***
Фили, перескакивая через ступени, взбежал по лестнице на второй этаж башни и замер на краю площадки. Кили, бледный как полотно лежал, у стены. Глаза его были закрыты, дышал он отрывисто и сжимал рукой правое плечо. Куртка его уже пропиталась кровью. Рядом живая и невредимая сидела на полу Феанора, уговаривая младшего дать ей осмотреть рану. - Ничего... Я не боюсь... Не боюсь Тьмы... Пусть забирает меня... если так суждено... - слабым срывающимся голосом простонал младший. - Только... позови Фили... Фили... Фили на слабеющих ногах шагнул к младшему и упал рядом с ним на колени: - Братишка, я здесь! Здесь... Всё будет хорошо... Ну что ты... - к горлу подкатил ком, видеть его таким было невыносимо. Кили с трудом приоткрыл глаза и попытался улыбнуться: - Ты тут... Хорошо... Я так боялся умереть без тебя. - Я послала за Оином, но он твердит только о тебе... Меня не подпускает... - зашептала Феанора, наклоняясь к уху Фили, и в её голосе вдруг послышались слёзы. - Это из-за меня, Фили! Из-за меня! Он оттолкнул меня, и стрела... - Молчи! - тихо прервал её Фили и сжал руку Кили: - Братишка, послушай... Я здесь. Всё будет хорошо. Ты поправишься... Сейчас Оин тебя осмотрит и... За спиной послышалось кряхтение, и на площадку влез запыхавшийся Оин, волоча за собой лекарскую сумку. Сам он был встрёпан, на щеке черным пятном засохла орочья кровь. - Знаю, знаю. Бегу... Ты уже смотрела? Вытащим? - Старый гном вопросительно взглянул на Феанору, но та лишь растерянно развела руками. – Не дался? Ох уж эти мальчишки... Ну ничего, ничего. Сейчас подлечим мальца. Фили, посторонись-ка чуток. Дай глянуть. Крючковатыми пальцами Оин ощупал плечо молодого гнома, потом осторожно полез рукой под его куртку. Кили дёрнулся и застонал от боли. - Так-с... А где стрела-то? Прошла навылет? Дыра на куртке вроде есть... - ворча себе под нос, старый гном принялся аккуратно высвобождать руку Кили из одежды. - Уже лучше... Он разрезал рубаху и поспешно прижал к коже гнома чистую тряпицу, щедро смоченную чем-то резко пахнущим. Кили дёрнулся и завопил. Фили, сам от себя не ожидая, вцепился пальцами в ладонь Феаноры и отвернулся, не в силах смотреть на муки брата. - Хе... - послышался озадаченный голос лекаря. Пару секунд он шуршал своими тряпицами и звенел склянками, а потом глубокомысленно изрёк: - Ну, собственно, вот... По всему выходит, малец наш скорее жив, чем мёртв. Все четверо, включая Кили, уставились на раненное плечо. Оин вытер кровавые разводы, и теперь на бледной коже красовалась не большая, но глубокая... царапина! - Кость не задета, мышцы и сухожилия тоже. Всё на месте. Полагаю, стрела прошла по касательной, - заключил старый гном. - Так я это... Не умираю, что ли? - растерянно протянул Кили, переводя взгляд с Фили на Оина. - Хе! Меня ещё переживёшь, если посмышлёнее будешь... Да поменьше станешь озорничать. Фили радостно сжал руку брата. Феанора не сдержала слёз облегчения. - Так-с... - потёр морщинистые руки Оин и просиял. - Ну а теперь... будем шить! Кили обеспокоенно заёрзал. Стонать он перестал, а бледность на глазах покидала его лицо. Лекарь тем временем перегнулся через остатки стены и окликнул Бильбо, который топтался неподалёку, потерянно озираясь по сторонам: – Друг хоббит, будь добр – раздобудь нам водички. Нужно будет рану промыть. Несколько секунд мастер Бэггинс моргал, тупо уставившись на лекаря. Потом подобрался, поспешно закивал и кинулся за флягой. - Фили, поможешь! Подержишь его, чтобы не дёрнулся. - Может, я помогу? - предложила волшебница, утирая мокрые щёки. - Ууу... Не. Ты иди, дочка, иди... - покачал головой Оин. - Иди травки пособирай или ребяткам нашим подмоги перевязаться. А то... развела тут сырость, лягушки того и гляди прискочут со всего леса... Не хорошо. Зардевшись, Феанора поспешно скользнула к лестнице. Довольный Оин уже раскатывал по полу свою знаменитую тряпицу с кармашками, в которые были любовно разложены его хирургические инструменты. При