Сделка

Мир канул в объятия холодной ночи. Тёплый воздух вырывается из лёгких, образуя причудливое облачко молочного пара. Редкие снежинки кружат вокруг, цепляясь за меня, мягко обволакивая со всех сторон. Будто вторым слоем белой шерсти заботливо укрывают меня, пряча от целого мира. Словно защитить пытаются… Но я нетерпеливо стряхиваю снег и подпрыгиваю, ловя крупные хлопья до того момента, как они успеют растаять. Затем останавливаюсь на секунду, чтобы перевести дух и насладиться этим зрелищем, которое привело меня в восторг. Так прекрасно… — Как котёнок. Я вздрагиваю, словно слыша в свой адрес ругательства. Невольно оборачиваюсь, видя, как твои губы расползаются в насмешливой ухмылке. Мне опять становится не по себе. Неприятно. Я не хочу, чтобы ты видел, как я веду себя в такие моменты. Не хочу, чтобы ты знал, что мне нравится. Что меня… воодушевляет. — Тебе показалось, — фыркаю, стараясь сделать голос как можно безразличнее. Но мой тон не убедил тебя. — Я прекрасно видел. И, поверь мне, могу разбираться в твоих чувствах, Остролистая. — Надо же! — теряя последние крупицы терпения, восклицаю я, негодующе взмахнув хвостом. — Я до сих пор не могу понять себя, а ты уже во мне разбираешься? С каких это пор?! — Замолчи! — шикаешь ты, и я вижу, как твои леденисто-голубые глаза сердито сверкают в темноте. Я изумлённо приоткрываю рот, не в силах что-либо сказать. Слишком потрясённая… Ты сердишься! Невероятно! Раньше ты никогда не показывал мне своих эмоций. А сейчас раскрылся, словно бутон дивного цветка. Наверное, я бы и дальше продолжала смотреть на тебя, если бы не сильный толчок, от которого я кубарем покатилась куда-то в сторону. Громко выругавшись, я пытаюсь подняться на лапы, но меня прижимают обратно. Я чувствую тяжесть на своём теле, а когда открываю глаза, то вижу тебя. Ты взобрался на меня сверху, а твои лапы властно вжимают меня в промёрзлую землю. — Теперь ты злишься, — сладко мурлычешь ты, приближаясь ко мне на запретно-опасное расстояние. И тёплым дыханием сдуваешь снежинки с моих ресниц. Отчего-то становится невыносимо жарко. Я ворочаюсь, как атакующая гадюка. Кусаюсь и извиваюсь, намереваясь скинуть тебя. И, о чудо! — у меня получается. Или ты не сопротивляешься особо, позволяя взять долгожданный реванш? — Ты говоришь очевидные вещи! — как-то зло хохочу я и, распалившись, шлёпаю тебя кончиком хвоста. — Скажи ещё, что теперь я ликую от победы! Мои бока раздуваются от сбившегося дыхания, а глаза азартно блестят в густой темноте. Я лапой надавливаю на твоё горло, слегка выпуская когти. Чувство триумфа одурманивает до невозможности. Ты такой беззащитный сейчас, подумать только! И, признаюсь, мне нравится думать о том, что твоя жизнь отныне находится в моих лапах. Что ты теперь… Зависишь от меня. Твои хитро-сощуренные глаза... О, ты с таким неподдельным любопытством следишь за мной! Выжидаешь, что будет дальше. И назло тебе хочется медлить. Оттянуть этот момент до невозможности, пока ты не разозлишься. Вновь. Пока не заставишь почувствовать то, как сильно я тебя ненавижу. — О какой победе речь? — с весёлыми смешинками в глазах вопрошаешь ты, придвигаясь ко мне навстречу. И я чувствую, как мои когти царапают твою кожу. — Ты слишком медлительна, моя гневная воительница. Твои слова заставляют меня вздрогнуть. Хочу, до отчаяния хочу что-то тебе ответить! Что-то колкое, как-то возразить, нагрубить... Но все слова застревают в моём горле, и я дышу через рот, как выброшенная на берег рыба. — Остролистая, а ты… Ой! Я помешала вам? Тишина поляны прерывается громким возгласом Орешницы. Я отскакиваю от тебя прочь. Поспешно отряхиваюсь, будто нас застукали за чем-то постыдным. И недовольно прилизываю вздыбившуюся шерсть. — Остролистая, — твой голос спокоен, но я вижу, как внутри тебя всё трясётся от издевательского хохота. — Твоя подруга ждёт ответа. Что это со мной? Я хмыкаю, обводя внимательным взглядом поляну. Найдя Орешницу, фокусирую прыжок и шуточно нападаю на неё. — Ай! — кричит серо-белая кошка, пытаясь выбраться из моей цепкой хватки. Тщетно. — Перестань меня кусать! Лучше Уголька ещё раз цапни! — И не подумаю, — самодовольно улыбаюсь я. Намертво цепляюсь в плечи воительницы, опрокидывая её в снег. — Ай, Остролистая, мне больно! — притворно хныкает Орешница, возмущённо надувая щёки. Кое-как скинув меня, кошка отстраняется и заливается громким смехом. — Надо же! Так весело мне давно не было! — И мне, — честно восклицаю я, мысленно поблагодарив подругу. Хорошо, когда есть те, которые могут разрядить обстановку. Тем более, неловкую донельзя. Улавливаю скупой смешок от которого внутренности покрываются коркой льда. Вспыхнув, словно сухая ветка, я оборачиваюсь, натыкаясь на твой пристальный взгляд. Великое Звёздное племя! Почему ты всё ещё находишься тут, рядом и не уходишь?.. — Так и будете любоваться друг дружкой, голубки? — старательно пряча улыбку, интересуется Орешница и невинно хлопает ресницами. — Огнезвёзд только что созвал всех на Совет! Ох… Перестав сердито прожигать тебя взглядом, я отворачиваюсь, направляясь к предводителю. Сегодня же Совет!

