Эффект слияния

      Провожатые вскоре отпустили его, и Дезмонд зашагал уже сам, с легким напряжением преодолевая подъем в гору по пыльной, каменистой дороге. Как какой-то тупой заклинивший механизм, парень просто ржаво отскрипывал в своей голове каждый шаг, пытаясь сосчитать и неизменно сбиваясь уже на первом десятке.       Ему было так погано и мерзко, что во рту отдавало кислой желчью.       Даже когда за спиной остались деревенские ворота, а впереди в почти птичьей высоте не вырисовалась крепость Масиафа, Дезмонд не почувствовал облегчения. Не ощутил и трепета или восхищения. Это было просто пыльное, до одури жаркое место, в котором язык присыхал к гортани, а в животе крутило болезненным напряженным спазмом тревоги и нервозности. Там словно свернулась тугая пружина, прошившая насквозь и стянувшая внутренности.       Готовая раскрутиться в любой момент.       Хотелось не тащиться в чертову крепость, а приползти к колодцу посреди маленькой площади, нырнуть туда с головой и захлебнуться благословенной водой. И гори оно всё этим палестинским огнём.       Лучше бы сейчас оказаться в бело-стальном кабинете Уоррена. Тот бы точно дал абстерговское чудо-обезболивающее, после которого накатывало блаженство, сродни кайфу от травки или чего-то в том же духе.       Однако здесь не было ни таблеток, ни хорошего тенька. Только пыль и конвульсивно дергающаяся от каждого сухого ветерка жухлая трава, изредка украшающая плешивую голую землю.       Только массивные, каменные ворота крепости подарили, наконец, столь желанную прохладу. Менее жарко, конечно, не стало, но по крайней мере Дезмонд уже задышал полной грудью с почти что удовольствием. Во внутреннем дворе было немало раненых, но их всех заносили постепенно внутрь крепости на носилках. Дезмонд заметил, как у одного сирийца в разрезе на боку видно ребро, и нервно передернул плечами. Всё это было довольно жутко и неправильно. Победа хоть и одержана, но для этих раненых битва продолжалась, пусть и не на стенах своего дома.       Пыль под ногами сменилась на камень, и Дезмонд на секунду помедлил, остановившись на верхней ступеньке. Прямо на белых плитах ярко выделялось подсыхающее темно-вишневое пятно, хорошенько разбрызгавшееся и кое-где затертое чьими-то ногами. Майлс поймал себя на том, что по спине пробежал холодок.       Он ведь знал, чья это кровь. В чей живот воткнулся отравленный кинжал, погружая в подобный смерти сон. — Идем же, Кадар, — поторопил стоящий рядом ассасин, и Дезмонд медленно кивнул. — Здесь много что произошло, тебе все расскажут позже. — Куда мы сейчас? — вяло откликнулся Майлс, вступая под своды масиафского холла, заполненного шкафами с пергаментами и книгами. — К твоему брату, разумеется, — с удивлением ответил другой ассасин и аккуратно взял за плечо, сворачивая вместе с Дезмондом в левый коридор. — Малик… — тихо пробормотал Майлс себе под нос, но спутники его благоразумно проигнорировали.       Коридор без единого окна, уводящий куда-то явно на небольшую глубину в скалы, ощутимо давил. Дезмонд тщетно пытался прогнать ощущение дискомфорта, пока не попал в неожиданно светлый покой, выходящий распахнутыми решетчатыми окнами на сад.       Расставленные рядами койки были заняты ранеными, кто-то еще оставался в сознании и сдавленно стонал, вяло ерзая от боли, пока братья с закрытыми лицами придерживали и поили их отваром с ощутимым сладковато-травяным запахом. Им здесь пропиталось все вокруг.       Один из провожатых куда-то тихо удалился, второй же кивнул в сторону и приподнял густые темные брови. — Тебе туда.       Дезмонд повернул голову и прошел вперед, отыскивая взглядом знакомого ему по воспоминаниям Альтаира человека. Тот действительно был здесь, поднял голову почти синхронно с тем, как Майлс сделал шаг навстречу. Темные карие глаза расширились от удивления, и араб резко сел на низкой койке.       Дезмонд с содроганием разглядел плотно замотанную льняным бинтом культю на месте левой руки. — Кадар! — выдохнул изумленно Аль-Саиф, но тут же завалился набок, прерывисто выдыхая.       Против воли Майлс подскочил к арабу, из сочувствия придерживая того за здоровое плечо. Малик благодарно кивнул, хотя и было заметно по испарине и расширенным зрачкам, что он еще не пришел в себя полностью. — Малик, послушай меня, — понизил голос Дезмонд, ловя расфокусированный взгляд. — Мы можем уйти отсюда? Нам надо поговорить. — Да, да, — Аль-Саиф поморщился, будто от головной боли, но сосредоточиться смог.       В следующий момент подошел уже один из молчаливых лекарей. С его согласия Дезмонд закинул правую руку Малика себе на плечо и потащился с ним прочь из лазарета. Араб, к счастью, постепенно приходил в себя, подсказывая уверенно, куда идти.       Добирались до жилой части нудно и долго, но Аль-Саиф всячески огрызался на попытки других ассасинов помочь, только цеплялся пальцами за робу Майлса, как дракон за свое золото. За этот проход по крепости Дезмонд вообще успел заметить, что кадаров братец за словом в карман не полезет.       