Солнце играло за окном, дул теплый ветер, привнося в помещение библиотеки приятную прохладу и аромат королевского сада. Погода благоволила заниматься чем-то активным на природе, но юный принц сидел за столом, уткнувшись в свои собственные конспекты. Мальчик не понимал, зачем записывать то, что можно прочесть в этой толстой книге. Пускай история Королевств была интересной, душа Вилмара тянулась на свежий воздух под лучи солнца.
— То была жестокая война за престол, — продолжал Арахни рассказывать своему единственному ученику историю о Серой войне внутри Королевства Бронзы. Тадэуса сегодня с ними не было, теперь сын Инквизитора больше занимался с приглашенным священником из другого города, да и историю Королевств он уже давно знал наизусть.
— А за Серебряный Дом были жестокие войны? — не без интереса спросил блондин, представив себе беспощадные битвы за корону.
— За каждую корону идет война, вопрос в том, какая: либо среди наследников, которые убивают друг друга, чтобы остаться единственным преемником короны, либо к власти рвутся другие семьи, пытаясь занять место подлыми интригами и дворцовыми переворотами. Война была и есть, и всегда будет. Не стоит, друг мой, полагаться, что в спокойное время у тебя нет врагов. Недруги есть всегда. Только чистое сердце, светлый ум и Церковь помогут настоящему королю править справедливо и долго.
«Я всего лишь спросил, была ли война», — думал принц уныло, еле выслушав до ужаса скучную речь Инквизитора. Однако вскоре дверь в библиотеку отворилась, и внутрь бесшумно ступила Королева. Первосвященник быстро поднялся из-за стола и услужливо поклонился, на что Оливера лишь коротко кивнула и жестом попросила мужчину выпрямиться.
— Арахни, я Вас не сильно отвлекла? — вежливо поинтересовалась светловолосая дама и подошла ближе к тому месту, где сидел ее отпрыск.
— Нет, что Вы, Ваше Величество. У нас урок истории, — улыбнулся Арахни, демонстрируя Королеве книги разложенные на столе.
— Уже рассказали ему про сожженный город? — вскинув белесые брови, изрекла Оливера и оперлась на парту Вилмара.
— До нее еще долго… И я думал, еще рано… — начал оправдываться Инквизитор, растерянно посмотрев на свитки.
— Я сама расскажу, Арахни, не волнуйтесь, — ощерилась женщина и наклонилась к принцу. — А с Вами нам надо серьезно поговорить, мой принц… — сухо отозвалась Оливера и, выпрямившись и кивнув Арахни, повернула к выходу. — Пошли, — сжато позвала она, обернувшись на сына через плечо.
— Э? — не понял Вилмар, озадаченно покосившись на седовласого мужчину. Вернув взгляд на мать, мальчик все-таки поднялся из-за стола, оставив все свои рукописи под наблюдение мужчины. Догнав королеву, он с улыбкой довольного кота приластился головой к ее руке. — А что случилось?
Никогда прежде строгая королева не прерывала урок, каким бы скучным он ни казался принцу. Нехорошее предчувствие заиграло у мальчика в груди, а чувствовал он неладное пятой точкой. Строгий и сухой голос матери вряд ли мог быть предвестником нежданного праздника с подарками. Когда они дошли до длинного холла, кой вел в западное крыло, королева вдруг остановилась и с укором оглядела своего отпрыска.
— Вил, что ты творишь последнее время? — ровным тоном поинтересовалась Оливера, нахмурившись.
— В смысле? — невинно спросил блондин, про себя прекрасно поняв, о чем спрашивала мать. «Слуг бью, мага травлю или даже вытравливаю, на Мерона наговариваю, а с него как с гуся вода! Микстуры Арахни перемешиваю, когда совсем скучно… Присматриваю за Тадэусом, прячу его книги, ему потом очень неловко перед Авра́ри…», — перечислял про себя мальчик, гадая, что из этого дошло до ушей королевы. Вспомнив последнее происшествие, Вилмар вдруг переменился в лице. «Вот же стукач мелкий! Гореть тебе в пекле Ада!», — разозлился наследник Серебряного Дома. — Это не я! Он сам ударился, я предлагал ему помощь, он сам отказался! — сомнений быть не могло, мать спрашивала про Лазария.
