Книга I. Пламенный рассвет

Глоин мне, конечно, не поверил. Посмотрел, как на врага, отвернулся и только головой осуждающе покачал. Слава Махалу, что хоть лгуньей вслух не назвал, хотя для меня подобное поведение не было чем-то удивительным: сварливый характер гнома мне был уже немного знаком. В нем уживался бешеный темперамент, и Глоин вспыхивал от любого неверного взгляда или слова, но при этом являлся ярым приверженцем традиций. Его можно было бы назвать старомодным, если бы я не знала, что он достаточно молод — по гномьим меркам, конечно. Но мужчина действительно очень свято чтил заветы предков, а одним из них как раз и являлся запрет на то, чтобы женщины гномов показывались в человеческих городах. Как ни странно, кхазад, что терпеть не могли эльфов, доверяли своим недругам куда больше, чем людям. Двалин как-то сказал, что сейчас остроухим — так он их назвал, — не свойственна злобность, и вряд ли они способны на предательство. В отличие от людей. Тогда я и поняла расстановку приоритетов у гномов. Они ненавидели орков и прочих темных тварей, а всех остальных терпели. Относились с недоверием и всегда подозревали в самом худшем. В случае с людьми готовы были ко всему, к любой мерзости, а оттого опасались их пуще тех же ракхас, с эльфами — вели себя предельно осторожно, справедливо полагая, что те будут действовать только в своих интересах. К счастью, здесь обе стороны могли позволить себе настороженность в отношениях, а потому конфликтов между ними не возникало, даже если гному и эльфу приходилось сталкиваться нос к носу. Прожигали друг друга взглядами, да расходились. Именно поэтому для Глоина было недопустимым, чтобы женщина его народа вот так просто получила разрешение спуститься в город. Пусть и под присмотром. Я была уверена, что он обязательно пойдет к Торину и спросит, правда ли то, что я ему сказала — в конце концов, гном видел, что с узбадом у меня периодически возникали конфликты на почве послушания и признания авторитета Торина. Для меня это не было чем-то необычным, потому что сын Траина иногда вел себя недопустимо: привыкший к беспрекословному подчинению, он редко считался с мнением своих подданных, даже когда действовал только в их интересах. Но я не переживала, потому как Торин сам разрешил мне пойти с Глоином. И вряд ли, конечно, он изменит свое решение. — И Торин позволил? — удивился даже Двалин, разминая плечо, в которое его только что ударила арбалетная стрела. — Да. — Я вновь взвела рычажок. — Кроме меня подобрать все, что нужно, сможет только Оин, а он сейчас не в том состоянии, чтобы разгуливать по горам. — Он выглядит хорошо, — осторожно произнес Двалин и выпрямился. Подумал, взял со стойки одноручник, смотревшийся в его лапе простым ножом и встал напротив меня, шагах в десяти. — Давай, стреляй. — Последствия отравления все еще сказываются. — Я, почти не целясь, спустила тетиву. Болт звякнул о сталь и отлетел в сторону, а Двалин угрожающе повел мечом и метнулся ко мне. — Ты знаешь про то, что он почти потерял слух? — Да, Балин этим занимается. Когда гном оказался почти рядом со мной, я перевернула арбалет, блокируя удар мечом, и проскользнула вперед прямо у Двалина под рукой. Я пользовалась тем, что ниже его, а потому ему приходится прилагать усилия, чтобы уследить за моими перемещениями. Сегодня я почти достала его: нож едва не чиркнул по открывшемуся боку, но наставник стремительно развернулся и ударил меня по руке. Такого я не ожидала, охнула, выронила нож и отскочила назад. Арбалет сейчас был совершенно бесполезен, потому что взвести я его не успею, слишком мало расстояние между мной и противником, а нож у меня выбили. Я попыталась разорвать дистанцию, но Двалин не позволил мне этого сделать, загнав в угол. В самый последний момент я пригнулась и подло ударила его по коленям, бросилась вниз и перекатилась, уходя из ловушки. — Хорошо, — серьезно кивнул Двалин, поворачиваясь ко мне. — Но все еще недостаточно быстро. Работаем, значит, над скоростью. И еще… — Нельзя подпускать противника на расстояние удара, — уныло произнесла я, понимая