***
Победа над Смаугом показалась гномам неслыханным подарком Махала. На такое не рассчитывал никто. Однако радости на их лицах не было. Поначалу, в пылу событий, гномы решили, что Торин мёртв. Они почти не ошиблись. Король оказался жив, но его раны оставляли мало надежды на благополучный исход. Тем не менее отряд не терял присутствия духа, веря в выносливость гномьего народа и в своего предводителя. Волшебницу Фили нашёл на каменном полу. Ранам на ее руках ужаснулись даже гномы. Феанора была без сознания, не дышала, сердце её почти не билось. В глубине грудной клетки слышались редкие слабые удары, будто девушка была где-то далеко-далеко. Что с ней и жива ли она, – Оин ответить не смог. Остальные гномы лишь хмурились и болезненно отводили взгляд, стараясь лишний раз не говорить про волшебницу. Когда Торину и Феаноре обработали раны, Фили заставил себя покинуть лазарет, собрал отряд и сообщил всем о приближающейся армии орков. Гномы с сомнением качали головами, жевали трубки и ворчали в бороды, не в силах поверить в столь необычную и ужасающую новость. Тревога вновь завладела отрядом, не дав даже короткой передышки. Однако время шло, и необходимо было что-то решать, ведь теперь они вновь стали полноправными хозяевами Эребора. Пока Торин лежит без сознания, кто-то должен занять его место, и по всем правилам сделать это мог только Фили. Наступил момент, к которому наследника готовили с рождения, - в одночасье он оказался предводителем. Двенадцать пар глаз вопросительно уставились на Фили, ожидая его слова, и, судя по лицам гномов, – никто не желал бы оказаться сейчас на его месте. - Мы сумели вернуть Эребор. И мы не имеем права потерять его снова. Сюда движется многотысячная армия орков, очевидно, что в одиночку нам не выстоять. А это значит, что пришло время забыть прошлые обиды и обратиться за помощью к другим народам. Ибо лишь объединившись, мы сможем справиться с грядущей бедой. Нам выпал тяжкий жребий. Но разве когда-нибудь гномов пугали трудности?! Разве страшили нас войны?! – Фили обвёл взглядом притихший отряд. – Мы шли сюда, чтобы вернуть свой дом, и мы его вернули! А теперь мы его защитим! И да поможет нам Махал и гномья сталь! Гномы заревели и затопали коваными сапогами, потрясая кулаками в воздухе. Балин грустно кивнул, а Двалин молча хлопнул наследника по плечу. Фили всегда знал, что может на них положиться, теперь настало время это проверить...***
Улучив удобный момент, Фили покинул зал. Ему надо было побыть одному, собраться с мыслями. Гном бесцельно бродил по галереям и коридорам, засыпанным каменным крошевом, перешагивая белеющие кое-где кости предков. Брошенные на бегу вещи, обветшалые гобелены и покосившиеся картины, закопчённые стены и разбитые статуи. «Совсем не таким Эребор представал нам в твоих рассказах, дядя...» Холодные переходы и залы, наполненные болью, застарелой смертью и ненавистью. Древние и величественные, но совершенно чужие. Торин всю жизнь желал вернуть гномам дом и боролся за эту мечту, не жалея себя. Но для Фили Эребор никогда домом не был. Сейчас гном чувствовал это как никогда остро. Он пришёл сюда за чужой мечтой, ведомый лишь желанием вернуть своему народу былое величие. Он стремился в этот поход, он знал, что поступает правильно, что другого пути у него нет. Но теперь, когда его любимая лежала израненная в каменном чреве горы, а дядя был в одном шаге от залов Мандоса, наследник в который раз разрывался между долгом и любовью. Оба этих чувства раздирали душу на части, заставляли сердце спорить с разумом. Они вернули Эребор, и теперь его нужно удержать любой ценой, однако именно сейчас эта плата казалась чересчур горькой. Пройдя по пустынной центральной галерее, Фили поднялся на стену. Холодный утренний ветер дохнул в лицо, и в голове немного прояснилось. На горизонте рождался новый день, готовя очередные волнения и тревоги. Совсем близко послышалось хлопанье крыльев, и серой молнией мимо пронеслась ласточка. Птицы возвращались к Одинокой горе, разнося по округе весть о том, что дракон мёртв. Фили не представлял, как справиться с навалившимся на него бременем. Тяжкая ноша наследника сейчас казалась вовсе неподъёмной. Но лишь приняв её и исполнив свой долг, он сможет помочь тем, кого любит. Нельзя было потерять то, за что они боролись и теперь умирают. Гном вновь шагнул под своды Эребора и направился в зал, где ждал его отряд. Необходимо было ещё столько всего сделать. Первое решение казалось