— Так это все-таки ты его приложил об скамью, — с недовольством выдохнула королева. — А то я думала, как это надо было так «удачно» упасть…
«Черт! Черт-черт-черт! Зачем сказал!», — взвыл про себя принц, поняв, что сдал сам себя.
— Вил… — вздохнула женщина. — Разве я тебя учила таким манерам? Или такому поведению? Что ты творишь? — нагнувшись к принцу, требовательно отозвалась Оливера. — Я жду твоих объяснений.
— Я ничего не делал, — выдохнул принц почти сразу, — он сам, — утвердительно кивнув головой, Вилмар покосился в сторону. — У меня тоже синяк на коленке, я же не бегу к тебе жаловаться, что Лазарий толкнул меня, — невозмутимо врал блондин, хотя никогда прежде не осмеливался этого делать по отношению к матери. — Его назначение советником в будущем нужно обжаловать, он уже доносит на своего короля всякие небылицы!
— Лазарий ни слова не сказал мне ни о вашей драке, — спокойно ответила Оливера, — ни о том, что ты от безделья бьешь, кого вздумается. — Вил немного переменился в лице и заискивающе стал смотреть по сторонам, словно нашел бы там причины своего поведения или оправдания. — В чем провинился сын нашего повара? Дочка нашей врачевательницы? Они тоже сами, Вил? Почему ты распускаешь всякие дрянные слухи о Мероне? Я учила тебя такому? Почему все жалуются на тебя? М? Вил? — сохранив холодность, продолжала женщина.
— Верно, потому что драки не было. Я ни в чем не виноват, ты не имеешь права обвинять меня! — вспылил Вилмар, когда его схватили за «горло». Отрицание — самый ужасный способ сбросить с себя вину, но иных путей он просто не знал.
— Вот же… Смотришь в глаза матери и не краснеешь! Ты также врал в глаза отцу, когда рассказывал ему выдуманные сказки, о том, как твой кузен обесчещивает девушек и развлекается с придворными дамами? Да Мерон чуть со стыда не сгорел, когда Вильгельм начал расспрашивать о его любовных похождениях! И сейчас также врешь мне! — уже повысив голос, начала гневаться Серебряная королева. Казалось, Вилмар даже почувствовал, как стены холла мелко задрожали от возмущения матери.
— И ты туда же, — горько усмехнулся блондин, посмотрев в глаза матери. Больше всего его задело, что даже его собственная мать защищала этого Мерона, будь он неладен! — И ты защищаешь его?! Да сколько можно?! Мерон то, Мерон это! Что отец носится с ним, вечно говоря мне, какой он классный, и как я далек от этого, что ты! Ты такая же! И совсем не любишь меня! Ты не любишь ни папу, ни меня! Потому что я его сын! А он не любит меня, потому что ты моя мать! И что мне теперь сделать?! Я не могу стать этим чертовым Мероном! Я вас всех ненавижу!
На этих громких словах, когда голос чуть не охрип от вопиющей ревности и обиды на весь мир, Вилмар плотно сжал губы и, развернувшись на пятках, побежал по холлу прочь.
— Стой! — громко окликнула принца Оливера, устремив на сына взгляд серебряных глаз. Вилмар против воли остановился, но всего на мгновение, потому даже не осознал, что остановиться заставила его мама. Однако светловолосая женщина горько вздохнула, опустила взор, и принц, как ни в чем не бывало, вновь сорвался с места.
Поправив небольшую серебристую корону, королева медленно последовала за сыном, желая если не догнать, то хотя бы убедиться в том, что он больше не натворит ничего безрассудного.