свою ошибку. — Я помню. Но мне бы… что-нибудь вроде многозарядного арбалета. — Арбалет не предназначен для тех, кто собирается вступить в ближний бой, — буркнул Двалин, а я с любопытством к нему пригляделась. Видимо, что-то в моих словах его заставило задуматься и заинтересовало. — Поэтому тебе не стоит на него надеяться. Попробовала бы лук. — Ничего не выйдет, — смущенно произнесла я. Двалин нахмурился. — Кили уже пытался меня научить. — Вот, значит, как. — Сын Фундина упер руку в бок. — А мне когда ты собиралась сказать? — Честно? — Я жалобно на него посмотрела. — Никогда. Чтоб тебе не пришло в голову убедиться в моей неспособности обращаться с этим стрелковым оружием. Я понимала, почему он недоволен. Все-таки я сама выбрала наставником его, а теперь позволяю Кили пытаться дать мне какие-то навыки. Торин не спрашивал, он просто приходил и начинал меня гонять, а Двалин почему-то не возражал. В случае с упоминанием Кили я почувствовала отчетливое недовольство и даже какую-то обиду со стороны своего наставника. — И как же все прошло? — спросил Двалин, показывая, что на сегодня занятие окончено. — Если б не щитки, я бы покалечилась, — призналась я и убрала арбалет на стойку. Подобрала нож, обтерла и вернула на место. — Да и не попаду я в цель при всем желании. Арбалет я чувствую, мне почти не надо целиться — просто знаю, что попаду, а с этой деревяшкой как ребенок с топором: ни размахнуться толком, потому что назад завалится, ни ударить, ибо силенок не хватает. — Я, в общем-то, и не ожидал, — просветил меня сын Фундина и сел на скамью. — Лучников у нас крайне мало, а хороших стрелков — и того меньше. Кили, можно сказать, исключение. Я улыбнулась и кивнула головой. У гномов действительно было очень мало лучников по многим причинам: они считали, что лук — это оружие трусов, но тем не менее хороших стрелков очень уважали. Насколько мне было известно, у Даина Железностопа, кузена Торина, был целый отряд лучников, что было делом достаточно необычным, но показавшим, что наличие таких воинов существенно расширяет возможности тактических решений. А еще я слышала, что Кили и вправду один из лучших. Именно поэтому в свое время молодому гному пришлось выдержать немало нападок и оскорбительных замечаний, что, мол, и не кхузд он вообще, а смесок. Таких говорунов братья обрывали резко и жестоко, но такое лишь подчеркивало их отличие от остальных. — Когда уходите с Глоином? — перевел тему Двалин, и я удивленно на него посмотрела. — Завтра, — ответила, чувствуя подвох. — С самого утра. Чтобы к вечеру вернуться. — Вряд ли успеете, — покачал головой Двалин. — В горах темнеет быстро, не стоит ночью шарахаться по скалам, особенно при том, что тут где-то Тилгук обосновался. — Его давно уже не видели, — осторожно произнесла я. — Я слышала, как Фили разговаривал с Торином и сказал ему, что они с Кили ничего не нашли, хотя прошарили все на многие лиги вокруг. Двалин только головой покачал, и я поняла, что гном остался при своем мнении. Конечно, как показали некоторые события, орк, который нацелился на Чертоги Торина, был умен, а потому вряд ли встал лагерем недалеко от Эред Луина, в непосредственной близости от воинственно настроенных гномов. Потому что если бы Торин узнал о таком, то непременно бы собрал отряд и вырезал бы орков под корень. Но ведь могло быть и такое, что Тилгук, осознав, что этот орешек ему не по зубам, просто-напросто ушел прочь в поисках более сговорчивой добычи. Предварительно попытавшись устроить подлянку Торину последок, напав на караван Кихогила и устроив нам веселую жизнь с поиском новых поставщиков и торговцев, согласных подниматься высоко в горы. Дверь в зал отворилась, и вошли Фили и Кили. Младший тут же расплылся в улыбке и проказливо мне подмигнул, а старший сдержанно и серьезно кивнул. Я поспешила покинуть тренировочную площадку, чтобы не мешать. Теперь я знала по собственному опыту, что без лишних глаз и ушей всегда легче осваивать что-то новое. Впрочем, в посещениях чужих тренировок тоже было много полезного: можно было узнать для себя уйму