виде игл, клещей и ножей у Фили потемнело в глазах. Он поспешно сел около брата, чувствуя, как ноги предательски подгибаются, а откуда-то из желудка ледяной волной поднимается паника. Хотелось бросить всё и драпать отсюда куда подальше. Гном с самого детства готов был лезть в любую драку, лазать в одиночку по заброшенным шахтам или даже воровать у любимого дяди из его любимого комода его любимое имбирное печенье, рискуя быть застигнутым и выпоротым на месте. Но вот лекарей Фили боялся дико! - Так-с... Ну, держи его, что ли, - бросил лекарь гному, сверкая кривой иглой, и обернулся к Кили. - Не бойся, малец, сейчас мы тебя враз заштопаем. - Да ладно, чего я, иголок ваших не видал, что ли... Мне бы ещё парочку склянок хлебануть с этой вашей волшебной жижей, ну, чтобы не так больно... и всё такое, - оживился Кили, красноречиво указывая взглядом на сумку Оина. - А? - разом оглох Оин. - Не, поганок не держу. Пиявок могу поставить... Глубоко вздохнув, Фили сжал зубы и ухватил младшего за руку, стараясь, чтобы его пальцы не особо вздрагивали.***
Спустившись по лестнице Феанора остановилась, стыдливо вытирая лицо и покрасневшие глаза. «Ещё не хватало, чтобы остальные увидели... Тоже мне - целительница…» Будто из ниоткуда за её спиной появился Рандир. Он подошёл так тихо, что она даже вздрогнула, услышав над ухом его негромкий голос: - Мне необходимо поговорить с вами, госпожа. Это важно и не займет много времени, - лицо его было спокойно, но в голосе чувствовалось напряжение. Они отошли в сторону, и Рандир заговорил на синдарине: - То, что я скажу, не должно коснуться чужих ушей, Леди Феанора. Постараюсь быть кратким, - он понизил голос. – Несколько недель назад, у отрогов Мглистых гор, я наткнулся на крупный отряд орков, и мне удалось за ними проследить. Отряд скорым маршем дошел до Дол Гулдура и там укрылся. Я решил понаблюдать за древней крепостью, и выяснилось, что к ней стекаются разрозненные отряды орков. Судя по всему, на развалинах лежат чары сокрытия, однако не всё им удалось утаить. Так вот - орков там тысячи! Я не знаю, под чьи знамена собирается эта армия, но то, что грядёт грандиозная битва, сомнений нет. Спустя несколько дней из Дол Гулдура выдвинулся отряд разведчиков, и я последовал за ними. Они прошли по самой опушке Лихолесья вплоть до этого самого места, помечая ориентиры и нанося их на карту, а тут попали в засаду эльфийского дозора. Эльфы не стали разбираться – перебили весь отряд до последнего орка, но и мне не удалось уйти незамеченным. Меня оглушили и взяли в плен. - Ты говорил об этом с Владыкой Трандуилом? – взволнованно спросила волшебница, заранее зная ответ. - Разумеется. Но Лесной король подозрителен и недоверчив, а я попался вместе с отрядом орков, и эльфы отнеслись ко мне крайне настороженно. Я рассказал про Дол Гулдур и просил отправить весточку в Ривенделл. Но, похоже, Владыке нет дела до того, что творится за воротами его чертогов, и просьба моя вряд ли была услышана. Возможно, он мне не поверил, или просто не захотел этого сделать. В любом случае, оказавшись за решеткой, я потерял непростительно много времени. - Почему ты рассказываешь всё это мне? - Я хотел просить вас о помощи, - на мгновение он замолчал, подбирая слова. - Я слышал, что волшебники могут связываться друг с другом на расстоянии. Моё путешествие в Ривенделл займет не один день, а вы могли бы сообщить обо всём Лорду Элронду в считанные минуты. Поверьте, Леди Феанора, я не решился бы просить вас о такой услуге. Но то, что я рассказал вам, должно быть известно в Ривенделле, и как можно скорее. - Я не смогу связаться с Лордом Элрондом, это вне моих возможностей, но постараюсь предупредить Ривенделл и Лориэн, - кивнула Феанора. – Однако мне тоже понадобится некоторое время. - О большем я не вправе просить. Благодарю вас, госпожа, - Рандир поклонился и накинул темно-зелёный плащ, собираясь уходить. - Постой, но откуда ты узнал про ход к этой