***
Воробей плотно обматывает мою лапу паутиной, изредка обнюхивая место раны. — Не надо на меня тратить столько паутины! Рана же неглубокая, — протестую я, но целитель хватает больную лапу и буравит меня пустым взглядом слепых глаз. — Кто здесь целитель — ты или я? — сквозь стиснутые зубы гневно цедит Воробей, принимаясь за дело. — Так что помалкивай. И думай, прежде чем драть землю когтями. Как будто только для тебя лечебные травы собираем. Тяжело вздохнув, я терплю осмотр брата. А что ещё мне остаётся делать? Ученик целителя тщательно обрабатывает лапу, прикладывая к ране различные мази и кашицы. Только для чего всё это? Сказала же, что пустяк. И не рана это вовсе, а несерьёзная царапина! Пока серый кот колдует над моей лапой, я вдыхаю пещерный воздух. Он с примесью различных трав, названия которых я давно позабыла. А ещё их сложно выделить из всех ароматов. И горьким пахнет, и сладким, и кислым. Целый букет. Мой чуткий нос улавливает кое-что ещё. Я чувствую твой запах, Уголёк. Его я не могу ни с чем другим перепутать! — слишком сильно я запомнила его, впитала в себя. Кажется, будто каждая клеточка тела пахнет тобой, напоминая о днях, когда я была… твоей. Воробей, словно прочитав мои мысли, бурчит: — Недавно Уголёк здесь появлялся. Брал ягоды рябины. Странно, для чего это они ему понадобились? — А зачем нужна рябина? — вместо ответа спрашиваю я, вспоминая что-то из курса целительства. Тщетно. Моя голова забита боевыми приёмами, охотничьими стойками и… кое-чем ещё. Кое-кем, вернее. — От головной боли. Но Уголёк, помнится мне, редко не страдал этим. А теперь зачастил сюда, — специально поддевает меня Воробей, пытаясь вывести на чистую воду. Ага, конечно. Ничего ты не узнаешь, Воробушек! Ни про наше расставание, ни про сделку. — Так вы расстались? — усмехается целитель, сверкнув голубыми глазами. Нет, ну наглость! — Перестань копаться в моей голове! — мгновенно огрызаюсь я, выбегая из пещеры. Будет лучше, если Воробей ничего не узнает! Вообще ничего! Лапа неприятно побаливает, вызывает неприятное ощущение, и я в который раз жалею, что не попросила у целителя маковых семян. Они бы помогли справиться с болью. А так буду мучиться. И кляну себя за то, что умудрилась драть землю с такой силой, что теперь когтя лишилась. Нет, ну я точно мышеголовая! Хм, а разве я не терпела сильную боль раньше? Вот именно, что терпела. И сломанный коготь — такая ерунда…***
День проходит скучно и медленно. Все заняты делами, и только мне посчастливилось отлёживаться в пещере воинов. Ежевика, посоветовавшись с Огнезвёздом, облегчили мне племенные дела и заботы. Благо, что до запрета выхода из лагеря не дошло! — Ты пойми, племени нужны сильные и выносливые коты. Что же будет с тобой, если ты переутомишься, и кровотечение снова возобновится? Будет лучше, если ты несколько деньков сбавишь обороты и затянешь свои раны, а потом примешься за работу, — успокаивал меня тот, которого совсем недавно я считала своим отцом. — Не переживай, после выздоровления я тебе столько работы дам, что будешь от усталости высовывать язык! Слова глашатая нисколько не приободрили меня. Монотонная работа несколько дней подряд? Да ещё и в пределах лагеря, скорее всего. Он серьёзно? Я же умру от скуки! Спасало то, что я смогу вдоволь обдумать твои действия, Уголёк. Вот и сейчас, расположившись на подстилке, я погружаюсь в мысли. Зачем тебе понадобилась рябина? Понятно, что она не для тебя, но тогда для кого? Ох, чтоб меня, Орешница! Ах да, у будущей мамочки теперь голова болит. Вот ты и вызвался на помощь… Как благородно с твоей стороны! Ну надо же! Или ты боишься оглашения информации о скором отцовстве? Интересно, а ты вообще расскажешь кому-нибудь про беременность подруги? Может… может теперь мне шантажировать тебя? Идея неплохая! Я буду только рада, если ты будешь у меня на побегушках. В голове замелькали картинки, как ты подчиняешься и выполняешь все мои прихоти. Губы расплываются в довольной улыбке. Да, было бы прекрасно… Мои мечты