очевидным - призвать на помощь собратьев. В то же утро гномы отправили ворона к Даину в Железные холмы с просьбой собрать всех, кто может держать в руках оружие, и самым скорым маршем двинуться к Эребору. Однако было ясно, что даже с войском Даина против армии орков им не выстоять, нужны были ещё силы. Наследник и раньше расходился во взглядах с Торином, когда дело касалось других народов. Король был убеждён, что со всеми трудностями гномы должны справляться собственными силами. Фили это казалось неразумным. Он ставил благополучие собратьев во главу угла и полагал, что любые методы достижения целей хороши, если не идут вразрез с гномьими законами и принципами чести. Фили всегда считал гномов частью мира и видел явную пользу в тесном сотрудничестве с другими народами. Вот и сейчас он был убеждён, что по-другому им не выстоять. Поэтому на следующее утро наследник отправился в Озерный город на переговоры с людьми. Было решено, что он поедет один, ведь каждая пара рук сейчас была на вес золота: гномы уже начали готовить Эребор ко встрече с врагом. Добраться до Эсгарота Фили не успел. Поднявшись на очередной холм, он замер, разинув рот, - всего в нескольких лигах от горных отрогов расположилось войско эльфов. Сотни воинов устроились на привал на берегу Долгого озера, позади виднелись обозы с оружием и снаряжением, кое-где уже разводили костры. По всему было похоже, что эльфы направлялись к Эребору, но что-то заставило их остановиться на полдороге. Всё это сильно встревожило наследника. «Скорее всего, остроухие уже знают, что дракон мёртв, иначе не пошли бы к горе. Похоже, Трандуил решил воспользоваться моментом и поживиться. Эребор ему не нужен, а вот золото... - рассуждал Фили. - Его войско в одном переходе от нас. Отряд не успеет подготовиться к обороне. Даин не успеет подойти». Мысли пронеслись в голове гнома, и он понял, что положение у них незавидное, если не сказать безнадёжное. В этот момент из-за холма вынырнул конный дозор и направился прямиком к гному. Окружив наследника, эльфы попросили его назвать себя, а затем потребовали сдать оружие и проследовать вместе с ними в лагерь. Скрепя сердце, Фили расстался с мечами и взобрался на коня позади одного из воинов. Гном оценил размер войска эльфов примерно в шесть сотен. Всадников им больше не встретилось, только пехота, среди которой Фили отметил лучников и копейщиков. Было видно, что воины двигались скорым маршем. Солдаты шли налегке, всё остальное везли крытые зеленым полотном повозки, запряженные четверками оленей. О том, что привал был кратким и спонтанным, говорило отсутствие палаток для солдат и котелков над кострами. На берегу красовался лишь один шатёр, у входа в который дежурила закованная в сверкающую броню стража. Подъехав к нему, всадники спешились, и один из эльфов нырнул внутрь с докладом. Из шатра доносился женский голос, яростно тараторящий что-то на синдарине. Его то и дело перебивали другие взволнованные голоса, но смысла этой перебранки гном понять не смог. Вскоре спорящие замолкли, и Фили ввели внутрь шатра. Среди нескольких незнакомых эльфийских господ гном заметил Тауриэль и светловолосого лучника, которого при встрече в лесу Феанора называла Леголасом. На фоне остальных выделялся высокий горделивый эльф в золочёной кирасе, со странной, похожей на кучу хвороста короной, и Фили моментально понял, что перед ним сам Владыка Трандуил. На лице царственного эльфа читалось раздражение и досада. Он смерил гнома надменным взглядом и ещё больше помрачнел: - И кого же выловил мой дозор? – осведомился Трандуил. – Ты потерялся и не нашёл свою великую гору? - Фили, наследный принц Эребора, - гном склонил голову. – Я тоже рад приветствовать тебя, Владыка. Глаза короля полыхнули яростью, но, осознав истинный смысл произнесённого, он сдержался. - Принц Эребора? – красивое лицо скривилось. - Я уверен, что птицы уже разнесли весть о том, что дракон повержен, а чертоги Одинокой горы вновь принадлежат гномам, - приосанился Фили и подкрутил светлый ус. - Хотя твои воины и не были особо вежливы, они лишь сократили мой путь. Ибо я как раз направлялся к тебе, чтобы просить помощи и мудрого совета, Владыка. На несколько секунд в шатре воцарилась тишина, и Фили с удовлетворением отметил, как вытянулись лица эльфов. Трандуил удивлённо изогнул тёмную бровь, но яда в его словах не убавилось: - Однако. А что же, Король-под-Горой слишком занят, чтобы просить меня о помощи лично? - Король-под-Горой, - со