башне? - После стычки с орками в дозоре были раненые. Эльфы воспользовались этим ходом, чтобы вернуться в свои чертоги. Я быстро пришёл в себя после удара и успел заметить, каким путём меня тащили. Местоположение оружейной узнал, когда меня вели из тюрьмы на допрос к Владыке, - закончил Рандир, нетерпеливо переступив с ноги на ногу. Он запахнул плащ, закрепив его на груди узорной фибулой, и накинул капюшон. - Я постараюсь добраться до Ривенделла как можно скорее. Надеюсь, вам удастся передать то, о чём я рассказал. Да пребудет с вами Элберет, Леди Феанора. Волшебница вдруг явственно вспомнила этот взгляд внимательных серых глаз из-под надвинутого капюшона: «Он так же беззвучно появился на пороге покоев Лорда Элронда, когда я вернулась от Радагаста! Только он был тогда ещё совсем подростком! И эта фибула – серебряная восьмиконечная звезда…» Девушка подняла глаза на следопыта: - Ты ведь воспитанник Лорда Элронда! Твое имя Эстель!* – прошептала она. - Мне лестно, что вы меня вспомнили, Леди Феанора, - сдержано произнёс Рандир, накинул заплечный мешок и кивнул девушке. – Прощайте, моя госпожа. И да будут ваши тропы зелены. Ещё через минуту следопыт скрылся за кустами.***
Отдышавшись, Бильбо пристроился на камне у стены и теперь растерянно взирал на свои руки. Они тоже были перепачканы кровью. Только чёрной, орочьей, ровно как одежда хоббита и его клинок. «Я сражался и убивал орков», - крутилось у него в голове, но сама эта мысль казалось Бильбо дикой. В висках гулко бухало, мешая соображать, а руки до сих пор подрагивали от возбуждения. Осознание произошедшего пришло не сразу, и теперь Бильбо чувствовал, будто из него выпустили воздух. Он торопливо вытер пальцы о жилет и закрыл глаза дрожащими ладонями. В голове всё перемешалось. «Гэндальф был прав. Мой мир уже никогда не станет прежним, и я тоже не стану». Всё тело ныло, а ободранное колено неприятно саднило. Зато теперь он чувствовал себя частью отряда. Он сражался вместе с гномами и волшебницей, дрался в полную силу, яростно и ожесточённо, не прячась и не надевая кольцо. Бильбо неосознанно нащупал в кармане золотой ободок и крепко сжал – от сердца сразу отлегло. «На месте… Моя прелесть на месте. Странную страсть возбуждает в душе эта вещица – страсть обладания. Но разве можно противиться, когда оно столь великолепно...» - Ну, как мы их, а? – шагающий мимо Бофур хлопнул хоббита по плечу так, что тот еле усидел на камне. – Уложили, будто козлят на бойне! И волшебница как бахнет! С таким магом в отряде я бы даже на дракона пошёл! А за Кили не переживай: Оин лекарь что надо – он его враз на ноги поставит, вот увидишь. Бильбо натянуто улыбнулся и огляделся вокруг. Гномы торопливо чистили и прятали в ножны оружие, время от времени поглядывая в сторону башни. Ранение не было для них чем-то из ряда вон. Однако, несмотря на заверения Бофура, хоббит уловил в отряде некоторое беспокойство и напряжение. Торин, скрестив руки на груди, смотрел в сторону озера, и Бильбо проследил его взгляд - им навстречу, закинув на плечо большой лук, шагал лодочник. Зрелый, но ещё не старый мужчина, с тёмными волнистыми волосами и худым лицом, лишь на первый взгляд казался непримечательным. Даже потрепанная одежда простолюдина не могла скрыть его уверенных, отточенных движений. Хоббит сразу же обратил внимание на его взгляд - ясный и прямой, выдающий человека вдумчивого и знающего, чего он хочет. - Приветствую и благодарю за то, что ваш отряд так вовремя вступил в схватку, иначе мне пришлось бы туго, - произнёс человек низким густым голосом. Последовал легкий поклон, и он представился: – Бард из Озерного города, к вашим услугам. Позвольте узнать, с кем мне выпала честь вместе сражаться? - Приветствуем тебя, Бард из Озёрного города! Балин, сын Фундина, к твоим услугам. Мы торговцы из Синих гор, идём в Железные холмы повидать родню, - торопливо заговорил Балин, церемонно раскланиваясь. - Для торговцев вы слишком хорошо сражаетесь, - усмехнулся