***
Феанора не знала, сколько времени прошло. Наконец, утерев рукавом слёзы, она с трудом поднялась и отряхнула запачканную одежду. Выровняв дыхание и закрыв глаза, волшебница мысленно потянулась сквозь время и пространство. Сейчас она видела лишь светящуюся нить, с немыслимой скоростью летящую в темноту. «Я должна попытаться! Хотя бы попытаться!» Леди Галадриэль ответила почти сразу, и перед Феанорой лёгкой дымкой возникло её лицо. Видение крепло и становилось ярче. - Здравствуй, дитя моё, - Светлая Владычица улыбнулась, и девушка вежливо ответила на приветствие. – Что-то случилось? - Случилось, - Феанора запнулась, но вскоре продолжила: - Мне стало известно, что в Дол Гулдуре собирается армия орков. В последнее время туда стекаются многочисленные отряды, кому они служат – неизвестно, но орки шарят по окрестностям и составляют карты, не боясь приближаться даже к чертогам Лесного короля. Лицо Владычицы Лориэна омрачилось: - Значит, они собираются в Дол Гулдуре, - задумчиво произнесла она. - Ну что же. Вполне ожидаемо. Не исключено, что именно эта армия явится под стены Эребора, хотя пока Враг не вступил в полную силу. - Но орков там тысячи! Как же… - Гномы? – закончила за неё эльфийка, и девушка кивнула. – Их единственная надежда – объединиться с людьми и лесными эльфами. Лишь так они сумеют выстоять. Пожелают ли гномы это сделать – зависит от тебя, дитя моё. - Вряд ли существует хоть кто-то, способный заставить Торина и Трандуила заключить такой союз, - произнесла девушка, уже догадываясь, какой ответ последует дальше. - Заставить – нет. Ты просто заберёшь у подгорного короля то, что будет мешать ему принять мудрое решение в столь неспокойное время. Аркенстон. Остальное - дело его собственного благоразумия. У Торина есть что предложить Лесному королю в обмен, на его поддержку. Леди Галадриэль отвела взгляд, еле заметно улыбнувшись собственным мыслям, в воздухе натянутой струной звенела тишина. - Я не смогу выполнить твоё поручение, мама, – твердо произнесла Феанора, не опуская глаз. На этот раз она решила отбросить все условности и идти до конца. - Что случилось, моя дорогая? – так же спокойно поинтересовалась Владычица. - Я не могу предать гномов и отца. Надеюсь, у тебя найдутся другие помощники. - Не думаю, что кто-то справится лучше тебя. Ведь у тебя есть за что бороться и чего желать... Ты говоришь про предательство, но в чём оно? Освободить род Дьюрина от проклятия? Сохранить жизни тысячам людей, эльфов, гномов… или Торину и его отряду? - лицо эльфийки точно окаменело, разом растеряв всю свою загадочную привлекательность. - Знать, что их ждёт, и ничего не сделать – не это ли предательство? - А если Торин не доживет до этой битвы? Можешь ли ты обещать, что гномов не настигнет огонь дракона? - Я ничего не могу обещать, Феанора! - глаза Владычицы сверкнули. – Грядущее изменчиво и в любой момент может стать другим. Мы сами меняем его! Вернее, лишь самые смелые и упорные из нас... Тот, кто на это решится. Мне открывается лишь малая толика грядущего... То, что может произойти. Если не вмешаться... Взору Феаноры вновь предстала страшная битва. Она увидела гномов, и на их лицах было отчаянье. Кили и Фили сражались над недвижимым телом Торина, лежащим на земле среди груды мертвых орков... - Многим суждено погибнуть в той битве. Торину, Кили и… ему тоже. Всё Средиземье накроет Тьма. Но ты останешься жива. Тебе решать... - звучал у Феаноры в ушах удаляющийся голос матери. ...Огромный белый варг, распластавшись в прыжке, сбил Кили с ног и вцепился ему в горло. Гном попытался ткнуть его обломком меча, но не сумел – рука безжизненно повисла, выронив клинок. Фили обернулся лишь на миг, глядя на брата, и в грудь ему пришёлся чудовищный удар. Феанора услышала хруст костей и хрип гнома. Медленно, будто во сне, он стал оседать на землю, а над полем боя гремел торжествующий голос Бледного Орка, проклинающий потомков рода Дьюрина. Кровь окрасила спутанные пшеничные волосы, и глаза Фили застыли, распахнутые навстречу серому зимнему небу. Феанора плакала навзрыд, обхватив голову трясущимися руками. Закрывала