Как оказалось, в жилой части у мастеров-ассасинов были неплохие условия. Пусть не султанские покои и не пентхаусы, но Дезмонду вполне понравились и восточно-уютная обстановка, и достаток света.       Сгрузив Малика на подушки, кучей сваленные на ворсистом ковре, американец и сам уселся напротив, согнув ногу в колене и обхватив руками. Араб откинулся спиной на стену, поморщился, тут же пихнул под спину подушку и поднял куда более осмысленный взгляд, чем ранее в лазарете. — Рад, что ты все-таки выбрался, брат, — пробормотал ассасин хрипло, и чуть прищурился. — Расскажешь… — Погоди, — прервал его Майлс и глубоко вздохнул. — Это всё сейчас будет звучать, как бред сумасшедшего, но ты должен меня выслушать. Пообещай не прерывать и не пытаться меня убить потом, ладно?       Аль-Саиф глянул удивленно, а спустя секунду кивнул и повел раскрытой ладонью, жестом предлагая начать. Дезмонд глубоко вдохнул и выложил арабу все: о том, где он родился, как сбежал в город, попал в лапы Абстерго, а после и об их экспериментах. Постарался объяснить суть Анимуса, а также все то, что выяснил от Уоррена о его целях.       Выражение лица Малика все это время было нечитаемым, странным, но спокойным. Мужчина слушал не прерывая, только смотрел внимательно и изредка моргал, пока Дезмонд, порой запинаясь, быстро говорил, часто жестикулируя. — …Но с тех пор, как все случилось, Видик так и не вышел на связь, — закончил свой монолог Майлс, устало потирая лоб. — Так что я понятия не имею, что мне делать, да и нужно ли вообще. Может, у них в системе произошел сбой, и я вообще там мертв, а это все искусственный глюк.       Аль-Саиф склонил голову набок, и, заметив это, Дезмонд поднял на него умоляющий взгляд. — Только не вышвыривай меня в окно, ладно? — Хм… — Малик неопределенно повел здоровым плечом и уселся повыше, продолжая взглядом изучать собеседника. Повисло недолгое молчание, после которого Аль-Саиф медленно заговорил. — Несмотря на твой рассказ, я все же вижу перед собой своего брата. Живого и здорового, — араб сделал паузу, опустив взгляд, и негромко вздохнул. — На всё воля Аллаха. Если мой брат спасся, а мне для этого нужно всего лишь называть его другим именем — я это приму. Прошу только не отказываться от нашего родства, — Малик невесело усмехнулся и обрубок его руки двинулся, заставляя Дезмонда сглотнуть, — если, конечно, ты не стыдишься брата-калеки. — Не стыжусь и не отказываюсь, — сразу уверенно кивнул Майлс и прямо глянул на араба. — А одной рукой ты сражаешься не хуже, чем многие двумя. — Спасибо, брат, — мягко отозвался Малик, но тут же натянул свое знакомое Дезмонду высокомерно- холодное выражения лица. — С навыками успеем разобраться. Если хочешь, попроси кого-нибудь из новичков отвести тебя к Альтаиру. Только приложи ему по самодовольной роже, тебе простят. — М-м, нет, — Дезмонд неожиданно для себя отрицательно качнул головой. — Мне к нему не нужно.       Аль-Саиф заинтересованно приподнял брови, наблюдая, как Майлс поднимается на ноги и сосредоточенно хмурится. Даже арабу теперь бросилось в глаза, что таких эмоций и мимики у брата он раньше не замечал. Да и манера речи явственно отличалась. Воистину, странное дело. Возможно, Кадар всего лишь повредился головой в стычке. А, может быть, это действительно чья-то другая душа вернула мальчишку к жизни.       Дезмонд одернул робу и поджал губы, прежде чем все-таки признаться: — Дело еще не только во всей этой штуке с Анимусом. Есть кое-что другое… — Слушаю тебя, — Малик рассеянно тронул кончиками пальцев плечо левой руки, и взгляда на Дезмонда уже не поднимал. — Когда я добирался до Масиафа, мне помог, да и, наверное, жизнь спас один тамплиер, — тихо проговорил Майлс, снова с болью воскрешая еще свежие воспоминания. По сердцу резануло острой виной. — На подходе к крепости другие ассасины кинули в него нож. Я не знаю, что случилось дальше, тамплиер остался там, на дороге. Как думаешь, он мог выжить? — Да, это вполне возможно, — кивнул Аль-Саиф, — если нож застрял в кольчуге и неглубоко вошел.       Мгновенно всколыхнувшееся облегчение и надежда столь же стремительно обрушились. Дезмонд замер обреченно и хрипло обронил: — Он снял кольчугу… чтобы легче было идти… — Тогда, боюсь, тамплиер не выжил, — в темных глазах ассасина мелькнуло сочувствие. — Стражи не знают промаха в таком деле. — Я понял… спасибо.       Голова вновь загудела и налилась тяжестью. Майлс не стал прощаться, ощущая себя морально измотанным, и вышел в коридор. На душе было тяжело, но еще тяжелее становилось от того, что все еще теплилась надежда, что, может, ассасин-страж промазал хоть раз на своем посту, и жизнь того тамплиера все же не оборвалась. Тогда еще будет шанс отблагодарить, все объяснить и, наверное, искренне попросить прощения.       Этот человек не заслуживал смерти в ответ на доброту и заботу.       И Дезмонд ощущал, как горло давит от каждой подобной виноватой мысли.       Поймав в коридоре идущего куда-то с кипой свитков ассасина, Майлс твердо произнес, окончательно для себя всё решив: — Отведи меня к Аль-Муалиму.