лучник, оглядывая валяющихся на песке тварей. - Орков, кажется, было не меньше двух десятков? - Да, земли-то, похоже, неспокойные. А что привело тебя сюда в одиночку? - умело перевёл разговор Балин. Лицо его прямо-таки светилось добродушием: он приветливо улыбался, оглаживая белоснежную бороду. - Я приплыл забрать пустые винные бочки, которые эльфы сплавляют сюда по Быстротечной. Озерный город только и живет, что торговлей с Лесным королевством. И пока нам везёт - Владыка Трандуил и его подданные большие… ценители хороших вин, а намедни ещё празднество у них какое-то намечалось, так что купили нынче много. На мгновение хоббиту показалось, что лодочник вот-вот начнёт узнавать о ценах на репу в Пригорье и Хоббитании. Однако он тут же заметил, каким внимательным взглядом Бард ощупывает гномов, продолжая болтать о вине. – Уж не довелось ли и вам быть гостями на том пиру, раз вы идете из Лесных чертогов? - Бард упёрся испытующим взглядом в Торина, и гному пришлось ответить: - Несомненно. О щедрости и гостеприимстве Владыки Трандуила можно слагать легенды. Попотчевали нас на славу, - спокойно кивнул Дубощит, и Двалин крякнул в знак поддержки у него за спиной. - Странно, что орки осмелились подойти так близко к владениям эльфов, - до Лесных чертогов рукой подать. Да ещё стоянку тут устроили, костёр жгли – не иначе как поджидали кого-то. - Бард внимательно осмотрелся по сторонам и вновь уставился на Торина. Промолчав, король выразительно взглянул на Балина, и старый гном заторопился: - Прости, любезнейший, но нам пора двигаться в путь. Мы и так тут порядком задержались, а дорога впереди не близкая. - Если вы идёте в Железные холмы, я с удовольствием доставлю вас на восточный берег, - всё так же внимательно глядя на Торина, предложил Бард. – Оттуда к холмам ведёт торная тропа, да и озеро обходить не придётся - так вы доберётесь куда как быстрее. – Спасибо, но по северному берегу всего два дня пути, да и вид на ваш город оттуда открывается чудесный, - не сдавался Балин. - Похоже, вы не слишком торопитесь к родне, раз отвергаете такое выгодное предложение, досточтимые торговцы из Синих гор, - усмехнулся лучник и чуть настороженно продолжил. – С северного берега можно полюбоваться лишь на Одинокую гору, мёртвую землю Пустоши Смауга да выгоревший дотла древний город Дейл. Поверьте, зрелище не из приятных. Хотелось бы думать, что вы не собираетесь подходить к этой горе слишком близко. Смауг всё ещё внутри, и разбудивший его ненароком навлечёт большую беду на всех нас. Жители Дейла и Озёрного города и так уже перенесли достаточно страданий от этого дракона. Не советую я вам идти тем путём, а то как бы какой беды не вышло. На лодке-то куда как сподручнее на восток плыть. Ну а раз мы сражались с общим врагом, то и денег с вас брать не стану. - Мы справимся сами, нам не нужна помощь, - резковато ответил Торин, которому надоел этот обмен любезностями. Глаза Барда на мгновенье вспыхнули, и лицо его мигом растеряло всю доброжелательность. - Прости, досточтимый Бард, но нам и правда пора, - примирительно заговорил Балин, косясь на короля. – Не хочется утруждать тебя. Да и как бы ты за беседою с нами не прозевал свои бочки. Думаю, праздновавшие всю ночь эльфы обязательно вспомнят про них в столь ранний час и непременно займутся сплавом. Балин добродушно улыбнулся помрачневшему лодочнику и вновь церемонно раскланялся: - Это была хорошая встреча и хороший бой. Да не иссякнет вино в твоих бочках и звонкая монета в твоём кошельке! Прощай. Хоббиту показалось, будто Бард хотел возразить, но подоспевший со стороны башни Фили полностью завладел его вниманием: - Позволь поблагодарить тебя за то, что спас жизнь моему брату. Навряд ли орочий капитан промахнулся бы дважды! - поклонился гном, и лицо Барда немного расслабилось. – Фили, сын Олофа, к твоим услугам. - Спасибо, Фили, сын Олофа, - хмуро ответил лучник и добавил, глядя на торопливо собирающихся гномов: - Будем