оборываешь ты, когда вы с Орешницей забегаете в пещеру вместе. Увидев вас, у меня чуть челюсть не отвисает — вы такие счастливые и весёлые, радостные. Смеётесь, шепчетесь о чём-то. Орешница неуклюже прижимается к тебе, с благодарностью заглядывая в голубые глаза. Я жду, что ты образумишься, накричишь на неё или же отстранишься, но нет! В ответ ты переплетаешь свой хвост с её тощим хвостом. Моя чаша терпения переполнена, и нет сил смотреть на вас. Выбегаю из пещеры воинов, замечая напоследок, как Орешница провожает меня виноватым взглядом. Что, совесть грызёт?! Да пускай подавится своим Угольком! — Ненавижу вас! — шиплю я, вздыбив загривок. Даже возвращаться в пещеру не хочу. И плевать я хотела на сон. — Что случилось, вредина? — бодро спрашивает Мышеус, а затем подходит ближе. — Ух, да ты вся взвинчена! Того и гляди, начнёшь метать молнии! Что произошло? — Не твоё дело! — сердито огрызаюсь я. Хочу обойти светло-серого воина, но он специально преграждает мне путь. — Пропусти! Живо! — И не подумаю! Говори, что случилось? — Не твоё дело! — Моё! Мы бросаем друг на друга гневные взгляды. Первым не выдерживает Мышеус, издав короткий смешок. — Что тут смешного?! — яростно кричу я. — Нашёл кошку для веселья? Так я готова разочаровать тебя, мой дорогой! С меня хватит! Я устала от всего этого! И от твоей сестры я тоже устала! — Ты ревнуешь его? — слова воителя медленно доходят до меня. А когда приходит осознание, то понимаю, что сказала лишнего. — Ревнуешь Уголька к Орешнице? — Нет, — буркаю я, но Мышеус не верит мне. Кот подходит ближе, а затем шепчет еле слышно: — Если честно, я тоже против их союза. Как-то подозрительно быстро всё это началось, вы с ним даже… ну… не расстались ещё толком, как они вдвоём спелись, — мнётся он, старательно подбирая слова. А затем раздражённо фыркает. — А ещё Орешница слишком ранимая для Уголька. Сгорит с ним быстро. — И что с этого?! — У-у-у, злюка! — добродушно улыбается Мышеус, и справедливо замечает. — Но сердцу не прикажешь. Возможно, его слова должны образумить меня. Возможно, должны остудить и спустить с небес на землю. Но вместо этого они причиняют только боль. Я прижимаю уши к затылку и следом шиплю раздосадовано. Да как этот противный и до невозможности глупый клубок шерсти посмел кого-то учить?! — Отстань от меня! — грубо толкаю Мышеуса и выбегаю из лагеря. А он — следом. Я бегу, не разбирая дороги, а ветер свистит у меня в ушах. Лапы едва касаются земли, и больше я не думаю о сломанном когте. Лапа не причиняет мне дискомфорт, а несерьёзная царапина — и подавно. Ведь теперь основной катализатор моей боли — это ты, Уголёк. Глаза слезятся от нахлынувших эмоций, и злость бурлит где-то внутри, готовясь в любой момент выплеснуться наружу. И останавливаюсь я только тогда, когда настигаю пограничного ручья, где началась моя история с Угольком. Как иронично. — Позволь помочь тебе, безумная, — тихо говорит Мышеус, догнав меня. — Как же ты поможешь? — я мрачно усмехаюсь. — Не знаю, — воитель не сдаётся, хоть и дышит прерывисто. — Но я что-нибудь придумаю. Я поворачиваюсь, и мы сталкиваемся взглядами. Я обжигаюсь. Потому что смотрит Мышеус на меня выжидающе. И что-то в его глазах… чего я раньше никогда не замечала. И что сильно смущает. Голова начинает кружиться, а во рту пересыхает. «Прекрати смотреть так на меня, — кричу мысленно, не в силах произнести это вслух. — Прекрати, пожалуйста!» — Признаться, это эгоистично с моей стороны, но я даже рад, что вы расстались, — внезапно произносит воин, и я вздрагиваю. — Я не говорил тебе этого раньше. Но теперь я устал молчать. Мышеус делает шаги навстречу, сокращая между нами расстояние. Я замираю. Позади шумит ручей, заглушая грохот моего сердцебиения. Растерянно смотрю на Мышеуса, не мигая. Он стоит близко, так близко, что дыхание почти перехватывает. — Ты нравишься мне, Остролистая, — набравшись смелости, произносит он, и я чувствую отголоски его теплого дыхания на своей щеке. — И у меня есть для тебя предложение. Если