Вилмар только спустя несколько метров понял, что лестницы впереди не будет, так же как и другого коридора. Остановившись в тупике, он, тяжело дыша от бега, обернулся через плечо. Оливера невозмутимо шагала к нему, от чего внутри все съежилось и закололось.
— И что? Далеко убежал? — подняв брови, с иронией поинтересовалась женщина, оглядев «загнанного» паренька.
— Оставь меня! — воскликнул мальчик, еле уняв поднявшийся страх перед матерью. — Или ты еще не все сказала о вашем «любимце»?
— Я вот думаю, может, мой сыночек хочет еще что-то добавить о своей
любимой матушке? — невозмутимо парировала Оливера, остановившись в пяти шагах от принца. — Ну? Вилмар? Может, ты еще не все сказал? Я выслушаю.
Стыдливо опустив голову, юнец обреченно вздохнул. Сил уже не было держать все в себе, бежать куда-то от проблем, которые портили его беззаботную жизнь.
— Я все сказал…
— Отлично. Тогда скажу я. Меня ни капли не интересует Мерон и его якобы заслуги, меня интересует твое поведение. Прекрати бить детей придворных и слуг, научись правильно вести себя и извинись перед Лазарием. Теперь и я все сказала, — холодно проговорила королева. А затем строже добавила, — я пытаюсь делать ради тебя все. Кроме тебя меня больше ничего в этом замке не держит. Ты единственное, что у меня осталось ценного в этом мире. И, думаю, тебе стоит хорошенько подумать над своими словами.
После этого Оливера развернулась и быстрым шагом направилась в сторону башен. Принц так и не смог посмотреть в глаза матери. Ему было стыдно, но не перед обиженными детьми, Лазарием и тем более Мероном. Стало стыдно перед матерью. Он знал, что во всем Королевстве не найти человека, который бы любил его сильнее. Но что-то внутри все равно заставило сказать те слова, о которых он пожалел.
— Мама! — окликнул он женщину, быстро подбежав к ней и обняв за талию со спины. — Прости меня… Я не знаю, что со мной… Но я так зол! Мне хочется все сломать… Давить на кого-то… Чтобы видеть, что я не слабый… Ведь мне нельзя плакать… И меня все так раздражает, что я совсем не знаю, как с этим справиться…
— Ты не слабый и никогда таковым не был, — не обняв, но и не отстранив мальчика, начала Оливера. — И сильные люди не унижают слабых, они подают им пример, чтобы те равнялись на них. Я знаю, как тебе тяжело, и как отец несправедлив с тобой. Но так ты делаешь только хуже себе. Король без своих верных слуг не король. Ты не должен заставлять их бояться тебя, ты должен заставить их уважать тебя. А это можно сделать лишь высокими поступками, — договорив, королева обернулась к сыну и, погладив по голове, обняла. — Будешь теперь тренироваться с Арахни, он не хуже твоего отца владеет мечом. И перестань думать о Мероне. Кто он, а кто
ты? Не обращай внимания на такие мелочи, королю не пристало нервничать по пустякам.
— Ларра меня ненавидит! — в сердцах высказался принц, прекрасно разделяя эти чувства с единственной разницей в том, что у него по факту не было причин для ненависти, а у мага были. Тяжело вздохнув, блондин только кивнул, — я все сделаю… Но только ради тебя! Да и с отцом я больше не хочу заниматься…
— А у него есть для этого повод? — будто прочитав мысли сына, подняла светлые брови Оливера.
— Как знать… — уклончиво ответил блондин и отвел взгляд в сторону. Поправив сюртук принца, женщина тяжело выдохнула, но все же натянула на губы улыбку:
— С отцом я уже поговорила, не волнуйся. Но все же я настаиваю на нашем инквизиторе, как на учителе. Сейчас сходим к нему, все обсудим.