глаза, чтобы не видеть его лица. Затыкала уши, и, сжавшись в комок на мерзлой траве, шептала имя любимого, чтобы только заглушить его предсмертный стон. Но видение не отпускало, продолжая терзать её. Она даже не почувствовала, как на плечи легли сильные руки. Кто-то повернул её, оторвав от холодной земли, и ощутимо встряхнул. - Феанора! Да что с тобой? Сквозь пелену пробивался знакомый сердитый голос. Ничего не замечая вокруг, она продолжала дрожать и судорожно всхлипывать. Перед глазами стояло лишь окровавленное лицо. - Во имя Дьюрина, да что же ты там увидела! Ты меня слышишь, Феанора? Лицо Фили потихоньку принимало нормальные очертания. Кровь исчезла. Волшебница провела дрожащими пальцами по его светлым волосам: - Ты живой? – одними губами прошептала она. - Конечно, живой, а какой же! Ты меня с братом, что ли, перепутала? – Гном смотрел на неё настороженно. – С тобой-то что? - Живой, - повторила она и ткнулась лбом в его плечо. Они сидели на земле посреди тёмного осеннего леса. Гном прижал девушку к себе, говоря тихим ровным голосом, как тогда, в тюрьме: - Все хорошо, azbadu men*. Кили уже намного лучше, жар спал. Он, правда, нёс какую-то чушь про ту эльфийку, ну да Махал с ним, главное – живой... Гном отстранился и заставил Феанору взглянуть на него: - Я знаю, что ты спасла бы его, если бы только могла. Но всё обошлось, и теперь это уже неважно, - Фили ободряюще улыбнулся, и у девушки вырвался жалобный всхлип. Не отрывая взгляда, гном положил ладони ей на плечи и медленно произнес: - А теперь ты мне всё расскажешь. О том, что происходит и что сказала тебе мать. - Откуда ты знаешь, что я говорила с матерью? Ты подслушивал? - Я просто искал тебя. Видел, что ты была не в себе, когда уходила от Кили… Да не в этом суть. Мне важно знать, что с тобой происходит. Что не дает тебе покоя и заставляет рыдать, обнимая холодную землю. Ощутив себя загнанной в угол мышью, девушка дернулась и попыталась встать, чтобы уйти, но гном крепко держал её за плечи. Он говорил мягко и уверенно, не спуская с неё медовых глаз: - Доверься мне. Что бы ты сейчас не рассказала, я приму всё как есть. Приму тебя любую! Потому что я люблю тебя. И по-другому уже не будет.***
Феанору до сих пор трясло от увиденного. Это оказалось на самом деле страшно. Одно дело - смотреть на огонь, разрушения и чужую смерть, совсем другое – видеть, как убивают тех, кто тебе дорог. Комок вновь подступил к горлу, и она заговорила, чтобы не заплакать снова: - Я видела твою смерть. - Свою тоже? – помолчав, спросил гном. - Нет. Меня там не было. Но… ты был там не один. - Кто ещё? - Торин и Кили. - Феанора заметила, как между его бровей пролегла глубокая складка, и опустила глаза. - Как? – хрипло спросил гном, и она не сразу поняла, о чём именно он желает знать. – Как это будет? - Будет битва у стен Эребора. Вы с братом погибните, защищая Торина, – её голос оборвался. Фили помолчал, обдумывая услышанное. - Это достойная смерть, – его лицо снова разгладилось. - А Эребор? В чьих он будет руках? Что ещё ты видела? Несколько томительных мгновений Феанора колебалась, потом вздохнула и начала с самого начала: - Когда мы были в Ривенделле, Леди Галадриэль рассказала мне о будущем, которое ей открылось. Как и сегодня, она явила мне видение... - Леди Галадриэль... Значит, её ты видишь в... - Фили изумлённо сглотнул и не сразу продолжил. Голос его звучал теперь совсем глухо: - Так вот кто, оказывается, твоя мать... Это не был вопрос, и волшебница молча кивнула. - У нашего отряда не получится незаметно забрать Аркенстон из горы. Дракон проснется и покинет гномьи чертоги. Он спалит дотла Озерный город вместе с его жителями, – девушка перевела дыханье. - Я видела дома и улицы, объятые огнем, слышала крики умирающих... - А битва? Люди пойдут на нас войной? – Лицо гнома всё больше мрачнело, кулаки сами собой сжались. - Нет, Фили, всё намного хуже. Тьма оживает во мраке, и орки собираются под её началом. Грядет большая война, и начнется она на востоке - под стены Эребора придет армия орков. Гном, казалось, не верил своим ушам: - Армия? Но как? Откуда? - Орки стекаются