«Башня»

      Несколько дней весь двор был в напряжении: Король не покидал своей постели, и вхожими в его покои были лишь семья и личный лекарь. Эдмарион не находил себе места, переживая за здоровье своего отца. Когда, наконец, секретарь известил графов и лордов, что Король поправил свое здоровье, все немного успокоились. Эдмарион этому спокойствию не поддался — он часто навещал своего отца и подолгу сидел у его постели.       — Сын, — улыбнулся Эвой.       — Я так рад, что Вы пошли на поправку! — в сердцах выдохнул принц, крепче сжав его ладонь. Мужчина кивнул и, оглядев пустующую комнату, жестом попросил парня помочь ему присесть. Эдмарион поправил подушки и удобно усадил своего отца у изголовья.       — Эдмарион, я долго думал над этим, — начал он и облизнул сухие губы, — и я решил, что твою коронацию следует перенести.       — Что? — парню на мгновение показалось, что он ослышался. — Зачем? Я уверен, это лишнее! Времени и без этого осталось мало, всего год, не стоит торопиться и пренебрегать традициями!       — Ты будешь спорить со мной? — хохотнул Эвой и похлопал свободной рукой по ладони сына. Эдмарион нахмурился и опустил глаза. — В этот раз ими стоит пренебречь, дорогой. Ситуация слишком острая, чтобы действовать плану. У сильного Государства должны быть ходы на все случаи судьбы. У тебя много недругов, сын мой. Того и гляди за этот год вспыхнет война внутри нашего Дома. Ты должен скорее перенять власть, стать законным и признанным Королем своего Государства.       — Но, папа, остался всего год, зачем так торопиться? Вы еще оправитесь!       — Я не хочу покидать трон ногами вперед, — вздохнул Эвой, — не хочу передавать свою корону своей смертью. Я хочу видеть, как ты встанешь на мое место, хочу гордиться твоими свершениями. Поверь, я долго собирал вокруг себя верных и преданных людей, и я несказанно рад, что твое близкое окружение такое же. Ясон предан тебе, его семья многие поколения служила нашему Дому. Цени его поддержку, ведь будут на твоем веку и тяжелые времена.       — Отец, Вы говорите слишком серьезные вещи, для этого еще рано.       — Никогда не рано дать пару хороших советов своему сыну! — возразил Эвой. — Мотай на ус, пока я жив!       — Конечно, — кивнул Эдмарион и поджал губы. В этих полезных советах парень слышал прощальные речи, которым было рано быть озвученными.       — И твой… ох, как его? Караби?       — Скараби, — поправил Эдмарион и внутри весь напрягся. Ой, как он не хотел выслушивать нареканий по поводу этого мужчины! Конечно, весь двор посадил арианца на место фаворита принца, вряд ли эти слухи обошли его отца.       — Мне очень жаль, что Ранзэса более нет рядом с тобой. Он верно направлял тебя, иногда превосходя в твоем воспитании даже меня. Я не знаю, почему ты оставил жизнь его убийце, но, надеюсь, ты следуешь чему-то выше, чем страсть. Сын, пойми, этот путь — путь любого свободного мужчины, но ты — раб своего Дома. Ты — Король. Ты должен помогать своему Государству расцветать, сохранять мир и покой внутри своего дома. Народ — это дети твои, и ты должен заботиться о них. Ты должен понимать это. Ты должен править так, чтобы уйти из жизни легко, как уйду я. И ты должен дать жизнь наследнику, которого научишь всему, чему учил тебя я, чему ты научился сам.       — Отец, я все понимаю, — нахмурился брюнет и потер свободной рукой глаза.       — Я заключил соглашение с Кезоном, его дочь — прекрасная партия для тебя.       — Что?! — опешил Эдмарион и вмиг напрягся. — Олимпия? Она же мне, как сестра! К тому же она еще совсем девочка!       — Я понимаю, — кивнул Эвой, — соглашение предварительное. Я говорил о вашем браке после твоего совершеннолетия, когда ты должен будешь принять корону. Но так как я решил короновать тебя в ближайшее время, ваша свадьба невозможна. Она еще не стала женщиной и не может подарить тебе сына. Как только тебе исполнится 21 год, и если она к тому времени будет здорова и готова родить тебе наследников, я бы очень хотел, чтобы ты серьезно задумался над этим.       — Отец… она мне, как сестра, как я смогу?..       — Если ты предоставишь мне претендентку лучше, я не буду против твоего выбора, сын. В любом случае у тебя есть время на ее поиски.       — Но…       — Отправь ко мне советника. Мы назначим закрытую коронацию.       — Папа!       — Выполняй, — строго выдохнул Эвой и взмахнул рукой. Эдмарион поджал губы и поднялся с места.       — Ваше Величество, — поклонился он перед выходом и поспешил покинуть покои Короля. «Раб своего народа», — думал он и с ужасом представлял докучливую Олимпию на месте своей супруги. Он не хотел жениться так скоро и уж тем более не видел на месте любимой женщины ребенка. Тяжело вздохнув, Эдмарион отправил пажа за советником, а сам поспешил найти Ясона. Если коронация будет так скоро, то нужно было решить, кто из его приближения будет состоять в новом королевском совете.

***

      Король показался при дворе уже через несколько дней, а после в храме Единого Бога Эдмариона короновали в присутствии старого Совета и парламента. Коронация была испорчена лишь тем, что в эти смутные дни была похищена королевская регалия. Это был первый случай, когда из главного дворца пропало что-то столь ценное. Гильдия разбойников дорвалась до реликвий, и за поимку каждого его участника Король готов был выплатить вознаграждение. Однако, несмотря на высокий гонорар за голову вора, поиски разбойников пока ни к чему не привели. Оставалось лишь закрыть глаза и искать реликвию на черных рынках.       Эдмарион и без реликвии перенял власть от отца. Весть о том, что Король Эвой передал свою корону сыну на год раньше, разлетелась с гонцами, и в каждом доме чествовали нового Короля. В одночасье на Эдмариона свалился весь политический аппарат, но отец всегда был рядом, оставаясь регентом несовершеннолетнего Короля.       Вместе с этим вся королевская семья была приглашена в Дом Серебра, чтобы отпраздновать коронацию Эдмариона, а также решить политические вопросы и мирное соглашение между государствами. Серебро так и оставалось большим должником Золота, но Вильгельм, кажется, не собирался выплачивать свои долги. Перед тем, как оставить Золото на несколько недель, отдав свои поручения Ясону, Эдмарион успел пожаловать Скараби новый титул, сделав его не старшим офицером, как хотел ранее. Он вознес его сразу до генерала.       — Мой Повелитель, — начал Ясон, — Вам не кажется, что Вы слишком возносите человека, который совершенно ничего не понимает в военном деле? Он ничем не заслужил этого звания, — стараясь говорить мягко, чтобы не задеть чувства Короля, Ясон гасил в себе все то необъятное негодование по поводу Скараби. Хуже всего, мужчина четко понимал, откуда растут ноги. И, что бесило его еще больше, Скараби даже не был фаворитом. Ларвы в его сторону летели лишь за красивые глаза, а Эдмарион ведь в самом деле находил глаза арианца таковыми.       — Так научи его, — дернул бровью парень и пожал плечами. Он совершенно не видел в этом никакой проблемы. Словно впервые при дворе карьера кого-то взлетала так стремительно и высоко.       — Ваше Величество, я искренне считаю, что это не самое верное решение, которое Вы приняли, став Королем.       — Ясон, неужели ты ревнуешь? — улыбнулся голубоглазый брюнет, и военачальник оторопел. Замолкнув на полуслове, Ясон не сразу нашел, что ответить.       — Мой Повелитель, я всего лишь хочу сказать, что… — начал тот, чтобы хоть как-то вернуть разговору должную официальность. Эдмарион улыбнулся краем рта, а затем отвел взгляд в сторону, прекрасно зная, что подобное смущает его друга, — верный слуга всегда ревнив, мой Господин. Но, раз уж Вы затронули эту тему, я хочу уточнить, что наши с Вами отношения никак не повлияли на мое положение. Никто не знает о нашей с Вами связи: я чтил Вашу репутацию в глазах отца, Его Величество Эвой был серьезно против Ваших развлечений такого рода… Ситуация со Скараби принимает серьезные обороты: все уверены, что он Ваш фаворит и, возможно, станет Вашим официальным любовником. Его стремительное повышение только подогревает эти слухи, которые абсолютно ложны! Простите мне мое упрямство, но Вы могли выразить свою милость к нему в другом направлении. То, что он одолел Вашего полководца, еще не значит, что из него получится хороший генерал. Он — варвар! У него нет никаких манер, он же дикарь! Какая у него будет дисциплина? Люди в его подчинении быстро присядут ему на шею. При всех его качествах, которые я наблюдал в амфитеатре, он все равно слишком жалостлив и совершенно не заслуживает подобных званий!       — Ясон, — с улыбкой вздохнул Эдмарион, — я ценю твою поддержку и твои наставления. И я всегда прислушиваюсь к тебе: твое мнение ценно для меня! И, поверь, я разделяю твои опасения. Но не забывай, что как я одарил его, так я могу все забрать. Однако я хочу посмотреть на него в роли генерала. У него есть хорошее содержание, есть власть. Мне интересно, как он проявит себя. Ты верно сказал, при дворе он считается моим фаворитом, но я ни разу не заметил, что он этим пользуется. Напротив, подобное его даже… оскорбляет? — брюнет рассмеялся. Легат в ответ поджал губы и хмуро уставился в пол. Скараби раздражал его: Ясон вообще не поддерживал Эдмариона в желании сделать убийце карьеру. Для него Скараби — грязь. Он был рабом, им должен был и остаться! Но, нет, теперь арианец занимает непростительно высокий пост!       — Это ни о чем не говорит, Ваше Величество. Доверять такому человеку людей в подчинение — огромная глупость. Он ничего не умеет, он не был этому обучен!       — Поэтому я прошу тебя научить его всему. Я доверяю ему, хотя не должен, но я чувствую, что поступаю верно. Еще больше я доверяю тебе, поэтому, Ясон, обучение Скараби я оставляю за тобой. Внеси ясность в его голову.       — Но… — опешил мужчина.       — Ты был прекрасным генералом. И ты прав, ты был обучен этому с пеленок. Поэтому лучше наставника у него не будет. Я сделал тебя легатом и членом Совета за твои заслуги, за преданность. Сделай мне подарок, научи Скараби, чтобы он не опозорил высокий чин Дома Золота, это я могу доверить только тебе.       — Я сделаю это лишь ради Вас, Ваше Величество, — сдался мужчина и мысленно свернул Скараби шею. В это время арианец рефлекторно прижал ладонь к шее, чтобы ее размять. Он был невероятно вымотан не столько физически, сколько морально. Он не раз говорил Эдмариону, что его не интересуют богатства и титулы, потому его новое повышение было для него еще большим шоком, нежели для остальных. Мужчина не мог понять, зачем это было нужно? В конце концов, он не заслуживал такого поста и никогда не стремился построить себе военную карьеру. Он всю свою жизнь был свободным человеком, который зарабатывал ровно столько, чтобы хватало на самое необходимое. Может, иногда ему хотелось чего-то такого, что было ему не по средствам, но обычно подобные ситуации заставляли его упорно трудиться и добиваться этого собственными силами. Теперь у него было хорошее содержание, приличные покои, люди в подчинении, с которыми он некогда делил казарму или ожидал удара в спину от них. Подобные перемены Скараби воспринял без должного восторга, что кому-то могло показаться неблагодарностью. Но Скараби на самом деле пугала ответственность, которая свалилась на его плечи вместе с титулом. Да, в нем были задатки лидера, но одно дело управлять бойцами на арене амфитеатра, а другое — командовать целой армией или полком. Теперь жизни всех этих бойцов были в его руках, и только от одной этой мысли шла кругом голова.       Было сотни вопросов, с которыми Скару приходилось обращаться за помощью к Ясону. Сказать, что легат был от этого не в восторге, значит, ничего не сказать. Золотой военачальник порой хотел просто отрубить голову наивному арианцу, который теперь играл в генералы. Его мягкость и сердобольность буквально выводили серьезного и непроницаемого легата из себя, заставляя лишний раз переходить с ровного делового тона на крики. Ясона радовало лишь то, с каким переживанием и ответственностью кшатрий относился к своей должности. Это значило, что его бойцы находились в неуверенных, но все же заботливых руках. Только эти мысли и могли вернуть равновесие разгневанному военачальнику.       Со своей новой должностью пришлось смириться, учиться новому, в особенности жесткому этикету. Но все это было малой платой за другой подарок от Эдмариона. Молодой Король, наконец, позволил Скараби видеться с сестренкой! Для арианца это было лучшей наградой за все его труды, за потраченное время и терпение. Теперь он действительно воссоединился со своей семьей и даже мог помогать матери и сестре материально. Ему ведь никогда не приходилось тратить золото, да и мужчина никогда не получал стабильного дохода. Теперь он мог баловать свою любимую сестру, а позже — он воспользовался своим положением и выкупил из амфитеатра Брона, выказав этим всю свою благодарность и почтение к мужчине как к наставнику и учителю.       