— Поговорила? Мама, я правда больше не хочу с ним заниматься! — принц на какой-то момент даже испугался, представив каждодневные унижения со стороны короля. — Я согласен на Арахни, правда!
— Что здесь у нас происходит? — услышав какой-то шум, король решил заглянуть в холл. Увидев Оливеру с сыном, Вильгельм сначала нахмурился, но затем, оскалившись, двинулся к ним. — Опять жалуешься матушке? — порицательно проговорил рыжеволосый мужчина, чуть наклонившись к отпрыску. Вилмар тут же вжал голову в плечи. Надменный образ отца был слегка искажен разбитой нижней губой и усталым видом. «Он с коня упал что ли?», — подумал принц, все-таки расправив плечи.
— Я не жаловался матери, мне не на что жаловаться, — гордо проговорил он, хотя и бывали у него моменты, когда он действительно жаловался королеве на недостаток внимания. Теперь же такого явно не случится.
— Он мне никогда не жалуется, даже если у него и есть повод, — слукавила светловолосая дама, крепче прижав к себе Вилмара. Мальчик поднял взгляд на мать, мысленно подняв ее на руки за такую поддержку.
— А я уж решил, что вы тут «заговор» против меня готовите, — усмехнулся Вильгельм, переводя взор с мальчишки на Оливеру.
— По-моему, с тебя хватит и тех заговоров, что против тебя плетет все королевство, — саркастично проговорила женщина, взяв Вилмара за руку, чтобы поскорее уйти.
— Вот как… Ты что, уводишь его от меня? — ощерился Король, наблюдая за тем, как Оливера поворачивается к нему спиной. — Может, я его на арену хочу забрать.
— У него урок истории… — не обернувшись, процедила Королева.
— Физическая подготовка ему нужнее! Он дерется, как девчонка! — фыркнул Вильгельм.
— Знаешь, Вильм, когда лев нападает на волка, ему тоже кажется, что он царь зверей. А вот когда на его пути возникает кто-то посильнее и повнушительнее, он сразу осознает, что он всего лишь крупная кошка и не больше. Разве я не права? — едко выдала Оливера, все же обернувшись к Вильму.
— Хех, — только и смог выдавить из себя в секунду помрачневший Король, рефлекторно подняв руку к ссадине, но так и не коснувшись ее. В голове рыжеволосого мужчины тут же всплыли неприятные воспоминания разъяренной колдуньи, что ненароком подсмотрела «издевательство» короля над своим чадом. И, как каждая мать, коя стремится защитить свое потомство, она решила проучить Вильгельма, отплатив мужу его же монетой. Было действительно страшно осознавать, что сильный и грозный король мог быть так слаб перед «драконихой», что без труда способна отшвырнуть повелителя с такой же легкостью, с которой он некогда толкал мальчишку наземь.
— Пойдем, Вил, Арахни дорасскажет тебе урок, а потом, может, вы сможете потренироваться на мечах. Или пострелять из лука, — ласково, совершенно другим тоном отозвалась Королева, улыбнувшись сыну. И пусть Вилмару было не по себе, что они покидали общество отца без его дозволения, он все же пошел за матерью, оставив гордого короля один на один с самим собой.
Вилмар вместе с королевой быстро вернулись в библиотеку. Как только дверь распахнулась, Арахни тут же воодушевился, подлетев к хозяйке Серебряного Дома, мальчик сел за стол, быстро вспомнив, на чем остановился. Ему писать было даже не лень, он просто до сих пор прокручивал в голове стальной голос матери. Как он был горд тем, что она могла дать отпор отцу! Так же мысли юного принца занимало и то, что как такового наказания он все-таки смог избежать. Стыдно было, конечно, за некоторые слова, но в итоге… «В итоге извиняться перед Лазарием. Опять, черт», — вдруг приуныл Вилмар.