нового, не говоря уж о том, что любой зритель способствовал развитию концентрации и внимания — попробуй-ка, соберись, когда на тебя глазеют. В лазарете меня встретил целый консилиум. Рядом с Оином сидели Глоин и Балин и все вместе что-то негромко обсуждали. Стоило мне войти, как разговоры тут же прекратились, и эта троица недобро на меня уставилась. Я даже подумала было, что ошиблась дверью и здесь вообще не лазарет, а мужская купальня, и мне стоит отсюда уйти от греха подальше. Но мужчины, видимо, ждали кого-то другого, поэтому осознав, что это всего лишь навсего я, разом подобрели. — Погляди, — потряс чем-то в воздухе Оин. — Теперь проблема со слухом решена! — Ой ли, — усомнилась я, с любопытством приглядываясь к тому, что лекарь держал в руках. Это была медная или бронзовая трубка наподобие обычной кухонной воронки, но причудливо изогнутая. Я подумала, что в этом действительно есть смысл — такая форма изделия будет собирать звуки, как и ушная раковина, а значит — усиливать. Вполне возможно, что Оин действительно станет лучше слышать с этой забавной слуховой трубкой. — Я уже испробовал, — довольно сказал гном и приставил свое приобретение к уху. — Скажи что-нибудь. — Старый дурак, — уперла руку в бок я. — Эй, — возмутился Оин, — я все слышу, бескультурщина! — Гляди-ка, и правда работает, — притворно изумилась я и прикрыла рот ладонью. Глоин расхохотался и хлопнул брата по плечу, а Балин просто улыбнулся и одобрительно покачал головой. Я была рада, что проблему гномы решили, потому что сильно переживала за Оина. Но в очередной раз убедилась, что гномы просто так не сдаются, а также мастера на различные изобретения. Ну кто бы мог подумать, что такая простая вещь сможет помочь в таком случае, как потеря слуха?

***

Утром я поднялась раньше, чем обычно, и сразу же проверила, все ли у меня готово. Пришлось взять с собой две фляги, которые я запихала в небольшую заплечную сумку — внизу я надеялась найти крепленое вино, которое не использовалось для питья, но отлично подходило для обработки ран. Помнится, когда я подошла с подобным вопросом к Двалину, на меня посмотрели, как на сумасшедшую, и сказали, что такого у них нет — все-таки они не варвары какие-нибудь. Зная возможность гномов пить, не пьянея, очень много, я усомнилась на какое-то время в словах своего наставника, но потом пришлось признать поражение и искать другие способы быстрой обработки. «Звездная пыль» была слишком сложной в изготовлении и болезненной в применении, поэтому тратить ее на мелкие травмы очень не хотелось — я ее берегла для тяжелых случаев. Глоин, как ни странно, немного припозднился, и я, не нашедшая его в общем зале, уже перепугалась, что он улизнул пораньше без меня. Однако гном вскоре появился, да еще и не один. — А ты чего тут делаешь? — удивленно спросила я Двалина. — С вами пойду, — ворчливо отозвался наставник. — А то наткнетесь на что-нибудь — хоронить-то все равно нам придется. Эйгиль мне всю бороду выдерет, если с Глоином что-нибудь случится. — Хватит Дану пугать, — вынырнул из-за спины старшего товарища Кили, потянулся и подмигнул мне. Он был в полном боевом снаряжении. За спиной я увидела лук и колчан со стрелами, а на поясе висел одноручный меч. Волосы парень, вопреки обыкновению, забрал в высокий конский хвост, и только сегодня благодаря этому я увидела старый шрам на лбу. Как лекарю, мне стало сразу понятно: такие вещи просто так не появляются. Больше всего это было похоже на то, что Кили когда-то давно кто-то ударил тупым предметом по голове. В воспоминаниях сразу же всплыл рассказ младшего из братьев о том, что им пришлось пережить, и я невольно поежилась. По счастью, моего хорошего настроения это не испортило, и в большей степени именно потому, что Кили в своей излюбленной манере тут же начал болтать без умолку. Я привычно поискала рядом глазами Фили, но старшего брата нигде не было, и это меня удивило. — А как же Фили? — спросила я. — Он с Торином в кузнице, — беспечно отозвался Кили. — Я, в общем-то, пройдусь с вами тоже недолго — только самые опасные участки. Так, на