Время шло, и вскоре вся королевская семья оставила дворец и золотые земли. На это время Совет занимался всеми делами в отсутствии Короля. Эдмарион вновь лицом к лицу встретился с Вилмаром — преемником Серебряного Дома. В Серебряном замке прошел пышный пир в честь приезда столь дорогих гостей, присутствовали и представители Бронзы, но Эдмариону эти дни в Серебре запомнились лишь короткими, но емкими диалогами с принцем.       — Господин Вилмар! — с иронией выдохнул Король, подозвав к себе принца. Кареглазый блондин, который за один танец успел очаровать его кузину, обернулся на Короля и дружелюбно улыбнулся (хотя всем сердцем он желал подлить змеиного яда в бокал вина этому зазнавшемуся ублюдку). Эдмарион тоже улыбнулся в ответ и радушно развел руки, чтобы обнять своего друга, хотя друзьями они никогда не были. Первая их встреча в этом же замке закончилась дракой и осталась небольшим шрамом в брови у темноволосого Короля. — Нам так и не удалось толком пообщаться до начала праздника, пройдемте? — широко оскалился Эдмарион, жестом пригласив молодого льва к столу. Принц деликатно ощерился старому «приятелю» и последовал к месту, на которое ему любезно указали. — Смотрите, с каждым годом наши Дома общаются все теснее, наша связь крепнет, — присев подле Вилмара, с улыбкой начал Король Золота.       — Да, за последнее время Золото и Серебро неплохо сдружились, — радостно кивнул блондин, посматривая через плечо темноволосого воина на Илайну и ее фрейлин, — возможно, в скором времени два Дома станут единым государством? Конечно…       — А вот этого мне бы очень не хотелось, — перебил принца Эдмарион и с шумом поставил кубок на стол. Вил мельком глянул в сторону мага, вспоминая, сколько всякой отравы хранится на его полках, и как эта отрава бы сейчас пригодилась, — это было бы просто ужасно…       — Ужасно? Но я хотел сказать… — нахмурился наследник. Он, конечно, никогда не дождется от отца столь щедрого подарка, как коронация раньше положенного времени, однако его правление тоже было не за горами. Вилмар очень хотел укрепить союз с Бронзой, чтобы в кратчайшие сроки рассчитаться со всеми долгами. Он понимал, что в их Доме полно казноградов, большая их часть — друзья отца. При Вилмаре это должно жестоко наказываться. Он уже знал, кого возьмет в Совет. Не считая Лазария, который был всему обучен с детства для этой роли, Тадэуса с невероятным чувством долга, Вилмар думал о рыцарях, с которыми дружил еще в более юные годы. Мерон, естественно, в этот круг не входил.       — Представьте, Вилмар, два прекрасных государства потеряют свои… ценности, утратят особенности, индивидуальность… разве Вы хотите такого? — чуть наклонившись к принцу, понизил тон парень с голубыми глазами.       — Однако изначально Серебро и Золото были единым государством. Но да, Вы правы, я ни в коем случае не желаю, чтобы Серебро потеряло свою независимость, — твердо изрек блондин и рефлекторно задрал нос к потолку. Он желал забрать мирно или войной огромные земли Золота, которые когда-то принадлежали Серебру. Больше всего молодой лев хотел вернуть исторические земли Силводора, а мертвые пустыни и прочие неплодородные земли Золотого Континента ему были не нужны.       — Хорошо, что Вы меня поддерживаете в этом вопросе! Некогда у моего отца была такая «мечта». Благо он вовремя опомнился! Другое дело — присоединение, — как бы невзначай проговорил Хозяин Золота и осушил содержимое железной чаши.       — Что? — нахмурившись, встрепенулся Вилмар. — Невозможно! Об этом и речи не может быть!       — Ну что Вы так резко? Я не хотел Вас оскорбить или обидеть своими словами, — хохотнул Эдмарион, похлопав юного льва по плечу. Принц натянул на губы улыбку, про себя разорвав Эдмариона в клочья. — Но, судя по тому, что происходит в Серебре… для Вас это был бы не самый худший вариант… объединение территорий решило бы и экономические, и политические проблемы. К тому же наместник остался бы прежний, то есть законный владелец Серебряного замка, — с расстановкой отозвался Эдмарион, подернув плечами. Естественно, он напомнил об огромной долге Серебра лишь намеком, но этого хватило, чтобы вывести из себя принца. Ей Богу, Вилмар, кажется, вовсе не изменился с их последней встречи.       — Это весьма щедрое предложение. Но, думаю, оно нам не пригодится. Когда я взойду на престол, я превращу Серебро в одно из сильнейших государств на карте Мира, не сомневайтесь, — облизнув пересохшие губы, широко оскалился кареглазый наследник. — А теперь, примите мои извинения, но я вынужден откланяться. Меня уже заждалась дама.       Эдмарион проследил за принцем и криво улыбнулся. Как странно, но их мечта была единой с разницей лишь в том, что Королем единого Государства они хотели поставить себя. Конечно, Эдмарион не стал рассказывать о своих истинных желаниях, но одно он уяснил точно — как только Вилмар взойдет на престол, нужно будет хорошенько пересмотреть соглашение между их государствами.       Эдмарион вряд ли когда-то разделял решение отца по поводу Серебряного Дома: это государство имело огромный долг, но по прежнему считалось одним из самых больших и сильных.       — Больших и сильных… — повторил слова секретаря Эдмарион и фыркнул, — при желании его можно сделать меньше. Пусть закрывают свои долги землями!       — Сын! Не забывай, что мы семья! — одернул его Эвой на общем собрании. Эдмарион недовольно скривил губы. Пока он не достиг совершеннолетия, он не мог править в полную силу. Парень с ужасом ловил себя на мыслях, что проявить свою силу ему мешает отец.       — Посмотрим, как они уложатся в новые сроки, — выдохнул Эдмарион, — быть может, с Вилмаром мне удастся договориться, скоро ведь его коронация.       Однако ближе коронации серебряного принца была помолвка Эдмариона. Все внутри парня было против этого брака, хотя он полностью принимал тот факт, что дочь Кезона для него действительно лучший вариант. Влиятельная семья внутри Золота, корни которой тоже уходят в Серебро. Девушка была бела кожей, имела ясные голубые глаза, темно-русые волосы… Все без исключения считали ее красавицей и хотели бы на ней жениться, но Эд воспринимал ее, как сестру, и совершенно не видел в ней женщину. Собственно, женщиной она еще и не стала. К счастью золотого Короля, Олимпия все еще не дождалась своих кровотечений, и их оговоренная отцами свадьба отодвинулась на неопределенный срок. Сам молодой Король, естественно, не искал себе жену, искренне считая, что еще успеет решить вопрос о наследниках. Его голову занимали мысли совершенно иные. Решались все новые вопросы с домом Бронзы, шли изменения внутри Золота. За два года правления Эдмариона сменился практически весь состав Совета, и роль Первого Полководца занял Скараби. Столь стремительный взлет этого варвара многих вывел из себя, даже Эвой не остался к этому равнодушен. Он долго отговаривал сына от такого решения, но Эдмарион был глух. Скараби тоже испытывал мало восторга: он толком не успел проявить себя в предыдущей роли, как на его плечи взваливалась новая. По каким-то неясным ему причинам Эдмарион старался держать его рядом с собой и выказывал ему свою милость, не требуя ничего, кроме того, что было положено званию. Ясон же был назначен главнокомандующим, потому все же имел право критиковать решения своего Повелителя.       — У него не было ни одного похода!       — Потому что живем в мирное время. Войны хочешь, а, Ясон? — парировал Эдмарион. — Я не понимаю, что именно тебя оскорбляет. Я милостив к тебе не меньше! Ты — главнокомандующий всей нашей армии, к тому же я назначил тебя регентом своих детей!       — На которых нет ни малейшего намека, — вставил Эвой, который тоже присутствовал в кабинете, — не то, чтобы я на что-то намекал…       Эдмарион перевел взгляд на отца и тяжело выдохнул.       — Не по моей вине Олимпия не достигла зрелости, — пожал он плечами.       — Нашел оправдание? — вскинул брови Эвой.       — Прошу простить меня, Ваше Величество, — обратился Ясон к старому Королю, — но природа — есть природа. Возможно, Олимпия вовсе не отличается сильным здоровьем, и Господину Эдмариону следует искать себе другую претендентку.       — Я дам ей шанс, — угрюмо ответил Эд, решив, что ему сейчас уж точно не до поисков супруги.       — Пусть так, но повышение Скараби? Я не понимаю этого, сын! Не забывай о его преступлении! Мне напомнить, что он хотел убить тебя?       — А здесь я вынужден согласиться с Вашим отцом. Скараби — Первый Полководец? Это же смешно! Нельзя лишь из прихоти подвергать целые полка опасности! Он же тряпка, прошу простить меня! Он слишком мягок, ему в пору нянечкам помогать, а не воевать на поле боя! И он — убийца!       — Вы уж определитесь, господин, нянечка он или убийца? А то две крайности называете, — с иронией выдохнул парень и облизнул губы. Он смертельно устал от постоянных нападок отца и Ясона по поводу Скараби, — мне надоели ваши наставления, — со вздохом вымолвил Эдмарион, — в конце концов, Король — я! Мои желания не обсуждаются, а выполняются немедля!       Эвой нахмурился и чуть помотал головой, поняв, что втолковывать сейчас что-то сыну было бесполезно. Он ведь и сам был таким же упертым и не терпел неповиновения. Однако все присутствующие в этом кабинете понимали, почему молодой Король возносит совершенно неприспособленного мужчину на такие высоты. Империи нужны были здоровые наследники, но Эдмарион упрямо шел совершенно не тем путем.       — Прошу Вас, обдумайте свое решение еще раз! — все же высказался Ясон.       — Это больше не обсуждается, я сказал! — вскипел брюнет. — Скараби сопроводит меня в Дом Серебра на коронацию принца Вилмара с титулом Первого Полководца.       — Сын…       Эдмарион перевел взгляд на отца и лишь слегка повел головой вбок. Он не желал обсуждать свое решение. Скараби оказался неплохим воином. В нем были собраны те качества, которых не хватало самому Эдмариону. Теперь, когда положение арианца позволяло им общаться более тесно и раскованно, Скараби проявил себя хорошим другом, чье твердое плечо всегда окажется рядом. Да, Эдмарион даровал ему титулы не только по этому, но никаких близких отношений между ними все еще не было. Мечтательность и некоторая доверчивость в мужчине воспринималась Эдмарионом отнюдь не минусами, напротив, это вызывало в молодом Короле новый прилив сил и желание защищать и помогать всем и каждому.       — Я все сказал, — отрезал брюнет и, поклонившись отцу, покинул кабинет.       — Мне очень жаль, но его не переубедить, — поник Ясон.       — Характером в меня пошел, будь он неладен! Ничего не втолкуешь! — разразился Эвой, плюнув в сторону. — Пускай делает, как желает! Но я прошу тебя, Ясон, приглядывай за ним.       — Конечно, Ваше Величество, — поклонился мужчина.       Переубедить Эдмариона так и не удалось, хотя Ясон на свой страх и риск еще не раз пытался это сделать. В Дом Серебра молодой Король отправился со Скараби, представив его свету Первым Полководцем. Коронация была пышной, оживленной, ведь в Доме Серебра проходило громкое расследование и поиск пропавшего рыцаря Мерона. Эдмариону было известно о нем достаточно, и некоторые источники утверждали, что Мерон имеет куда большую кровную связь с Королем, нежели всем известно. Однако главной целью Золотого Короля было вовсе не разбирательство в родословной посредственного рыцаря Дома Серебра. Молодой Правитель желал аудиенции с новым Королем Серебра и очень ждал окончания коронации. Каково же было его удивление, когда Вилмар остался без своей короны. Где-то Эдмариону даже стало жаль парня, но все эти события лишь играли на руку Золотому Королю. Осталось лишь убедить в своем решении отца, а дальше… может, клочок земли он и оставит Вилмару, чтобы уж совсем не лишать «братишку» чести. Однако новости из Дома Серебра продолжали поступать от послов и шпионов. Последней из них было то, что некоронованный принц отправился на Север. Цели были расписаны очень красочно, однако в конце письма посол сделал приписку, предположив, что Вилмара сослали на Север из-за каких-то внутренних конфликтов. А конфликт действительно имелся: по всем законам Вилмар должен был стать Королем своего государства, но Вильгельм не пожелал следовать правилам, принизив значимость своего сына в глазах всего Света.       — Если он помрет там, Серебро останется без наследника, — воодушевился Эдмарион, — переворот так близок!

