«Башня»

      Лазарий неторопливо обошел восточное крыло замка и, вертя в руках маленький самодельный амулет из корня терновника и змеевика, направился к главной башне. Сегодня колдун все утро собирал в лесу травы, ободрав колючками бледные пальцы в чаще, поэтому решил себя «вознаградить»: вечером его ждала древняя книга зелий и ядов, которую он к величайшему удивлению и счастью отыскал в королевской библиотеке, и небольшой котел, бесстыже «украденный» из погреба. «Проверять, правда, не на ком», — думал с досадой маг о будущем своих «экспериментов».       Светловолосый мальчишка завернул за угол и хотел уже пойти по широкому коридору, ведущему к лестницам, но его привлек какой-то шум, доносившийся из тронного зала. «Очень странно, король же на охоте», — заметил про себя паренек, притормозив у приоткрытой дубовой двери. Ларра, убрав амулет в карман, аккуратно толкнул тяжелое дерево и с опаской заглянул в залу. Его взору открылась «прелестная» картина: юный принц, нервно оглядываясь и затаив дыхание, пытался дотронуться до короны. Блондин явно боялся совершить любое неверное движение — он бережно подцепил царскую регалию и быстро прижал ее к груди, снова озираясь по сторонам.       Лазарий еле заметно ощерился и двинулся к незаметившему его принцу.       — Поиграть в Хозяина Серебра решили? — напугав Вилмара ровным гласом, иронично поинтересовался чаровник. — По сути, кроме игры, тебе больше ничего и не остается…       Корона чуть из рук не выпала. Вилмар «бешено» обернулся через плечо, увидев мага. Ненавистно сжав губы, он только фыркнул, прижав корону к себе сильнее. «И обещался же не трогать больше!» — думал он про себя, но эта чертова корона будто манила его. Парень и не понимал, как оказывался в тронном зале, руки сами тянулись.       — Чего тебе надо, слуга? — выделил он последнее слово пренебрежительным тоном. — Иди куда шел и дверь закрой!       Корону от груди он и не думал отнимать, этот кусок золота с самоцветами невероятно грел его душу. Только с короной в руках он чувствовал себя действительно важным и значимым.       — Возможно, мне показалось, но я явно слышал, что Ваш отец строго настрого запретил даже подходить близко к трону, не то чтобы трогать королевские регалии, — подняв взгляд к расписному потолку, ядовито произнес Лазарий, сделав вид, что пытался что-то припомнить. — А нет! Не показалось, — маг перевез взор на блондина и с наигранной уверенностью улыбнулся. Он вовсе не хотел ябедничать и сломя голову бежать к кому-либо, чтобы быстрее уличить принца в непослушании. Но пугать Вилмара все же было сладким развлечением. Сам принц заметно нахмурился, ощутив угрозу. До чего же его выводил из себя Лазарий! И самое ужасное было то, что чертов колдун был абсолютно прав.       — Тебе показалось, — огрызнулся Вил, — а когда кажется, креститься надо.       — Он это Вам говорил при всех слугах и рыцарях, сетуя на Вашу неразумность, — выделив такое обидное именование, как «слуги», неторопливо отозвался колдун. — Насчет последнего, Король был явно прав.       — Я и не трогаю! — рыкнул блондин. Страх и какая-то противная паника заливали все в груди чем-то тяжелым и липким. Парень быстро спустился с возвышения, почему-то не положив корону на место.       — Судя по всему, корона сама Вас трогает, — иронично заметил колдун.       — Корона все равно моя! — принц снова пошел в наступление, но потом все же решил уточнить, — станет моей рано или поздно. Ты вообще молчи, как только королем стану, ты сразу на плаху отправишься!       — Как бы не случилось так, что Вы вообще королем не станете, Ваше Невеличие, — едко процедил Ларра, начав разворачиваться к выходу. «Пусть чахнет над не своей тиарой. А меня дела поважнее ждут», — заметил про себя белокожий мальчишка, направившись к двери. Вилмар тяжело вдохнул, прожигая взглядом эту выскочку. «И за что отец держит его?! — все недоумевал принц, — плевать мне на печать смерти! Он просто колдун, каких много!». Не выдержав оскорбления, и не пожелав мириться с тем, что какой-то сирота и беженец ни во что не ставил его, принца, он вдруг кинул в парня короной. То, что он кинул корону, дошло до него уже спустя некоторое время. Металл со звоном упал на мраморный пол, а Вилмар, испугавшись, что корона повредилась, быстро побежал к дверям.       Инстинктивно пригнувшийся маг, растерянно покосился на только что пролетевший у него над головой предмет, который сейчас покачиваясь и позвякивая лежал у одной из белоснежных колон. Рядом, почти сбив колдуна с ног, пронесся встревоженный принц, но его дорогу перегородил входящий в зал Вильгельм. Удивленно уставившись на озадаченного мальчика, король схватил его за плечи, остановив на ходу:       — Что стряслось?       Вилмар был явно напуган, а неподалеку, присев на одно колено, находился колдун, осторожно держа в руках царскую корону.       — Что здесь происходит? — уже недовольно потребовал объяснений рыжеволосый мужчина. Буквально врезавшись в отца, Вилмар чуть не потерял дар речи. Бросив взгляд в сторону короны, парень судорожно выдохнул, вспомнив слова отца, что если он еще раз его поймает, не видать ему короны, как собственных ушей!       — Я бежал к стражам, — уверенно заявил парень, удивившись своему уверенному голосу. — Я проходил мимо, смотрю, дверь открыта. Я думал, что ты вернулся, хотел к тебе подойти попросить тебя, чтобы ты Мерона отправил со мной на конях по окрестностям поездить, а тут этот с короной!       Принц сам не понимал, что говорит, но слова уверенным потоком самостоятельно вылетали из груди, да так уверенно, что Вилмар сам себе поверил.       — Я сказал, что даже мне нельзя трогать корону, на что он заявил, что раз он маг, то ему можно все, что нельзя мне!       — Что? — в один голос с неуверенным тоном чародея громко воскликнул король.       — Я же сказал, чтобы никто не смел входить в тронный зал без моего ведома! — просто взорвался взрослый лев. Он небрежно отодвинул кареглазого мальчишку и уверенным шагом направился к, казалось, еще больше побледневшему магу.       — Это вам не игрушка! Если я сказал что-то не трогать, то это касается всех без исключения! — резко выхватив тиару из тонких пальцев юноши, бушевал Вильгельм. Он поднес золотую регалию ближе к лицу, осмотрев ее. И, заметив небольшую царапину на одном из зеленых сапфиров, гневно повернулся в сторону сына.       — Какого черта, Вил?! Что вы с ней делали? Что он с ней делал? — предугадав ответ отпрыска, рьяно перефразировал король. Какой страх бушевал внутри, и какую панику он порождал, Вилмар не смог бы описать никакими словами. Но раз уж он ступил на скользкий путь лжи, то по нему теперь и отправляться. Удивленно распахнув глаза, он уставился на короля, затем на чародея. «Вот и пришел момент расплаты», — подумал он, про себя вспомнив все, что бесило его в Лазарии.       — Я всего лишь поднял ее… — очень тихо начал колдун, прижав руки к грудине.       — Вытанцовывал тут с короной, — с невозмутимой «рожей» проговорил Вилмар, перебив Ларру. — И на непонятном языке что-то шипел. Потом я побежал к дверям и врезался в тебя.       «Ври увереннее, иначе не увидишь трона!» — ругал себя принц и постарался войти в роль невинного ребенка, который говорит чистую правду. Ларра от такой нелепой клеветы даже скривился: «Что я делал? Вытанцовывал? Шипел?». Казалось, даже если бы колдун и вправду хотел наложить на корону некое заклинание, он бы все равно не опустился до такого абсурда: прийти при свидетелях в тронный зал, взять регалию, заявить, что ему можно все и начать танцевать. «Хорошо, что при этом бубном не махал», — сделал вскользь ироничный вывод светлоглазый юноша.       — Что он делал? — недоумевающе посмотрел сначала на Вилмара, а затем на Ларру Вильгельм. Вероятно, в рассказ принца мужчина тоже не верил. — Вил?!       — Когда я зашел, он ходил туда-сюда с короной на голове и что-то шептал, я не знаю, как это назвать по-другому! — развел руками парень.       — Когда я зашел, корона уже лежала на полу… — вдруг подал голос маг. «Сказать, что это сделал его сын? Разозлится еще больше, к тому же этот выскочка потом не отстанет. Соврать, что в зале никого не было, и мы оба пришли на шум? Но тогда я буду противоречить словам принца, Вильгельм не поверит. Что сказать?» — билось в панике сознание юного колдуна.       — Довольно, — жестко перебил кудесника мужчина.       — То есть, Вил, ты не брал корону? — посмотрев в карие глаза сына, еще раз поинтересовался Хозяин Серебряного Дома.       Игла паники достигла своей цели. Сердце у парня остановилось. Но он даже не посмотрел в сторону светловолосого мага, а продолжал невозмутимо смотреть на отца.       — Ты мне запретил. Мне хватило того позора, я больше до коронации к ней не притронусь, — фыркнул он, припомнив отцу тот «почетный» ритуал с запретом. — Я ее и пальцем не коснулся, я увидел ее в руках Лазария. Дальше я уже рассказал. Мне больше нечего добавить.       — Хорошо, сын. Тогда виновный понесет должное ему наказание, — сухо отозвался Вильгельм, дотронувшись пальцем до «потертого» камня. «Фух, неужели поверил?» — подумал блондин, посмотрев на мага. Он одним взглядом испепелил того на месте и зашил ему рот незримыми нитями.       — Но, — попытался возразить теперь уже не на шутку испугавшийся чародей. — Я не… Я заколдовывал… И не…       — Я сказал довольно, я все услышал, — пресек оправдания мужчина. — Вил, передай страже вызвать Арахни и срочно. А ты, Лазарий, стой, где стоишь…       — Да, отец, — кивнул принц и развернулся на пятках, уверенно выходя из тронного зала. Только в коридоре он облегченно выдохнул, даже не поверив до конца, что избежал наказания.