в Дол Гулдур. Уже сейчас их там тысячи. Рандир видел их собственными глазами. Пока неизвестно, кто их предводитель, но у Гэндальфа есть самые скверные опасения на этот счёт, и он отправился их проверить. Нам остаётся лишь надеяться, что они не подтвердятся. - Неужели ты говоришь об Изначальном зле?! Невероятно… - Фили потрясённо качал головой. - Чтобы выстоять перед такой угрозой, необходимо объединиться и подготовиться к битве заранее. Иначе гномов сметут, и Одинокая гора будет занята Врагом. - Но почему именно Эребор? Там же дракон! Девушка на мгновение задумалась: - Драконы были созданы Морготом из огня и магии ещё в Первую Эпоху. Если опасения Гэндальфа подтвердятся, то у того, кто поведёт орков может хватить сил призвать Смауга на свою сторону, - последние слова девушка почти шептала. Обоим было ясно, что будет, если Врагу удастся заполучить такого союзника. – Но есть и другая причина. В старинных пергаментах, датированных ещё Второй Эпохой, указано, что после Войны Гнева выжившие драконы бежали на север, подальше от владений эльфов и людей. На протяжении многих веков они жили и множились, постепенно заполняя Иссохшие Пустоши – каменистую долину между отрогами Серых Гор. Уже позднее драконы начали нападать на ваш народ, но об этом ты, верно, и сам знаешь. - Всё так, - подтвердил Фили. - Считается, что драконы проглотили четыре из Семи Гномьих Колец, убив Дайна Первого и Фрора из рода Дьюрина. А позже явился Смауг, изгнавший наш народ из Эребора. - Завладев Одинокой горой, Враг откроет драконам Иссохших Пустошей путь в Средиземье. Пробуждённые его тёмной волей, они станут самым грозным оружием Врага. Чудовищным и непобедимым. Этого и боялся Гэндальф, - закончила волшебница. - А что говорила о драконе Леди Галадриэль? – Ничего. Я видела лишь пылающий город и битву. И вашу смерть. – Девушка спрятала взгляд. Гном долго молчал, глядя сквозь неё, видимо, переваривая услышанное. Наконец он поднялся и огляделся по сторонам. Когда-то здесь было русло ручья, но он давно пересох, засыпанный палой листвой и поломанными ветками. Теперь из низины несло сыростью и плесенью. На дне клубился туман, стекая вниз по пологим берегам, поросших вереском. То ли что-то решив для себя, то ли, наоборот, не найдя решения, Фили оправил пояс и перевязь с клинками и помог волшебнице подняться с земли: - Давай вылезать отсюда, нечего в этом болотище сидеть.***
Услышав последние слова Фили, Тауриэль тенью скользнула к подножию холма и затаилась в низине. Густой кустарник заботливо скрывал её, позволяя оставаться незаметной, и эльфийка осторожно раздвинула ветви, чтобы видеть гнома и девицу, уже преодолевших склон. Однако во мраке повисла тишина. Гном хмурился и взволнованно мерил шагами землю, снова и снова обдумывая услышанное. Волшебница безучастно наблюдала, как над озером, одна за другой, гаснут бледные звезды. Воительница потёрла затёкшую шею и поудобнее устроилась на сухой листве. Слабость прошла, но голова по-прежнему гудела, и в ней так и роились мысли о раненом гноме. Укоряя сама себя, Тауриэль уже в который раз запретила себе думать о нём и продолжила наблюдение. От Кили она попросту сбежала. Эльфийка была настолько ошеломлена произошедшим, что даже не знала, как себя с ним вести. Укрывшись за ближайшими деревьями, она поискала взглядом Леголаса. И лишь не обнаружив его, облегчённо вздохнула, благодарная Элберет, что принц не застал её за исцелением гнома. Эльф так и не появился. Собравшись с мыслями и припомнив, что её заданием было неотступно следить за волшебницей, Тауриэль с трудом поднялась с земли и отправилась её искать. Успела эльфийка весьма вовремя. Девица в слезах покинула лагерь и бросилась сквозь туман, не разбирая дороги. Вскинув брови и покачав головой, Тауриэль поспешила следом. Дальше началось самое интересное. Застыв в ближайших кустах, воительница за четверть часа узнала столько, сколько не давала ещё ни одна разведка в её жизни. «Теперь понятно, откуда взялся орочий отряд, что мы перебили у озера две недели назад, - наморщив высокий лоб, соображала стражница. – Твари снуют по лесу, как у себя