всякий случай. — А обратно как возвращаться будешь? — обеспокоилась я, наблюдая за тем, как Глоин отпирает дверь внешней стены Чертогов Торина. — Одному ведь придется. — Если я не захочу, меня все равно никто не увидит, — усмехнулся Кили, гордый собой. — Так что не переживай, я не из тех, кого можно взять голыми руками. Тем более местность здесь я знаю, как свои пять пальцев. — Болтун, — безжалостно прервал его Двалин и покосился очень недовольно. — Что ж за язык-то у тебя такой? — Он подвешен лучше, чем у вас всех вместе взятых, — съязвил в ответ младший племянник Торина. — Не всем же быть такими молчунами, как ты, Двалин. Только когда я вышла за пределы Эред Луина, то поняла, насколько я соскучилась по солнцу и свежему воздуху. Было холодно, но этот холод не леденил кровь, а наоборот, разгонял ее, заставляя сердце биться чаще. Небо над головой было ясным — ни облачка — и пронзительно голубым. Я замерла, запрокинув голову и с восторгом глядя на невероятный цвет — сейчас оно казалось совсем недосягаемым, далеким-далеким, и это восхищало. Снег искрился на солнце так ярко, что в первые мгновения у меня заслезились глаза, но все вокруг было настолько восхитительным, что мне было наплевать на катящиеся по щекам слезы. Я торопливо утерла их, чтобы мужчины не подумали, что я расчувствовалась, но, кажется, никто и не собирался меня ни в чем укорять. И я поняла, почему Фили и Кили постоянно сбегали из Чертогов под предлогом то охоты, то проверки прилегающих территорий: душный воздух подземелий никогда не смог бы заменить прозрачного горного, кажущегося живительным и даже вкусным. — Чего рот открыла? — немедля забурчал Глоин и, проходя мимо меня, дернул за рукав. — Ногами шевели, а то так мы и до вечера до города не дойдем. — Ворчун, — отозвалась я, ничуть на него не обидевшись. Сейчас это казалось совсем неуместным. — Не видишь ты красоты вокруг, Глоин. — И меня это не расстраивает, — с достоинством отозвался рыжий гном. — Я предпочитаю заниматься делами, а не небеса разглядывать. — Хорошо, — послушно согласилась я и опустила глаза, тут же в восхищении уставившись на заснеженную сосну, мимо которой проходила, и едва не загремела наземь. — На земле тоже немало интересного. Кили засмеялся и, когда Глоин проходил под тяжелыми от снега ветками, неожиданно дернул одну из них. Глоин разразился ругательствами — кажется, снег попал ему за шиворот, — чем вызвал новый взрыв хохота со стороны молодого гнома. Сын Гроина погрозил Кили кулаком, а тот лишь еще пуще рассмеялся, и даже Двалин спрятал в усах широкую ухмылку. Я стряхнула с плеч Глоина искрящиеся снежинки, отряхнула перчатки и не смогла сдержать улыбку. Гном еще немного поворчал-поворчал, да и успокоился, оставив Кили безнаказанным. Молодой гном не шел рядом с нами, а ходил кругами, то появляясь, то вновь исчезая, и делал он это столь тихо и незаметно, что я каждый раз вздрагивала, когда замечала его. Кили вскоре это понял и начал надо мной подшучивать: выскользнет из тени дерева и так невзначай толкнет меня в бок. Первое время я пугалась и даже взвизгивала, как девчонка, чем неимоверно радовала пакостника, но, когда в результате все-таки успела сцапать его за руку и крутануться, укладывая его в снег, Кили подкрадываться прекратил. — Вот, значит, как, — притворно нахмурился Двалин. — Кили, стыд и срам, девчонка тебя с ног сбила! Ох, и устрою я тебе на ближайшей тренировке! — Я поддался, — гордо возвестил Кили, поднимаясь и отряхиваясь. Я, испуганно глядящая на Двалина после его грозного замечания, с ужасом посмотрела на темноволосого гнома, и тот мне проказливо подмигнул. — Неужели ты думаешь, что меня так просто повергнуть наземь? — Не притворяйся, дурень. — Глоин отвесил Кили ощутимый подзатыльник. Рука у гнома была тяжеленная, и молодой парень едва вновь не свалился в сугроб, поскользнувшись на крутом склоне. — Будет тебе урок. Пора бы уж запомнить, что наши женщины иногда посильнее, чем мы, будут. Я ошарашенно замерла и продолжила движение, как сомнамбула, только после ощутимого тычка в спину, которым меня