***

      Лазарий, обернувшись через плечо, с ужасом озирался на Первосвященника, который в обеих руках держал увесистую плеть, и на короля, чей взор был ровный и бездушный. Где-то позади мелькала фигура Вилмара, который явно боялся подойти чуть ближе. Голую спину и часто вздымающуюся грудь юноши покрывали мелкие неприятные мурашки от холода: все же в темнице было намного прохладнее, чем в замке или так подсознательно казалось из-за накатившей жути. Руки Ларры были привязаны тугой веревкой, подцепленной на крюки. Это Арахни убедил Вильгельма не надевать на мальчишку цепи. Веревка была достаточно длинной для того, что бы бледный парень мог для опоры встать на колени, но Лазарий все равно был на ногах, не пожелав унижаться еще больше.       — Может, Вилу не стоит на это смотреть? — вдруг повернулся к Вильгельму статный мужчина. — Все же картина не из приятных.       — Он не должен расти неженкой, -отмахнулся король. — К тому же он должен знать, что бывает с теми, кто ослушивается моих приказов, — сурово изрек рыжеволосый король.       — Тогда, думаю, можно приступать.       После этих слов Первосвященник подошел ближе к магу, но перед тем, как начать пытку, опустился к лицу юноши и аккуратно положил теплую ладонь ему на плечо:       — Потерпи. Будет больно. Лучше упрись руками в стену или все же встань на колени, — в ответ чародей лишь медленно помотал головой. Арахни произносил все это, действительно сочувствуя мальчишке, кому, как не ему, знать каково это: за годы практики инквизитора мужчина перевидал много жестокостей и прекрасно знал, как кричат от боли «неверные», когда на них градом сыпятся удары плетьми.       Косо взглянув на отца, Вилмар зябко поежился. Он до сих пор не верил, что это не дурной сон. Он и подумать не мог, что все будет иметь такой исход. Почему-то Вилмар надеялся, что раз уж Лазарий такой ценный маг, то и наказание для него будет мягким. Сглотнув, парень чуть собственной слюной не подавился, когда рука отца легла на плечо юноши.       — Встань сюда, — приказным тоном сказал мужчина, подтолкнув сына ближе. Парень неохотно сделал пару шагов вперед, и теперь прекрасно видел плоды своих трудов. Осмотрев веревки и плеть, ему стало дурно.       Арахни невнятно что-то произнес, словно извинился и первый раз замахнулся. Плеть со свистом прочертила в воздухе петлю. Вилмар зажмурился от сдавленного стона. Ладонь отца сильно сжала плечо сына:       — Смотри. Ты будешь срубать головы предателям и лгунам, а это всего лишь наказание.       Вилмар через силу смотрел, прикусив изнутри щеку до крови. Осознание того, что это именно он виноват, не отпускало его. Вскрики Лазария разносились эхом по темницам, а его спина в красных, припухших полосах была самым жутким зрелищем. Парень смотрел на это, не смея отвернуться. Он чувствовал жалость, вину… Какое-то раскаяние, а вместе с этим его это почему-то завораживало, вызывая в душе больной трепет. Дыхание сперло, принц почти не дышал, а когда сжатые легкие неистово потребовали кислорода, парень глубоко вдохнул аромат крови. В голове все туманом пошло, а стенания Лазария слышались через толстый слой материи. Но он твердо стоял на ногах, смаргивая застилавшую глаза влагу. И боясь, что это увидит отец, сделал вид, что почесал нос, а потом фыркнул:       — Арахни, мне кажется или Вы его жалеете?       На это высокий мужчина лишь с осуждением посмотрел на мальчишку через плечо, но силу удара так и не прибавил: кожа бледного паренька была и так намного чувствительнее и нежнее, чем у большинства людей. Инквизитор буквально сам чувствовал, как спину пронизывала палящая агония от каждого даже умеренного удара. «Лишь бы не потерять веру отца, — подумал блондин, — прости, Ларра».       Очередной удар прошел поперек лопаток и остался там кровавым следом, от чего Лазарий не выдержал и вскрикнул действительно громко. До этого тихие и сдержанные поскуливания превратились в пронзительные вопли. Изжеванные в кровь губы болезненно искривились, на глаза, пощипывая, начали давить слезы. Ноги мелко дрожали, изредка подгибаясь в коленях, но юноша все еще пытался держаться. Спина безбожно горела, в голове шумел ошалелый пульс. Плеть выбивала все — и мысли о несправедливости и обиде, и даже гордость. Еще три удара, и парень с силой плюхнулся на колени, почувствовав теперь боль и в суставах. Он все же попытался подняться, но новый удар заставил мага вновь поникнуть.       — Ita me dii ament…* — дрожащим, сиплым голосом начал повторять змееуст, прикрыв мутные зеркальца. — Da mihi virtutem, patientiam, voluntas, superbia…*       В стенах прогнившей темницы эта молитва звучала жутко, словно траурная песнь или посмертное проклятье, заставив испытывать неловкость и настороженность даже инквизитора.       — Это он нашептывал, когда ты зашел в тронный зал? — строго обратился Вильгельм к застывшему от трепета сыну. Хребтина и даже ребра колдуна были перепачканы собственной кровью, у чародея не оставалось сил даже на крики. Опустив светлую голову, он издавал лишь хриплые стенания. Арахни чувствовал, как у него самого начинают дрожать руки, он не хотел больше истязать мальчишку: замахи стали короткими, удары неточными и плоскими, но разодранной коже парня все равно не становилось от этого легче.       — Orate, Hel, corpus requiescendo…* — задыхаясь от всхлипов, продолжал бормотать бледный юноша.       — Вилмар! Это он нашептывал?! — грозно потребовал ответа король. Вил нервно оглянулся на отца и быстро закивал:       — Кажется, это…       — Стой! — вдруг прервал Первосвященника Вильгельм. — Хватит с него. Развяжи и помоги дойти до его покоев. Ты, Вилмар, проследишь, чтобы Ларра не натворил еще чего-нибудь. Понял? — почти не глядя, приказал Хозяин серебряного Дома. Быстро кивнув, Вилмар с паникой посмотрел вслед отцу, который молча развернулся и ушел. Обернувшись на Первосвященника, парень смотрел, как статный мужчина бережно развязывает запястья магу и как накидывает на его плечи свою мантию.       — Пошли, сынок, — тихо сказал он ему и помог колдуну сделать первые шаги. Посмотрев вслед теперь этим двум, блондин нерешительно последовал за ними. Лазарий еле перебирал ногами, однако шел сам и почти без помощи. Только на лестнице облокотился на инквизитора, видимо, стало совсем тяжко.       — Принц не желает помочь другу? — подал голос Арахни, обернувшись на кареглазого юношу.       — Другу? — не понял Вилмар, но повторять было не нужно. Быстро поднявшись на пару ступенек вперед, он подхватил Лазария с другого бока и потащил его наверх.       Уже в спальне мага Первосвященник уложил мальчика на постель, попросив полежать немного, пока он принесет воду.       — Спину надо бы обработать, — сухо проговорил он, приговаривая что-то про цветы ромашки и настойку календулы. Он тихо вышел, затворив за собой дверь. Вилмар остался один. Не считая еле живого колдуна, который «вязко» дышал. Мысли принца были заняты вопросом, почему отец остановил наказание. Он боялся, что обман раскроется. Подумать о том, что Вильгельм с самого начала был в курсе гнусных манипуляций сына, Вилмар просто не мог: «И что шептал там этот «чудик»?».       — Хэй, — наконец, подал он голос, пытаясь не смотреть на спину чародея, от этих лиловых полос самому становилось больно. — Лазарий…       — Исчезни…       — Я исчезну… Просто я хочу, чтобы ты меня выслушал, — блондин подошел ближе к постели, присев с другого края. — Если бы я сказал правду… Отец бы лишил меня права наследования короны. Я не мог, понимаешь? Я не думал, что тебя так сильно накажут… Прости меня. И за тот случай в беседке… Прости. Я хотел извиниться раньше, но ты не пожелал отворить мне дверь.       Свою вину он действительно чувствовал, даже больше — она сжирала его изнутри. Трепет от увиденного быстро сменился настоящим раскаянием с примесью паники. С Лазарием надо было подружиться по двум причинам сразу: во-первых, Вилмар действительно его подставил, а, во-вторых, он еще мог рассказать королю правду.       — Вечно ты из-за меня получаешь, — со странным смешком отозвался мальчишка, найдя в этом даже долю забавы. Но Лазарию было не до веселья. Вздрогнув от скрипа двери, мальчик тут же слетел с постели, увидев, как Первосвященник тащит глиняную чашу, от которой шел пар. В комнате запахло каким-то отваром: тягучим и приторным, а вместе с этим и каким-то резким.       — Можно я сам? — неуверенно спросил Вилмар. Первосвященник в это время отжимал в растворе белую ткань.       — А Вы знаете, что нужно делать? — с сомнением спросил Арахни.       — Протереть спину, потом… — взгляд метнулся к лоскуту ткани, которую служитель положил на столик у постели. — Перевязать?       Мужчина недоверчиво посмотрел на юного принца, но только взмахнул руками. Мальчик быстро обогнул кровать, взяв в руки мокрую ткань и зачем-то вновь опустив ее в раствор.       — Отожми получше, — наставлял его инквизитор. Но Вилмар и без слов его слушался, аккуратно коснувшись тканью спины чародея. Рану на спине у мага тут же зажгло, и он рефлекторно дернулся, зажавшись и еле слышно простонав. Принц испуганно сразу отпрянул, но посмотрев на Арахни, более уверенно продолжил. Лазарий, уже зная, что отвар щиплет, теперь был готов и не издал и звука. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Вилмара здесь не было. Та горечь и незаслуженность, кои он чувствовал еще со шрама на шее, теперь увеличились в размерах так, что практически раздирали все нутро, вонзившись когтями в сердце и солнечное сплетение.       — Продолжай, пока не перестанет жечь, — сказал Арахни. — Я скоро вернусь. Принесу еще кое-что…       И он ушел. Блондин, снова потеряв уверенность в том, что делал, продолжил, то и дело отжимая ткань в глиняной чаше.       — Тебе, наверное, очень больно, — в тишине все это делать было настоящим мучением. — Ларра… Правда, прости меня. Знаешь, у нас как-то не заладилась дружба… Может… Мы начнем все сначала? Или мы никогда не сможем стать друзьями?       — Зачем Вам друзья? Для того, чье сердце занимает только корона, не нужны друзья, — стиснув зубы от колючей боли, процедил светлоглазый маг. «Вызвался протирать мне раны лишь для того, чтобы самому наносить «увечья», — злостно проносилось в голове мальчишки, каждый раз, когда чужая ладонь с теплой тканью прикасалась к исполосованной коже.       — В моей голове не только корона, — возмутился принц. Ему хотелось перечислить уйму вещей, которые посещали его мысли, но все они так или иначе относились к правлению, об остальных стыдно было сказать вслух. — Я же принц… Естественно у меня все связано с короной, — сдался он, так и не придумав ничего путного. Юноша продолжал аккуратно протирать спину чародею, не зная, когда наступит то самое «хватит».       — Тадэус сказал мне, что я буду дураком, если допущу… чтобы ты ненавидел меня. Приближенные короля должны быть в других отношениях… Я иногда пытался с тобой подружиться, но ты вечно строишь из себя недотрогу. Я принц! Ты должен делать то, что я хочу, а когда ты не делаешь… Ты меня нестерпимо раздражаешь…       — Знаете, что, — повернувшись лицом к Вилмару и продемонстрировав искусанные губы и покрасневшие глаза, начал резко Лазарий. — Вы эгоистичный, самонадеянный болван. Вся Ваша жизнь крутится вокруг самого Вас. У Вас никогда не будет настоящих друзей, вокруг Вас скопятся лицемеры и трусы, которые будут бояться перечить Вам, опасаясь наказания, и будут желать Вам скорой смерти. Никто Вам и руки не подаст, когда Вы окажетесь в беде. И когда придет Ваша очередь умирать, Вы окажетесь совсем один, осознавая, что вся Ваша жизнь была одной сплошной мерзкой ложью! И рыцари Вам будут служить только из-за долга к Вашему отцу! И девки в Вашу постель будут прыгать только из-за страха или глупости! Вы будущий тиран-одиночка, о чьем исчезновении никто и жалеть не будет и даже в книгах не напишут! — срываясь на крик, закончил змееуст. Мальчик аж замер; сначала он испугался, что сделал что-то не так и причинил Ларре боль поверх того, что уже успел натворить, а потом не смел и двинуться от его слов. И если сначала маг просто говорил, то с каждым словом он начинал кричать. Казалось, что он проклинает его, переписывая судьбу принца.       — Э-это неправда…       — Это Святая истина, ты никогда не будешь достойно носить корону.       Посмотрев в горящие злобой глаза чернокнижника, Вилмар с ужасом заметил, что парень верит в каждое сказанное слово.       — Это не так! — прикрикнул он, сжав ткань в руках с такой силой, что на пол закапала вода. Слышать подобное было неприятно, и никто бы не осмелился сказать такого. Никто, кроме Лазария. — У меня много друзей… Но даже если ты сказал правду, и все они со мной только для собственной выгоды, я не виноват, что я такой! Меня таким воспитали!       — Вздор! Мы сами куем свою жизнь! Не смей наговаривать на свою же собственную мать! Она не могла воспитать такого монстра! Ты бы мог исправиться, если бы захотел, но ты не хочешь. Тебя это устраивает, устраивает страх в глазах твоих близких, ненависть во взорах придворных, ложь, сочащаяся с губ твоих приближенных, и это самое ужасное! Ты говоришь, что у тебя есть друзья! Но где же они? Почему не поддерживают? Не ждали у лестницы в темницу, зная, что ты там окажешься один на один со своей подыхающей совестью?! Но тебе не привыкать. К тому же, чем раньше ты поймешь, что ты на самом деле никому толком и не нужен, тем проще тебе будет дальше… — уже тише отозвался Ларра, опустив голову на сложенные впереди руки. — Проклятый король… — с ядовитой усмешкой заметил Лазарий, едко щерясь.       — Ты… ты…       «Да как с таким дружить?! С ним общаться-то невозможно!», — слова этого бледного парня задевали Вилмара, но разве мог он это показать? Внутри шла какая-то защитная реакция, и мальчишке вдруг показалось, что Лазарий получил плетью далеко не зря. Бросив ткань в чашу, Вилмар без слов направился к выходу, буквально врезавшись в Арахни.       — Куда это Вы?       — Занимайтесь ЭТИМ, — выделил он слово, — сами! Негоже принцу о слуг руки марать!       Инквизитор осуждающе покачал головой вслед уходящему отпрыску Короля.       — Ублюдок, — злобно прошипел маг, вдогонку взбесившемуся принцу.       — Тяжелый нрав, — вздохнул он и принялся за Ларру. — Что ты сказал ему, Лазарий?       — Правду. Я сказал ему только правду… — вновь спрятав лицо в подушку, тихо пробормотал змееуст.