значением произнёс Фили, - был тяжело ранен в битве с драконом, и поэтому я говорю с тобой от имени всех гномов Эребора. - Всех одиннадцати? – эльф ухмыльнулся, но в его голосе промелькнула заинтересованность. – И почему ты думаешь, что я стану тебя слушать? - Потому что опасность, о которой идёт речь, касается не только гномов, но и всех народов Средиземья. - Фили заметил, как Тауриэль вздрогнула и мельком глянула на Леголаса. – Сюда движется армия орков, призванная уничтожить всех нас. Следует готовиться к большой войне. Я уверен, что тебе это известно, и я был приятно удивлён, увидев твою многочисленную армию, которая выдвинулась даже раньше, чем мы успели обратиться за помощью. Сообща выступить против врага - мудрое и дальновидное решение. Фили с достоинством поклонился. Лицо Владыки приобрело оттенок перезрелой сливы: - Разумеется, мне известно об армии орков. Но я не намерен обсуждать свои военные манёвры с гномом! - Как тебе будет угодно, Владыка. Я полностью доверяю мнению столь опытного воеводы, тем более что он самолично возглавил поход против нашего общего врага, - пожал плечами Фили. Эльфы зашептались между собой, а лицо короля перекосилось от злости, но гном как ни в чём не бывало продолжал: - Даин Железностоп со своими воинами уже на подступах к горе. Они идут, чтобы встать на защиту Эребора, - Фили многозначительно крякнул, заложив пальцы за пояс, и вопросительно глянул на Трандуила. Владыка мрачнел всё больше, и наследник поспешно продолжил, не дав ему опомниться: – Однако гномам не выстоять перед армией орков в одиночку, ровно как эльфам и людям. Завладев же Одинокой горой, враги откроют себе путь в Иссохшие Пустоши. Если подтвердятся предположения волшебников и мы имеем дело с Изначальным Злом, у наших границ появятся уже не орки, а драконы севера, - от последних слов Фили короля будто передёрнуло. - Наступают времена, когда мир делится лишь на друзей и врагов, а любые ссоры между эльфами и гномами только сыграют на руку тёмным силам. Я рад, что такой благоразумный правитель, как ты, прекрасно это понимает и решил объединить наши усилия в борьбе с надвигающейся угрозой. Тут уже обе брови царственного эльфа взлетели вверх, а в глазах, кроме ярости, затрепетало беспокойство. Гном обвёл взором встревоженные лица эльфов и поймал на себе восхищённый взгляд Тауриэль. - Это зло было изгнано из Средиземья в те времена, когда ты ещё не родился, гном! – с негодованием воскликнул Трандуил, а его рука сама собой потянулась к изящному столику за кубком рубинового вина. - Я надеюсь, у тебя есть веские основания болтать о таком! - Пророчество Эльфийской Владычицы Галадриэль кажется мне достаточно веским поводом думать, что это правда. А численность собранного врагами войска почти не оставляет в этом сомнений. - Ты, конечно, умнее своего дяди, если пришёл сюда за помощью. Но не забывай своё место, гном! Не тебе рассуждать об эльфийских пророчествах! – рявкнул Трандуил и пригубил вино, успокаиваясь. Он принялся крутить в руках позолоченный кубок, но за напускным безразличием теперь скрывалась тревога. – Полагаю, тебе рассказала об этом Леди Феанора, что крайне неумно с её стороны. Кстати, как наша великая волшебница? Вместе вы одолели дракона, неужели теперь не справитесь с армией орков? - Это вряд ли. Леди Феанора… - Фили запнулся, и по его лицу пробежала судорога. – Она получила слишком тяжёлое ранение в сражении с драконом. Трандуил внезапно переменился в лице и поспешно отвернулся, но Фили готов был поклясться, что в глазах эльфа промелькнуло сочувствие. Леголас нервно дернул плечами, а потом шагнул к Владыке и что-то быстро прошептал на синдарине. В шатре повисло напряженное молчание, и лишь через несколько минут король заговорил вновь: - Наши разведчики тоже обнаружили эту армию. Орки уже выступили и движутся на север вдоль границ зачарованного леса, по нашим расчётам они будут у горы через три дня, их лазутчики могут появиться раньше. - Трандуил, наконец, повернулся. – Эльфы протянут руку помощи гномам. Но сначала гномы сдержат своё давнее обещание и вернут Лесному королевству эльфийские самоцветы, хранящиеся в сокровищнице Эребора. – Я не хочу, чтобы между нами стояли разногласия прошлого. Ты получишь самоцветы, даю слово принца. - Мы будем у горы до заката, - кивнул Трандуил. – Ты можешь присоединиться к нам, и по дороге мы обсудим предстоящую битву. - Благодарю тебя, Владыка, но я спешу в Озёрный город. Необходимо предупредить людей о приближающейся угрозе. - Это разумно. Я отправлю с тобой моих всадников, так будет быстрее и безопаснее, - кивнул Трандуил удивлённому гному. – Ещё с тобой поедет мой сын. На всякий случай. Как только Фили в сопровождении Леголаса и восьми всадников покинул стан, боевые рога за их спинами затрубили общий сбор - эльфы принялись готовиться к переходу.***
