Душа огня

      Насколько хватало глаз, тянулась заснеженная равнина. Белое покрывало укутало землю, защищая от ветров и морозов, а заходящее солнце, не скупясь, заливало её расплавленным красноватым золотом. В темнеющем небе, высоко над землей, парили белоснежные птицы. Уверенность, спокойствие и безмятежность чувствовались в каждом взмахе грациозных крыльев. Они летели домой и точно знали дорогу.       Но вот пропела тетива, и стрела пронзила морозный воздух, неистово рванувшись навстречу беззащитной цели. Вечернее безмолвие наполнилось звоном стали, криками и грохотом, будто все звуки разом ожили. Внизу развернулась грандиозная битва, темные силуэты кидались друг на друга, рубя, пронзая, выжимая остатки жизни. Белоснежный покров пропитался алым. С напоенной кровью земли одна за другой вспархивали всё новые и новые птицы, взмывая высоко в небо, чтобы лететь вместе с нами. Лететь домой.       Взмах, ещё и ещё. Всё выше и выше. Ветер свистит под крылом, поддерживает и обжигает. Хочется отдаться ему и ни о чём не думать. Просто лететь. Теперь я ветер.       Мой голос поёт, моё дыхание шепчется с ветвями, тревожит тронутые инеем травы. Я стремителен и неуловим, я несусь над равнинами, лесами и реками. Я поднимаюсь ввысь, навстречу горным пикам и снежным вьюгам, навстречу льдистым хребтам и туманным перевалам, навстречу лунному свету и тёмному небу. Чтобы раствориться в нём. Теперь я небо.       Я укрываю этот мир и смотрю на него глазами-звездами. Я чернею грозовыми тучами и оживаю всполохами утренней зари, сменяю прозрачную синеву на алые языки заката, чтобы вновь насладиться серебром луны. У меня нет границ. Я всё и ничто. Во мне лишь потоки света. Он ласкает меня изнутри, наполняет, обволакивает. Теперь я свет.       Для меня больше нет преград. Я вездесущ, я вечен. Я пробиваюсь сквозь время и пространство, рассеиваю тьму, заполняю всё вокруг. Меня становится всё больше. Я превращаюсь в раскалёный пылающий шар, а внутри меня расправляет серебристые крылья дивная птица. Я знаю, это Элента́ри*. Счастье лицезреть её несравнимо ни с чем… Внутри меня звучит её голос: «Твоё время ещё не пришло. Начатое не исполнено…» Теперь я птица.       Я пытаюсь взмахнуть крыльями, но что-то не даёт. Пытаюсь освободиться, но оно не пускает. Оно непроницаемо тёмное и держит меня так крепко, что невозможно вздохнуть. Оно заполняет мои мысли, прорастая в каждой частице моего тела и моей души. Опутывает сознание, не давая двинуться, не давая бороться. Оно тянет меня вниз, и шея сгибается под его тяжестью. Я падаю вслед за ним и понимаю… это медальон! Это он сковывает мою волю!       Свет покидает меня. Небо безучастно взирает на моё падение. Ветер больше не наполняет мои крылья. Я камнем падаю вниз, и земля, вращаясь, с бешеной скоростью несётся навстречу.       Ещё миг - и, перекувырнувшись через голову, я врезаюсь в белёсые камни! Боли нет, лишь снег окрапился горячей кровью из разбитой груди, да крылья разодраны в клочья… Алые пятна расползаются по белоснежному… и всё вокруг заливается красным…       Кровь заполнила всё вокруг, утопив и снег, и тёмное небо, и долину. На смену видению пришла Боль. Она растекалась по венам, пульсировала в мышцах, пронзала кости и взрывалась в голове. Боль безжалостно вспарывала сознание, заставляя покинуть Долину грёз. Она заполнила собой всё внутри, снаружи, и было не понятно, где кончается тело, и начинается что-то ещё... Лишь некоторое время спустя сквозь эти бесконечные болезненные волны стали проступать едва различимые телесные контуры...       Рук она почти не чувствовала, ноги казались отлитыми из свинца, пальцы на них отказывались шевелиться. Вместо позвоночника словно вбили раскалённый стержень. Вокруг всё раскачивалось и кружилось, грозя при малейшем движении опять утянуть в пучину беспамятства.       