наградил хмыкающий в бороду Двалин. Уж чего-чего, а такого я от Глоина не ожидала совершенно точно. Мне он казался в этом вопросе гномом, который держится взглядов, схожих с теми, что приняты в большинстве людских селений: женщина по умолчанию слабее мужчины, а потому не имеет ни права голоса, ни тем более никто не признает ее равной мужчине или вообще превосходящей в чем-то. Брату Оина удалось меня поразить. Кили проводил нас до одной ему известной границы и остановился. Здесь было гораздо теплее, чем у Эред Луина, но в горах всегда холоднее, чем в низинах. Я задумчиво подхватила горсть мягкого, теперь уже отлично лепящегося снега, скатала в руках твердый шарик и подкинула его в воздух. Двалин что-то втолковывал кивающему Кили — было видно, что молодому гному не терпится отделаться от нравоучений и указов наставника, но напрямую возражать он не решился. Глоин покачивался с носков на пятки возле них, скучающе задрав голову к небу и рассматривая появившиеся крохотные воздушные облачка. И я просто не удержалась. Кили возмущенно завопил, отшатнулся назад и едва не загремел на землю, отплевываясь от снега, залепившего ему лицо и брызнувшего за шиворот. Двалин не успел даже обернуться, а я уже подхватила следующий заряд, отправила его в полет и попала аккурат своему наставнику в затылок. Сдержать смех не смогла, не забывая лепить новый снежок — рука у меня благодаря занятиям и тренировкам была уже хорошо набита, а с глазомером никогда проблем не было, и потому на двоих гномов обрушился шквал снега. Кили протер глаза, хищно ухмыльнулся, схоронился за валун. И с его стороны пошел самый настоящий обстрел, я едва поспевала уворачиваться. Хохот стоял такой, что птицы беспокойно взлетали с деревьев. И все было замечательно до того самого момента, пока Двалин не решил, что ему тоже будет интересно вступить в эту детскую игру. — Ах так. — Я пискнула и метнулась под защиту разлапистой ели, и тут же в ствол врезался снежок, да такой, что меня немедленно обсыпало снегом с ног до головы — дерево сотряслось до основания. — Ну держись, паршивка! Глоин неодобрительно смотрел на все это безобразие, покачиваясь с носка на пятку и опираясь на секиру. Его, видимо, забавлял вид залепленных снегом нас, но все же в нем было сосредоточено, судя по всему, все благоразумие нашего небольшого отряда — ему хотелось успеть в город, и желательно до того, как совсем стемнеет. По моему мнению, до ночи было еще очень далеко, а вид раскрасневшегося и смеющего Кили и притворно сердито хмурящего брови Двалина был важнее всего на свете. Но, в конце концов, если уж веселиться, то всем вместе. — А можно было это затеять на обратном пути?! — заорал Глоин, тщетно пытаясь отряхнуть свою бороду-лопату от снега. Я подхватила еще горсть, а он бросил секиру на землю и обеими рука зачерпнул снег. — Мокрые до портянок будем! — На обратном пути, — я взвизгнула и прикрыла лицо руками, — я первая убью того, что бросит в меня снежок, потому что буду с травами! Глоин был менее меток, чем тот же Кили, но снежки у него были всем снежкам снежки. Таким, наверное, можно было сбить с ног даже орка, поэтому очень скоро мы с Кили капитулировали, присоединившись к сыну Гроина и образовав коалицию против Двалина. Наставник все еще сопротивлялся, хотя был больше похож на снеговика, чем на гнома. И мы почти одержали верх — ну и пусть трое на одного, тут не дуэль, — когда Глоин совершил предательский поступок. Он подкрался ко мне сзади и сгреб в охапку. Я завизжала так, что сама оглохла, да и гном, кажется тоже. Поэтому он тут же выкинул меня в сугроб и отряхнул руки. — Это было нечестно, — рассмеялась я, отплевываясь от снега и не торопясь подниматься. Запрокинула голову, разглядывая небо над головой — безмятежно голубое, далекое, и оно до жути мне напомнило глаза одного очень хорошо знакомого гнома. — А втроем на одного — это честно? — грозно воздвигся надо мной Двалин. Я скосилась на него и широко улыбнулась. Рядом послышался хохот и вопль: — Поберегись! — Двалин едва успел отскочить в сторону, как рядом со мной в сугроб плюхнулся