надеяться, что ваши услуги мне не понадобятся. С этими словами он развернулся и быстро зашагал к лодке. Спустя несколько минут отряд был готов выступать. Дубощит подхватил с земли заплечный мешок, глядя, как лодка Барда отчаливает от берега и скрывается в тумане: - Нужно уходить. Солнце встает, наше исчезновение уже могли обнаружить. Если пойдём строго на север, через два дня доберёмся до горы. Это самый короткий путь. Будем держаться берега, левее начинаются низины и болота. Там почти нет растительности и сложно будет укрыться от погони. – Торин поискал глазами племянника, и на лице его отразилась тревога. – Как Кили? Оин сумел ему помочь? Он сможет идти? Отряд должен двигаться быстро, иначе погони не миновать. - Не беспокойся, Узбад. Мы поможем ему, если понадобится, - быстро ответил Фили, и остальные гномы поспешно закивали.***
Стараясь не обращать внимание на слабость, Кили поднялся. Рука его теперь была притянута к телу плотной повязкой, куртку он накинул на плечи. Фили навьючил на себя его вещи и оружие, подставил плечо, и они двинулись в путь. Шли настолько быстро, насколько могли. Торин то и дело бросал на раненного племянника обеспокоенные взгляды, но темп не сбавлял, и уже к вечеру отряд достиг конца Долгого озера. Гномы молча столпились на краю пологого холма и замерли, с благоговением взирая на окрестности. Перед ними расстилалась безжизненная равнина, а за ней величественно высилась Одинокая гора. В лучах заходящего солнца венчавшая её снежная шапка казалась огненной короной. Тишина и безмолвие разлились вокруг, и сложно было представить, какие страшные тайны хранит в себе это место. И всё же гномы смотрели вперёд и видели свою мечту. Умиротворение и надежда светились в их глазах, и на миг Феаноре показалось, что все опасности в прошлом, а дальше их ждут лишь радость и победа. Равнина осталась позади, постепенно превратившись в пологие холмы, поросшие молодыми деревцами и густыми зарослями ольшаника. Над далеким лесом догорели последние лучи вечерней зари, и окрестности погрузились в сиреневый сумрак. Одинокая гора, вмиг растеряв чарующую притягательность, надвинулась на отряд тёмной неприветливой глыбой. Оглядев почерневшую выжженную пустыню, ожидавшую отряд впереди, гномы решили остановиться на ночлег в жиденькой рощице недалеко от берега. Кили без сил рухнул на землю. На лбу его выступили капельки пота, глаза ввалились, губы растрескались и покрылись корками. С тревогой взглянув на брата, Фили поискал глазами Оина и махнул ему рукой. Старый лекарь внимательно осмотрел раненого, и его кустистые брови обеспокоенно сошлись к переносице. Кряхтя и беспрерывно бормоча что-то себе в бороду, гном долго ходил взад-вперёд, но так ничего и не придумал. Похоже, он не понимал, отчего Кили с каждым часом становится только хуже, ведь рана была пустяковая, и они обработали её по всем правилам. Помяв загрубевшими пальцами седую всклокоченную бороду и порывшись в сумке, он наказал Феаноре поить Кили отваром Девичьей травы и отпросился на пару часов поспать. Стемнело быстро. На небосклон вылезла огромная рыжая луна, затмевая бледные завистливо мигающие звёзды. У берега сухо и шепеляво, будто древний старец, шелестел тростник, а с воды расползался густой белёсый туман, медленно стекая в низины между холмами. Время от времени ночной воздух разрезал тревожный вскрик птицы. Откуда-то издалека холодный ветер принёс уже знакомый заунывный вой – нечеловеческую тоску, излитую луне и ночному небу. Безнадежно-тоскливую, бессильно-злобную. Уставшие гномы завалились спать вокруг догорающего костра, а Дори и Нори уселись на пригорке и раскурили трубки. Они были первыми в дозоре, хотя в таком тумане мало что можно было разглядеть: даже ближайшие деревца таяли в белёсой мгле, будто в молоке. Фили соорудил для брата лежанку из веток поодаль от костра. Сняв с огня котелок с отваром, волшебница наполнила кружку и отправилась к ним. Рядом с лежанкой был воткнут