Эсгарот соединялся с берегом лишь в одном месте. Так его жителям было проще обороняться от орков и летучих отрядов разбойников. При необходимости деревянные мостки поджигались или просто разбирались в нескольких местах. Из воды тогда оставались торчать только подгнившие сваи, на которые горожане заново набивали доски, когда опасность миновала. Верхом до въезда в город оказалось рукой подать. По дороге Леголас рассказал Фили, что он лишь час как вернулся с отрядом разведчиков из Дол Гулдура. По словам эльфа, войско орков насчитывает не менее пятнадцати тысяч воинов. Вооружены они хорошо, движутся быстро, но всадников на варгах у них всего около двух сотен. Ещё эльфы обнаружили десяток троллей и осадные машины. Эльфийский принц держался отстранено, и почти весь путь до Эсгарота они ехали молча. Однако, к удивлению гнома, уже на подъезде к городу Леголас вдруг негромко произнёс, глядя вдаль: - Возможно, ваши сказания об этом умалчивают, но не только гномы воевали с ледяными драконами в Серых горах. Было время, когда отец тоже участвовал в этих сражениях, ибо было ясно, что поселениями гномов в Эред Митрин и Эреборе дело не окончится - рано или поздно драконы доберутся и до Зеленолесья. Тогда отец собрал немалое войско и, возглавив его, повел в Иссохшую Пустошь. Моя мать была сильной целительницей и, кроме того, искусно владела парными клинками. Она всегда сопровождала отца, и в тот день они бились с ледяным ящером спина к спине. Дракон пал, но эльфы заплатили за это кровью и многими смертями. Моя мать также была ранена. Наши целители пытались ей помочь, однако раны, нанесённые драконом, оказались слишком тяжелы. - Леголас помолчал, а потом продолжил: – Те самоцветы, что до сих пор хранятся в вашей сокровищнице, отец заказал у гномьих мастеров для неё. Хотел подарить ей после битвы. Фили понимающе кивнул, а эльф повернулся к нему и добавил: – Я надеюсь, что Леди Феаноре повезёт больше. Добравшись до Озерного города, Фили первым делом отправился к бургомистру. Люди глазели на странную процессию и толпой проводили её до самого крыльца. Эльфы, легко соскочив с лошадей, шагнули внутрь дома вслед за гномом. Разговор получился коротким и невразумительным. Услышав про приближающуюся армию орков, бургомистр побледнел, затрясся всем тучным телом, а потом заявил, что не может доверять болтовне первого встречного гнома. Что, дескать, сейчас видимой угрозы для города нет, куда движется войско орков, – неизвестно, и надо ещё проверить, есть ли оно вообще. Подавив нахлынувший гнев, Фили попросил Леголаса подтвердить его слова, и эльф молча кивнул, но бургомистр, казалось, уже не слышал. Он начал взволнованно метаться по комнате, собирая какие-то кульки, а потом заявил, что его ждут неотложные дела и попросил всех прибывших покинуть его дом. Когда Фили попытался возразить, явилась стража. Эльфы мгновенно взялись за рукояти мечей, и, чтобы не допустить кровопролития, наследнику пришлось отступить. Зло сжимая кулаки, гном вышел на улицу и в недоумении застыл на пороге: на маленькой деревянной площади перед домом бургомистра, кажется, собрался весь город. Люди впились взглядом в замерших на крыльце чужаков и загудели. Оценив подвернувшуюся возможность, гном решил обратиться прямо к народу: - Я принёс вам радостную весть! Смауг побеждён, и вам не следует больше бояться его пламени. Несколько мгновений народ изумленно молчал, а затем тишина сменилась ликованием. Люди обнимали друг друга, женщины плакали от радости, мужчины швыряли в воздух шапки. Среди моря лиц Фили разглядел Барда. Лучник с недоверием уставился на Фили, с лица его по-прежнему не сходила тревога. - Но есть и дурные вести! – выкрикнул гном, и толпа немного притихла. В двух словах он рассказал о надвигающееся угрозе, и Леголас вновь подтвердил его слова. Услышав о приближении армии орков, народ снова зашумел, началась паника. Все жители города прекрасно знали, чем грозят даже небольшие набеги орков, а тут речь шла о тысячах тварей. - Мы пустим ваших женщин и детей под своды Эребора, а мужчины могут присоединиться к объединённому