Кили и разлегся почти как я. — И чего ты там увидела? — Ничего. — Я ухватилась на протянутую руку Двалина и поднялась. — Женские глупости, Кили. Ладно, нам стоит действительно двигаться дальше, а то Глоин в следующий раз бросит не снежок, а секиру. А это мы вряд ли переживем. По крайней мере, один из нас точно. Глоин хмыкнул и прищурился так многообещающе, что, по-моему, даже Двалин поверил, что тот может так поступить, если мы и дальше продолжим дурачиться. Кили отряхнулся от снега, махнул нам рукой и мгновенно исчез с глаз, словно его и не было — мне оставалось только завидовать такому поразительному умению передвигаться совершенно незаметно и бесшумно. Я же, выковыривая снег из-за пазухи, поспешила за ушедшими вперед Двалином и Глоином и в кои-то веки совсем не жалела ни о чем. В городок мы пришли к полудню, и на улицах было на удивление оживленно. Глоин коротко кивнул Двалину и тут же направился в сторону, откуда доносились глухие удары молота и тянуло дымом. Сын Фундина проводил меня до дверей знахарской лавки и строго-настрого наказал дождаться его и не выходить без сопровождения. Я не успела кивнуть, как он куда-то просто испарился. Но, в конце концов, не всегда же ему быть рядом со мной. В лавке пахло травами и настойками, почти как у меня в лазарете, но здесь не присутствовало едва ощутимого запаха недуга, который прочно въелся в стены помещения в Эред Луине. Я огляделась: лавка была не очень большой, но залитой солнечным светом. Это, конечно, не очень хорошо сказывается на качестве трав, но я обратила внимание, что все выставленные на продажу снадобья стоят в затененном углу. А на солнце: аккуратные ряды образцов в простых пузырьках. Я направилась прямиком к стеллажам с травами. Не то чтобы я не доверяла этому знахарю, но практически все настойки предпочитала изготавливать сама, потому как так мне было спокойнее. — Вам что-нибудь подсказать? — Хозяином лавки оказался благообразный старичок, еще очень бодрый и с удивительно мудрыми глазами. — Если что-то нужно, то только скажите, непременно найдем. — Благодарю, — вежливо кивнула я ему, приветствуя. — Я сама посмотрю. — Знахарка? — поинтересовался он, пробежался по мне неожиданно цепким взглядом и удовлетворенно кивнул головой. — Тогда у меня для вас есть кое-что поинтереснее. Он вышел из-за стойки и поманил меня вглубь помещения. Стоило мне только увидеть, что же лежит там, сокрытое от глаз обычных посетителей, которые приходили к знахарю для того, чтобы купить уже все готовое, как я забыла обо всем на свете: на этом стенде было все, что мне нужно. Начиная от самых простых трав, которые растут где угодно, и заканчивая редчайшими экземплярами, которые следовало собирать, соблюдая определенные правила и предосторожности. Я немедленно закопалась в предложенное, выбирая необходимое, а хозяин лавки едва заметно улыбался, наблюдая за мной. — Ко мне редко заходят мои коллеги, — неожиданно сказал он. — И уж тем более мне не приходилось видеть гномок-знахарей. Вам удалось меня удивить, хотя я повидал в своей жизни достаточно. — Что вы хотите этим сказать? — Я даже не сразу сообразила, что он имел в виду. — Я слышал, что у вашего народа только мужчины занимаются лекарским делом, — пояснил старичок и прищурился, глядя в окно, откуда в лавку потоком лился солнечный свет. — Но я же здесь. — Мне пришлось улыбнуться, хотя червячок сомнения пробрался в сердце. А ведь и правда, Гуда сильно удивилась, когда я заговорила о методах лечения. Да и Оин рассказывал мне лишь о мужчинах-лекарях, но ни разу не упоминал женщин, которые бы занимались этим делом. — Так что вы, наверное, ошибаетесь. — Возможно, — благосклонно кивнул хозяин. — Гномы — народ очень скрытный. Не поймите неправильно, но я, по долгу службы, конечно, много наслышан о том, что вы мастаки в медицине, почти как эльфы. Но те пользуются магией для исцеления больных, а вы — наукой. Может, вы дадите мне пару советов? Я смутилась и едва не выронила склянку с вытяжкой из листьев бабуха. Не успела перешагнуть порог, как меня записали в учителя. Мне, конечно, было