— … конечно-конечно! Я с удовольствием потренируюсь с ним, — краем уха слышал голос Первосвященника Вилмар. — У нас и до этого были кое-какие занятия, я учил Вилмара и Тадэуса драться в паре против одного. У Вилмара выходило неплохо, — улыбался Арахни. — Я могу и с уроком верховой езды помочь, — продолжал высокий мужчина, сжав хрупкие ладони Оливеры в своих руках.
— Было бы неплохо, Арахни, но я не хочу злоупотреблять Вашей добротой, — вежливо улыбалась Королева, периодически поглядывая через плечо инквизитора на сына. Заметив это, Арахни быстро обернулся к принцу и указал на одну из книг на своем столе.
— Мы сейчас вернемся к занятию, перепиши пока даты, они отмечены. По порядку!
— Да, конечно, — кивнул принц, поднявшись из-за стола, чтобы взять книгу. Не прошло и одной минуты, как после первой выведенной пером цифры, мальчик уставился на инквизитора, который уж больно любезничал с королевой: «С отцом такого точно не случалось, а вот с матерью священник явно обходится слишком… Нежно?». Прищурившись, Вилмар почувствовал легкий укол ревности. «Руки ее отпусти…», — шипел он про себя. Но Первосвященник даже и не думал покидать общество Оливеры, он даже чуть приобнял светловолосую даму, что-то сообщив ей на ухо. Судя по реакции матери, это была какая-то шутка или забавное замечание, так как та весело, но тихо, рассмеялась, несильно похлопав Арахни по предплечью.
— Кхем! Мама, — решил помешать блондин, раз импульсы гневных размышлений до инквизитора не доходили. — Ты обещала рассказать о сгоревшем городе… Расскажи сейчас.
— Да, конечно, — выдохнула Оливера и, ощерившись Арахни, подошла ближе к принцу.
— А это… Не слишком для его возраста? — последовав за Оливерой, неуверенно проговорил мужчина, посмотрев королеве в глаза.
— В самый раз. Думаю, это будет неплохим уроком и «памяткой» на будущее, — присев на край стула, махнула рукой светловолосая женщина.
Вил отложил перо и книгу в сторону и устремил заинтересованный взгляд на мать.
— Около ста лет назад на юге от Серебряного Дома находилось одно небольшое королевство. Им правил Король Ро́хар. Власть он держал при помощи страха своих подданных, пыток и казней, следуя старинному правилу «боятся, значит, уважают». И, несмотря на то, что королевство процветало, люди были недовольны такими жестокими мерами. И если сначала народ пытался все урегулировать мирно, обращаясь к Ро́хану с просьбами и жалобными письмами, то вскоре их терпение лопнуло, — безмятежно начала королева. — Короля и всю семью сожгли заживо в их замке. Слуги забаррикадировали все выходы и входы, и Ро́хану пришлось мучиться несколько часов перед тем, как его приняла в свои объятья Смерть. Но огонь не остановился на одном замке и распространился, пожирая весь город и его несчастных жителей…
Казалось, от рассказа даже Арахни стало не по себе, хоть он и привык к подобной жестокости. Возможно, это было еще и из-за того, что он знал до мелочей это страшное и беспощадное происшествие.
— Поэтому, Вил, перед тем, как наживать себе врагов среди придворных и слуг, подумай, будет ли тот человек среди них, который сможет отпереть тебе закрытую на замок дверь и спасти тебя, — так же спокойно закончила рассказ Оливера. — Подробности и количество жертв тебе потом расскажет Арахни, — повернув голову на седоволосого мужчину, улыбнулась хозяйка Серебряного Дома.
— Да-да… Конечно, — выдавив из себя доброжелательный оскал, проговорил инквизитор. Казалось, что только из уст матери любая кровавая бойня теряла всю свою яркость сражений. Обычно Вилмар пытался вытянуть все мельчайшие подробности войны, здесь же приходилось довольствоваться моралью. Да и прямой намек мальчик все-таки понял, покорно кивнув матери. Последние дни Вилмар вел себя жестоко к слугам, решив, что раз он не может быть слабым, то слабыми должны быть все остальные.