***

      Погода была ни к черту: зима выдалась невероятно дождливой, с самого утра шел непроглядный дождь или даже мокрый снег, размывающий дороги и затапливающий поля. Южным землям такая погода была несвойственна. Скараби сидел у горящего камина, когда в просторную залу вбежал один из слуг. Парень явно бежал со всех ног, потому что даже не мог вымолвить слова. Рвано глотая воздух, слуга все же поклонился своему хозяину.       — Что там? Неужели метель? — хмыкнул он, подняв взгляд на промокшего паренька.       — Господин, там королевский экипаж! Сюда едет Его Величество Эдмарион! — выпалил он сплошным выдохом и снова поклонился. — Что прикажете делать?! Весь двор залит водой!       — Что? — не поверил полководец. Эта новость действительно оказалась неожиданной для него, потому что в голову арианца не приходила ни одна вразумительная причина визита Его Величества.       — Они в двадцати минутах езды от нас! — доложил слуга. На его памяти не было таких важных гостей даже при старом хозяине этих земель.       — Вывесить флаги и знамена! — скомандовал Скараби, хотя сейчас его голову меньше всего заботила данная формальность. В голову лезли лишь самые отвратные думы: Король мог явиться лично лишь по очень важному делу. Государства были на стыке войны, и Скараби грешным делом подумал, что официальная часть ее начала могла быть уже исполнена. Но все равно было неясно, почему Король решил прибыть лично, а не послал с этой новостью гонца.       Отдав указание немедленно приготовить спальни для Короля и его сопровождения, он так же попросил кухарок приготовить лучшее из того, что можно найти в погребе. Скараби совершенно не ожидал гостей, особенно столь высокого чина и потому несколько терялся. Жизнь светского человека давалась ему непросто, хотя и сопровождалась большим количеством удобств и привилегий.       Дождь не хотел заканчиваться. Скарби стоял под козырьком у главных дверей в ожидании Короля, рассматривая, как отяжелели флаги и знамена от воды, что продолжала литься с небес. Сначала во дворе появилось два белых коня с пажами, которые несли знамена с золотой гарпией, следом на буром жеребце появился сам Эдмарион в плотной накидке с капюшоном. И без того темная ткань почернела от воды и полностью скрывала лик Короля в сгущающихся сумерках. Скараби низко поклонился, как и все слуги, вышедшие встречать гостя.       — Ваше Величество, — выдохнул он, когда лужа разлетелась всплесками воды, стоило Королю спрыгнуть со своего коня. Эдмарион прошелся по залитому двору и, наконец, оказался под козырьком. Королевский паж тут же подхватил промокшую накидку и снял ее с Господина. К удивлению, Эдмарион был почти нетронут сильным ливнем.       — Скараби, — улыбнулся брюнет и обнял полководца, — давно тебя не было при дворе.       — Я проверял свои земли, — вновь поклонился мужчина, почему-то не посмев посмотреть в глаза Королю. Его долго приучали опускать взгляд перед Господами, но теперь, когда он сам стал одним из них, привычка изучать узоры пола временами давала о себе знать. — И в скором времени планировал вернуться ко двору. Чем я заслужил такую честь, как Ваш визит? Что-то случилось?       — Мы проезжали мимо, но из-за дождя главную дорогу размыло, и я решил дать своим слугам немного отдыха, к тому же твое имение было недалеко. Надеюсь, я не потревожил твой покой? — с легкой иронией спросил Эдмарион.       — Конечно, нет. Я очень рад видеть Вас в своем доме, — улыбнулся Скар. — Буду безмерно счастлив, если вы заночуете здесь. Я уже дал указания приготовить спальни. Кто Вас сопровождает?       — Ясон, он остался у экипажа с моими вещами. Как только экипаж вытянут из ямы, он прибудет, — кивнул Эдмарион.       — Я могу послать своих людей для помощи, — предложил арианец.       — Полно, Скараби, — махнул рукой брюнет, — я бы не отказался промочить горло. Пойдем?       — О, конечно! Пройдемте, — спохватился полководец и жестом руки приказал служанкам накрыть на стол.       На стол накрыли очень быстро, подав все самое изысканное и аппетитное, чтобы накормить знатных гостей. Скараби, который несмотря на то, что заслужил высокий чин, привык трапезничать довольно скромно у себя дома, поэтому начавшийся ужин со всей своей «помпезностью» напомнил ему все те приемы, что обычно ему приходилось посещать во дворце. Арианец до сих пор не мог оставить некоторые свои привычки. Первое время кшатрию было даже неудобно приказывать слугам, ведь некогда он сам был на их месте, а в самом начале своей «истории», может, и еще ниже. Поэтому Скараби всегда старался относиться к своим слугам с должным вниманием и не злоупотреблять полученной властью. Благо на этом пиру вокруг Скара собрались лишь его друзья: за все то время, что арианец провел на Золотом континенте, многое изменилось. Порой было даже смешно и как-то дико осознавать, что спустя столько времени кшатрий начал относиться с таким почтением и добротой к своим бывшим врагам. Теперь Скараби являлся правой рукой Короля Золота и считал его не только своим господином, как того изначально желал Эдмарион, но и другом, ради которого можно поставить на кон свою жизнь.       Темы бесед перетекали одна в другую и по традиции уже перешли в обсуждение будущих походов. Эдмарион продолжал расширять границы своей Империи. Ясон всегда поддерживал своего Господина, однако слышать рассуждения Скараби по таким вопросам он просто не мог. Как бы он ни бился с этим мужчиной, в душе Скар оставался слишком мягким и всегда видел в людях что-то светлое. И это через раз бесило главнокомандующего. Когда дело касалось столь важных вопросов, Ясон на пике своих возможностей сохранял спокойствие на своем лице. Наивность суждений Скараби нередко выводила его из себя, но высокий чин, который так щедро был ему пожалован Королем, не позволял ему высказать всего, о чем он действительно думал в такие моменты.       — Прошу меня простить. Если Ваше Величество не возражает, я бы отправился в спальню, — вежливо кивнул Ясон, посмотрев на Короля. — С Вашего позволения, — теперь взгляд был направлен на полководца. «Ни одного похода! А зовется Первым Полководцем Империи!» — все негодовал про себя мужчина.       — Конечно, доброй ночи, — слабо улыбнулся Король, про себя даже обрадовавшись, что, наконец, они остались вдвоем: слуги, что стояли по периметру, Эдмариона совершенно не смущали, он их просто не видел. Как только Ясон покинул столовую, Эдмарион поднял свой кубок. Служанка быстро подлила вина господам и удалилась с кувшином к стене, не смея мешать важным переговорам. — Он прав, — выдохнул Король вслед военачальнику, — наверное, нужно отдохнуть, — выдохнул Эдмарион и отставил кубок, так и не сделав глотка.       — Я провожу Вас до Ваших покоев, отныне они будут называться Королевскими, — улыбнулся Скараби и хотел уже подняться на ноги, но Эдмарион неожиданно схватил его за запястье.       — Скараби, позволь эту ночь провести с тобой, — тихо вымолвил брюнет, заглянув в глаза мужчине. Для Скараби все наоборот прозвучало слишком громко, и он еле сдержался, чтобы не обернуться себе за спину. «Мы же не одни!» — единственное, о чем он успел подумать именно в ту секунду, все остальные чувства сожрал стыд и абсолютное недоумение. Это была просьба, но интонация Короля, как и всегда, походила скорее на прямой приказ. Хотелось бы переспросить, вдруг он все же ослышался, но Скараби просто побоялся, что Эдмарион озвучит свое желание еще громче и уже без блеклой нотки просьбы.       — Мой Господин, позвольте мне проводить Вас, — все же нашел слова полководец и поднялся со своего места. Ему почему-то вспомнился путь от купальни до покоев Эдмариона, разве что сейчас арианец вел Короля сам, да и отношение у него было к нему уже совсем иное. Поднявшись на второй этаж, Скараби все же осмелел (убедившись, что теперь они действительно одни для таких разговоров) и остановился еще в коридоре. — Ваше Ве… — ему даже не дали сказать.       — Бога ради, просто молчи, — выдохнул Эдмарион и пылко поцеловал мужчину в губы. Он так долго и так отчаянно желал это тело, что больше не хотел этому сопротивляться. Временами эта тяга спадала, порой казалось, что она исчезала вовсе, но она всегда возвращалась, обжигающими вспышками ослепляя его разум. «Бога ради, что Вы делаете?» — пронеслось в голове полководца, когда он почувствовал всю страсть, с которой Эдмарион целовал его. Сердце Скара на секунду сжалось, а затем его стук начал отдавать в виски. Прикрыв глаза, а затем резко распахнув их, арианец все же смог отстранить от себя Короля, с силой уперевшись в его грудь ладонями. Эдмарион даже не удивился этому: Скараби отказывал ему не впервые.       — Право, не стоило этого делать, но я не сдержался. Короли тоже имеют слабости, — усмехнулся брюнет и облизнул высохшие губы. Он улыбался, словно ничего не произошло, словно не было ни просьбы, ни поцелуя, но в глазах Короля радости вовсе не наблюдалось. Скараби тяжело выдохнул и с прищуром посмотрел в глаза золотого правителя, словно пытался прочесть в них что-то, но все, что требовалось знать, уже давно было на виду.       — Черт бы Вас побрал, — с такой же усмешкой хрипловато выдохнул кшатрий, положив ладонь Королю на плечо. Арианец сам подался ближе к лицу брюнета, но все же неуверенно притормозил прямо перед губами Эдмариона. Эта заминка длилась всего мгновение: затем он аккуратно поцеловал его губы и прижал мужчину ближе к себе. Эдмарион чуть не задохнулся от этого несмелого поцелуя: смесь удивления и жгучего желания уничтожила последние цепи, которые его сковывали. Брюнет крепко обнял арианца и вжал в ближайшую стену, сменив нерешительность своего полководца своей настойчивостью. Было плевать, что до спальни оставалась пара шагов, Король просто не мог себя остановить, забыв о том, что ему одному было плевать на возможных свидетелей. И когда от жадных поцелуев голова пошла кругом, брюнет резко отстранился, глухо сделав глубокий вдох.       — Ты же понимаешь, что теперь для тебя нет пути назад? — спросил он и оглядел тело мужчины. — Я уже не приму твоего отказа.       Скараби тихо рассмеялся, посмотрев на своего распыленного Господина, который сейчас напоминал путника в пустыне, что, наконец, добрался до оазиса. А затем добавил, шуткой передразнив брюнета:       — Просто молчите, — Скар прекрасно понимал, что если он сейчас начнет рассуждать о происходящем, может стать только хуже. Он уже давно стал чувствовать к Королю то самое доверие и тепло, о котором когда-то говорил сам Эдмарион. Кшатрий мягко пропустил пальцы в волосы Эдмариона и вновь наклонился к нему для поцелуя, но вместо этого лишь тихо произнес, — просто хочу попросить о терпении, я могу разочаровать Вас, как любовник. Подобное у меня будет…       — Впервые? — перебил Эдмарион и закусил губу изнутри, пытаясь сдержать улыбку. Он часто думал, что Скараби все же имел такую близость хотя бы из интереса, но все оказалось еще лучше. — Я понял, — Король покорно прикрыл глаза, — так ты меня проводишь до спальни?       Арианец коротко кивнул и указал на дверь, которая находилась всего в паре шагов от них:       — Конечно.       Скараби неуверенно улыбнулся и первым двинулся в сторону спальни. Ноги отчего-то были словно ватные, а в голове гудело; сердце также продолжало загнанно колотиться в груди. Кшатрий во всем доверял своему Королю, но внезапно его охватило жуткое волнение. Скар старался не показывать этого, но когда потянулся к ручке, чтобы отворить дверь, понял, что ладони заметно дрожали. Поэтому арианец постарался как можно скорее открыть дверь и также быстро прошел внутрь, совсем забыв о правилах: пропустить Короля вперед он забыл, обернувшись на него лишь тогда, когда сам прошел чуть ли не в центр спальни. Скараби хотел было что-то сказать о комнате, что готовили лично для Короля, но поймал взор голубых глаз, которые сейчас источали отнюдь не холод.       — Так волнуешься? — усмехнулся брюнет и затворил за собой дверь. Оглядев предоставленные покои, молодой Король прошел мимо кшатрия к окну, по которому продолжали стучать капли дождя. Эдмарион не хотел давить слишком сильно, хотя истинная воля заключалась совершенно в обратном. Арианец, проследив за движением брюнета, тихо усмехнулся. Скар почему-то вспомнил свой первый визит в покои Эдмариона: тогда его тоже сковывала растерянность, правда, совсем иного характера. Сейчас его скорее смущал факт своей неопытности, чем сама мысль о близости.       — Просто… не знаю даже, как подступиться, — честно признался кшатрий, усмехнувшись своим же словам. Эдмарион обернулся на мужчину и тихо рассмеялся. Осмотрев горящие свечи, парень хотел их потушить, чтобы расслабить партнера, но после передумал.       — Все проще, чем тебе кажется, — тихо выдохнул Король и двинулся к полководцу, остановившись перед ним на расстоянии вытянутой руки. Оглядев расшитое одеяние своего слуги, он улыбнулся краем рта, — разденься, одежда в этом деле ни к чему.       Скараби коротко усмехнулся и потянулся к поясу. Он начал неторопливо снимать одежду, стараясь не встречаться взглядом с Королем. Эдмарион все так же не спешил, дабы не давить на Скараби, но от подобных заминок арианец начинал чувствовать себя скованнее. Он и не знал, что было лучше — напор Короля или то, что есть сейчас: ни то, ни другое положения не спасало. Король в свою очередь неловкости или скованности не ощущал, и стоило кшатрию развязать пояс, он сам распахнул его расшитую одежду, дернув ее с плеч. Скараби замер, как живая статуя, не смея даже смотреть на лицо Короля, а тот тем временем уже успел стянуть с него рубаху.       — Неужели так страшно? Брось, Скараби, ты же наслышан о том, как это бывает приятно, м? — улыбнулся парень и провел ладонью по крепкой груди мужчины, чуть подтолкнув к широкой постели. Двинувшись следом, Эдмарион вынудил Скара присесть на край кровати и чуть попятиться назад, когда лицо Короля было слишком близко. — Просто расслабься, я не сделаю тебе плохо.       — Постараюсь, — выдохнул кшатрий. По сути Скараби больше ничего и не оставалось, кроме как расслабиться и полностью довериться Эдмариону. Кшатрий положил ладонь на затылок молодому мужчине и несильно надавил, притянув к себе ближе для поцелуя. Он вел себя в постели с Эдмарионом так, как вел бы себя с женщиной, разве что в этот раз роль принимающего негласно досталась ему самому. Мужчина и не понимал, почему согласился на все это, когда у него был шанс твердо отказать Королю. Но Королям не отказывают, не так ли? Где-то в глубине души Скараби понимал причину своего согласия: за столь короткое время Эдмарион вырос в его глазах не потому, что стал Королем целой Империи, а потому, что из ненавистного врага он стал тем, кого Скараби готов был защищать ценой собственной жизни. Желания Короля стали для него его собственными, теперь эти желания приняли горизонтальную плоскость. Тяжело сглотнув, Скараби на какое-то время закрыл глаза. Чисто на подсознании он представил себе женщину, но нехрупкие формы Правителя быстро стерли и без того слабый образ в голове. Кшатрию оставалось лишь отвечать лаской на ласку, где-то копировать движения, но когда Эдмарион, избавившись от одежды на себе и на самом арианце, развернул мужчину лицом к изголовью, Скараби забыл, как нужно правильно дышать. Послушно встав на колени и раздвинув ноги чуть шире, Скараби под четкие движения Эдмариона наклонился к стене, схватившись руками за резное изголовье постели.       — Это больно? — вырвалось у него вместе с тяжелым выдохом, когда теплые и влажные губы Короля коснулись лопатки.       — Не больнее боя в амфитеатре, — «утешил» Эдмарион, — в этой комнате есть масло?       — Думаю, нет, — сглотнул Скар, почувствовав возбужденную плоть парня у своего бедра. «Черт», — мужчина опустил голову и прикрыл глаза. — Мы можем попросить слуг, чтобы…       — Нет! — вырвалось у кшатрия. Ему было стыдно уже за то, что они слышали просьбу Короля и знали, что здесь происходит! Не хватало еще, чтобы они это увидели. — Я бы не хотел лишнего внимания…       — Тшш, не стоит так переживать. Если тебе станет легче, я напомню, многие уверены, что ты — мой фаворит. Я рад, что эти слухи, наконец, стали правдивы, — Эдмарион тесно прижался к спине парня и заскользил влажными поцелуями по его плечу. Опустив одну руку к бедру мужчину, брюнет с силой сжал его чуть ниже талии и прижал к себе ближе, начав скользить возбужденным членом по мошонке. — Расслабься, — шепнул он и свободной рукой повернул его голову к плечу, чтобы поцеловать губы.       Скараби неуверенно ответил, стараясь действительно полностью отдаться всем тем чувствам, что пробивались сквозь дымку страха и неуверенности. Но если поцелуи и ласки Эдмариона были даже приятны арианцу, то более интимные прикосновения сбивали молодого военачальника, заставляя заметно напрягаться. К тому же Скараби почти не видел лица своего партнера, и от этого ощущение близости терялось.       — Ваше Ве… Господин, — выдохнул кшатрий, прервав поцелуй, — я… могу ли я… То есть мы могли бы, — совсем растерялся Скараби, осознав, что сейчас выглядит совсем глупо и сконфуженно, — можно я повернусь к Вам? — наконец, нашелся мужчина. Эдмарион в ответ коротко поцеловал его губы и без слов позволил тому развернуться. Так было лучше, но Скараби постыдился посмотреть Королю в глаза.       — Так и будешь прятать взор, как девица? — усмехнулся Эдмарион и подполз к кшатрию вплотную. Мужчина неуверенно посмотрел в глаза Королю и слабо улыбнулся. Бояться было нечего, в конце концов, Скараби был в переделках хуже, где его жизнь зависела лишь от воли богов. Но почему-то сейчас ему было действительно страшно от неизвестности. Это вряд ли больнее тяжелых ранений и сильных ударов, но почему он, черт возьми, не мог совладать с собой?! Да и сам факт того, что молодой парень вел себя в постели намного увереннее, его нехило сбивал.       Эдмарион старался не торопиться, хотя мыслями зашел уже очень далеко и был уже ближе к финишу. Обхватив его плоть ладонью, брюнет стал ласкать ее, все сильнее вжимая мужчину в изголовье постели спиной. И раз уж теперь целовать мужчину было удобнее, Эдмарион не отпускал его губ. Потеряв терпение, парень сам прервал поцелуй и обильно смочил кончики пальцев слюной. Скараби замер на выдохе и прикрыл глаза, когда смоченные пальцы коснулись его промежности. Эдмарион еще сильнее налег на мужчину и, прижав головку к анусу, с силой сжал стан кшатрия, и потянул его вниз, осторожно направляя себя внутрь. Скар болезненно нахмурился, почувствовав весьма неприятное давление, и сам с силой прижался к брюнету, решив, что так будет лучше. Как было на самом деле лучше — он не знал, но, казалось, с каждым движением Короля ощущения от такой близости не приобретали приятных ноток. Но вместо того, чтобы оттолкнуть от себя парня, кшатрий упорно продолжал прижиматься к Королю всем телом, словно это действительно могло ему помочь избежать боли. Брюнет не без усилий все же толкнулся в горячее тело на половину и, обняв мужчину в ответ, резко опрокинул его в сторону, вжав спиной в постель. Скараби от неожиданности громко выдохнул, а после болезненно простонал, когда парень вновь вошел в него до упора.       — Расслабься, — выдохнул Эдмарион ему в губы и тут же накрыл их глубоким поцелуем. Он не двигался всего мгновение, а затем стал толкаться в зажатое тело, от чего Скараби еле сдерживал недовольное мычание. Мужчина весь напрягся и, когда терпеть не было больше сил, ударил кулаком по постели, и задрал голову в тяжелом стоне. — Потерпи немного, скоро пройдет, — тихо шепнул Эд, поцеловав выпирающий кадык кшатрия. Он на время остановился, дав Скараби время привыкнуть.       — Я стараюсь, — сжато отозвался арианец, сильно зажмурившись, — правда.       Возбуждение парня, которого все же смог добиться Эдмарион, спадало: ни на что не похожая боль обжигала изнутри. На время передышки Скараби попытался вернуться к тем ощущениям, что чувствовал ранее, но и этого не получалось. Однако Скар все равно потянулся к губам Эдмариона, пытаясь отвлечься от боли поцелуем. Король опустил одну руку к бедру кшатрия, погладив его ногу до колена, и с тяжелым вдохом разорвал поцелуй.       — Обними меня крепче, — попросил он, и Скараби послушно скрестил ноги за спиной Короля, хотя любое движение приносило ему дискомфорт. Эдмарион вновь стал двигаться, медленно и осторожно, и снова вовлек мужчину в поцелуй, ловя каждый неровный выдох и жадный вдох. Это длилось непростительно долго; светловолосый воин уже не раз пожалел о своем согласии, но в какой-то момент, когда губы неприятно сохли без поцелуев или ныли от грубых ласк, Скараби поймал себя на мысли, что боль прошла. Движения Короля не доставляли ему особого дискомфорта, но и наслаждения от них не было, разве что внутри что-то начинало покалывать. Это были такие странные ощущения, что от незнания он хотел больше оттолкнуть брюнета или сделать так, чтобы все быстрее пришло к логическому завершению. Но, как назло, Эдмарион обладал недюжинной выдержкой. Тяжело сглотнув, Скараби облизнул пересохшие губы и повернул голову вбок, рассматривая пляс свечей на комоде. Болезненные ощущения были, но их можно было терпеть, через силу сдавливая стоны, рвущиеся наружу. Он пытался думать о чем-то постороннем, в конечном итоге Королю нужно было его тело, но мысли насильно вернулись к происходящему, когда на короткое мгновение низ живота скрутило от возбуждения. Внутри все горело, но теперь каждое движение Короля приносило ему ту самую блажь. Еще минуту назад Скараби мечтал, чтобы все закончилось, но теперь движений Эдмариона ему стало катастрофически мало. Это удовольствие хотелось растянуть, и Скар крепче обнял парня ногами, выгнувшись в спине так, чтобы Эдмарион как можно сильнее проходился внутри по набухшей точке удовольствия. Черт, он и представить себе не мог, что это действительно может быть так приятно.       Удовольствие, что разделилось на двоих, невероятно расковывало, хотя Скараби все еще терялся и не знал, что нужно делать. Он просто стал помогать Эдмариону или же помогать себе? Это уже было неважно. От такой страсти, что вдруг разгорелась в этой комнате, их тела покрылись крупной испариной, словно дождь ворвался в окна и окропил их с головы до пят. Стало невероятно душно, запахи стали чувствоваться острее. Пахло терпко, с горечью, немного солоновато. Движения были быстрые, влажные, хлюпающие. И пока тело принимало резкие толчки, внутри все скручивалось от напряжения и скорой разрядки. Скараби ощутил такое яркое возбуждение, что рефлекторно опустил одну руку к своему члену, по которому стекали капли предсемени. Он не знал, стоило ли ждать Короля, можно ли ему уже закончить (а этого хотелось невероятно), и в ответ парень над ним ощутил предательскую дрожь. Он был сосредоточен и сдержан все это время, но стоило его телу дрогнуть от подступающего оргазма, как из груди Короля вырвался протяжный рык. Вдавив своим телом кшатрия в постель, Эдмарион стал двигаться так быстро и неосторожно, что Скараби вновь почувствовал острую боль, но в этот момент было уже поздно. С тяжелым стоном он дернулся под парнем и кончил с ноющим членом в ладони, потому что излиться полностью ему не давало тяжелое тело, прижавшее его к постели. Лишь после того, как его проход почувствовал расслабление, и из него под рефлекторные сжатия вытекло семя Эдмариона, Скараби не без помощи руки смог излиться сам, с ошалелым дыханием обмякнув от бессилия.

