилась вперёд по проходу. Стены здесь стремительно сужались, а потолок становился ниже, но спустя пару минут впереди и впрямь послышался голос хоббита. Протиснувшись между скалами, они увидели просторную пещеру с подземным озером, и Фили поспешно ухватил волшебницу за плечо, заставляя вжаться в холодный камень. В нескольких ярдах спиной к ним стояло странное существо. Очень худое и почти голое. Оно шипело на полурослика, сжимая за спиной острый камень: — Поссследняя загадка, моя Прелесссть! Поссследняя! А дальше мы сссъедим этого мягкого ссочного хоббитссса! — Постой! Постой! — Бэггинс пятился к кромке воды, выставив перед собой меч, и тщетно пытаясь сосредоточиться. — Дай ещё подумать! Ты обещал! Услышав за спиной шум, существо обернулось. Оно не походило на гоблина: лысый череп с редкими тонкими волосками, оттопыренные уши и огромные святящиеся глаза, в которых застыло удивление. — Это не мерзкие гоблинсссы! Кто? Кто пришёл к нам, моя прелесссть? Отпихнув волшебницу, Фили в два прыжка оказался с ним рядом, схватил тощего за шиворот и приставил к его горлу клинок. — Это гномсссы! Гномсссы! Ааа! Не убивай! Мы любим гномсссов! — завыло существо, заламывая тощие руки. — Горлум добрый! Он отдассст гномсссу сссапоги! Отличные сссапоги! Тощий заглядывал молящими глазами гному в лицо, смиренно повиснув в крепких руках, и на Фили накатило отвращение. Мельком глянув на голые ступни тощего, он кинул вопросительный взгляд на полурослика, но Бэггинс лишь недоуменно дёрнул плечами. — Сссапоги для гномссса! Мы всё отдадим, моя прелесссть гномья! Сссапоги отдадим! — вновь заголосил тощий, противно срываясь на визг. Недолго думая, гном огрел его рукоятью меча по голове, и тот разом обмяк и рухнул на камни. — Это вообще кто? — Фили неприязненно осмотрел распростертое тело, вытер руки о портки, а потом на всякий случай и рукоять меча. — Да я и сам толком не знаю, — полурослик потёр затылок. — Но он обещал показать, где выход. — И без него разберёмся, — буркнул Фили, убирая клинок. Бэггинс глянул на гнома с сомнением, но возражать не решился. — Бильбо! Как хорошо, что мы нашли тебя! — Феанора с чувством обняла полурослика, немало его смутив. Фили прочистил горло, неосознанно сжимая пояс: — Надо идти. Неизвестно сколько здесь может быть таких как этот, — он ткнул тощего мыском сапога и обеспокоенно огляделся. — Он так говорил, словно был не один. Стараясь не шуметь, они медленно двинулись вдоль озера. Волшебница тем временем в двух словах рассказала полурослику, как они отстали от остальных. Фили то и дело озирался. Ему было не спокойно. «Треплются, как в лавке. Махал знает, сколько тут ещё этих тощих паршивцев притаилось. А им хоть бы хны!». — Как мы теперь отряд догоним? — Бэггинс задумчиво потер пальцем лоб. — Они дождутся нас снаружи. Если в выработке или шахте кто-то отстаёт, гномы всегда его ждут, — объяснил Фили. — В крайнем случае, мы знаем куда идти. Догоним. — Но сперва надо суметь выбраться! — не унимался полурослик. — Гэндальф вёл нас на восток, и мы почти достигли выхода. Значит, тут недалеко, — рассудил Фили. — А откуда ты знаешь, где восток? — озадаченно переспросил Бэггинс. — Да ниоткуда! Просто знаю и всё! — буркнул гном, сердито дёрнув плечами. — Ты же знаешь, как репу с картохой растить! Его начинал раздражать бестолковый полурослик, и Фили поймал себя на мысли, что жалеет об их случайной встрече. Бэггинс как ни в чём не бывало уже мельтешил рядом с Феанорой, рассуждая о том, сколько времени они под землёй, и что не мешало бы перекусить. «Пузан!» — фыркнул про себя Фили и зашагал вдоль кромки воды, озираясь в поисках прохода или тоннеля.***
Потолка пещеры видно не было, но откуда-то сверху лился холодный призрачный свет, пронизывая тьму подземелья. Чёрная маслянистая вода слегка серебрилась, отбрасывая слабые блики на шероховатые стены пещеры, покрытые белесой плесенью и грибами. Кое-где встречались голубые и ярко-рыжие лишайники, расползающиеся по серым камням причудливыми узорами. «Здесь даже красиво», — пронеслось в голове у Феаноры. Под ногами что-то хрустнуло. Вздрогнув от неожиданности, она увидела белеющие в полумраке кости и поспешно отступила. — Похоже, этот тощий тут славно поживился, — передёрнул плечами Бильбо, аккуратно перешагивая останки. Гном уже ковырялся в костях и даже поднял одну из черепушек, пытаясь понять, все ли они принадлежат гоблинам. Берег был усеян останками, а у воды путники разглядели самодельную плоскодонку. Рядом в стене чернела вместительная ниша. — Это, верно, и есть его логово, — предположил Бильбо. В этом месте вода подходила совсем близко к каменной стене пещеры, и