Оставшееся время урока, после того, как королева тихо вышла из библиотеки, инквизитор рассказывал об огромных человеческих потерях. О том, что Королевство практически строили на пепелище заново. А все мысли паренька были только о том, что случись, не дай Бог, такое еще раз во времена его правления, Лазарий будет первым, кто никогда не отворит ему дверь.
***
«Опять я извиняться должен!», — сетовал принц, направившись в комнату Лазария. Мальчик шел очень медленно, желая как можно сильнее оттянуть момент своего унижения. «Хорошо, что не заставила перед каждым извиняться!», — вздыхал он, поднимаясь по лестнице. Вилмар не понимал, почему вообще должен извиняться: «Лазарий — прислуга, какой бы чин его ни ждал в будущем. Перед слугами не принято извиняться королям, да даже принцам! Уже неделя прошла с того дня, может, этот мальчишка вообще все забыл?» Принц все мялся у двери в комнату, но, тяжело вздохнув, все же постучал. Даже не дождавшись разрешения, он попытался толкнуть дверь, однако она не поддалась. «Что? Она же без засова…», — пронеслось в голове принца, и он вновь навалился всем телом на дерево. Дверь противно скрипнула, но так и не отворилась. Недовольно буркнув себе под нос, мальчик припал ухом к проему: в комнате явно кто-то находился и наверняка слышал попытки Вилмара войти внутрь. «Магией заперся!», — сделал вывод блондин и, отпрянув с силой пнул дверцу:
— Открой немедленно, это приказ! Ты не имеешь права! — воскликнул Вил. Лазарий явно слышал его попытки открыть дверь, и уж возглас принца точно не смог остаться неуслышанным. Однако бледный мальчишка без интереса посмотрел на дверь, а после как ни в чем не бывало продолжил бегать глазами по строчкам книги по алхимии.
— Я сказал, открой! Открой сейчас же! — уже злился Вил, не привыкший, что ему не подчиняются.
«Можешь даже не стараться, там стоит такая печать, что вдесятером не откроешь», — вскользь пронеслось в голове колдуна, когда юный лев снова предпринял рывок, с шумом барабаня по дереву.
— Ну и сиди там! Надеюсь, ты там помер! — обижено прокричал Вилмар, последний раз ударив по двери кулаком. Хоть матушка и желала, чтобы принц помирился с Лазарием, он был не намерен терпеть такого пренебрежения, к тому же, судя по всему, маг сам не хотел ни выслушивать извинения, ни тем более принимать их. «Ну и пусть. Я попытался!», — недовольно подумал про себя Вилмар, развернувшись и быстро удалившись в сторону главного зала.
***
Прошло уже больше недели, а с Лазарием Вилмар так и не объяснился. Этот невозможный колдун не шел ни на какой контакт. Потому юный лев смачно плюнул на долг в виде извинений с самой высокой башни дворца. Если Ларра не хотел принимать извинений от самого принца, то будущему королю извиняться никогда и не хотелось. А маме об этом знать не обязательно.
Тяжело дыша от бега, Вилмар тихо затворил за собой тяжелую дверь тронного зала. Он играл с ребятами в прятки, и ему казалось, что спрятаться в замке, когда тебя будут искать в саду — лучшая идея. Ему даже удалось прошмыгнуть сюда минуя стражников. Переводя дыхание, мальчик осмотрелся по сторонам. Важно прошагав по мраморному полу, Вилмар смотрел на трон, вылитый из серебра. Он представлял себе отца, сидящего на троне, а потом представлял, как примет бремя правления на себя. Каждый принц в душе мечтал скорее стать королем. Вот и Вилмар уже сейчас видел себя хозяином Серебряного Дома. Он считал, что его королевство станет самым могущественным, что границы его расширятся. Ему хотелось быть самым грозным и всемогущим правителем всего мира. Такие мысли всегда вызывали в мальчике трепет. Он толком не понимал важности такого поста, не понимал тяжести роли, ему казалось, что быть королем очень легко. Нужно быть грозным, чтобы все боялись ослушаться. Нужно быть жестоким, чтобы ни у кого не появилось желания предать. Бросив взгляд на корону, что лежала на бархатной подушке на троне, Вилмар стал осматриваться по сторонам. В тронном зале никого не было, кроме него.