лестно слышать подобное, но я просто-напросто не знала, как на такое реагировать. Тем более что наставник из меня, мягко говоря, паршивый. Хотя бы в силу того, что я все равно ничего не помню и ориентируюсь лишь на интуицию и всплывающие в памяти смутные образы, которые и формируются во взявшиеся словно бы из ниоткуда знания. — Простите, — тихо ответила я, — но вряд ли я смогу вам в чем-то помочь. — Не скромничайте, — заговорщицки подмигнул мне знахарь и спохватился: — Меня зовут Гераон. Вряд ли вы, конечно, слышали обо мне, но я сразу понял, кто ко мне пожаловал. Я растерянно пожала протянутую руку. Откровенно говоря, мне было решительно непонятно, о чем сейчас толкует этот мужчина. Я чувствовала себя сбитой с толку и не могла сосредоточиться — знахарь говорил так, словно мы были знакомы, пусть и в одностороннем порядке. Наверное, у меня был совсем неуверенный вид, потому что Гераон поспешил прийти мне на помощь. — Вы ведь Йоввика, прозванная Травницей? — улыбнулся он, но теперь уже не так уверенно. — Единственная женщина у гномов, которой подчинилась эта мудреная наука. И которая составила такую вещь, как «звездная пыль»? Я прав? Я прижала сумку к груди. Оин сильно удивился, когда увидел у меня «пыль» — я прекрасно помнила его изумление, недоверие и какое-то осуждение в глазах. Но тогда не придала этому значения, рассудив, что он просто не ожидал, что я смогу сама изготовить такое сложное снадобье, рецепт которого одолеть не каждому по силам. Может быть, он подумал как раз о том же, о чем сейчас сказал мне Гераон? Может, это и есть частичка моего неизвестного прошлого, канувшего во тьму и теперь потихоньку всплывающего на свет? — Я… — Мне было сложно сообразить, что сказать на такое заявление. — Я не знаю. Скорее всего, вы ошиблись, Гераон. Мало ли среди гномок может появиться лекарок. — Но далеко не всех ценят так, как вас. — Хозяин лавки здорово растерялся, услышав мой ответ. Кого он сейчас отчаянно пытался убедить в том, что он прав: себя или меня — я так и не поняла. — Я слышал, что даже эльфы пользуются вашими открытиями в области изготовления различных зелий. Вы скромны, как о вас и говорят, но не забываете, что любой, кто дает этому миру что-то достаточно выдающееся для того, чтобы нести смерть или, наоборот, спасать жизнь, подвергается пересудам. А потому я могу точно сказать — под описание вы подходите прекрасно. — Сожалею, — я решительно прервала этот разговор, но сердце бухало в груди, как кузнечный молот. Если Гераон прав, то это и есть первая ниточка, которая сможет помочь мне если не распутать клубок загадок, окружающих для меня прошлое, то хотя бы нащупать почву под ногами, дать знание, куда мне двигаться дальше. И, честно признаться, я очень боялась, что эта крохотная зацепка пропадет и не даст мне необходимых знаний. — Скорее всего, вы все-таки ошиблись. Если бы речь шла действительно о Йоввике, то, я думаю, вы здесь бы ее не встретили, разве нет? — Но ведь у вас очень сильны родственные узы, — с печалью в голосе произнес лекарь. — Да, я слышал, что она долгое время жила в Железных Холмах, но… Приношу свои извинения, если чем-то вас обидел. — Нет, что вы, — забыв, как дышать, ответила я. — Мне очень лестно, что вы приняли меня за Травницу, если быть честной. Давайте попробуем: задавайте вопрос, который вас мучает. Если я смогу дать на него ответ, то сделаю это непременно хотя бы в плату за вашу любезность. — Я пытался сделать мазь от укусов ядовитых змей, — торопливо заговорил Гераон, активно жестикулируя. Создавалось впечатление, что он боялся, что я сейчас развернусь и уйду. — Но каждый раз терпел досадное поражение. — А чего вы хотите от своего снадобья? — уточнила я, положила сумку на прилавок и опустилась на стул. Я немного устала после нашего достаточно активного спуска в городок, в результате которого у меня сейчас ко всему прочему сильно мерзли ноги в сапогах, промокших насквозь. — Чтобы просто способствовали заживлению ран, нанесенных змеями? Ведь ткани повреждаются значительно сильнее под действием яда. — В идеале хотелось