войску гномов и эльфов, - продолжил Фили. - Лишь вместе мы сумеем справиться с этой напастью! Многие согласно закивали, но вслед за этим раздались выкрики: - А что на это сказал бургомистр? Мы хотим знать! Почему он сам не вышел к нам? Бард весь подобрался, буквально ловя каждое слово гнома. Когда Фили ответил, что бургомистр ему попросту не поверил, народ загудел и заволновался ещё больше. Тогда лучник поспешно протиснулся к крыльцу, взбежал по ступеням и обратился к перепуганной толпе: - Жители Эсгарота! На нас надвигается большая беда! Теперь лишь от нас зависит – сумеем ли мы с ней справиться или поляжем на улицах родного города, отдав в плен этим тварям наших жён и детей! – Бард обвёл горящим взглядом притихший народ. – Так разве станем мы ждать, пока кто-то, скрывшись за дубовыми дверями, решит нашу судьбу? Будем ли мы спокойно смотреть, как утекает драгоценное время и как приближается враг? Будем погибать в огне из-за чьей-то трусости и жадности? Не пора ли нам самим защитить свой город и свои семьи? Одобрительный гул толпы перешёл в рёв. Народ кричал, потрясая в воздухе кулаками, вперёд выдвинулись мужчины. - Орвик, Бран, – Бард обратился к страже, замершей у дверей. – Зовите-ка бургомистра! Самое время обсудить с ним оборону города! Стражники скрылись внутри и через несколько минут вернулись, сердито сжимая оружие: бургомистра в доме не оказалось. Они нашли лишь распахнутую дверь потайного хода, ведущего к маленькой пустой пристани. Прихватив городскую казну, толстяк скрылся. Теперь уже Барду пришлось успокаивать взбешённую толпу. - Нам без предводителя никак, обороной кто-то должен командовать, – заорал тощий мужик с повязкой на глазу. - Предлагаю Барда – он опытный воин и понимает в этом толк! Из толпы послышались одобрительные возгласы: - И то правда! Пусть Бард командует! Сколько лет он водит по окрестностям дозорные отряды, выслеживая орков! Фили лодочник нравился. Он с самого начала чувствовал, что Бард не так прост, как кажется. Теперь же стало ясно, кто он, и за что его ценят и уважают в городе. Кроме того, гном сам видел его в бою и помнил, как лучник спас Кили, а потому лишь порадовался решению людей. Народ остался толкаться у дверей, ожидая распоряжений Барда. Лодочник, отправив стражу искать бургомистра, привёл ещё нескольких человек, по виду военных, и пригласил гнома и эльфов в дом - обсудить детали. Леголас всё время был рядом, но в разговор не вступал, оставляя за Фили право обо всём договариваться. Бард пообещал собрать всех мужей, способных сражаться, лично возглавить войско и привезти в Эребор все имеющиеся в городе припасы. Фили в свою очередь подтвердил, что жители Озерного города могут укрыться за стенами Эребора. Кроме того, в знак дружбы между гномами и людьми решено было в случае победы вместе восстановить сожженный Дейл.***
Пока наследный принц Эребора объезжал соседей, Двалин и Балин занимались разработкой плана обороны Одинокой горы. К возвращению Фили гномы уже вовсю трудились над его воплощением в жизнь. Этим же вечером к ним присоединились эльфы. Балин, хмурясь и недовольно сопя, принёс ларец с эльфийскими камнями, и Фили отдал его Трандуилу. По просьбе гнома, Владыка послал своих целителей в лазарет осмотреть Торина и Феанору, но, несмотря на все старания эльфов, в сознание ни тот, ни другая так и не пришли, хотя выглядели они теперь не такими смертельно бледными. За жизнь Торина целители поручиться не могли. Зато по поводу Феаноры внесли некоторую ясность. По их словам, она пребывала в состоянии, которое лесные лекари именовали словом явь. Когда сердце эльфа замедляется настолько, что еда и дыхание ему уже не требуются, а сам он находится на пути между жизнью и смертью. Пребывать в яви эльф может сколь угодно долго, но самостоятельно выйти из неё уже не способен. По словам Бильбо, получив это известие, Фили заперся в комнате, где лежала Феанора, и до утра оттуда не выходил. На следующий день вернулся ворон, отправленный Балином, и сообщил, что гномы Даина выступили к Эребору. Жители Озерного города тоже не заставили себя ждать. Подходившие люди сразу подключались к возведению оборонительных сооружений. Работа нашлась всем, даже женщины и дети не оставались в стороне – кто помогал разгружать обозы с провизией, кто готовил еду для солдат, кто разносил припасы. Последние сутки прошли в бесконечных приготовлениях, а на утро третьего дня до горы добрался Даин, приведя более пяти сотен гномов. Зима