чадящий факел, и в его переменчивом свете ей показалось, будто лицо Кили как-то разом осунулось. В нём проступила мальчишеская угловатость, карие глаза теперь казались чересчур большими и лихорадочно блестели. Присев рядом, волшебница протянула ему отвар. Гном кое-как приподнялся и сделал пару глотков, кривясь от горечи, обжигающей горло. С трудом допив лечебный настой, Кили откинулся на ветки и прикрыл воспаленные глаза. Фили сидел рядом, облокотившись о ствол дерева, и устало глядел на брата. За весь день он так и не отошёл от него ни на минуту. - Ему должно стать лучше. Вот увидишь, к утру он поправится, - чуть слышно прошептала Феанора, подходя к Фили и нервно сжимая в руках деревянную кружку. Несколько мгновений гном молча смотрел перед собой. Потом обхватил девушку обеими руками за ноги, притянул к себе и уткнулся лицом в её колени. Затаив дыхание, она слушала, как размеренно он дышит. Сейчас ей хотелось лишь одного - чтобы этот момент никогда не кончался. Наконец Фили отстранился: - Тебе надо поспать, - он вновь уставился в пустоту. Уходить не хотелось, но спорить с ним было бесполезно. Укрывшись плащом, Феанора улеглась неподалёку, а гном так и остался сидеть возле брата.***
В ночной тишине еле слышно перешептывались молодые деревца, даря слабое ощущения хоть какого-то укрытия. Звуки таяли в ночной мгле, и, услышав хриплый голос брата, Фили подался вперёд: - Мне кажется, я начинаю понимать, каково тебе, - прошептал младший, приоткрыв глаза. – Та эльфийка в темнице. Тауриэль… помнишь? - Кили, у тебя жар, что ли? – Гном на всякий случай потрогал ладонью его перепачканный лоб – он был горячим и мокрым. - Знаешь, я никогда раньше таких не встречал. Ну… чтобы вот такая… - Кили пошевелился, пытаясь подобрать слова и мгновенно скривился от боли. – Она… необыкновенная… будто светится изнутри. Ты заметил? Фили подпер кулаком подбородок и, не моргая, смотрел на брата, сокрушенно качая головой: этот болезненный блеск в глазах младшего ему совсем не нравился. «Ушам не верю! Только не он! У Кили должна быть совсем иная судьба, ему просто не встретилась ещё достойная гномка, которую он полюбит, - успокаивал себя Фили. – Махал! Да сжалься же ты над сынами рода Дьюрина! Пусть это будет лишь бред в лихорадке». - Она гуляет под светом звёзд где-то далеко… холодная и недоступная, как сама вечность. Я никогда таких не встречал… и вряд ли когда-нибудь встречу, - сбивчиво шептал Кили потрескавшимися губами, проваливаясь в тревожный сон.***
Волшебнице показалось, что она успела лишь на минуту задремать, когда невнятный шум разбудил её. С трудом разлепив глаза, она увидела испуганного Фили - он склонился над братом, который метался на лежанке и громко стонал. Сон как рукой сняло и, вскочив, Феанора подбежала к раненому. Лицо Кили было совершенно серым, лоб покрылся испариной, волосы намокли. Его била крупная дрожь, а по телу то и дело пробегала судорога. Дотронувшись до лба, девушка поняла, что он пылает. - Рана несерьезная, а ему совсем плохо! - взволнованно выпалил Фили, не понимая, что происходит. - Такого не должно быть. Нужно осмотреть плечо! - девушка быстро размотала промокшие бинты, и с её губ сорвался изумлённый вздох. Рана выглядела плохо. Её края неестественно почернели и опухли, а вокруг по коже расползалась тёмная паутина вздувшихся сосудов. Феанора почувствовала, как от тела гнома поднимается ледяная сумрачная волна, от которой у неё немеют ладони, и лишь теперь в её голове мелькнула страшная догадка. Она поспешно зажала рану окровавленной тряпицей и приподняла пальцами покрасневшее веко гнома – его глаз полностью заволокла Тьма, слившись с расширенными зрачками; взгляд остекленел. Волшебница отдёрнула руку: «Все признаки налицо! Всё как в книгах. Теперь ясно, почему рана не заживает». - Фили! – в ужасе прошептала она. – Стрела была отравлена! Это яд Прядильщиц Тьмы - потомков Унголианты, от него нет противоядия и травы не помогают… лишь Ацелос и