***

      Несмотря на неспокойное море, королевский корабль пришвартовался в Северном порту. По времени они намного опоздали, однако многие вообще не верили в то, что корабль доберется до пункта назначения. Север встретил их непроглядной метелью. Причал оледенел, кругом белым-бело. Чернеющие каменные и деревянные дома рябили на белой простыне суровой зимы. Вилмар со странным чувством ступил на скользкие доски причала: он был благодарен Богу за то, что они смогли добраться с наименьшими потерями, но вместе с этим все его нутро обожгло разочарованием. Он и не мечтал увидеть здесь пышные зеленые сады, красивый замок, но косые крыши старых домов совершенно выбили из молодого парня всю надежду на что-то хорошее. За высокими горами, усыпанными заснеженными деревьями, не было видно даже башенок Северного замка. Плотнее укатавшись в мех, парень осторожно шел рядом с мужчиной, который был послан за принцем из замка. Корабль завидели много часов назад, но из-за бушующего моря встречающим пришлось долго прождать в трактире неподалеку. Сам наместник Серебра не смог встретить принца и его свиту из-за слабого здоровья и возраста: по словам слуг, его снедала подагра.       — Это шутка? — перекрикивая ветер, спросил принц, указав рукой на одну единственную карету. Мало того, что экипаж подали один, так он был столь мал в размерах и так стар, что, казалось, мог развалиться в любую минуту.       — Прошу простить меня, Ваше Величество! В письме Короля было сказано лишь о двух господах помимо Вас, мы посчитали, что для слуг не нужен экипаж! Для слуг мы привели лошадей и сани!       Вилмар был почти взбешен этим обстоятельством. Прижав шерстяной шарф к лицу, так как дышать столь морозным воздухом было невозможно, парень обернулся на свою свиту из двух человек и трех девушек, которых почти сдувало ветром.       — Вы предлагаете молодым графиням отправиться в замок на санях?! — прокричал Вилмар. — Мы уже потеряли одну из графинь в плавании, мне бы не хотелось похоронить еще троих!       — Ваше Величество, прошу простить нашу неосмотрительность! Мы можем доехать до трактира, тут недалеко! Там дамы могут подождать еще один экипаж!       — Что происходит? — вмешался Тадэус, который, несмотря на теплую одежду, продрог от холода.       — Мы не сообразили подать больше экипажей! — мужчина виновато стал кланяться, чем еще больше раздражал Вилмара.       — Сколько ехать до трактира?       — Совсем недолго, тут недалеко! — мужчина указал рукой в сторону гор.       — Ваше Величество, садитесь в экипаж с дамами. Все остальные спокойно доберутся до трактира верхом.       Вилмар глянул на Лазария, который на таком морозе приобрел более живой вид, чем обычно. Его щеки и кончик носа залило румянцем. Где-то внутри принца пискнула совесть, но, вспомнив последнюю неделю плавания и сучий характер суеслова (который выражался в его непростительных отказах), парень молча прошел к экипажу. Молодые графини присоединились к принцу, заняв все свободные места. В карете было не теплее, но не было пронизывающего ветра. Мужчина же остался на причале, контролируя вместе со слугами перевозку всех вещей. Лазарию и Тадэусу выдали по коню.       — Прошу прощения, могу ли я попросить еще одну лошадь для моего помощника? — спросил Тадэус. Норд (так звали мужчину) растерянно глянул на веснушчатое лицо молодого мужчины и глупо закивал.       — О, извините меня, дурака, я было подумал, что он останется помогать нам! — засуетился мужчина. Вор довольно засиял улыбкой, хотя у него зуб на зуб не попадал. Он был страшно благодарен Инквизитору за спасение: работать в такой холод было опасно для всех его конечностей!       — Думаю, Вам хватит помощи, — кивнул Инквизитор и глянул на окоченевшего вора. Тому выдали лошадь, и они втроем сели верхом и взяли путь за экипажем. Лазарий косо глянул на разбойника и тяжело выдохнул: его одолевали все самые мерзкие чувства разом. Он почти ненавидел Вилмара за его похоть; за желание взять с собой сюда этих дурочек, которые были на все готовы ради блестящих украшений, дорогих тканей и чинов для своих мужей или отцов; он ревновал Тадэуса; проклинал адский холод этих земель.       — Это не его вина, — словно прочел мысли Тадэус, поравнявшись с магом. Говорить приходилось громко, чтобы перекричать ветер. Маг повернул голову в сторону Инквизитора и скривил губы, хотя из-за шарфа, натянутого на пол лица, этого было не видно. Решения принца не обсуждались, но…       — Будто бы в Северном замке нет других женщин, — буркнул он себе под нос, но Тадэус не услышал этого. Обернувшись через плечо, мужчина убедился в том, что Инис следует за ними, а затем вернул внимание магу.       — Они бы не доехали живыми, а мы одну даже не похоронили, а были вынуждены сбросить прямо в воду, — нахмурился Тадэус.       — Знаешь, меня это волнует меньше всего! — все же высказался Лазарий и ударил коня шпорами, вырвавшись чуть вперед.       — Он какой-то озлобленный, — заметил вор, быстро заняв освободившееся место по правую руку Тадэуса. Широко улыбнувшись и шмыгнув носом, вор выдохнул густое облако пара. Тадэус лишь протянул руку к парню и насильно поднял ему шарф до самых бровей. — Падре!       — Езжай тихо, — только и ответил мужчина и молча уставился на фигуру Лазария перед собой.       До трактира путь был все же неблизкий. Тадэус никогда не отлучался от столицы так далеко и, естественно, о такой зиме знал лишь из текстов. Однако никакие писания, на каком бы алфавите они ни были написаны, не смогли бы передать суровую природу Севера. Когда они, наконец, добрались до трактира, мужчина не чувствовал ни рук, ни ног. Сам трактир находился в здании постоялого двора, хозяин которого очень обрадовался столичным гостям. Такое оживление здесь бывало лишь ближе к весне, когда погода позволяла причалу встречать купеческие корабли и рыбацкие судна. С наступлением весны Север оживал, но сейчас все эти земли были в глубокой зимней спячке.       Несмотря на захудалый вид помещения, никто не отказался от горячих напитков и еды. Хозяин постоялого двора пусть и пытался подать самые чистые плошки, но вкус мясной похлебки он улучшить все равно не смог.       — В этом году зима еще не так сурова, — высказался трактирщик и плеснул под прилавком рыжеволосому парню в чай крепкую настойку. Инис подмигнул мужику и незаметно передал ему несколько медяков.       — Земная еда, — вздохнул он и втянул аромат похлебки. Его уже тошнило от пищи на корабле, да и он никогда не питался изысками, чтобы кривить морду. Тадэус подозрительно глянул на разбойника и прищурился. Инис весело подул на свой чай и сделал хороший глоток действительно согревающего напитка, — ух! А зима… я себе все, что мог, отморозил еще в пути, а ты, мужик, говоришь, что это еще цветочки?! Не хотелось бы мне встретить тут настоящую зиму, тут и так чертов морозильник!       — Ну, сынок, а чего же ты хотел? Эти земли всегда были такими! Но ничего, вот будет весна, увидишь, как тут все оживет! Тут и рыбаки, и торговцы! Красота! У меня, бывает, комнат на всех не хватает!       — Да что тут делать? — не поверил Зуар. — В карты не сыграть, на девок не поглазеть!       — Кхм-кхм, — как бы невзначай прокашлялся Инквизитор, который сидел за столом вместе с принцем. Азарис лишь загоготал, продолжив спор с мужиком. Он-то повидал куда более оживленные и интересные места.       — А здесь со скуки, небось, вешаются! — закончил плут. — Если не помирают от болячки какой, естественно!       Разбойник продолжал чесать языком, и трактирщик уже в благодарность за живую беседу подливал ему в чай настойку совершенно бесплатно. Все остальные не поддерживали столь оживленную речь: девушки сидели молча, в ужасе представляя еще три часа пути в холодной карете. Лазарий тоже молчал, молча запихивая в себя полупустую ложку, всем видом показывая, что не настроен на беседу. Вилмар, нахмурившись, глядел то на мага, которому последнюю неделю плавания было очень плохо, и он все еще отходил от морской болезни (коя срубила его к концу пути!), то на Тадэуса, который вообще не прикоснулся к своему обеду. Все были подавлены и радости особой, что они доплыли живыми, никто не испытал.       — Отец, вероятно, будет очень удивлен, когда получит письмо о нашем прибытии, — тихо высказал Вилмар свою мысль.       — Благодаря Богу, который оберегал нас весь путь, — кивнул Тадэус и поймал недовольный взгляд Лазария, который был вынужден мерзнуть на носу корабля долгие часы, чтобы магией расчистить путь от льдин. Тадэус принципиально не признавал силу других богов, считая, что все это лишь проделки дьявола: сегодня эта сила помогла, а завтра заберет больше, чем предоставила. Пожав плечами, мужчина вновь перевел взгляд на Зуара, который уже во всю показывал карточные фокусы трактирщику. «Ни стыда, ни совести», — вздохнул Инквизитор и окунул ложку в остывшую похлебку.       В Северный замок они прибыли под вечер, когда уже небо блекло, освобождая путь долгой ночи. Наместник (Биргер) радостно их встретил, познакомил со своим старшим сыном Магнусом. У него было двое сыновей, но младший на зиму всегда покидал Северные земли с купцами. Вилмар этому обстоятельству даже не удивился.       — Замок очень старый, мой Господин, но мы обустроили три лучшие спальни для Вас и Ваших друзей, остальных мы расположим на нижнем этаже для слуг.       — Прекрасно, — кивнул наследник, прохаживаясь вместе со стариком по пустующему дворцу. Слуг было в разы меньше, чем он привык видеть (или же все прятались в теплых комнатах), стражи тоже. Постов было немного, да и, как понял Вилмар, охранять особо и нечего. Многие покои пустовали или были заброшены, а все самое ценное хранилось, конечно же, в спальне самого Биргера. Наместник был очень стар, еле ходил, но все равно показал принцу его спальню, расхваливая эти покои.       — Здесь была комната моего младшего сына, но когда я узнал, что Вы навестите нас, приказал все переделать для Вас. Она просторная, весной из окон прекрасный вид! Для Господина Лазария приготовлена целая башня, там тоже есть камин, зимой в соседней комнате есть ванна, так как слуги топят снег, которым засыпает небольшую террасу… Для Его Преосвященства уготована спальня ближе к алтарю. Разумеется, тоже с камином. Большие покои, конечно же…       — Башня? — усмехнулся принц. — Почему башня?       — Он же маг, — с запинкой ответил Биргер, — маги любят быть наедине с собой… Когда я был молод, я имел честь познакомиться с Вашей матушкой, тогда еще она не была замужем. Она любила уединение. Да и, как я знаю, маги могут что-то делать ночами. Чтобы не беспокоить его и расположить с удобством, я приготовил для него лучшую башню. К тому же когда-то там была спальня моей супруги.       — Думаю, ему понравится, — кивнул Вилмар, даже не пожелав узнать о судьбе жены наместника. — Господин Биргер, я бы хотел отправить завтра письмо в столицу.       — Боюсь, это невозможно, — нахмурился старик.       — Это еще почему?       — Корабли зимой почти не ходят, ближайший корабль с торговцами должен быть через пару месяцев.       — Прискорбно, — вздохнул принц, — хорошо, что мы отправили письмо в одном из портов по пути сюда.       — Это верно, Ваше Величество!       