потихоньку вступала в свои права, и ночами вода уже замерзала. Поэтому все войска постарались разместить внутри горы, чтобы спастись от ледяного ветра. Однако дальше центральной галереи гномы никого не пустили, попросту забаррикадировав основные проходы. Уж больно велик был соблазн добраться до несметных сокровищ. Тем не менее Фили решил до поры до времени укрыть армию под каменными сводами. Сам Бильбо пытался помогать гномам, как только мог. Фили полурослик почти не видел. Наследник руководил строительством укреплений, размещением вновь прибывших и участвовал в обсуждении тактики военных действий вместе с эльфами и людьми. - Фили... он почти не спит, - рассказывал хоббит волшебнику. - Правда, дважды в сутки заходит в палату к Феаноре и сидит там в одиночестве у её кровати. - Мне нужно осмотреть Феанору и Торина, – произнес Гэндальф, когда они остановились у дверей лазарета. Бильбо кивнул и потянулся было за своей трубочкой, но чародей снова обратился к нему с просьбой: – Найди, пожалуйста, Фили. Я должен срочно с ним увидеться. Оставив Гэндальфа осматривать раненных, Мастер Бэггинс вздохнул и отправился на поиски наследника, не особо представляя, где именно его искать. Но Фили уже сам спешил встретиться с волшебником - ему доложили, что тот прибыл в Эребор и отправился в лазарет. Когда чародей вышел из палаты, где лежал Торин, хоббит с гномом ждали его у дверей. От Бильбо не укрылось, с какой надеждой Фили смотрел на волшебника, и тот, не тратя время на пустые приветствия, проговорил: - У Торина крепкий дух и невообразимая способность бороться. Лишь они не дали искалеченному телу окончательно проститься с этим миром. Раны оказались в лучшем состоянии, чем я ожидал, возможно, помогло целительство эльфов, - он устало провёл рукой по глазам, под которыми пролегли тёмные круги. – Я лишь помог его костям быстрее срастись. Думаю, он скоро придёт в себя. - Спасибо, Гэндальф, - Фили первый раз за последние дни улыбнулся. - Гномов не сломить, пока жив их король! Волшебник ободряюще кивнул. Гном хотел было спросить ещё о чём-то, но его перебил хоббит: - А что же госпожа Феанора? Что будет с ней? - Этого я знать не могу... - задумчиво произнёс Гэндальф и отвернулся, а когда повернулся вновь, его лицо уже вновь стало непроницаемым. - Благодарю за помощь, друг мой. Теперь ты сможешь наконец выкурить трубочку, а мы с Фили потолкуем.***
Чародей проводил Фили в пустую комнату и плотно прикрыл за собой дверь. Раскурив притухшую трубку и искоса поглядывая на гнома, он принялся ходить взад-вперёд, видимо, собираясь с мыслями. - Бильбо успел посвятить меня в подробности происходящего, - наконец проговорил волшебник и остановился. - Хочу, чтобы ты знал - ты принял единственно правильное решение, отправив Аркенстон в пасть Смауга. Не сделай ты этого, дракон до сих пор был бы жив, а все вы - навряд ли. Твой дядя, без сомнения, поправится. Я лишь ускорил его выздоровление. Но будь готов к тому, что ему будет сложно свыкнуться с твоим поступком, и вряд ли он его поймет. Фили молча кивнул. Вид у гнома был усталый: глаза покраснели, под ними пролегли тени, лицо осунулось. - Теперь по поводу подготовки к битве. Ты поступил мудро, призвав людей и эльфов на помощь Эребору, и хорошо, что Даин со своей армией уже тут. Я обратил внимание, что вам удалось укрепить оборону крепости, но этого, увы, недостаточно. Волшебник вновь принялся мерить шагами комнату, хмуря кустистые брови и пыхтя трубкой. - Я видел армию орков, покидающую Дол Гулдур под предводительством Азога Осквернителя. Наш враг силён и хорошо вооружен. Его орды движутся на Эребор с юга, скорее всего, к ним присоединятся ещё силы, пришедшие из Диких Земель, а возможно, даже из Мордора. Я обогнал их совсем немного, после того, как мне удалось… да это сейчас не важно. - Гэндальф навис над гномом. – Этой ночью они будут здесь. У нас осталось совсем мало времени. Гном хотел было подняться, но Гэндальф остановил его: - Это ещё не всё. После того, как мы убили Верховного Гоблина в Мглистых горах, его соплеменники поклялись отомстить гномам. Они начали стекаться к горе Гундабад, в их главный город. Гоблинов нельзя назвать умелыми воинами, и они плохо вооружены, но их собралось слишком много, чтобы эту угрозу можно было сбросить со счетов. После того, как эти твари прознали о смерти Смауга, они не мешкая выступили к Одинокой горе. Кто-то их торопит. Кто-то или что-то. В любом случае к утру они могут подойти