***

      «Подыхающая совесть», — гневался про себя Вилмар, заводясь с пол оборота от воспоминаний. К Лазарию он больше не приходил, посчитав, что этот зазнавшийся мальчишка просто не достоин его присутствия. Последние дни лета протекали в веселых играх, сражениях с деревянными мечами и беззаботными мыслями. От тронного зала юный принц держался как можно дальше, боясь лишний раз попасться отцу на глаза. «Даже если я бессовестный, то мне это лишь на руку!», — продолжал размышлять принц. Он играл с придворными детьми за стенами замка у небольшой речки. Набегавшись, он прилег на траву.       — Эй, Алек! — окликнул он мальчика, который пробежал мимо.       — Да, Господин?       — Я придумал новую игру! Вы все должны поймать мне рыбу!       — Что?       — Рыбу! Руками, как это делают великие воины в походах! — продолжал он, приподымаясь с земли на локтях.       — Но, Вилмар, здесь сильное течение и вода холодная… — неуверенно начал юноша, который был старше всех. — К тому же здесь совсем нет рыбы…       — Вы что… Боитесь лезть в воду ради будущего короля? — опешил блондин, вскочив на ноги. — Быстро! Это приказ!       Мальчишки помялись и нехотя пошли к речке. Сняв сапоги, они осторожно вошли в холодную ключевую воду. Алек, самый младший, сразу упал, и его немного снесло течением. «Они действительно делают все, что я им скажу…» — уныло подумал Вилмар, мгновенно потеряв интерес к происходящему: «Лазарий бы не полез. Получил бы, но не полез».       — Ну вас, с вами скучно… — бросил принц и махнул на них рукой и ушел к замку.       Вечером принц случайно наткнулся на одного из приближенных к отцу, он как раз разговаривал с лекарем:       — …у него температура, — обеспокоенно говорил мужчина. «Так вот почему Алека не было в зале», — догадался блондин. — Этот несносный мальчишка заставил его лезть в воду! Совсем не думает, что творит…       Вилмар сжал губы, тут же развернувшись в обратную сторону: «Они все меня ненавидят!». Осознание того, что маг говорил ему правду, врезалось в грудь и пережевывало внутренности. Мальчик сорвался на бег, по привычке направляясь к матери, но потом резко свернул в другое крыло. У двери в комнату Ларры он перевел дыхание и без стука вошел. В комнате ярко горели толстые свечи, пахло какими-то растениями и цветами, а на столике лежали остатки ужина. Сам мальчик сидел на кровати и читал большую книгу. «Ему не надоедает постоянно читать?!», — подумалось ему прежде, чем он захлопнул за собой деревянную дверь.       — В некоторых «диких» племенах принято стучать перед тем, как зайти в чужие покои, — иронично заметил маг, не отрываясь от книги. Юноша сидел в легкой васильковой рубашке, скрестив ноги и уложив на них старинные писания. Вилмар проигнорировал высказывание мага: «Весь замок мой, хочу и не стучусь».       — Хотя, возможно, мне все же стоит снова начать накладывать печати… Некоторые люди, прожив и всю жизнь, элементарные вещи так и не заучивают… — поразмыслив, добавил маг и перелистнул пожухлую страницу.       — Скажи, Ларра, если бы я приказал тебе залезть в реку и поймать мне рыбу, ты бы меня послушался?       — А Вы в тот момент умирали бы от голода, или это была бы очередная Ваша прихоть, дабы позабавить свое величие? — не подняв светлых глаз, продолжал парировать чудотворец.       — Какая разница? Я так захотел, — уклончиво ответил он. — Можно подумать, ты бы кинулся спасать меня от голода… Пф!       — Вы все же мой будущий король, я был бы обязан спасти Вашу жизнь, — пропустив ненужное «никчемную», отозвался Лазарий.       Принц скривился. «О, да, ты бы конечно спас мою жизнь!», — скептически подумал он, но перебивать не стал. Как и ожидалось, Лазарий ответил практически так, как и думал парень. И он не мог понять, нравится ему это или нет: - Хотя бы во славу Вашей матушки, - продолжал маг, - но нет. Я бы не полез в холодную воду Вам за рыбой. По нескольким причинам: первая, я не рыбак и не умею ловить рыбу руками; вторая, Ваше желание не имеет никакой важности и ценности ни для Вас, ни для меня… Почти как и все Ваши желания… — тихо проговорил Лазарий, убрав светлые локоны за ухо.       — Ты бы получил от меня за неисполнение моей воли, — продолжал напирать Вилмар. — И полетел бы в речку насильно. И все равно бы не полез?       — Даже если бы Вы насильно запихали меня в холодный источник, я бы все равно не стал ничего Вам ловить. Потому что Ваша так называемая воля — это всего лишь каприз и не больше, — ровно отозвался белокожий мальчишка. Вдруг прервавшись, чародей вскинул ладонь вверх и, нахмурившись, задумчиво произнес. — На столе лежит карандаш и бумага, будьте любезны, подайте мне их…       «Я тебе что, мальчик на подхвате?» — опешил он, но через силу прикусил язык и молча прошел по комнате до стола, схватив бумагу и карандаш. Лазарий, чуть наклонившись, поморщился от боли, и протянул свою длань.       — Я не понимаю, как у тебя хватает наглости говорить подобное МНЕ?! — не выдержал блондин и подошел к постели мальчика. Он протянул ему бумагу с карандашом, но как только Ларра потянулся их взять, кареглазый сорванец тут же одернул руку и издевательски улыбнулся. — Больно тебе, Ларра?       — Больно, — едва заметно оскалившись, спокойно изрек маг. — А тебе?       Скрипнув зубами от такого ответа, Вилмар бросил на колени змееуста бумагу и карандаш. Ему казалось, что услышав заветное «больно», ему станет приятно от чужой боли. Да только встречного вопроса он не ожидал.       — Мне-то почему должно быть больно? — фыркнул парень и бесцеремонно присел на постель Ларры. — Ладно, прости. Я сам себя иногда раздражаю. Но это все потому, что ты меня злишь!       — Благодарю… Ну, я все же наделся, что Вы еще не окончательно прогнили изнутри, поэтому поинтересовался… — как-то философски заметил маг, подбирая листок и карандаш. Он немного отодвинулся от Вилмара и, пометив что-то в книжке, начал переписывать отрывок. — Может, я и ошибаюсь и уже поздно давно… И Вас злю не я, а тот факт, что я Вас заставляю задумываться о себе самом, но… Я думаю, этот разговор не имеет смысла, — периодически замолкая, дабы вчитаться в то или иное слово, закончил колдун.       — Имеет смысл, — сразу выдал Вилмар, наблюдая, как парень записывает: «Какую часть тела побежденного врага необходимо съесть, что бы получить его силу…». Где-то Лазарий вызывал у него даже зависть. Как можно с такой заинтересованной рожей читать и писать вне уроков, когда даже на занятиях принц готов повеситься от скуки. Но в данный момент принцу стало даже как-то дико. Порой книги, которые маг читал, были такими страшными, что Вил удивлялся, откуда они вообще во дворце имелись.       — Они все… Все пошли в воду, — уныло протянул мальчик, посмотрев на горящие свечи на столике. Огонь его несколько успокаивал, что даже на нападки Лазария он практически не реагировал, а ведь еще секунду назад ему хотелось надавить на все его раны до хруста в спине. — А потом я услышал, как отец Алека… Кхм, — блондин снова перевел взгляд на Ларру. — Если они делают то, что я хочу только потому, что я принц… А не потому что они мои друзья… А ты не делаешь того, чего я желаю… Уверен, ты бы с радостью посмотрел, как отец выпорол бы меня за корону… Но ведь получается, что ты мне тоже не друг, Лазарий. И в итоге у меня никого нет. А ты… Раз такой ценный колдун будешь приближен к Совету… И ты потом… Сможешь убить меня, чтобы забрать корону себе. Я правильно рассуждаю?       От таких слов Лазарий даже оторвался от такого занимательного процесса, как перепись заговора на чуму. Он, нахмурив брови, перевел взгляд светлых зеркал на юного принца. Сейчас он казался таким несчастным, подавленным, будто он уже смирился со всеми сказанными им же словами. Это не могло не греть униженную душу колдуна, но и давить еще больше не хотелось: вообще не хотелось принимать никакого участия в жизни этого зазнавшегося королька.       — Мне не нужна корона… И я бы не хотел смотреть на твои пытки. Это не принесло бы мне должного удовлетворения… Твой отец очень жесток. Ты всего-то игрался, он же заставил тебя чувствовать страх перед собой, троном. Просто потому, что сам боится за престол. В его действиях есть своя логика, но… — Лазарий вдруг осекся и, замерев, уставился в одну точку. «Зачем я его ободряю? Он этого не заслужил. Столько боли, столько ненависти…», — мелькало в сознании змееуста. — Я тебе возможно и не друг, — начал по-другому маг. — Раз ты расцениваешь дружбу в исполнении приказа. Но я хотя бы не намерен ползать вокруг тебя, мечтая всадить тебе кинжал в спину. Если надо будет, я это сделаю, глядя тебе в глаза.       — Всем нужна корона, — сипло проговорил Вилмар и нахмурился. Когда так серьезно задумываешь о будущем, которое тебя ждет, невольно начинаешь мыслить несколько шире. Переиначивая все, что уже знал, принц прокручивал в голове каждое слово колдуна, практически слово в слово, так его задели те слова. «Тиран-одиночка… Никто не пожалеет, когда я исчезну… Все будут желать мне смерти», — проносилось в голове. Скулы свело, и парень тяжело сглотнул, сделав глубокий вдох. От неожиданности он шире распахнул глаза, когда почувствовал на щеках слезы. Но когда обида внутри дала одному соленому пленнику возможность бежать, градом сбежали и другие. Отвернувшись в сторону, чтобы Лазарий этого не видел, парень поднялся с постели:       — Видишь, даже ты хочешь меня убить.       — Твоя смерть ничего не стоит. Мертвая душа ничтожна и не имеет никакого веса… Ваше… Вилмар? — услышав странные нотки в голосе принца, приподнялся колдун. — Я не хочу тебя убить… Я… Ты что, плачешь?       От такого на секунду Лазарий даже потерял дар речи. Казалось, его слова попали точно в цель. Да, он хотел обидеть заносчивого паренька, но уж точно не довести до слез. Приложив немало усилий, Ларра встал с кровати, с силой стиснув зубы от боли от ран, которые при любом неверном движении напоминали о себе. Босые ноги юноши обдало неприятным холодом и он, приподнявшись на мысочки, аккуратно подступил к отвернувшемуся блондину.       — Прекрати немедленно, король ты или кто? — не зная, как успокоить мальчишку, неуверенно начал змееуст. — На жалость напрашиваешься? Вилмар? — опустив холодную ладонь на плечо принцу, озадаченно проговорил маг.       «Разревелся, как девчонка», — пристыдил сам себя парень, утерев слезы. И когда почувствовал ладонь на своем плече, тут же одернул им, сбросив с себя жалостливое прикосновение. Повернувшись к парню, он осмотрел его с макушки до голых пальцев ног.       — И… — голос от напряжения сел, и парень деловито откашлялся в кулак, — Кхм! И чего ты встал? Тебе разве не больно? Марш в постель!       Без командного тона никуда. Уставившись в глаза Лазария, Вилмар еле держал пелену слез в глазах, не давая слезам снова сорваться с мокрых ресниц. Он почти ненавидел его, но где-то на инстинкте понимал, что с Лазарием надо наладить контакты. «Как подружиться с тем, кого на дух не переносишь?», — обреченно подумал он, сделав глубокий вдох и запрокинув голову, что слезы потекли из уголков глаз.       — Как же ты меня раздражаешь…       — А ты то меня как… До боли в костях. Сядь на кровать, — мимолетно коснувшись пальцами солнечного сплетения принца, спокойно отозвался маг. Он быстро прошагал к тумбочке и, открыв ее, начал рыться по каким-то небольшим льняным мешочкам. Не без возражений присев на постель, Вилмар наблюдал за парнем, то и дело вытягивая шею то в одну сторону, то в другую, чтобы разглядеть, что чародей там делает.       — Еще мне тут рыданий не хватало в моей «башне одиночества»… Тоже мне, воин… — вскользь заметил Лазарий, выудив темно-синий узелок. Он быстро прошагал до стола, потрогал кувшин с теплой водой и, убедившись, что она достаточно горячая, налил в чашку. Засыпав туда какие-то травы из узелка, он, предварительно помешав содержимое ложкой, поднес отвар к лицу, вдыхая аромат. — Через минуту можешь уже пить, — буквально впихнув чашу в чужие руки, проговорил чародей. И с тяжелым выдохом уселся на край постели. Вил недоверчиво смотрел на содержимое чаши в своих ладонях.       — Решил не церемониться и отравить сразу? — спросил он. — Смотря мне прямо в глаза, да?       — Дурак, я не собираюсь тебя травить. Не делай хоть из меня идиота, их в замке хватает… Это не выгодно мне и, тем более, я этого не хочу, — обхватив себя за плечи, рассудительно отозвался маг. — Это успокоит… И вкус приятный. Если ты так боишься, я могу попробовать первый, — вспомнив, как сам все эти дни отпаивался именно этим «снадобьем», проговорил Лазарий.       — Пробуй, — тут же согласился Вилмар, протянув чашу в руки мага. В то, что парень хотел его отравить, он сам слабо верил, но показать свое отношение все равно надо было. К тому же внезапно роль жертвы ему пришлась по вкусу. Ведь в таком случае виноваты все, кроме него самого. Когда Ларра невозмутимо отпил из чаши, принц нахмурился и поднес чашу к своим губам, принюхиваясь к «отраве».       — Меня не нужно успокаивать, и ты ничего не видел, понял? Мне просто попало что-то в глаз.       — Как же… - хмыкнул колдун. - Да, а я просто ободрался об колючие ветки, я так и понял, — как-то грустно изрек маг, вновь взяв в руки старую книгу. — Вилмар, если не хочешь для себя такого будущего, просто поступай правильно. И не забывай, что вокруг тебя находятся такие же люди, которые способны чувствовать и ощущать, — отстраненно добавил маг, следя за тем, как блондин потихоньку пьет настой. По вкусу отвар был очень странным, парень даже описать точно не мог, на что это похоже. Но он делал небольшие глотки и глядел на мага. Взгляд скользнул по его спине, скрытой рубахой, но Вилмар сам протирал его раны, потому воссоздать картину было совсем не проблемой. Отняв чашу от губ, он убрал ее на столик к прочей посуде.       — Ты, видимо, почувствовал и ощутил больше всех, — вздохнул парень. — Так ты простишь меня? — заискивающе спросил он, но потом гордо задрал нос. — Не думай, что мне очень нужно твое прощение, как ты уже говорил, я — твой будущий король, и тебе самому выгодно быть моим другом. Так что в твоих интересах простить меня скорее, а то это злит. Я уже второй раз прошу прощения все-таки.       — Считай, что мы в расчете… На сегодняшний день. Но прощать я тебя и не собираюсь. Я для этого слишком умен, умею извлекать жизненные уроки. Да и с памятью у меня проблем нет, — слабо ощерившись, посмотрел в карие глаза кудесник. Но потом веселей добавил:       — Но травить тебя до совершеннолетия я передумал. Можете радоваться, Ваше Величие.       — Какой ты мерзкий, Лазарий. Я же правда извиниться хочу. Не думай, что у меня совсем совести нет… Ладно, Я пойду… Ты это… Поправляйся.       — Какой есть, — беззаботно повел плечами белесый, скопировав манеру принца.       Вилмар сдавленно улыбнулся и выбежал из комнаты колдуна, осторожно затворив ее за собой. Находиться с магом в таком тесном контакте было для мальчика мукой. Может, ему и было плевать, простит его Лазарий или нет, но когда он видел его боль, совесть начинала выгрызать душу: «А это уже слишком…». *Ita me dii ament — Боги помогите мне. *Da mihi virtutem, patientiam, voluntas, superbia — Дайте мне силы, терпения, воли, гордость. *Orate, Hel, corpus requiescendo — Молю, Хель, успокой мое тело.