— Его Величество Вилмар! — важно пропыхтел он себе под нос на манер Первосвященника, сделав голос немного дрожащим от старости и хриплым. И, зашагав увереннее, блондин одернул мнимую красную мантию и поправил на голове несуществующую голову льва.
— О король так красив, он так силен, — продолжал шушукать маленький принц, теперь изображая сплетни красивых придворных дам. И все еще шагая, он ступил на первую ступень, опасливо оглядываясь за спину. В зале никого не было.
— Вы самый могучий правитель!
Озорной взгляд скользнул по золотой короне, украшенной самоцветами. В лучах солнца она так блистала, что даже коснуться ее было страшно, такой трепет она вызывала в маленьком принце. Дыхание перехватывало от великолепия. Пожевав собственные губы, мальчик потянул руки к короне, но несколько раз одергивал их обратно. Корону трогать запрещалось всем, кроме короля и инквизитора. «Почему у меня нет даже маленькой короны? Я же принц», — обиженно подумалось ему. Все еще рассматривая идеальную корону отца, мальчик все же протянул руки, взяв в руки холодный металл. «Ого, какая тяжелая!», — пролетела первая мысль, но быстро вытеснилась восторгом. В маленьких ручках принца она смотрелась еще величественнее, чем казалась до этого. Внимательно осмотрев ее вблизи, как еще никогда не удавалось, Вилмар с придыханием вытянул руки, водрузив тяжелую корону на свою голову. Тяжелый металл обжег своим холодом теплую кожу. Сердце от чего-то так бешено забилось в груди, что дышать трудно стало. «Боги, где бы зеркало взять?!», — страсть, как хотелось посмотреть на себя с короной. С короной
короля.
Сама корона оказалась принцу большой и от тяжести быстро соскочила на лоб. Поманипулировав ей на голове, он нашел самое удачное ее положение: она практически не спадала ему на нос. Внутри все трепетало от восторга, и мальчик быстро побежал к первому отполированному нагруднику рыцаря, которые украшали залу. Посмотрев на себя в отражении, от восторга он чуть не забыл, как дышать.
— Король. Вилмар. Самый всемогущий! — шептал он, влюбленными глазами смотря на себя.
— Король Вилмар, — вдруг прервал веселье принца тяжелый голос. Пока мальчишка примерял царский убор, настоящий король тихо зашел в тронный зал. Вильгельм, одетый в темные доспехи, видимо только что вернулся с обхода своих земель и с недовольством глядел на своего отпрыска. — Что я говорил тебе про корону, сын? Про все царские регалии? — начал грозно хозяин Серебра, приблизившись к перепуганному блондину. Внутри ёкнуло. Сердце остановилось, а потом забилось в груди, как ненормальное. Тело одеревенело, мальчик так и застыл у доспехов. И, посмотрев в отражение теперь не на себя, а на отца, он тяжело сглотнул. «Ой, что будет!», — в голове уже мелькали страшные картины, и юный наследник опасливо обернулся на короля, с трепетом и страхом посмотрев на мужчину. Руки, что все еще прижимали корону к голове, теперь быстро убрали королевский убор подальше. «Это не я! Я не брал! Оно само! — в голове пролетали тысячи оправданий, но под тяжелым и удушающим взором отца ни одна мысль не успевала задержаться надолго. — Она к себе так манила, черт возьми!»