дома, а Владыка и бровью не ведёт! Гномы вчера утром перебили два десятка. Ещё столько же обнаружил наш дозор у Речных Врат, а Трандуила заботит лишь, не задержится ли баркас с новыми бочками из Озерного Города!» Тауриэль скрипнула зубами. Обострённое чувство долга взывало к расправе над врагом. Бездействие угнетало. Её преданность Лесному королевству и самому королю была безгранична, но в такие моменты стражнице хотелось взяться за клинки и в одиночку отправиться на поиски орков, несмотря на отсутствие приказа, ведь приказа этого могло не последовать вовсе. Сердито сжимая рукоять кинжала, Тауриэль вся обратилась в слух, дабы не пропустить ни слова о надвигающейся угрозе.***
На вершине пологого холма тумана почти не было: его сдувал лёгкий ночной ветерок, и Феаноре казалось, будто стало легче дышать. Посередине пригорка высился одинокий кряжистый дуб. Могучий и благородный, но растерявший все свои пожухлые листья, он более не казался грозным великаном. Скорее скрюченным обветренным старцем, печально раскинувшим голые ветви-руки. Облокотившись о его ствол, девушка провожала взглядом шагающего взад-вперёд гнома. Вокруг было тихо. В низинах ещё колыхалось зыбкое белёсое море, освещённое серебристым светом луны, а на востоке уже начинало светать – ночь близилась к завершению. - Видения Галадриэль, которые она тебе являет, этот странный Рандир, взявшийся невесть откуда в эльфийской темнице… Не очень-то достоверные источники, – наконец произнес Фили и остановился, глядя на волшебницу. - Если мы скажем об этом Торину и остальным – они вряд ли послушают. - Видения я могу подтвердить, - вяло возразила Феанора. Она и сама много раз задумывалась над этим. После разговора с Трандуилом в её душе зародились сомнения. Она понятия не имела, как Галадриэль вызывает видения. Сама девушка так не умела. «А что, если они рождены лишь волей и фантазией матери? Как знать...» - Я тебе верю, - гном скрестил на груди руки. - Но поверят ли другие? Возможно, нам лучше всё разузнать, проверить, убедить Торина отправить разведчиков в Дол Гулдур... - У нас нет на это времени, - перебила его Феанора. – Орки могут выступить в любой момент. Пока мы будем уговаривать Торина и засылать разведчиков, Враг придёт под стены Эребора! - Ты не понимаешь! Никто не станет просто так собирать армию! – Фили начинал заводиться. – Гномы – народ основательный и не быстрый на подъём. Один раз Торин уже пытался поднять их на борьбу за Эребор, но без камня ничего не получилось. Они не последовали за ним. Никто не захотел рисковать тем, что нажил за последние столетия. Тринадцать гномов пошли за ним в поход. Только тринадцать! Вот вся наша армия. И другой мы без Аркенстона не соберём! - гном с ожесточением ударил кулаком о ствол, и девушка невольно вздрогнула. - Если Торин получит свой камень, он не сможет покинуть Эребор, - аккуратно возразила она. - С ним случится то же, что с вашим великим предком, - Аркенстон лишит его рассудка! Король будет видеть врага в каждом, кто лишь приблизится к его сокровищам. Торин не захочет делиться ни с кем и помогать в беде тоже не станет. В итоге вместо союзников Эребор получит врагов в лице людей и эльфов. Это станет началом конца. И такое случится с любым из вашей семьи, кто станет Королём-под-горой. Даже с тобой! Таково проклятие! - Откуда ты всё это знаешь? – гном схватил её за плечи. - Что ещё сказала тебе Леди Галадриэль? Гномы могут изменить судьбу Эребора? - Гномы - нет, но… - слова застряли в горле, сердце бешено колотилось. Было так страшно всё ему рассказать. - Говори! Что ты ещё знаешь? Кто может? – он всматривался в её глаза, сжимая руки всё сильнее. – Кто? На миг ей показалось, что рядом совершенно чужой гном. Будто не Фили держал её мертвой хваткой за плечи, прижимая спиной к жёсткому стволу. Глаза его лихорадочно горели, брови сошлись к переносице, на скулах заиграли желваки, и более всего он сейчас напоминал ей Торина. - Фили, мне больно! - Махал! - спустя мгновение его руки разжались. – Прости... Гном поспешно прижал девушку к себе, обнимая за плечи: - Прости... Я не хотел сделать больно... Это