целительная Сила Элберет. Я чувствую, как его забирает Тьма! - Он меня слышит? - гном растерянно смотрел на брата, не в силах до конца осознать случившееся. - Не думаю... Он сейчас далеко. Мгновенье спустя Фили развернулся к Феаноре и вцепился руками в её плечи: - Прошу! Помоги ему - ты же можешь! – задыхаясь шептал он, с надеждой заглядывая Феаноре в глаза. - Я не просил. Знаю, какую боль может причинять тебе колдовство. Но теперь… он ведь умрёт, если ты ему не поможешь, да? Молю тебя! В его взгляде сквозили такое отчаянье и мука, что волшебница, не выдержав, отвернулась. - Если бы я могла! - с трудом прошептала она непослушными губами. – Целительная Сила на время покидает меня, когда я использую боевую магию… Я ничего не могу сейчас сделать, Фили. Мне нужно время! - Но ведь потом будет поздно… - гном несколько мгновений смотрел ей в глаза. Затем взгляд его устремился вдаль, сквозь волшебницу, будто он пытался что-то припомнить. – Кого ты выберешь – нас или её… - сдавленно повторил он слова брата. Отпустив девушку, Фили поднялся и, не разбирая дороги, пошёл прочь. Она хотела его остановить, но, задыхаясь от собственного бессилия, не смогла произнести ни звука. Его брат умирает, а она может лишь ждать, когда Элберет вновь дарует ей Силу. Судорожно сжимая руками плечи, волшебница обернулась к раненому. Кили лежал на спине, уставившись на неё чёрными невидящими глазами, тело его расслабилось и лишь еле заметно вздрагивало, медленно коченея. «У меня нет этого времени! Нет! – невыносимая мысль плененной птицей билась в голове. - Тьма заберёт его вместо меня, и я ничего не смогу сделать!» Отчаянье сдавило горло, не давая вздохнуть, глаза защипало, и она закрыла лицо руками, снова и снова взывая к Элберет.***
За деревьями у потухшего костра спали гномы. Фили видно не было. На вершине холма сквозь пелену тумана едва различимо чернели спины дозорных, выделяясь на фоне громадного диска рыжей луны. Сомнения разрывали на части. Это было так дико - помогать тем, на кого охотишься. И всё же смотреть на умирающего гнома оказалось совершенно невыносимо. Конечно, совесть ещё долго будет упрекать отступлением от воинских клятв, убеждая в предательстве собственного короля. Но она не простит себе, если хотя бы не попробует. Поколебавшись ещё мгновение, эльфийка бесшумно выскользнула из кустов и шагнула в круг света. Стоявшая около гнома волшебница моментально обернулась, уставившись на неё покрасневшими глазами: - Тауриэль? – изумлённо выговорила она, с трудом вспомнив лишь однажды услышанное имя. Не говоря ни слова, рыжая воительница скользнула к лежанке раненого. Гном всё так же лежал без движения, уставившись в пустоту невидящими глазами. Она приподняла окровавленные бинты и поморщилась: рана действительно выглядела ужасно. «Похоже, девица права – гнома ранили отравленной стрелой. Но с паучьим ядом Прядильщиц Тьмы справиться не просто. Навряд ли получится ему помочь». Как и все эльфийки, Тауриэль могла исцелять. Ей нередко приходилось пускать это умение в ход, помогая воинам своего отряда после стычек с пауками или орками. Однако силы воительницы были слишком скромны, чтобы так просто совладать с ядом тварей, рождённых Изначальной Тьмой. - Ты сможешь ему помочь? – с надеждой прошептала волшебница дрожащими губами. - Кто он тебе? – холодно спросила Тауриэль, окинув девушку настороженным взглядом. - Он брат того, которого я люблю больше жизни, - не задумываясь, ответила волшебница, и на лице эльфийки отразилось изумление. По щекам Феаноры текли слёзы, оставляя на запылённом лице светлые дорожки. В глазах отражались блики пылающего факела и неизмеримое желание любить и быть любимой, преодолевая все преграды, защищая свою любовь до последнего хрипа. Несколько мгновений девушки смотрели друг другу в глаза, и Тауриэль позавидовала волшебнице. - Тебе повезло. У тебя есть за что бороться - а это очень много, - вымолвила эльфийка и отвернулась. - Мне понадобится