бы, чтобы снадобье не только заживляло, но и сдерживало распространение яда в организме, — подался вперед лекарь. — Может, даже вытягивало отраву из раны. — Для замедления распространения яда лучше использовать жгуты и лед, — покачала я головой. — Вряд ли есть возможность так составить средство, действующее извне. Зато внутрь пострадавший может принимать… У вас есть, на чем записать? Гераон торопливо закивал, вытащил перо и лист достаточно плохой, темной бумаги и принялся записывать под диктовку. Это лекарство я тоже составила по памяти, и мне казалось иногда, что когда-то я его все-таки применяла, но никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. В Эред Луине пока, слава Махалу, никому оно еще не понадобилось, но это и неудивительно: в Чертоги Торина я попала уже на пороге зимы, так что змей в это время года в горах не встретишь, если только в необжитые пещеры не полезешь. А гномы лучше других знали, насколько это опасно, а потому просто так, без надобности, не рисковали. — Я даже и не подумал, — неверяще пробормотал лекарь. — Эх, старый дурак! А ведь все так просто! Благодарю вас, это действительно очень поможет в моих дальнейших изысканиях! Я улыбнулась, выложила на прилавок все, что собиралась забрать с собой и, немного нервничая, спросила: — У вас можно найти клещец? Лекарь едва чернильницу из рук не выронил. — Зачем вам эта мерзость? — удивленно спросил он. — Это растение используется в некоторых противоядиях, — солгала я, зная, что теперь он мне должен поверить. — А подобные вещи всегда должны быть под рукой. Мало ли что может стрястись. Не говорить же доброму лекарю, что я собираюсь сделать яд наподобие того, что использовали орки. Конечно, я хотела добавить туда еще пару ингредиентов, а один заменить полностью, чтобы смерть от такой отравы была мгновенной и совершенно безболезненной. Но в любом случае, распространяться о таком не стоило. — Я и не знал, — растерянно пробормотал Гераон. — У меня было несколько плодов, я сейчас поищу… Он ушел куда-то в подсобное помещение, а я тем временем вытащила кошель, собираясь расплатиться. Услышала, как тихонько скрипнула входная дверь и обернулась, надеясь, что это или Двалин, или Глоин — все свои дела я здесь завершила, но ослушиваться прямого приказа наставника очень не хотелось. Но вместо знакомых лиц я увидела совсем еще молодого гнома. Он неуверенно оглядывался, и вид у него был такой, словно он и сам не знает, зачем сюда зашел. Рыжий, с усыпанным веснушками лицом, он был трогательно беззащитен, хотя я могла бы поклясться, что у этого парня наверняка есть пара фокусов в рукаве. Гномы редко не могут за себя постоять, это я усвоила крепко-накрепко. В руках у него была небольшая книжка, которую он прижимал к груди, словно величайшее сокровище, а пальцы, насколько я успела заметить, были испачканы чернилами, которые, наверное, настолько въелись в кожу, что и не отмывались вовсе. — Вот, — вернувшийся Гераон выложил передо мной небольшую шкатулку. Я открыла, заглянула, увидела небольшие плоды, действительно похожие на напившихся крови клещей, и удовлетворенно кивнула. — С вас десять золотых. — Так мало? — удивилась я, развязывая врученный Двалином мешочек с монетами. — Скидка за неоценимую помощь, — улыбнулся лекарь, взял протянутые мною деньги и повернулся к новому клиенту: — Могу чем-то помочь? Но тот ему не ответил. Он удивленно смотрел на меня, и я, старательно упаковывающая травы, даже почувствовала себя неловко. Мне захотелось поскорее убраться отсюда — моя душа и так сейчас пребывала в смятении, чтобы спокойно отнестись к таким взглядам в мою сторону. Дверь вновь бухнула, и я облегченно улыбнулась: на пороге лавки возник Двалин. — Дана, ты закончила? — спросил, будто гром прогрохотал. — Да. — Я подхватила сумки и бросилась к выходу. Двалин взял их у меня из рук, обвел взглядом лавку и замер, натолкнувшись на молодого гнома, который все также молча стоял и смотрел на нас. На лице моего наставника мелькнула улыбка, и он шагнул вперед: — Ори! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!