очень важно для меня, понимаешь? Волшебница замерла, не в силах выдавить ни слова. Гном снова был прежний. Тот, что верил ей. Верил, несмотря ни на что. А она никак не могла найти в себе сил, чтобы всё рассказать, проявляя чудеса малодушия. Руки Фили теперь уже бережно обнимали. Хотелось поддаться их теплу и забыть обо всём на свете. - Постой... - прошептал вдруг гном, отстраняясь. Его глаза сощурились, и в них мелькнула надежда. – Это ведь ты... Ты знаешь, как всё изменить! Вот почему ты пошла с нами! Леди Галадриэль не просто так делится с тобой своими видениями - она сказала тебе, что нужно сделать! Фили смотрел на девушку в упор. - Я прав? Ответь! – его тон снова стал требовательным. – Скажи, что нужно сделать? - Выкрасть Аркенстон, - проронила волшебница и наконец подняла глаза на гнома. - Я должна выкрасть Аркенстон, чтобы он не попал в руки потомкам Трора. Гном, не моргая, смотрел на неё, осмысливая услышанное. Его лицо застыло, и, как девушка ни пыталась понять, какие чувства им овладевают, у неё это не получилось. Фили отпустил её, отвернулся и отошёл в сторону. Минуты шли, а гном всё молчал. Феанора вцепилась пальцами в шершавый ствол, боясь, что земля уйдёт из-под ног. Она смотрела ему в спину, и ей казалось, что между ними разверзлась пропасть. - И ты это сделаешь? – наконец спросил гном, не оборачиваясь. - Да, - её голос дрогнул. «Ну вот я и разрушила всё сама, своими руками, - волшебница закусила губу и сжалась, обхватив плечи. - Ничего... Это можно пережить. Это лучше, чем оплакивать его у погребального костра... Я привыкну, я ведь всегда была одна. Галадриэль удивительно правильно всё рассчитала». Фили обернулся и подошёл: - Значит, я пойду с тобой, - медленно выговаривая слова, произнёс гном. - Что? Ты предашь семью, короля, свой род? - пролепетала девушка, не веря ушам. Он приложил палец к её губам, заставляя замолчать: - Я же сказал, что люблю тебя. И по-другому уже не будет. Феанора открыла было рот чтобы поспорить, но гном привлек её к себе, и его губы не дали ей возразить. От жаркого поцелуя перехватило дыханье, и она поддалась его воле, способная лишь уступать.***
- Невероятно! – выдохнула Тауриэль и поспешно зажала рот ладонью. Гном и волшебница, похоже, не слышали ничего вокруг, продолжая бессовестно целоваться. Воительница даже не знала, что потрясло её больше: то, что эти двое вместе, или, что гномий принц готов отказаться от своего рода ради эльфийки. Всё это было непривычно и поразительно. Столь яркое проявление чувств, столь бескорыстное желание быть вместе. У её народа такое встречалось нечасто, да и сами по себе чувства между гномом и эльфийкой повергали Тауриэль в полное смятение. Ещё пару часов назад она запрещала себе даже думать о подобном, а теперь эти двое окончательно выбили почву из-под ног воительницы. Перед глазами снова возникло лицо Кили. Эльфийка приметила его ещё в темнице. Чем-то гном её зацепил. Привыкнув к извечной холодности эльфов, Тауриэль поразилась, насколько живым был его взгляд. Вечно юные лица её собратьев никогда не светились такой неистощимой жаждой жизни. В них чувствовалась некоторая усталость этого мира и разочарование, а деятельной и неустрашимой эльфийке это было не по нутру. Горячая молодая кровь не давала покоя. Она выбрала путь воина и даже стала капитаном стражи: её всегда влекли опасности и приключения. В глазах гнома в тот вечер она заметила те же стремления. Воительница никогда не позволяла себе разговаривать с пленниками, но в этот раз всё получилось само собой. Они с братом нарушали правила, пытаясь добраться до факела, и ей пришлось перевести Кили в одиночную камеру. Уже на лестнице гном случайно уронил свой амулет. А может, и не случайно. Как бы то ни было, это стало для него поводом завести разговор, и впервые суровая начальница стражи поступилась собственными правилами и ответила пленнику. Минуты летели быстрее ветра. Через четверть часа Кили уже взахлёб рассказывал о том, как он сопровождал торговый караван из Синих гор. Удивляясь сама себе, Тауриэль слушала, не в силах оторвать взгляда от его открытого, взволнованного лица. Когда конвой привёл в темницу волшебницу, эльфийка испытала лёгкое сожаление. Когда она увидела Кили при смерти этой ночью, что-то в её груди болезненно сжалось, но она постаралась упрятать это чувство настолько глубоко, насколько только возможно. Слова же рыдающей около гнома волшебницы Тауриэль не рассматривала буквально, а потом и вовсе забыла о них. Кто же мог подумать, что признание Феаноры окажется правдой!***