Сделав над собой усилие, волшебница попробовала разлепить веки. От приглушенного света глаза защипало, словно от едкого дыма кострищ, и она почувствовала, как по щекам потекли слёзы. Сразу стало легче.       Уставившись в высокий каменный потолок, Феанора попыталась понять, где находится. Шевелиться не было сил, и, лишь слегка повернув голову, она осмотрела комнату. Бесполезно. Она ничего здесь не узнавала.       Очень осторожно она поднесла к глазам ладони - руки были целы и постепенно наливались изнутри болью. Запястья оказались перевязаны, под бинтами - свежие шрамы, браслетов не было. Феанора в изумлении тряхнула снятые бинты и пошарила рукой по одеялу - ошибки быть не могло, браслеты исчезли.       Голова заболела сильнее, но сквозь пустоту, будто пробив стену тумана, лавиной хлынули воспоминания последних дней: «Каменные коридоры, гномы, переливы волшебного камня, огненное дыхание Смауга, распростёртое тело короля на каменном полу, лицо Фили, пылающие руны, дикая боль и… пустота». Все закрутилось перед глазами с бешеной скоростью, и среди этого водоворота, яркой вспышкой пробилось главное: «Дракон!»       Феанора дёрнулась и резко села в кровати. Тело отозвалось нестерпимой болью. Перед глазами мелькали круги и багровые пятна. «Дракон!» – настойчиво стучало в висках, и от града мыслей уже невозможно было укрыться. «Где Смауг? Где Фили? Где гномы? Живы ли? Сколько времени прошло?» Спросить было не у кого: в комнате она была одна. Неизвестность казалось невыносимой. «Значит, придется идти или хотя бы попробовать подняться».       Лишь теперь волшебница с удивлением заметила, что поверх рубахи на ней надета серебристая кольчуга. Она оглядела себя: всё цело, на голых ногах лишь синяки и царапины.       Закрыв глаза, она медленно и аккуратно попыталась коснуться Силы, но не смогла нащупать даже её следа. Ничего. Совсем. В голову будто вбивали калёные гвозди, руки мелко тряслись – продолжать попытки не имело смысла, и девушка огляделась: «Надо найти гномов».       В изголовье кровати обнаружился меч в искусно украшенных ножнах с перевязью. Её одежда, сапоги и сумка лежали на каменной скамье в углу. С минуту поколебавшись, волшебница взяла оружие. Клинок выскользнул из ножен, оказавшись на удивление лёгким. «Гномья сталь... А что толку? Для сносного владения таким оружием пары уроков с Гэндальфом маловато. - Девушка с удовольствием разглядывала сверкающее в неверном свете масляной лампы лезвие. - С другой стороны - лучше, чем ничего».       Меч отправился обратно в ножны, а Феанора с трудом поднялась с кровати и уцепилась за стену. Ноги предательски дрожали, пол ходил ходуном. Осилив несколько шагов, она пристроилась на табурет, медленно оделась, потом накинула на плечо сумку и кое-как закрепила на поясе клинок. «Кто же догадался столь основательно снарядить меня? Или уже проводили в Залы Мандоса?» – усмехнулась она про себя. Посидев немного, девушка снова попробовала подняться. На этот раз получилось лучше – её не так сильно мутило, тело начинало подчиняться. Боль потихоньку утихала, сворачиваясь тугим клубком в голове. Всё ещё опираясь о стены, Феанора покинула комнату.       Где-то в конце коридора слышались отдаленные голоса, и волшебница двинулась в ту сторону. Одна из дверей распахнулась, из неё вышла полная краснолицая женщина в запачканном кровью переднике и заспешила по коридору. В руках она несла таз с водой. «Откуда здесь человек? Где дракон?» Поймав толстуху за рукав, Феанора попыталась выяснить, что происходит.       - Дракон? – женщина глянула на неё с недоумением. – Так... где ему и должно быть – в большой зале. Как гномская ворожея его в золотую глыбу обратила, так там и стоить.       - В золотую глыбу? - Феанора открыла рот от удивления       - Я сама не видала, но люди сказывают, мол, так всё и было! Ага. - Тётка окинула девушку тревожным взглядом, задержавшись на мече и кольчуге, и на лице её отразилось сочувствие. - Эко тебя твари-то гадские приложили, голубушка, – совсем память отшибло! Ну да ничего, главное в живых остаться! Вашинские-то вроде держатся пока. Ага. Полегчало тебе, да? Ну так догоняй своих, милая. А мне тут ещё делов... Да храни тебя Валар!       С этими словами женщина вытащила из-за пазухи яблоко и, отерев о передник, вложила в руку оторопевшей волшебнице, а сама поспешила прочь.       «Глыба золота?! Немыслимо! Неужели получилось?» - мысли путались, но душа вдруг зашлась от восторга. Губы Феаноры дрогнули, и она даже двинулась дальше, но тут же вновь застыла посреди коридора: «Но о чём говорила женщина? Какие твари? Неужели пророчество Галадриэль...»       Впереди послышались торопливые шаги и из-за угла, чуть не налетев на девушку, выскочил запыхавшийся растрёпанный Бильбо.       - Батюшки мои! Госпожа Феанора! – Хоббит в сердцах бросился волшебнице на шею. Казалось, он вот-вот начнёт приплясывать на месте от восторга. – Вы очнулись! Вы живы! Хвала Валар! Радость-то какая!       - Бильбо, что происходит? Долго я тут… - она не успела договорить, лицо хоббита снова помрачнело, будто он вспомнил, где находится и за чем шёл.       - Госпожа, всё случилось ровно так, как вы говорили! Тёмная армия! Она пришла! Орки, тролли, варги… их тысячи! Когда они шли к горе, мы думали, им не будет конца. Они как лавина заполняли долину. Сражение началось ещё прошлым вечером...       - А что гномы? Фили? Дракон их не тронул? Они живы? – волшебница вцепилась хоббиту в плечи.       Тот кивнул, на его лице появилось сосредоточенное выражение:       – Все живы, все сражаются, но орков очень много, наши бьются из последних сил, - в его глазах затрепетал огонёк, и Бильбо с надеждой глянул на волшебницу. – Вам уже лучше? Эх, как бы им сейчас пригодилось ваше волшебство! Если б опять шарахнуть по этим тварям! Ну, как тогда на обрыве с орками, помните?       Он заглянул ей в глаза, но волшебница лишь удручённо покачала головой:       - Последнее заклинание забрало у меня слишком много сил. Сейчас я ничего не могу…       Бильбо непритворно расстроился и даже как-то сник, но вдруг спохватился и хлопнул себя ладонями по бокам:       – Что же я стою-то, батюшки мои! Оин послал меня на стену, к раненым. Если вы можете идти, я расскажу всё по дороге.       Феанора кивнула, и хоббит сорвался с места.       - Я в лазарет. Только склянки со снадобьями прихвачу, - прокричал он, уже исчезая за соседней дверью.       Бильбо вернулся с толстой холщовой сумкой и, не мешкая, припустил вперёд по коридору, лишь махнув девушке, чтобы шла за ним. Собрав все силы, она поспешила следом.       Проход вывел их в широкую галерею, и Феанора от неожиданности замерла на пороге: везде сновали люди. Женщины, дети, старики - похоже было, будто сюда переселился целый город.       Рядом что-то грохнуло. Двое совсем юных мальчишек скинули с телеги тяжёлый куль, судя по звуку, с оружием. Ещё двое, вместе с растрёпанной женщиной, стаскивали с воза здоровенную корзину со стрелами.       - Ещё есть? – спросил один из мальчишек.       - Это последняя, - выдохнула женщина. У колеса Феанора заметила несколько уже опустевших плетёнок.       Справа доносился мерный звук точильного камня – поджарый бородатый старик, упрямо высекая искры, острил очередной клинок. У его ног ждала своего часа целая груда покорёженного оружия.       - Посторонись! - навстречу им торопились две женщины, тащившие под руки стонущего воина.       Женщины поспешили в лазарет, по каменному полу за ними змеился кровавый след.       - Быстрее, - Бильбо дёрнул волшебницу за рукав. - Оркам удалось подкатить к стене осадную башню. Люди кое-как отбились, но там должно быть много раненых.       Пробежав десяток ярдов, хоббит нырнул в полутёмный проход. За ним оказалась лестница. Прыгая через две ступеньки и громыхая склянками, полурослик торопливо рассказывал:       - Орков около пятнадцати тысяч. В основном пехота. Так Владыка Трандуил говорил. Я перед сражением… побывал на совете командиров, - Бильбо воровато оглянулся на девушку. – Наши - то есть объединенное войско гномов, эльфов и людей - решили устроить им котёл. Эльфы заняли оборону на южном отроге, Торин со своим отрядом - на восточном, с ними Гэндальф…       - Торин жив?! И отец здесь?! Хвала Элберет! – Феанора задыхалась от подъёма по крутой лестнице, еле поспевая за хоббитом. Тот согласно кивнул и продолжил:       - Лучники Барда в основном над воротами, на стенах - их меньше. Гномы Дайна внизу, в долине. Там самое пекло! Они стоят насмерть, не давая врагу прорваться к воротам, пока лучники обстреливают их с флангов.       Феанора и Бильбо выскочили на стену, и в лицо ударил ледяной ветер. Низкие тяжёлые тучи скупо роняли редкие снежинки на землю, укутанную серым сумраком раннего утра. Волшебница тяжело оперлась руками о парапет, пытаясь отдышаться, но от того, что она увидела под стенами, дыхание перехватило.       По стиснутой двумя отрогами долине двигались длинные, извивающиеся подобно исполинским змеям колонны войск. Среди копий с крюками виднелись незнакомые чёрные и алые знамёна врага, а от количества тёмных шеренг у Феаноры зарябило в глазах.       На восточном отроге девушка разглядела серебристые отряды эльфов, выстроившихся вдоль каменных завалов. Мощные ростовые луки, отточенные движения – они сеяли смерть в рядах противника, беспрестанно осыпая его стрелами. С флангов лучников прикрывали копейщики, не давая подойти тем, кто все же сумел преодолеть склон.       На левом отроге вился синий штандарт рода Дьюрина, и на мгновенье девушке почудилось, что она видит Торина в чёрном доспехе и шлеме в виде головы ворона. Сердце сжалось, а в горле застрял комок - где-то там сражался их отряд. Друзья, которые стали ей так близки за время похода. И её любимый. Стараясь не думать об этом, она поспешила перевести взгляд.       В самом центре долины, около почерневших руин Дейла, Феанора заметила десяток пещерных троллей, которые толкали перед собой чудовищные катапульты, давя неосторожных орков, попадавшихся на пути.       Опустив глаза, волшебница увидела войско Дайна, защищающее подступы к воротам. Гномы стояли плечом к плечу, прикрывая друг друга, образуя знаменитый хирд, больше всего напоминающий ощетинившегося стального ежа. Враги волнами накатывались на их строй, но разбивались о неприступную стену щитов.       В последний раз скользнув взглядом по бурлящему полю боя в попытках различить Фили, Феанора с трудом перевела взгляд на окружающих её людей. Вдоль каменного парапета выстроились лучники. Они выпускали стрелу за стрелой, изредка что-то крича друг другу, а за их спинами сновали мальчишки, поднося новые связки стрел. Командовал людьми плечистый усатый воин, стальным голосом выкрикивающий приказы: «Три пальца к ветру, вместе, залп! Нашпигуем эти ходячие куски орочьего дерьма!» Он подбадривал своих воинов и швырял во врагов отборной бранью, то и дело сплёвывая вниз.       Капитан явно храбрился. Видно было, что отряду крепко досталось. Кое-где ещё лежали тела людей. Добрая дюжина раненых сидели, привалившись к стене. Над ними хлопотали четыре знахарки, а рядом хоббит уже выгружал из сумки гномьи снадобья и бинты.       - Эй, кто-нибудь, помогите Баину! – гаркнул усатый.       