ты испытываешь ко мне хоть капельку тёплых чувств, то… То мы можем… — Стоп! — я обрываю Мышеуса, вытаращив на него глаза, догадавшись. — Ты хочешь, чтобы мы стали парой? — Да, — кивает он, осторожно прикасаясь ко мне кончиком хвоста. — Я обещаю, что никуда торопиться не буду. Я хочу, чтобы ты была счастливой. И Орешница… пусть тоже будет счастлива. Тем более… Я… Я испытываю к тебе новые для себя чувства. Не знаю, как это объяснить. Но я желаю стать для тебя хорошим другом. И кем-то большим, если ты мне позволишь. Я охаю изумлённо. Испытывает новые для себя чувства? Хочет стать парой?! Мышеус, по сути, предлагает заключить для меня ещё одну сделку! «Очередную?!» — эта мысль со скоростью света проносится в моей голове. Опять сделка? Не много ли их выпало на мою участь? — Я так хочу, чтобы ты согласилась, вредина, — чуть ли не молит меня воитель, округляя синие глаза. — Ты очень красивая кошка, Остролистая. И я буду счастлив, если ты ответишь взаимностью. Но я приму любое твоё решение и не буду давить. Сердце пропускает удар, когда я слышу слова Мышеуса. Я красивая? Нет, он точно шутит! Или головой ударился! Я не согласна с ним, абсолютно не согласна! Но мне приятно… Никто никогда не называл меня красивой. А Мышеус назвал. — Я не могу, — виновато качаю головой. — Не хочу… всего этого. И ты прекрасно знаешь почему. Я не могу дать тебе ложную надежду. Ты хороший, Мышеус. Слишком хороший для меня. — Но, — воитель пытается возразить, но потом замолкает. И, наконец, отступает. — Ты права. Прости, в этот момент я думал только о себе. И не обращал внимания на твои неостывшие чувства к другому. Мышеус разворачивается, и уйти намеревается, но я преграждаю ему путь. Я не хочу, чтобы он оставлял меня одну, здесь, возле племени Ветра: я так боюсь одиночества. А тем временем мне кричать хочется. Великое Звёздное племя, зачем всё так усложнять? Бедный, несчастный Мышеус! Как же мне его жаль! Он испытывает ко мне самые светлые и тёплые чувства. И думает, что я красивая. Разве я не стану самой счастливой кошкой на свете, если отвечу взаимностью? Нет. И обманывать себя не могу. Давно пора признать, что моё сердце занято. И никем иным, как тобой, Уголёк. Как же раньше я не догадывалась? Вся эта боль от твоего безразличия. Моя заинтересованность, когда я пыталась понять тебя. Необъяснимая ревность. И сны. Сны, где я так часто говорила тебе «люблю». Сны же врать не будут?.. А может, эту любовь я сама себе внушила? Болезненную, несчастную и безумную. Потому что так было легче сохранить крупицы умирающего самообладания. И не уничтожить себя безвозвратно. Я не знаю, откуда это во мне. И оно убивает. Почти. А как бы хотелось, чтобы всё это оказалось ложью. И чувства мои, и боль, и зависимость. Интересно, а ты что-то испытывал ко мне? И тут же себя обрываю, сердито вздохнув. Если и испытывал, то вряд ли бы издевался, будто специально проверяя меня на прочность каждый день. И вряд ли бы так быстро вступил в отношения с Орешницей. А, быть может, в этом и заключался твой коварный план? Влюбить меня. Сломать меня. Заставить почувствовать то, что чувствовал ты, когда тебя бросила Белка. Порой мне хочется ненавидеть. И я искренне надеюсь, что ненавижу, но… Стоит заметить тебя, как сердце начинает трепетать. Словно пойманная бабочка в когтистой лапе охотника. И мысли путаются воедино, и лапы подкашиваются, и… Я перевожу взгляд на Мышеуса. И ничего. Он такой милый, славный кот. Но такой… Ненужный… Хорошо, что он не слышит мои мысли. Оттого и улыбается: ободряюще и немного печально. Не скрою, мне всё же согласиться хочется. Жадно поймать твою реакцию, когда ты увидишь меня с другим. И лишь один способ существует — ответить взаимностью, согласиться на предложение Мышеуса. Нет! Нельзя! Даже думать об этом не буду! Этот милый воитель не заслуживает безразличия с моей стороны. Пусть лучше поймёт сейчас, что я не люблю его, нежели потом. Да и чем я стану лучше Белки? Если с ним остаться соглашусь… Так что нет. Нельзя так.