Фили убрал прядь волос со лба волшебницы и внимательно посмотрел ей в глаза: - Я верю, что ты делаешь всё это не ради своей выгоды и не в угоду чьим-то интересам. Ты делаешь это для нас, для нашего народа, - он отпустил девушку. - А теперь сядь и расскажи мне, наконец, что это нам даст. Фили снова принялся ходить кругами, а волшебница послушно присела: - Если Торин не получит Аркенстон, он останется в здравом рассудке. Тогда есть надежда уговорить его объединиться с людьми и эльфами и подготовиться к войне. - Допустим, - согласился гном. – Но для этого недостаточно просто достать камень и спрятать его от Торина. У нашего народа есть легенда, что, когда гномы Эребора нашли Королевский бриллиант, они отняли у горы её сердце, а вместе с ним получили родовое проклятие, сводящее с ума правителей. Если это правда, то Аркенстон нельзя просто выбросить или закопать. Сила, заключенная в нём, никуда не исчезнет и продолжит отравлять разум Короля-под-горой, пока тот находится в Эреборе. - Фили, я не смогу сказать тебе наверняка, как действует Сила, заключенная в камне, пока хотя бы не дотронусь до него. Мне известны некоторые заклятия, блокирующие действие Силы. Мои браслеты сделаны с помощью подобной формулы. Но я не уверена, что хотя бы одно из них подойдет. - Значит, остается только пробовать, а для этого нужен камень. Ну что же. Надеюсь, у нас в отряде хороший вор, и ему удастся разыскать Королевский бриллиант и вынести его на поверхность, – рассудил Фили. – Кстати, он в курсе твоей затеи? Девушка покачала головой. - А Гэндальф? - Тоже нет. Только ты. - Понимаю, насколько тяжело тебе было нести такую ношу, - в его взгляде мелькнуло сочувствие. - Ничего. Теперь мы вместе, и мы справимся. Торин не планирует заходить внутрь горы. Отряд будет ждать у тайной двери. Значит, надо будет перехватить хоббита до того, как он выйдет наружу. - Нет. Мы можем потерять и его, и камень. Мастер Бэггинс не так прост, как кажется. У него есть какое-то кольцо. С его помощью он может исчезать в любой момент, когда пожелает. Я не сразу это поняла, но в зачарованном лесу сама видела, как он это делает. Бильбо придется убедить, - задумчиво произнесла девушка и встала. – Что меня тревожит, так это дракон. Если верить видениям, он всё же проснётся. - Уж не собираешься ли ты с ним сразиться? - нахмурился гном. - Нет, конечно. Мы слишком мало знаем о драконах. Все волшебники, сражавшиеся с ними, как правило, погибали, потому что обычные поражающие заклинания на них не действуют. - Значит, постараемся не попасться ему и предупредим хоббита. И ещё одно, – Фили помрачнел. – Если Торину станет известно про то, что мы забрали Аркенстон, – я возьму это на себя, и не вздумай встревать! Девушка хотела возразить, но гном не дал ей сказать: - Не спорь! Ты плохо знаешь Торина. В гневе он способен на необдуманные поступки, а если ещё на него будут действовать чары камня, то остаётся лишь догадываться, до чего может довести его ярость. Я не хочу проверять это на тебе, понятно? - Фили, ты не прав. Ты не должен ссориться с дядей ни при каких обстоятельствах. Ты единственный, кто может убедить его объединиться с людьми и эльфами. Думаешь, он станет слушать меня или Бильбо? - Если камень окажется в его руках, он не послушает никого, - упрямо повторил Фили. – И не надейся, что я поставлю тебя под удар. Гном провел шершавыми пальцами по её щеке. Поймав его ладонь, девушка прижалась к ней губами: - Ты остался со мной, и теперь уже ничего не страшно, - прошептала она, прикрывая глаза. - Пойдем. Нужно хоть немного поспать, скоро солнце встанет. - Гном взял её за руку и повёл за собой. - Впереди у нас очень непростой день. День Дьюрина.