путникам пришлось приблизиться к нише почти вплотную. Ступая по костям, волшебница чувствовала, как по спине бегут холодные мурашки, а в жилах стынет кровь. Хотелось заткнуть уши и бежать со всех ног, чтобы не слышать отвратительного хруста. Заметив, что ей не по себе, Фили привычным жестом сжал руку девушки. Тоска постепенно разомкнула свои тягучие объятия, и мёртвые будто отпустили волшебницу. Каждый раз, когда гном был рядом, ей становилось легче. Фили разглядывал логово, а Феанора разглядывала Фили. «Он прыгнул за мной. Ему не всё равно». Внутри всё трепетало, будто мотылёк бил крылышками в груди, обжигаясь о пылающее сердце. Её никогда так никто не обнимал. Так бережно и ласково. Казалось, она до сих пор чувствует его тепло. Эльфы всегда вели себя сдержанно, по крайней мере по отношению к волшебнице. Оказавшись в объятиях гнома, Феанора будто растворилась в ощущении близости. Это было необычно и поразительно. Словно услышав, о чём она думает, гном обернулся и внимательно посмотрел девушке в глаза. «Не стоит так увлекаться», — одернула она себя и опустила взгляд. В нише валялась куча тряпья, то ли служившая постелью, то ли составлявшая все богатства тощего. Чего здесь только не было. Полуистлевшие куски кожаных поясов и перевязи для оружия, старый рваный кисет, ржавый кинжал и даже небольшой щит, обтянутый почерневшей кожей. Фили указал на окованные железом сапоги явно гномьей работы. — Так вот про что толковал этот уродец, — пробормотал гном. — Мои сородичи ему не по зубам. Видать, упёр у гоблинов. Хоббит всё ещё с любопытством разглядывал богатства тощего. Цепляясь за стену, Феанора стала пробираться по кромке воды вслед за гномом. Среди тряпья что-то тускло блеснуло, и, подавшись вперед, волшебница заметила круглый медальон на истлевшем кожаном шнурке. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько он древний. На потемневшей поверхности угадывались рунические символы. «Это не просто безделушка. На эльфийский не походит. На гномий тоже. Да и вряд ли людской. Неужели один из амулетов гоблинских шаманов?!» Феанора знала об их магии из эльфийских книг, составленных ещё во Вторую эпоху. Эта магия была тёмной, самобытной, но по мощи не уступала светлой Силе эльдар и майар. Однако Гэндальф говорил, что гоблины одичали и давно утратили свои знания. Брать такую вещь себе было рискованно. «Если амулет до сих пор хранит в себе остатки Силы, последствия могут быть непредсказуемыми. Но такая редкая и древняя вещь! Про гоблинских шаманов столь мало известно, что такая находка может оказаться поистине бесценной для изучения и понимания их магии! А если ещё удастся отыскать про него что-нибудь в старых пергаментах…» Несколько мгновений волшебница боролась с искушением, но любопытство взяло верх над осторожностью. Она подняла медальон, и шнурок прахом рассыпался в её пальцах. Ладонь чуть заметно защипало, а перед глазами на мгновенье разверзлась серая бездна, будто затягивающая её внутрь себя. Феанора поспешно сунула медальон в поясной карман. «При встрече сразу отдам Гэндальфу». Фили уже нетерпеливо переминался около узкого хода в стене, оглядываясь по сторонам. — Идём отсюда, надо догнать отряд, — сердито поторопил он хоббита и девушку, и они двинулись прочь от логова. Найденный гномом коридор вёл наверх, и путники устремились по нему. Хоббит болтал без умолку, вышагивая рядом с Феанорой с таким видом, будто они прогуливались по солнечной аллее Ривенделла: — Какая на вас странная одежда, госпожа Феанора. Гоблинская, что ли? — Нет, Бильбо. Это Фили меня выручил, свои вещи я потеряла, — девушка засмеялась, смущенно пытаясь отряхнуть от грязи и паутины оборванный подол рубахи. — О! Простите, не признал, — кашлянул в кулачок Бэггинс и кинул опасливый взгляд на гнома. Разгладив запачканную рубаху, волшебница заправила её за пояс. — Вы, верно, замерзли, так у меня тут меховая тужурка припасена, — засуетился хоббит и начал рыться в своем рюкзаке. — Вот, госпожа, примерьте. Вы худенькая, вам должно быть впору… Так намного лучше, чудно выглядит на вас! — Благодарю! — улыбнулась Феанора, оглядывая обновку. Бэггинс только что не приплясывал от удовольствия. Возведя очи горе, Фили глухо зарычал и двинулся вперед по проходу. Он безошибочно угадывал направление, и через четверть часа они увидели впереди слабые отблески света. Повернув в очередной коридор, все трое зажмурились: в глаза им ударили лучи заходящего солнца. — Закат-то какой алый! Красотища! — выбравшись наружу, хоббит вздохнул полной грудью. Однако лицо Фили было по-прежнему напряжено. Он всматривался в поросший лесом склон: — Это не закат, Бильбо. Это пожар!