к Эребору и ударить нам в спину. Все это я узнал от птиц, которые неустанно следят за нашими врагами. – Чародей замолчал и взгляд его сделался отстранённым. – Теперь я знаю, что всех их объединила одна воля – сбылись мои худшие опасения, Фили. В этот миг дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова Дори: - Фили, вернулись наши разведчики. Орки в четырёх часах пути от горы! - Собери командиров на совет, я буду через пять минут, – приказал наследник, и Дори, кивнув, поспешил прочь. Плотно прикрыв дверь, гном обернулся к волшебнику. - Скажи мне, как она? – с надеждой произнес он пересохшими губами. Гэндальф неуклюже сгорбился и отвернулся. - Если честно, я вообще не понимаю, как ей удалось выжить. Она воспользовалась очень мощным заклинанием, которое доступно только высшему кругу магов. Её браслеты были зачарованы тем же способом, вероятно, само заклинание их и разрушило. После того, как поток Силы бесконтрольно прошёл через её тело, Феанора должна была умереть на месте, – он помолчал. – Среди её вещей я нашёл древний гоблинский амулет, – чародей повернулся и вопросительно глянул на гнома покрасневшими глазами. - Возможно, этот тёмный артефакт поглотил часть вырвавшейся светлой Силы. Могу лишь предполагать, я слишком мало знаком с такими вещами. Я попытался ей помочь, но ничего не смог сделать. Если бы я был рядом тогда… Старик опустил голову и провел рукой по седым волосам. Его пальцы еле заметно дрожали, губы сжались в тонкую нить. Он шагнул к гному и, положив морщинистую руку наследнику на плечо, заглянул ему в глаза: - Я знаю, что она была тебе дорога. Поэтому я не хочу, чтобы ты тешил себя пустыми надеждами, Фили. Надежды у нас нет. Уже нет, - произнёс он голосом глубокого старика, но в нём мелькнули незнакомые мягкие нотки. – Феанора подарила гномам новую жизнь в чертогах Эребора. Она исполнила то, что ей было предначертано судьбой, отпусти её… - Почему ты так говоришь? Ведь она ещё жива! - Фили сжал кулаки. - Это уже нельзя назвать жизнью. Живо лишь её тело, но дух уже далеко... Она не вернётся. - Торин! Торин очнулся! – в дверях появилась всклокоченная голова Ори. – Он пришёл в себя! У него сейчас Балин, и он зовет тебя, Фили! На миг лицо наследника просветлело, но мысль о непростом разговоре, который ждёт впереди, мгновенно пришла на смену радости. - Ступай, Фили. Я буду на совете, увидимся там. Сдвинув брови, Фили выпрямился и, не проронив более ни слова, вышел в коридор.***
Увидев наследника, король с трудом сел, свесив ноги с постели и придерживая перевязанную руку. Ноздри его сердито раздувались, глаза горели. Видно было, что он едва сдерживает гнев. - Как ты мог? Как? – накинулся он на племянника. – Так бездарно лишить наш народ Королевского бриллианта! Зачем? Как у тебя рука на такое поднялась? Величайшая из драгоценностей, когда-либо добытая гномами! Сердце горы! Твой прадед хранил его как зеницу ока! Фили! Это же символ рода Дьюрина и всего Эребора! Фили отстранённо смотрел на дядю, и его лицо казалось высеченным из камня, отчего Торин распалялся всё сильнее. - Феанора помогла гномам одержать великую победу над драконом, - справившись с собой и чуть понизив голос, продолжал Король-под-горой, - это великое благо для всего нашего народа, и мы похороним её с почестями, когда... придёт время. Но ты! Что ты тут устроил? Почему в наших чертогах полно людей и… остроухих? Как мог ты унижаться перед этим гнусным эльфийским червём, прося о помощи? Как мог отдать ему камни, которые гномы по праву считают своими, и даже Трор не позволил себе подобного! Трандуил разгуливает по чертогам наших предков и распоряжается тут, как в своём паршивом лесу! Его войско жжёт костры под священными сводами Эребора! А эти оборванцы с озера, зачем они здесь? Ты пообещал им восстановить Дейл, чтобы они прислали жалкие две сотни лучников? Да ещё прихватили с собой жен и детей! Во имя Дьюрина, ты рехнулся? Для того ли я всю жизнь воспитывал тебя наследником рода, чтобы ты разбазаривал достояние нашего народа? И всё это из-за кучки вонючих орков и гоблинов! Даин со своей армией уже здесь - чего нам бояться? Он тяжело поднялся с кровати и, хромая, подошёл почти вплотную к племяннику. - Гномы всегда сами справлялись со своими врагами, не впутывая в свои дела чужие народы, а ты бегаешь, выпрашивая помощи в войне, которой пока даже нет! Это недостойно гнома, не то что наследника королевского рода! – Торин бессильно сжал кулаки. - Что ты