Ацелос. Торопливо порывшись в сумке, волшебница протянула ей свёрток с листьями. - А теперь уходи, - приказала Тауриэль. – И позаботься, чтобы мне не помешали. Как только шаги волшебницы стихли, она опустилась на колени рядом с гномом. Губы его посинели, но она отчётливо слышала, как медленно и гулко бьётся его сердце. Смочив листья Ацелоса водой из фляги, эльфийка растёрла их в ладонях и приложила к ране. Потом закрыла глаза и зашептала заклятие. Сперва ей было сложно сосредоточиться. Деревья вокруг поскрипывали, ночной воздух холодил лицо. Раз за разом повторяя одни и те же слова Тауриэль всё глубже погружалась в тёмную пустоту. Что-то бесформенно-грозное медленно наползало не неё, холодя ладони. По спине пробежала дрожь, и на долю секунды она поддалась натиску безотчетного ужаса. Показалось, что эта злая, мёртвая сила сейчас раздавит её, выжимая жизнь будто кровь, по капле. Звуки исчезли, она потеряла счёт времени, и вдруг перед глазами возник размытый силуэт гнома. Эльфийка потянулась вперёд и вскинула руку, но её пальцы поймали пустоту. - Я всё равно не отпущу тебя, слышишь? - зло прошептала она сквозь стиснутые зубы и вновь потянулась за гномом. Она напрягла волю, приказывая невидимому врагу отступить, и что-то неуловимо изменилось. Безнадежная тоска потихоньку отпускала её, и девушка почувствовала, как трепещет в бессильной злобе окружающий сумрак. Гном был где-то рядом. Ещё миг - и его лицо мелькнуло справа. Она обернулась, но ничего не увидела. Теперь слева. И вновь пустота. Он появлялся и снова исчезал, и девушке никак не удавалось угнаться за ним. Ей показалось, будто она стоит в центре водоворота, а стихия кружит гнома вокруг неё. - Держись! – прокричала она, протягивая ему ладонь. Они тянули друг к другу руки, но сумеречный водоворот, неистово закручиваясь, тащил их в разные стороны. Поймав наконец ладонь гнома, эльфийка что было сил стала тянуть его на себя. Кили цеплялся за её руку, но его ослабшие пальцы скользили, и беснующийся сумрак вновь утягивал его в свои объятия. - Держись! Ты должен бороться! – Тауриэль кричала, срывая горло, но её слова словно тонули в серой мгле. - Ты должен жить! Ты слишком многим дорог! Я смогу тебя вытащить, смогу спасти! - А кто же спасёт тебя, Тауриэль? - прозвучало в ушах, и мир вокруг полетел вверх тормашками. Вмиг всё исчезло. Эльфийка почувствовала, что падает в пустоту, и кто-то дернул её верх, останавливая падение так, что руку пронзила боль. Перед ней вновь возникло лицо Кили, а в ушах по-прежнему отражался далёкий голос: - Тауриэль… Тауриэль… Кили схватил её рукой за плечо и легонько встряхнул. Эльфийка по-прежнему не могла отвести от него взгляд, но лицо гнома вдруг стало пепельно-серым, а под глазами пролегли тени. Тёмные волосы падали на его обнажённые плечи, и на одном из них девушка заметила свежий рубец. – Тауриэль… Ответь же мне! Тебе плохо? - Да, мне плохо, - растерянно повторила она. Голову будто пронзали раскалёнными иглами, ввинчивая их одну за другой в виски и затылок. Перед глазами расплывались тёмные пятна, а скрип деревьев под ночным ветром отдавался в ушах нестерпимой болью. Она огляделась и лишь сейчас поняла, что сидит на коленях рядом с Кили и изо всех сил сжимает его руку. Воспалённые глаза гнома лихорадочно блестели: - Я испугался за тебя. Когда я очнулся, ты лежала без сознания у меня на груди. Откуда ты здесь? Что случилось? Тауриэль смотрела на него застывшим взглядом. «Сколько времени прошло? – в голове царила пустота, сквозь которую долетела единственная мысль. - Леголас отправился вперёд, проверить, нет ли засады, поджидающей гномов… он должен вот-вот вернуться!» Эльфийка высвободилась из рук Кили и осторожно встала - её пошатывало, но ноги держали. - Тауриэль, подожди! – гном попытался подняться следом. На мгновенье задержав растерянный взгляд на его лице, девушка торопливо скользнула за кусты. - Я всё равно не отпущу тебя, слышишь? – донёсся до её слуха шепот гнома.