Небольшая экскурсия закончилась ужином. Естественно, Биргер приказал подать лучшее, что хранилось в его запасах, но даже так ужин был невероятно скромен. Пока принц и седой наместник вели «увлеченную» беседу о запасах Северного замка и его расположении на границах, а сын старого хозяина замка, молодой, но совершенно непривлекательный юноша, пытался любезничать с одной из милых графинь, Лазарий пытался запивать свою злость горьким чаем. После случая на корабле маг поклялся больше не злоупотреблять бальзамом и настойками, однако по прибытии в замок отказался даже от вина.       Ларра чувствовал себя ужасно мерзко и злился в первую очередь на себя, но по человеческой привычке пытался найти виновных вокруг. Маг жутко жалел о том происшествии на корабле: нельзя было давать повод Вилмару, вводить его в заблуждение, соглашаться на близость. Лазарий считал, что поступил скверно и повел себя неподобающе. Было стыдно перед всеми разом, включая себя самого. А после разговора с Первосвященником маг и вовсе решил, что опускать его с Вилмаром и так непростые отношения до похотливой низости будет огромной ошибкой. Вилмар же принял жест колдуна за полное согласие. И после еще не раз наведывался к бледному парню в каюту за продолжением. Лазарию (как бы это глупо ни было) приходилось брать на себя роль актера в театре, который яро изображал морскую болезнь и общую подавленность духа. Это было уже второе действо, за которое было предательски стыдно. После маг пытался посоветоваться на этот счет с Тадэусом, но Падре был слишком занят своим рыжим «самородком».       Предстоящий разговор с принцем его пугал, но надо было что-то делать, как-то решать этот повисший в воздухе вопрос. Однако Ларра никак не мог найти в себе сил для разговора. И это была уже третья причина для стыда и всепожирающей злости.       Ужин все не заканчивался, хотя особыми изысками и не отличался. Напротив, Северный замок оказался слишком бедным и не по праву обделенным в королевском содержании, о чем не уставал напоминать старый наместник, заботясь в первую очередь вовсе не о себе. Старику недолго осталось жить, а вот его сыну придется перенять на себя бремя отца. Не сказать, что мужчина был этому против, иных перспектив у него все равно не имелось. Однако за ужином он все пытался привлечь внимание одной из графинь совершенно плоскими шутками. Когда же ужин, наконец, закончился, ни у кого не осталось желания дольше задерживаться. Спальня принца была уже готова, так же как и спальни его свиты. Что странно, все спальни находились в абсолютно разных частях замка, а Лазарию вообще была предоставлена комната в одной из башен. Весьма символично, ведь в главном дворце он тоже жил в башне.       Попрощавшись с наместником, его сыном и дамами, которые быстрее пожелали скрыться в своих комнатах от холода, что гулял по замку, Вилмар вымученно взглянул на Тадэуса.       — Я думал, что это не закончится.       — Но этому месту действительно не помешал бы ремонт, — согласился Инквизитор, осмотрев залу, — я напишу об этом Королю. Думаю, нас отправили сюда, чтобы поправить положение этого замка в том числе.       — Конечно, — благосклонно кивнул принц. Каждый тут наверняка знал, что это плавание было неудавшейся казнью.       — На этом я покину Вас, — отозвался Тадэус, — я просил не трогать мои вещи. Мне нужно их разобрать самому. Прошу меня извинить, доброй ночи. Вилмар кивнул, проводив взглядом фигуру Тадэуса, котрый, кажется, тоже бежал от сквозняков. Черт! В этом замке нужно было ходить в теплых одеждах даже внутри! Принц немного поежился, а потом перевел взгляд на молчаливого Лазария.       — Как ты себя чувствуешь? — искренне поинтересовался парень.       — Неважно. Я тоже пойду к себе, хорошо?       — Лазарий, — тяжело вздохнул блондин, — нам нужно поговорить. Давай я провожу тебя.       — Я… — маг изначально хотел отказаться от такого «щедрого» предложения, но потом все же решил, что разговор все равно должен состояться рано или поздно. Поэтому помолчав, кивнул, — Да, пожалуй… Если тебя не затруднит.       Бледный парень поднялся из-за стола и направился из столовой к лестнице, которая напрямую вела к его покоям в башне. Принц со слабой улыбкой кивнул и последовал за магом, за ним следом поспешил и паж, но Вилмар остановил его жестом руки и приказал приготовить его спальню ко сну.       — Как пожелаете, Ваше Величество, — поклонился Паскаль и поспешил к покоям наследника. Как королевскому пажу ему предоставили покои недалеко от спальни принца, однако если спальня Вилмара хоть как-то соответствовала его статусу, то узенькая комнатка пажа была холодной и практически пустой.       По дороге, ведущей через холлы и длинную лестницу, парни не проронили ни слова. Уже у двери в свою спальню, Лазарий пропустил вперед принца и зашел следом, взмахнув рукой. Свечи сами зажглись, осветив небольшую комнату желтым светом. Камин приятно трещал поленьями. — Ларра, я хотел… — начал принц и неловко замялся. Ему казалось, что он уже сотню раз начинал разговор с этих слов. И каждый раз Лазарий оставался глух к нему. Порой Вилмар почти отчаивался и хотел опустить руки, но ситуация на корабле вновь вселила в него надежду. Видит Бог, Вилмар смертельно устал от этой непрекращающейся гонки, и все силы Земли отгораживали его от греха, но парень слепо следовал желанию своего сердца. — Я знаю, ты очень смущен тем, что между нами случилось, но я хочу, чтобы ты знал, что я ничуть не жалею о том, что это было.       — Вил, я очень виноват перед тобой, — сжав тонкими пальцами переносицу, начал колдун. — Я ввел тебя в заблуждение своей непростительной слабостью. Я знаю, я… сам виноват? Да, скорее всего так. В нашей с тобой связи нет места для такого рода чувств. Это неприемлемо, это совсем не то… не то, что нужно…       — Что? — не понял блондин. — Что ты говоришь? Лазарий, хватит казнить себя за то, что ты чувствуешь, мы чувствуем. Откуда тебе знать, что нужно? Это происходит между нами очень давно, ты же знаешь… и то, что успело случиться, это было прекрасно, — Вил улыбнулся и шагнул к магу, но с каждым шагом навстречу Лазарию, тот делал два назад. — Ларра, перестань сбегать, прими это. Ты уже пошел на это, уже нет смысла прикрываться всякой шелухой. Ларра?       — Это было ош-ошибкой, — запнувшись, тихо проговорил светлоглазый юноша. — Этого не должно было быть…       Змееуст сделал еще один шаг назад и опустил голову. В глаза принцу Лазарий не смотрел намеренно просто потому, что чувствовал какую-то ничем неприкрытую вину перед ним.       — Нет! — Вил подошел к парню вплотную, сжав его плечи. Хотелось его встряхнуть, чтобы он очнулся, но, кажется, очнуться должен был именно принц. Ведь это он придумал себе что-то в голове. — Лазарий, не говори так, прошу тебя. Неужели тебя это так пугает? Тебе противно? Скажи мне! Что, черт возьми, в твоей голове? — блондин приподнял лицо колдуна за подбородок, чтобы заглянуть в прозрачные глаза, которые его никогда не пугали, нежели других. Мало кто мог выдержать этот прозрачный взор, но Вилмар всегда смотрел в глаза мага без страха, — ничего не изменилось, видишь? Что ты боишься испортить? Лазарий, не тебе бояться такой связи, — улыбнулся парень и ткнулся носом в щеку суеслова, — вспомни, как тебе было хорошо со мной. Ларра, ты же сводишь меня с ума, сколько можно играть в недотрогу?       — Нам… Вил, не надо, — чуть отстранился от блондина колдун. — Если мы опустим нашу… дружбу, — нашел нужное слово Ларра, — до такого уровня… нам потом будет не вернуть ее. Я не хочу занимать место твоего фаворита… — на секунду ясноглазый парень замолк, что-то обдумывая, но потом тяжело вздохнул, — я не знаю, как исправить свою ошибку. Я не хочу оскорбить тебя… я не хотел изначально этого… чтобы все так вышло.       — Не хотел? — нахмурился Вилмар. — В какой момент ты этого не хотел больше всего?! Когда целовал меня или когда задыхался от того, что я делал?!       — Я не об этом! Я не хотел оскорблять тебя! — не выдержал Лазарий.       — Так ты уже оскорбляешь меня, Ларра! Как можно?! — парень тяжело выдохнул и резко переместил руки от плеч мага к стене, хлопнув по ней ладонями. — Ты заставляешь меня унижаться каждый раз, когда я прошу тебя! Что ты возомнил о себе, черт возьми?! Ты думаешь, я буду на коленях тебя упрашивать? Ты этого добиваешься?! — Вилмар явно терял над собой контроль, потому что он уже не выносил этих отказов. После всего, что между ними уже случилось, все отговорки мага казались форменным издевательством!       — Вил! Я не хочу, чтобы ты унижался! — возразил маг. Он не хотел этого разговора, потому что боялся именно такого исхода: Вилмар, кажется, просто не в состоянии понять то, что до него пытался донести Лазарий. Разве стоит пустая страсть крепкой дружбы? — Ты думаешь, мне это доставляет удовольствие?! Да я готов самовозгореться каждый раз после! И я уж никак не хотел тебе показаться принцесской, которая играет на твоих нервах! Я не хочу видеть тебя на коленях! — суеслов на инерции перешел на тон выше.       — Как ты достал меня своими отказами! Дьявол! Неужели ты не видишь, как ты травишь меня каждый раз всем этим фарсом?! — механизм был уже запущен. Вилмар видел все лишь со своей стороны, потому что не мог понять, почему любому другому было бы за радость такое отношение со стороны принца. А Ларра, чертов колдун, постоянно играл с ним, одаривая его пряником, а уже в следующий момент наносил сильный удар розгой по самолюбию.       — И я… я вижу, — прикрыв глаза, сдавленно изрек Лазарий, — я вижу это… каждый чертов раз.       — Так тебе доставляет удовольствие мучить меня? — подловил Вилмар, и маг готов был взвыть. Парень выворачивал каждую фразу, использовал все слова Лазария против него же! Это было нечестно!       — Нет же! Вилмар, просто я не хочу более «травить» тебя. И не хотел никогда. Поэтому и прошу тебя забыть обо мне, как о фаворите. Из этого может выйти только нечто скверное, каким бы… приятным это ни казалось…       Сжав губы в бескровную полоску, Вилмар выпрямился в спине и расправил плечи, выслушав невнятное бормотание мага до конца. Его бесили эти отказы, особенно после того, что он сделал для мага! Его это унижало, ведь ублажать должны были его, а не он! Задетое самолюбие просто плевалось ядом внутри него.       — Ты просто неблагодарная скотина, Лазарий, — процедил парень, чуть не скрипнув зубами, — и если ты думаешь, что я забуду об этом, ты ошибаешься. Ты не хотел портить наши отношения? Так вот, поздравляю, ты их испортил.       В ушах зазвенело от последних слов принца, и маг сокрушенно выдохнул: «сам во всем виноват». Вилмар больше ничего не сказал, он просто развернулся и покинул чертову комнату, эту заведомо проклятую башню. «Вот и сиди в своей башне одиночества!» — пронеслась мысль, заглушив громкий хлопок двери. Это не первый раз, когда они ссорились, не первый раз, когда ссора казалась серьезной и могла затянуться на долгие месяцы, но почему-то именно сейчас для Вилмара все действия мага, сделанные в его благо, казались пустыми и ничтожными. Любая жертва Лазария меркла перед уязвленной гордыней. И почему он, собственно, вбил себе в голову, что маг будет выполнять каждое его желание? Ему казалось, что Лазарий должен сдувать с него пылинки, смотреть в его рот и ловить каждое слово, выполнять все его капризы и желания, почитать и боготворить… Этого никогда не было. Лазарий уж точно никогда и не стал бы такого делать. А Вилмар в этом нуждался. Интуитивно он чувствовал, что сможет сломить колдуна так, как ему нужно, но каждая попытка заканчивалась лишь тем, что сломлен был он сам.