Около стены, тяжело дыша, сидел совсем юный парень. Из его плеча торчал огрызок орочей стрелы. Бледный как полотно, он сжимал в окровавленной руке обломанное древко. Взяв у хоббита из рук последнюю склянку, Феанора подошла к мальчику.       Осмотрев рану, плеснула на неё снадобьем и ухватилась за стрелу:       – Терпи. Сейчас будет больно, зато потом сразу полегчает.       Мальчишка часто закивал и плотно сжал бледные губы, изо всех сил стараясь не закричать. Лишь по испачканной щеке прокатилась непослушная слеза.       Бильбо достал бинты, забросил на плечо опустевшую сумку и присел рядом, помогая волшебнице. Она уже обрабатывала рану.       - Мне надо бежать. Заскочу в лазарет – и к воротам. Эльфийские целители пошли со своими. Оину помогают лекари Даина, но им там туго приходится. А вам, госпожа, думаю, лучше остаться здесь и помочь людям.       - Я с тобой. Здесь и без меня лекарок хватает. Лучше проберусь к нашим, - пробормотала Феанора. Перебинтовав плечо, она промокнула обрывком вспотевший лоб парня.       - Вы не пробьётесь туда. Даже мне сложно проскользнуть к ним, несмотря на мой... маленький рост, - шепнул Бильбо, красноречиво давая понять, что говорит о своём чудо-кольце.       - Ты был там? - Девушка впилась взглядом в хоббита. - Скажи, ты видел Фили? Он с Торином?       Бильбо замялся:       – Нет, он не с Торином. С севера к горе двигается войско гоблинов. По словам наших разведчиков, их около двух-трёх тысяч. Идут по тропе, ведущей к западной сторожевой башне, – у гномов там ещё один проход внутрь горы. Видимо, твари хотят прорваться в Эребор, пока все силы заняты на поле боя, - хоббит на мгновенье замолчал, сосредоточенно изучая каменный пол, и добавил совсем тихим голосом: – Фили собрал четыре десятка самых отчаянных рубак Дайна, чтобы устроить на тропе засаду.       - Четыре десятка… - прошептала девушка, и у неё внутри всё оборвалось.       Хоббит неуверенно поднял взгляд:       - Госпожа, не знаю, стоит ли вам говорить… Мне кажется, Фили ищет смерти в бою. Он и до этого был сам не свой, а после разговора с Гэндальфом… - хоббит старательно подбирал слова. - Он, кажется, думает, что вас уже нет в живых.       Безотчётный страх стиснул грудь, и в голове у Феаноры всё смешалось:       - Как мне найти его, Бильбо?       - Да что вы! Вам туда нельзя! Да вы и не здоровы! – заверещал хоббит, поспешно заталкивая остатки бинтов в сумку. – Тролль меня за язык дёрнул! Не надо было вам говорить…       - Отведи меня туда! – волшебница в отчаянье вцепилась в воротник его потрёпанного кафтана. – Отведи, слышишь?       - Да вы в своём уме? Чем вы ему поможете? Сами говорили – нет у вас силы колдовать! – сердито выкрикнул Бильбо, пытаясь вывернуться из намертво державших его рук. – Не знаю я, где эта башня!       Звякнув склянками, Бильбо извернулся и растворился в воздухе, прежде чем Феанора успела прийти в себя. У неё в руках остался лишь кафтан полурослика.       Раздался протяжный стон боевого рога, и девушка обернулась к парапету. К гномьему хирду верхом на варге приближался Бледный Орк. Волшебница моментально узнала его. Азог двигался всё быстрее, за ним следовал целый отряд охраны на варгах. Орки, стуча оружием о щиты, расступались, пропуская вперед предводителя.       От стрел орка защищал кованый щит, который он держал над головой. Враги ревели, приветствуя вожака, и кидались в бой с удвоенной силой. Бледный Орк и его отряд, пустив варгов в галоп, сходу врезались в первую шеренгу гномов, отбросив сразу нескольких противников. В открывшуюся брешь мгновенно кинулись орки, и хирд дрогнул.       - Поднажмём ребята! Если их сметут – нам конец! - послышалось среди лучников.       Воины с остервенением выхватывали из колчанов последние стрелы и посылали их во врага.       