молчишь? Отвечай мне! - Мне нечего ответить, – глядя Торину прямо в глаза, произнес Фили. - Тогда и делать тебе здесь больше нечего! – рявкнул король и, покачиваясь, вышел в коридор. – Балин, мне нашли доспех? Помогите надеть, я сам поведу своих воинов! Балин попытался возразить, но Торин не дал ему и рта открыть: - Ещё не хватало мне отлёживаться в лазарете, пока остальные будут биться за Эребор! Фили постоял с минуту, глядя в пустоту, и тоже покинул палату. Балин ждал его у порога. - Он отойдет, ты же знаешь Торина, – старый гном обнял Фили за плечи. - У него дурной нрав, но он любит тебя. Прости ему… - Да, - неопределённо кивнул Фили и зашагал по коридору. Спешить было больше некуда. Феанора всё также лежала на кровати, и Фили присел на край постели около неё. Он долго всматривался в бледное лицо, черты которого заострились в тусклом свете масляных ламп. Потом провёл кончиками пальцев по её щекам, глазам, подбородку, будто пытаясь навсегда сохранить в памяти облик любимой. Убрав со лба непослушные пряди, гном приник к ним губами, вдыхая такой родной и пьянящий аромат, а затем стянул на пол накрывавшее её походное одеяло. Никто из гномов так и не решился переодеть девушку, и она по-прежнему лежала в одной рубашке. В той самой, что Фили отдал ей в гоблинской пещере. Теперь ему казалось, что это было уже в прошлой жизни. Гном вытащил из-за пояса небольшой серебристый сверток - тончайшую мифриловую кольчугу, найденную среди сокровищ. Её ворот, обшлага рукавов и подол украшали руны королевского рода, мелкие звенья будто отливали лунным светом, негромко позвякивая в тишине. Следуя обычаям гномов, он положил свой меч в изголовье: если ей суждено уйти, пусть уйдет так, как подобает воительнице и принцессе рода Дьюрина. Гном прислонился лбом к её прохладным рукам, скрещенным на груди, и прошептал: - Надеюсь, Махал будет милостив, и я встречу тебя у входа в залы Мандоса, когда ты придёшь, azbadu men*. Фили бережно приподнял девушку, аккуратно надел на неё кольчугу и в последний раз прижал к себе её хрупкое тело. Время утекало сквозь пальцы, из коридора доносились обрывки речи Торина и вторящий ему рёв гномов, а Фили всё сидел без движения и никак не мог заставить себя отпустить любимую.***
Гномий хирд уже стоял посередине центральной галереи в полной боевой готовности. Воины, одетые в длинные кольчужные рубахи, густо усаженные железными пластинами, в последний раз проверяли оружие. Их бороды были заправлены под пояса, у многих поверх кольчуг блестели начищенные панцири и кирасы, лица скрылись за стальными забралами шлемов. За спинами виднелись круглые щиты, грозно сияли привешенные к поясу секиры и топоры. Фили вышел из командирской палатки последним. Простился с Двалином, ещё раз обнял брата. В первой шеренге всё ещё пустовало место командира. Подойдя ближе, Фили осмотрел вверенных ему бойцов и удовлетворённо кивнул: жаловаться не придётся, воины как на подбор. Спустя несколько минут хирд двинулся вглубь горы под удивлёнными взглядами остального войска. Гномы не обращали на них внимания, шли четким строем, в ногу и с песней на устах, отбивая ритм боевого марша кованными сапогами. У них была своя цель, и они знали, какую цену готовы за неё заплатить: Сапоги наши снова по камню гремят, А доспехи прикрыли сердца от врага. И вперед мы идем, за солдатом солдат, И уверенно держит секиру рука. Будем биться с врагом, не жалея себя, Пусть звенит гномья сталь, пусть грохочут щиты. Можно выжить, лишь только отчизну любя, Эребор мы собой заслоним от беды. Пусть в нас черные стрелы лавиной летят, Не пугает нас орков предсмертный оскал. Наша ярость не знает дороги назад, Мы зарубим их всех, помоги нам Махал! Ну а если вдруг рухнет израненный брат, Ты в лицо его смерти, постой, не смотри. За него наши други врагу отомстят И клинок, еще теплый, возьмут из руки. Пусть надежды осталось не больше, чем стрел, Путь себе ты прорубишь отцовским клинком. Если жен и детей ты спасти не сумел, То зачем тебе жить в этом мире пустом. Ради рода и памяти наших отцов, Мы умрем, отстояв благородство и честь. Захвати лишь с собою побольше врагов, Если дух и отвага в тебе ещё есть. Пусть кружит вороньё над останками тел, И слагают баллады друзья у костра. Если дом защитить от Врага ты сумел, То осталась жива та, что с битвы ждала. Пусть ей слезы и траур совсем не к лицу, Но стучит её сердце, и кровь горяча. Твой чертог не достанется больше врагу, И горит за тебя в вашем доме свеча.