***

Гомон, шум и гул различных голосов. Голова разрывается от всех этих сумбурных слов и перешёптываний. Поморщившись, я сильнее придвигаюсь к Львиносвету, желая подавить свой страх. Совет почти подходит к концу, а я так и не нашла в себе смелости открыть тайну, которая всё это время манипулировала мной, заставляя притворяться счастливой подругой Уголька. Да и нервишки пощекотать жуть как хочется! — Что с тобой? — поинтересовался брат, чувствуя мою дрожь. — Всё хорошо. Мягкая улыбка Львиносвета болью отражается в моём сердце. Он даже не подозревает, что собираюсь сделать я. «Ты поймёшь меня!» — хотелось закричать мне, глядя в янтарные глаза брата. — «Я не могу так жить! Я устала!». — Сол покинул лес, — начал Огнезвёзд, с непонятной уверенностью глядя куда-то вдаль. — Кроме того… Пора! Я чувствую, как внутри меня воцарилось ледяное спокойствие. — Постойте! Я хочу сказать кое-что, и это должны услышать все четыре племени! — Ты что? — ахает Львиносвет и, вскочив, хватает меня лапой, пытаясь усадить на место. — Совсем спятила? Воины не имеют права говорить на Совете! — На этот раз — имеют! — шиплю на него я, скидывая лапу брата. Набрав в лёгкие как можно больше воздуха, я кричу: — Вы думаете, что… — Остролистая! — гремит над притихшей поляной грозный рык Огнезвёзда. Глаза его сверкают зелёным пламенем. — Если ты решила сообщить о чем-то важном, то сперва должна посоветоваться со мной! Но сейчас я приказываю тебе замолчать. Завтра я поговорю с тобой, и мы все обсудим. — Но, — неуверенно протестую я, а потом недовольно щурюсь. С какой это стати я должна отчитываться перед Огнезвёздом? Потому что так велит Воинский Закон?! Ха! Его попросту уничтожили, а всё благодаря Листвичке! Она — виновница во всех моих мучениях. Взглядом я быстро пробегаюсь по поляне, видя, как остальные коты с любопытством посматривают на меня. Конечно, такой повод для разговоров! Мой взгляд непроизвольно задерживается на Угольке. Тихий выдох вырвается из груди, когда я вижу, с каким наслаждением он наблюдает за всей этой ситуацией. Он ждал такого исхода событий! Он знал, что рано или поздно я не вынесу его пыток и решусь на подобное! Гордо вскинув подбородок, я с вызовом смотрю на пятнистого кота. Ну уж нет! Я не сдамся! Я должна доказать ему, что я сильная! Доказать себе… — Ты прав, Огнезвёзд, — виновато лепечу, возвращаясь на место. — Я действительно не подумала. Мой внутренний голос ликует, видя, как Уголёк изумлённо приоткрывает рот. Хотел уничтожить меня моими же лапами? Не дождётся, я не поддамся искушению! — Так тебе и надо, выскочка, — с издёвкой ухмыляюсь я, отворачиваясь. Но означало ли это, что пришёл конец нашей сделке? Ведь тайна не раскрыта, а значит, вся правда до сих пор находилась в лапах Уголька…