Феанора вцепилась замерзшими пальцами в камни ограждения. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Азог наносил удар за ударом, круша черепа и ломая кости. Его отряд всё глубже вгрызался в строй гномов, а за ним лезли орки. Отчаянно сопротивляясь, хирд разваливался на куски. Теперь гномы бились, разделившись на маленькие отряды, и орки, будто черная река, обтекали их со всех сторон. Слева на склоне мелькнул штандарт короля и следом за ним протяжно загудел боевой рог Торина. Его отряд бросился на помощь гномам .       Волшебница смотрела на поле боя, а перед глазами всплывало окровавленное лицо Фили, каким она запомнила его в видении Галадриэль.       До боли сжав кулаки, девушка огляделась. «Я всё равно найду туда дорогу. Лучше умереть рядом с ним, чем жить вечно…» - её метания прервал громкий крик, и, взглянув в небо, волшебница увидела, как с юга к горе приближаются величественные птицы. Они принялись кружить над полем боя, пикируя на врагов. Одна из птиц пронеслась прямо перед дозорной площадкой, выпуская из когтей сразу дюжину вопящих орков.       - Орлы… - выдохнула Феанора и, приложив пальцы к губам, пронзительно засвистела, выводя трель, которой обучил её Радагаст.       Два орла пронеслись мимо, но ни один не подставил ей спину. На глазах у удивленных лучников девушка забралась на парапет. Она снова и снова повторяла призывный клич, тщетно пытаясь перекричать шум битвы. Наконец одна из птиц, выставив когтистые лапы, спикировала прямо на неё. Волшебница в испуге чуть не свалилась с ограждения: это было совсем не то, чего она ожидала. Орел подхватил её поперёк туловища и рванул со стены. Птица взмыла в небо, и на краткий миг перед Феанорой лоскутным одеялом раскинулось поле сражения. Ещё через мгновенье лапы орла разжались, и девушка, барахтаясь в воздухе, полетела вниз.

***

      Фили спешил, нужно было успеть добраться до самого узкого места северной тропы раньше гоблинов. Четыре десятка тяжеловооруженных гномов бежали следом, наступая своему предводителю на пятки. Стараясь производить как можно меньше шума, отряд петлял меж заиндевелых белёсых скал, укрытых утренней дымкой.       Они одолели уже не одну милю, когда, обогнув очередную скалу, отряд налетел на первых гоблинов. На ходу выхватывая оружие, гномы молча единым стальным кулаком ударили по оторопевшему противнику. Каменное ущелье огласил звонкий спор кривых клинков с топорами, смешанный с хриплым рыком десятков глоток.       Несколько минут ожесточённой схватки, и гномы, тяжело дыша, опустили оружие – врагов больше не осталось. У ног лежали изрубленные тела, по камню растекалась чёрная кровь. Переведя дух, Фили привесил к поясу секиру и оглядел отряд – все целы, все на ногах.       Гоблинам повезло меньше - уйти не удалось никому. Эти твари больше походили на воинов, нежели жители Гоблинграда, и Фили сразу отметил разницу. Они были выше, шире в плечах и имели вполне сносное снаряжение, однако шли налегке: кожаная броня, кривые клинки да шипастые дубинки, щитов не было вовсе.       - Всего пара десятков… Головной отряд разведчиков, - подытожил Фили и окинул взглядом скалы.       Впереди тропа резко уходила вниз и просачивалась по дну каменистого ущелья. Серые отвесные скалы, посеребренные инеем, вздымались к небу с обеих сторон, позволяя одновременно пройти по тропе лишь трём всадникам в ряд. Конец каменного прохода тонул во мгле.       - Встретим их здесь. Узкий проход сыграет нам на руку, - решил он, и гномы остановились на небольшом пятачке перед ущельем.       