***

      Северный замок сам по себе был бездушно холодным, будто сооружение было сделано вовсе не из камня, а прямо изо льда. Но если верхние комнаты еще сохраняли хоть какое-то тепло, то помещения для прислуг (куда поселили всех, кроме принца и его близкого сопровождения) по уюту больше походили на промерзшие подвальные камеры.       Зуар с нескрываемым недовольством оглядел маленькую комнатку с ржавой печкой без дров, продавленной кроватью и одним небольшим шкафом и громко присвистнул. «В ночлежном доме и то приятнее…» — думал Инис, прохаживаясь по коморке. Минуты были бездарно потрачены на то, чтобы найти в этом закутке промерзшего пространства хоть какие-то плюсы, но тщетно. Комната, которую ему любезно предоставил Норд, не имела окон, от чего больше походила на темницу с повышенным уровнем комфортности. «Хотя какой к черту комфорт!» — вспыхнул про себя Инис, пнув ногой ржавую печку, и та, обиженно загремев, вдруг развалилась на части.       — Ни дров, ни печки! — тяжело вздохнул вор и бросил сумку со своими пожитками у шкафа. Сев на постель, матрас который оказался сильно промятым и отсыревшим, разбойник совсем приуныл. «Мертвецки» холодная ложа для одного, тонкое одеяло, сырая подушка — все это не шло ни в какое сравнение с тем, какая комнатка у него была в главном замке столицы. Наверняка Тадэус приложил руку к тому, как расположили помилованного вора, но в этом северном аду святой Инквизитор явно не успел замолвить словечка за вора. «Да и не должен же он каждый раз думать обо мне», — подумал Азарис, — но если он в скором времени не подумает, то я слягу с чахоткой, а то и чем хуже…»       Бывший вор (хотя, по мнению Иниса, вор бывшим быть не может) вновь тяжело вздохнул и почти поддался меланхолии, но это длилось ничтожно мало: на глаза вора попалась его же сумка. Быстро поднявшись на ноги, плут хлопнул оледеневшими ладонями и улыбнулся.       — Что же! Будем греться! Вспомнив о своих покупках, Инис поспешил развязать узел своей сумки и пустить в свое замерзшее тело горячий источник. Другие же в замке грелись иначе — сидели ближе к горящему камину.       После того, как все вещи доставили в замок, ужин подошел к концу, и за окнами стало стремительно темнеть, Тадэус, попрощавшись с принцем, Лазарием и молодыми дамами, направился к себе. Редкие факелы и свечи плохо освещали длинные и холодные коридоры. Мужчина в этот момент почему-то подумал о Зуаре и понадеялся, что его хорошо расположили и не забыли накормить ужином. После официального приветствия наместника блондин его даже не видел.       В комнате Инквизитора уже был растоплен камин, и горело несколько свечей. Пришлось зажечь еще с десяток, чтобы вся комната залилась теплым светом, отчего и сама комната казалась более уютной. Вещи так и остались в сундуках, и мужчине пришлось самому разложить их по местам, ведь здесь им предстояло пробыть до весны или даже до лета. Когда с большей частью было покончено, Тадэус принялся уже за себя. Обязательная ночная молитва и благодарность Богу за то, что они доплыли до Севера живыми.       Переодевшись в ночную одежду, Тадэус подтянул к себе одну из книг и оглядел свою комнату: длинный дубовый стол, резной шкаф, в котором уже хранились его вещи, старое зеркало в красивой замысловатой раме, стеллаж, куда он завтра сложит свои книги и документы; у окна стояла пара кресел и чайный столик, хотя в том месте сквозило так, что ни у кого не возникло бы желания выпить там чаю; широкая постель с четырьмя перьевыми подушками и таким же количеством одеял. Эти покои были очень старыми, но все же смогли сохранить свое ветхое величие. И пусть при дворе у мужчины были покои куда больше, Тадэус не привык жаловаться. В конце концов, он здесь не отдыхает.       Все же отставив книгу, мужчина взял щетку для волос и быстро забрался на постель, накрыв тяжелыми одеялами ноги. В этот момент в дверь негромко постучали, и полуночный гость, так и не дождавшись ответа, со скрипом приоткрыл дверцу.       — Ваше Преосвященство, Вы тут? — послышался хрипловатый голос разбойника. Инис быстро просунул голову в проем и широко оскалился.       — Инис? — удивленно выдохнул Инквизитор и опустил руку со щеткой на покрывало.       — Небось, не ждали, — хохотнул рыжий, толкнув боком дверь (потому что руки плута были заняты двумя бутылями из темного стекла), чтобы та отворилась еще шире. Зуар сделал пару шагов вперед и замер с бутылками в руках: он только сейчас обратил внимание на вид Инквизитора. Распущенные волосы мужчины ему уже приходилось видеть, но не в момент их расчесывания. — Ого, — вырвалось у рыжего парня, и он рефлекторно облизнул пересохшие горькие губы. Янтарные зеркальца с интересом оглядели белые пряди и ошарашенное лицо молодого мужчины. Хохотнув, Зуар склонил голову набок: суровый Тадэус сейчас выглядел очень мило, и с какого-нибудь ракурса, который смог бы скрыть его широкие плечи и воинственный профиль, его можно было перепутать с женщиной. Но чтобы перепутать такого высоченного мужика с бабой нужно было куда больше, чем две бутылки.       — Что ты здесь делаешь? — все же спросил синеглазый с заметным напряжением в голосе. Осмотрев разбойника, в руках которого было две тары и явно не с водой и не молоком, Тадэус задержал взгляд на его мешке с пожитками. — Ты не должен просто так являться сюда, особенно в такой час!       Мужчина почти соскочил с постели и тут же поежился от пронизывающего сквозняка, который залетал в комнату через открытую дверь. Зуар в это время осматривал комнату и на все нарекания Инквизитора ответил лишь то, что его волновало больше всего:       — Ну, ни черта себе хоромы! Да, я смотрю, Вы тут, батенька, с жиру беситесь, а у нас посередь комнатки одна кровать, да и та набита мокрым сеном! — с иронией пожаловался вор, продолжив с интересом рассматривать комнату и ее обитателя. Тадэус к этому моменту уже переместился к парню и встал в свою назидательную позу: сурово скрестив руки на груди, мужчина с нарастающим недовольством смотрел на вора. Но при всей своей угрюмости вид Инквизитора в белом «платьице» и распушившимися от щетки волосами был слишком одомашненным и не имел должное воздействия на Зуара.       — Закрой дверь, тепло выпускаешь, — коротко попросил он, и Азарис пнул ногой дверь, что та плотно влетела в проем.       — Выпьем? — весело предложил он, стукнув бутылью рома бутыль сладкого вина, и улыбнулся.       — Чего?.. Тебе мозги отморозило?       — А почему бы нет? И, если ты так боишься, то будь уверен, меня никто не видел! Ни одна душа! Мы с тобой пережили одно из самых опасных путешествий в нашей жизни. Чем не повод выпить? — настаивал желтоглазый бес.       — Пьяница везде повод найдет, — тяжело выдохнул Инквизитор, прижав ладонь к виску. Головная боль на ночь была обеспечена не столько бутылками, сколько тем, кто их принес.       — Фе, как грубо! Почему сразу пьяница? Пьяницы пьют в одиночку! А я прошу Вас, о, чудеснейший, составить мне компанию, — изрек шут, подмигнув Дэусу. Хозяин комнаты был явно недоволен появлением разбойника, но Инис даже не думал возвращаться в тот «подвал», что именовался этажом для прислуг.       — Я говорил тебе, что не пью, — вскинул бровь мужчина, — и тебя точно никто не видел, ты уверен?.. Я полагаю, — мужчина подошел ближе к парню и легонько дернул за мешок с вещами, — ты возвращаться в свою спальню не хочешь?       — Никто, — с улыбкой выдохнул Зуар. — колдун и принц ушли из залы, остальные тоже попрятались по комнатам. И лишь я, не убоявшись холода, решил наведаться к тебе, — играя словами, отозвался вор, а затем кивнул, — ты что, не слышал моего душетрепещущего рассказа о мокром сене? Как там спать? Пусть хоть сено заменят! Тогда, может, и вернусь в этот склеп!       — Угу, — кивнул Тадэус и нагнулся, чтобы присмотреться к бутылкам, но затем лишь поднял лицо разбойника за подбородок и лизнул разрез его губ, от чего парень даже оцепенел, — начал-то ты в одиночку, вижу…       — Ну!.. — вырвалось у него, и он бессознательно облизнул губы и скованно улыбнулся. — Я для храбрости! На мгновение душу вора сковали весьма острые мысли от незамысловатых действий Инквизитора, но он быстро оттаял.       — Храбрость не нужна тем, у кого ума с горошину, — вздохнул Тадэус и убрал свою руку от лица парня.       — Ты коридоры те видал? Пока до Ваших покоев доберешься от страху можно раз десять уделаться! — нашел себе оправдание плут. — И зря Вы про горошину, Падре, я считаю, что там ума с грецкий орех! — разразился смехом Азарис и тяжело выдохнул, — и-и-и я помню, что ты говорил, что не пьешь! Но ты хоть пробовал? — продолжал настаивать Инис.       Оглядев парня снова, Тадэус тяжело вздохнул: прогнать его он мог, но не хотел. Поежившись от того, что по полу сильно дуло, а он стоял на холодном полу босым, мужчина поспешил вернуться под одеяло.       — Я не стану пить это пойло, — сказал он последнее и вернулся к расчесыванию волос, — если хочешь остаться, ложись спать.       — Как-то у Вас печально с идеями, как скоротать вечерок… — как бы между делом сообщил плут, но от своего так и не отступился. Зуар неторопливо прошел до кресел, положил на одно из них свою сумку и, посмотрев поочередно на бутыли, выбрал ту, что была побольше. — Пойло, хех! А ты хоть раз в жизни хороший ром-то пробовал? — поставив темно-зеленую бутылку на чайный столик, обернулся через плечо Инис.       — Откуда у тебя хороший ром? — без интереса хмыкнул Тадэус. Наконец, закончив с волосами, он поднял взгляд на бутылку и вздохнул. — Пристрастие к алкоголю — грех, Азарис.       — Купил, — беззаботно повел плечами тот и двинулся в сторону постели. Зуара совершенно не устраивала мысль напиваться сегодня одному, тем более, если это можно было сделать в компании. Правда, эта «компания» совершенно не хотела поддаваться уговорам, поэтому приходилось вкладывать в свою речь как можно больше убедительного шарма.       — Пристрастие у меня есть только к Вам, Ваше Преосвященство… А выпивка, это так! Временное увлечение, — пропел плут, усевшись на край кровати подле Тадэуса.       — И когда ты успел купить? И, главное, где? — допытывал Тадэус, пока Инис прибегал ко всем инструментам, чтобы склонить Инквизитора к небольшому отступлению от заповедей. — Я не хочу это пробовать и тебе тоже не разрешаю. Ты явился сюда, чтобы налакаться? Я не поленюсь и вышвырну тебя за дверь, а там можешь пить до тех пор, пока мокрое сено мягкой периной не покажется.       — Это ж как надраться-то надо… — чуть ушел от темы Инис, представив картину, где он спит где-то на улице в кучке грязного сена. — Где? — вернулся к разговору вор, — помнишь, мы останавливались в порту? Ты еще не пожелал спускаться на берег… Так там и купил. И я пришел сюда не для того, чтобы напиваться, а для того, чтобы весело провести с тобой время и просто… немного побыть рядом, — посмотрев на бутыль у себя в руке, повел плечами Зуар. На этих словах Тадэус все же смягчился и даже улыбнулся.       — Нам не обязательно пить, чтобы побыть вместе.       — И я всего лишь предлагаю тебе попробовать. Просто ты долгое время жил с папенькой у Храма. Теперь здесь нет ни того, ни другого… и ты можешь хоть немного расслабиться! Потом ведь вернешься во дворец — снова надо будет думать, как бы выглядеть и вести себя так, чтобы все довольны были, — Азарис тихо усмехнулся и колко добавил, — все, кроме тебя…       — С чего ты взял, что я чем-то недоволен? Инис, есть много вещей, которые могут меня порадовать или развеселить.       — По твоему вечно угрюмому лицу и уставшим глазам… — проговорил Азарис, вспомнив, как Дэус порой уставал на службе в замке. — Развеселить его могут многие вещи… Например? Пение хора? — саркастично ощерился рыжий разбойник. — Перевод рукописей, наверное! Или нет! Постой! Чтение сакральных писаний! Очень занимательное и веселое чтиво!       — Вот же тебе приспичило выпить… — заключил мужчина, — может, мы займемся чем-нибудь другим? Например, твоим воспитанием? — Тадэус улыбнулся и провел кончиками пальцев по теплой одежде вора. — Тебе не жарко?..       — Если бы мне приспичило выпить, я бы уже выпил, — закатил глаза разбойник.       — Ну, ты же начал, разве нет? — подловил мужчина.       — Я хочу уютно посидеть с тобой с бокалом рома или вина! — изрек Зуар, кивнув в сторону второй бутылки. — Жарко! — парень раздраженно выдохнул и поднялся с постели, попутно стаскивая с себя утепленную накидку. Откинув ее в сторону письменного стола, вор вновь обернулся на Инквизитора, — как будто я тебе предлагаю яду на брудершафт! Правильно говорят: «Que sí, Dios nos libre de la estricta justos»*, — с явной досадой поморщился Инис.       — Эй! Ну, что ты? — улыбнулся Тадэус и тяжело вздохнул. Последних слов он не понял, но почему-то решил не переспрашивать. — Ладно, но я только попробую, и если мне не понравится, а мне не понравится, я пить не стану, идет?       — Вот те на! Его Превосходительство сжалилось! — с ироний протянул Азарис, но затем широко улыбнулся, — а я тебе другого и не предлагал! Есть… есть куда налить? А то из горла — это уж совсем по-варварски, особенно в твоем случае…       — Ммм… думаю, есть, но искать долго, — пожал плечами Тадэус, — давай так.       — Выпив «так», можно хорошенько подавиться, если ты никогда не пил до этого ром, — нахмурился разбойник и стал быстро осматривать комнату в поисках какой-либо емкости. Весело усмехнувшись, он всучил бутылку крепкого напитка Дэусу в руки и резко подскочил к своей котомке. Парень недолго шарился в ней и выудил из нее что-то позолоченное. — Только Бога ради, не спрашивай, откуда! — предвидя дальнейшие расспросы, взмолился плут, продемонстрировав взору Тадэуса небольшой золотой кубок, украшенный алыми рубинами.       — Хорошо… и все же? — нахмурился мужчина и тяжело вздохнул. — Как тебя земля носит, а?       — Ну, так это… гравитация, тыры-пыры! — совершенно не растерявшись, изрек Зуар и вновь присел на кровать к Инквизитору. — Давай-ка! — вор быстро выхватил бутылку рома из рук Тадэуса, ловко откупорил пробку зубами, сплюнул ее на пол и заполнил кубок темной жидкостью до краев. — Прошу, милейший, — оскалился Азарис и передал Дэусу напиток. — За прибытие в чертов морозильник!       Сам Инис легонько стукнул донышком бутылки по кубку (но из-за этого часть влаги все равно покапала Тадэусу на пальцы) и, приподняв ее вверх, сделал щедрый глоток прямо из горлышка. Мужчина так не спешил и первым делом принюхался к напитку: пахло резко. Пожалев о своем согласии, Тадэус все же решил попробовать, посчитав, что здесь ему за это никто слова не скажет, да и не узнает. Чуть пригубив ром, он сделал скромный глоток и поморщился: вкус был ужасно горький, но до горла дошел лишь жар.       — Инис, это редкостная гадость…       — ЭТО ГАДОСТЬ? Да Вы, я смотрю, гурман! — хрипло засмеялся Зуар. — Тогда я уж не знаю, что бы ты заявил, попробовав самую обычную брагу или горючку!       — Я бы никогда и не стал этого пробовать, — выгнул бровь синеглазый.       — Ты сразу не глотай, во рту хоть подержи… Тебе ж вкус надо распробовать, а не напиться! — легонько хлопнул по плечу мужчину бес.       — Это еще и во рту держать? — сморщился тот и всучил кубок Зуару. — Нет уж, это хуже отцовских настоек.       — Подержи во рту, а потом говори! — не сдавался вор.       — Ты вслушайся, о чем просишь, это даже звучит непотребно, — улыбнулся Тадэус, — да хватит мне в лицо кубок пихать!       — Maldición! ** Я бы тебе сказал, что непотребно держать во рту, но не буду! — гневно пробормотал Азарис. — Ладно! — нахмурил брови рыжий. — Давай так!       Парень с веснушками быстро осушил кубок наполовину: горечь и жар сразу разлились по горлу и грудине, от чего разбойник с силой поморщился и прижал кисть руки к носу.       — Зачем так много? — только и спросил Дэус, но Инис поднялся вместе с кубком и подошел к чайному столику. Поставив кубок на стол, парень открыл вторую бутылку и налил вина в ту же емкость, где уже был ром, поднял кубок и покрутил, смешав два напитка.       — На, теперь пробуй так! — вернувшись к Тадэусу, рыжий снова вручил кубок в руки Инквизитора. — Пробуй!       — Мне плохо не станет от того, что ты тут мешаешь? — поинтересовался блондин, но принял кубок. Выдохнув, Тадэус набрал полный рот этого пойла и попытался распробовать вкус, но затем лишь через силу проглотил и закашлял. От жара дыхание сперло.       — Ну как? — улыбнулся плут.       — Лучше, но все равно гадость.       — И так гадость? — удивился Азарис и забрал кубок, осушив его щедрым глотком. — Хм…       Приняв на себя роль винодела, Зуар смешивал ром и сладкое вино в разных пропорциях, заставляя Тадэуса дегустировать каждый свой «шедевр». Инквизитор делал всего по глотку, но в какой-то момент заметил, что ему стало жарко, и вкус ощущался затуплено. Казалось, язык просто онемел.       — Ин-н-ис! — вырвалось у Инквизитора, и он прилег на подушки. — А давай мы лучше почитаем? Я тут как раз книгу приготовил…       Плут от услышанного залился громогласным хохотом. Так и продолжив смеяться, Зуар тоже прилег рядом с Тадэусом. У рыжеволосого «трактирщика» у самого уже шла кругом голова. Он и не думал, что желание напоить Первосвященника закончится всеобщей попойкой.       — А давай! — хохотнул вор, — приступай! А я подхвачу!       Тадэус без слов подтянул приготовленную книгу, раскрыл ее, но не смог прочитать ни строчки. Буквы расплывались перед глазами, да и свечи уже догорали.       — Нет, — бросив безуспешные попытки, Тадэус снова лег и коснулся рыжих волос Иниса. — Знаешь, Азарис, ты очень…       Но вместо продолжения парень услышал лишь тихое сопение. Разбойник чуть помолчал, прислушиваясь к ровному дыханию Дэуса, а затем перекатился на живот и взглянул в лицо спящего Первосвященника.       — Я очень… — бездумно повторил слова Тадэуса рыжий и аккуратно поправил светлые волосы мужчины. — Эх, — плут с силой выдохнул, осознав, что план хоть и был осуществлен, но прошел немного не так, как он его изначально планировал, — ну, что ж! Как обычно в конце остаемся лишь ты, да я, моя дорогая! — сипло усмехнулся Инис, обращаясь к бутылке крепленого. Парень подтащил бутыль к себе и перед тем, как осушить оставшееся вино до дна, обернулся к Инквизитору, — Gracias el destino! ***       Утро встретило Инквизитора еще до петухов. Мужчина проснулся затемно от страшной головной боли и острой жажды. Недовольно промычав, Тадэус разлепил глаза, глянув на тлеющий камин. Догорающие угли вертелись перед глазами, как и вся комната. Поднявшись на ноги, мужчина сильно поежился и поспешил накинуть на себя первое, что попалось ему под руки — теплая накидка Иниса, который в грязных сапогах и одежде спал в обнимку с пустой бутылкой.       Помассировав виски, Тадэус выпил чистой воды, которая была в чаше для умывания, а потом принялся разжигать камин. От шума проснулся и Инис, недовольно что-то протянув и зарывшись головой в ледяную подушку. Тадэус стоял у самого камина и продолжал массировать виски. Ему было плохо и, честно сказать, даже тошнило, и он просто пытался это перетерпеть.       — Если я увижу тебя с бутылкой снова, — грозно вырвалось у него, — чтобы я еще раз послушал тебя…       Вкладывая немалые усилия, разбойник все же поднял голову и с прищуром поглядел на Инквизитора.       — Это с непр… неры… твою ж налево… — рыжий парень с силой зажмурил глаза и все-таки выдохнул, — это с непривычки! Потом легче…, но не намного…       Азарис болезненно скривился и, перевалившись на спину, начал стаскивать с себя ботинки.       — Никогда в жизни больше пить эту дрянь не буду… — заключил Тадэус, сжав голову свободной рукой.       — Да, сладкий, я себе каждое утро после такой попойки это говорю и клятвенно обещаю не брать в рот ничего крепче чая… — сипло хохотнул Зуар, откинув на пол уже второй сапог. — И это… Хватит уже бурчать… Иди ложись… — хрипло проговорил Азарис, — иди к папочке, — в шутку сказал вор и укутался в одеяло. Тадэус в этот момент испытал два чувства: желание хорошенько дать затрещину и острую головную боль. Склонившись над камином и уперевшись больной головой в стену, мужчина продолжал стоять, хотя тело начинало гореть под ночной рубашкой от столь близкого огня.       — Думаю, скоро паж придет будить к завтраку, — предположил мужчина и ужаснулся от того, как, наверное, здесь пахнет. Да и пьяный вор в постели тоже не к добру. Тадэус подошел к окну и раскрыл его, от чего в комнату влетел пронизывающий ветер и сухой снег. Освежило мгновенно. — Поднимайся! Если думаешь, что я дам тебе спать целый день, ты ошибаешься! Я найду для тебя работу!       — Ну, ёба-на, Дэус… это садизм… — зарываясь в подушки, мучительно простонал рыжий. — Ты даже когда пьяный скучный, а на утро вообще сущий дьявол… — продолжал недовольно бурчать плут, — и какую ты мне здесь работу найдешь? Лепить снеговиков из замерзшей прислуги? Или мыть полы с куском льда вместо воды?       — Без выражений! — повысил голос Инквизитор, о чем тут же пожалел. — Я рад, что чувство юмора ты не пропил, поэтому, будь добр, спустись вниз и прикажи, чтобы мне приготовили ванную. Тебе, кстати, тоже не мешало бы помыться.       — Хех, это, как и талант, пропить нельзя, — заметил вор, а затем добавил, — ты думаешь, моего «приказа» кто-то послушается? И тем более… не советую сейчас лезть в горячую ванну. А то отходить будешь в два раза дольше… Давай еще поспим? А потом я лично тебе ванну приготовлю, м? — предложил Инис. Рыжий пытался любыми уловками подольше задержаться в теплой постели.       — По твоей милости мне придется это вытерпеть, — проговорил Тадэус. Все тепло из комнаты стремительно уходило через настежь открытое окно. Небо, к слову, даже не думало светлеть, от чего мужчина все же решил, что проснулся среди ночи и до утра еще очень рано. Все же закрыв окно, решив, что комната проветрилась достаточно, Тадэус дошагал до постели и, скинув накидку вора прямо на пол, забрался под одеяло. Стоило голове вновь коснуться подушки, как мужчину заволокла сонливость. — Ладно, до рассвета можно немного подремать, но потом ты сделаешь то, что я сказал.       — Да-да, - отмахнулся Инис и больше ничего не слушал. Они оба вновь уснули, но рассвет не смог разбудить ни первого, ни второго. Тадэус проснулся далеко за полдень с желанием отрубить голову себе или кому-нибудь. * — Да убережет нас Бог от строгих праведников! (Полная пословица - Да убережет нас Бог от строгих праведников и упертых девственников) ** — Проклятье! *** — Спасибо, судьба! (удача)