— Отец, — мальчик аж подавился спертым воздухом, все еще держа корону подальше от себя на вытянутых руках, словно его вообще заставляли ее держать в руках и мерить. — Папа…
— Тебе так не терпится сесть на трон? — глядя на Вилмара сверху вниз, вскинул рыжие брови король. — Я тебе не единожды говорил, что еще придет твое время, а пока… Пока ты не имеешь права даже прикасаться к таким вещам, как скипетр или корона. Ты помнишь, что я тебе это уже говорил?
Вильгельм наклонился, дабы глядеть прямо в глаза мальчишке. Карие глаза отца и сына теперь встретились: одни — широко распахнутые, другие — строгие и бесстрастные.
— Говорил? — слегка повысив тон, переспросил высокий рыжеволосый мужчина. Под таким давлением невозможно было сказать правду. На ложь тоже смелости не хватало. Отпрянув немного назад, выгнувшись в спине, принц лишь виновато хмурил лоб и поджимал губы. Гнев отца был для него так страшен, что поджилки тряслись.
— Г-говорил, — с трудом выдавил он, еле выдержав такой взгляд. Казалось, что еще секунда, и от наследника ничего не останется, кроме большой лужи или горстки пепла. — Пап, я… я не хотел, она как-то сама… Примерилась…
— Сама примерилась? Так, получается, она волшебная? — сощурил темные глаза Вильгельм, а затем выпрямился и добавил. — Или ты просто лжешь?
«Еще и за вранье получу!», — негодующе подумал мальчик, уже в панике обдумывая план побега из замка. В голове пронеслось, что нужно взять с собой много хлеба и высушенного мяса, которое в поход берут воины. Еще тяжелее сглотнув, принц поднял руки с короной, всучив ее отцу в руки. «Ну, почему ты ее не забираешь?!», — корона обжигала ладони буквально на подсознательном уровне. Мальчику казалось, что если отец ее заберет, то и наказания не будет.
— Нет, отец, — неуверенно начал он. — То есть да… Пожалуйста, не гневайся, я больше ее не трону!
— Ты в тот раз говорил то же самое, — хмуро проговорил король, указав широкой дланью на место трона, тем самым намекнув, чтобы принц водрузил реликвию обратно. — И что нам делать? Ставить стражу у трона? Чтобы все знали, что у нас в замке есть воришки? Или что?
Нехотя принц вспомнил, что не так давно уже трогал корону. «Всего-то пальцем коснулся!», — сразу оправдал он себя. И отец очень недоволен был, что пришлось в буквальном смысле поклясться, что больше такого не повторится. «И вот…», — Вилмар вздохнул. Поджав губы, он быстро метнулся к трону. От волнения чуть не оступился на ступенях и чуть не выронил корону из рук. За эту секунду страх переполнил все нутро. Если с короной что-то случится, ему не жить. Переведя дух, он аккуратно положил корону на место, спустившись обратно. Но к отцу идти не спешил.
— Не надо стражу, я больше не буду. Клянусь! — в сердцах сказал он, округлив грудь для большей убедительности. — Могу я идти?
— Давай договоримся,
самый всемогущий, — передразнив сына, оскалился король. — Если я еще раз увижу тебя с любой из регалий, то ты никогда к ним более допущен не будешь? Уяснили?
Вильгельм, громко отстукивая тяжелыми сапогами по мрамору, прошагал до Вилмара и, опустив ладонь ему на плечо, добавил:
— И не смей жаловаться матери. Она будет не на твоей стороне…
«И пала тяжелая рука закона на хрупкие плечи мои», — подумал Вилмар, посмотрев отцу в глаза и энергично кивнув. Не согласиться было катастрофой, хотя он и был совсем не согласен. И маме бы от души пожаловался, да страшно было узнать, что отец с ним за это сотворит. Потому ничего и не оставалось, как согласиться:
— Да, отец, конечно.
— Вот и умница…