Сойдя с тропы, Фили влез на каменистый уступ и осмотрелся. Внизу, как на ладони, виднелся северный склон Одинокой горы. Казалось, будто чёрная маслянистая жижа, разлитая у подножья, постепенно втягивается в тело горы, поднимаясь по тропе, словно яд по жилам. Отвратительной лентой из тысячей копошащихся гоблинов она петляла между припорошенными снегом скалами, кое-где ныряя в клочья облаков и тумана, и ей не было конца.       Гном спрыгнул с уступа и спустился на тропу, спиной ощущая наползающую угрозу. Слепую и беспощадную. Угрозу, которая сметёт их, прошагав по телам. Втопчет в камни, не оставив даже трупов.       Вид у Фили был мрачный, что не укрылось от остальных. Гномы уставились на командира, и он молча обвёл их внимательным взглядом: брови сведены, губы плотно сжаты, тёмный бойцовский огонь ещё горит в глазах. Перед ним стояли закалённые в боях ветераны, те, кто принимал врага на щит, когда самого Фили ещё не было на свете. Но их было мало, слишком мало. Они смотрели на него и ждали, что он скажет. А что он мог им сказать? Оглядев стоящих рядом воинов, Фили понял, что не в праве их обманывать.       - Братья! – голос его слегка дрогнул. - Там на тропе – войско гоблинов! Они идут сюда, под священные своды Одинокой горы, чтобы сломить гномов. Это подлое племя захотело опрокинуть ударом в спину тех, кто насмерть стоит под стенами Эребора. И у них это почти получилось. Чудом узнали мы об их планах. И вот мы здесь. А там, - Фили указал рукой на далёкий остов дозорной башни, – там спины наших братьев, наших друзей. А ещё там те, кто доверил нам свои жизни, кому некуда отступать, - жители Озёрного города. Вы все старые воины, и не мне рассказывать вам, что будет, если гоблины здесь пройдут… Но они не пройдут! Потому что на их пути встанем мы! Гномы! Гномы Эребора! И пусть Эребор не был домом ни для кого из нас, но своды его никогда более не будут принадлежать врагу! Мы встретим их, как встарь! Мы встретим их Молотом Дьюрина!       Гномы согласно закричали и грохнули в щиты. Засверкали глаза, мрачное выражение, появившееся на лицах, уступило место боевому азарту. Легендарный Молот Дьюрина - строй Гвардии Подгорного короля, смертоносный «ёж» из нескольких шеренг - был знаком каждому из них. Гномов обучали ему с малолетства, но лишь истинные мастера могли держать его в бою. И если молодой командир всех здесь считает таковыми, значит, Балрог его забери, он прав!       - Тропа узка, и гоблинам не поможет ни число их, ни злоба. Мы не сможем победить их всех, но кто бы ни был наш враг, сколько бы их не пришло – здесь они не пройдут! – Фили обвёл воинов горящим взглядом и вскинул очернённую кровью секиру. - Мы продержимся, чего бы нам это не стоило. Может, мы и умрём, но в честной битве, прикрыв спины наших братьев. И пусть те из них, кто переживёт этот день, навсегда запомнят доблесть гномов!       С этими словами Фили развернулся лицом к ущелью.       - Khayum Erebor**! – выкрикнул он, опускаясь на одно колено и упирая перед собой в землю стальной щит.       Воины молча подходили к нему, вставая каждый на своё место, годами тренировок вбитое в голову. Первый ряд – ростовые щиты и топоры – держать удар во что бы то ни стало. Второй – щиты и секиры – рубить и прикрывать передовых. Третий – алебарды легли на плечи вторых. И последний ряд с длинными копьями, которых испугаются любые всадники. Стена злой и грозной стали перегородила проход от края до края. Несколько гномов с арбалетами заняли верхние уступы, откуда было удобнее посылать тяжелые болты в особо ретивых гоблинов.       Кто-то проверил насадку топора, кто-то поудобнее перехватил щит. Строй вздрогнул в последний раз, выгнул спину, будто хищный железный зверь, и замер неподвижно. Только извечный шум ветра отрогов Одинокой горы, мелкие колкие снежинки, искрящиеся в стремительном полёте, да дрожащие кустики пожухшей травы. И ещё натянутая, как струна, чуткая, вязкая тишина. Краткое затишье перед боем.