История одного художника.

Мы уселись рядом с тёплым камином, дедушка достал потрёпанную гитару, на которой год назад Паша нарисовал красивые фиолетово-синие цветы, тем самым он освежил её. Дед стал бренчать на расстроенных струнах какую-то мелодию, она была довольно знакомой. Проиграв начало, он с хрипотцой стал напевать: - А мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы,- мы с Пашей сразу же её узнали и стали подпевать. После наших весёлых посиделок, мы с моим художником вышли на улицу. Наружи было просто замечательно, тёплая ночь окутывала нас своей тишиной. Я, молча и без долгих раздумий, схватил Пашу за руку и потащил его к велосипеду. Художник был в недоумении, он пытался высвободить свою руку из моих оков, но у него не вышло. Я попросил сесть его на багажник, тот послушно выполнил мою просьбу. Мы ехали по тихой деревеньке, а Паша всё время разрывал тишину своим недовольным голосом и вопросами о том, куда мы едем. Я настойчиво не отвечал на его вопросы и продолжал ехать. Вот на горизонте появилось бордового цвета поле. Когда мы оказались к нему ещё ближе, Паша ахнул от удивления, ведь это было маковое поле. Свет полной луны озарял багряно-красные цветы. Такое зрелище завораживало нас. Даже я, который видел это поле почти каждое лето, не мог отвести взгляда, всякий раз, когда видел его. - Красиво как! Почему ты в прошлый раз меня сюда не привёз?! - Забыл совсем про него. - Тут действительно превосходно! Давай приедем сюда завтра, я хочу это нарисовать! - заметив, как загорелись его глаза, трудно было отказаться. Я кивнул, и мы поехали домой. Утром, собрав краски, мольберт и холст мы поехали к маковому полю. Там Паша расположился рядом с ним и стал рисовать. Художник был поглощён картиной, а я мог лишь наблюдать. Пока Паша рисовал, я лёг рядом с ним на траву и смотрел в небо. Белые, будто вата, облака, летели надо мной. От такой безмятежности и покоя я уснул. Разбудили меня лёгкие подталкивания Паши. Я оглянулся и увидел жутко красивую картину. - Ну как тебе? – с усталым взглядом спросил он. - Да это же великолепно! – я действительно был в восторге от его картины. - Я рад, что тебе нравится, - Паша вяло улыбнулся. Он всегда делает такую кислую рожу, когда дорисует картину. Мы ехали к дому, а я был подавлен чем-то. Может это из-за моих чувств, которые я не мог выразить или из-за того, что мой любимый человек прямо сейчас сидит и чуть- ли не обнимает меня? Мои чувства с каждым днём становились всё сильнее, и мне кажется, что если я не скажу их вслух, то стану каким-нибудь маньяком и буду убивать. Но, как ни крути, я не мог этого сказать. *** Иногда я хотел убить Пашу. Вот сейчас, например, что он делает? - Серёжа! Серёжа-а-а, я есть хочу, - он тыкал в меня вилкой. - Тебе уже двадцать три года, а сам ничего сделать не можешь! Смирившись с тем, что мне придётся готовить я пошёл на кухню. Достав лапшу, я поставил кастрюлю на печку. Тут Паша снова тыкнул мне в спину вилкой. - Я не хочу лапшу, - он сказал это с такой интонацией, будто я его слуга. В этот момент в мозг ударила кровь, и я резко развернулся, схватил его за горло и прижал к стене. Его глаза выпучились на меня, он явно не ожидал такого. Я до боли сжал зубы от ярости и немного сдавил его горло. На глаза художника накатили слёзы, он схватил мою руку и от безысходности сжал её. В этот момент я осознал, что творю и отпустил Пашу. Тот скатился вниз по стене и стал откашливаться. - П-прости, - выдавил я из себя. Не найдя ничего лучше, я заперся у себя в комнате. Я долго не мог отойти от случившегося и с горестными мыслями я канул в бездну снов. Во сне мне снилась давно умершая мать. Мама махала мне с радостной улыбкой, и я тоже ей помахал, но почему-то я не мог подойти к ней. Я не слышал, что она мне говорила, я пытался, вслушивался, но тщетно. Проснувшись в слезах и с ужасной болью в голове, я осознал, что уже давно за полночь. Выйти из комнаты было страшно. Совесть грызла меня, но, собравшись с духом, я открыл дверь. В доме было тихо и темно, все уже давно легли спать. Я спустился вниз и включил телевизор. Вдруг раздался шорох с другой стороны гостиной. Свет телевизора не попадал в ту часть комнаты, поэтому было ужасно плохо видно, но вдруг что-то стало подниматься с кресла. От страха моё дыхание перехватило, а тело онемело. Ещё секунда страха и я увидел Пашу, который встал с кресла в одеяле и направился ко мне. Не зная, что сказать, я просто наблюдал за ним. Он сел рядом и положил свою голову мне на плечо. - Прости меня, - произнёс он сонным голосом. - Это я должен извиняться. - Я тоже виноват, ведь всегда тебя достаю. Готовишь мне ты, стираешь ты, убираешь мою комнату ты, а я веду себя, как маленький. Прости. - А я не должен был душить тебя, - я посмотрел на него, но он не выглядел расстроенным или обиженным. Наверное, в этот момент в моих глазах отражалась вся печаль. Он поднял вверх руку и стал поглаживать мои чёрные растрёпанные волосы, как бы в знак утешения. Такого поворота я не ожидал. Мои руки сами потянулись к нему. Я притянул Пашу за подбородок к себе и поцеловал. Его сухие и потрескавшиеся губы дрожали, а я чувствовал эйфорию, от этого долгожданного поцелуя. Он оттолкнул меня, и я увидел его красное лицо, округлённые глаза и раскрывшийся от удивления рот. - Т-ты чего? – заикаясь, спросил тот. Я взял его руки в свои, приблизился к его лицу так близко, что между нами оставалось всего сантиметров десять, и сказал: - Я люблю тебя, - в этот момент, у меня с души будто грохнулся тяжёлый груз. Я смотрел на него, наблюдая за его реакцией. Он всё ещё был красный и молчал, не зная, что ответить. - Мне надо подумать, - сказав эти слова, он спрыгнул с дивана и побежал в свою комнату, а я только мог услышать топот его босых ног. Откинув голову назад, я смотрел в потолок и чувствовал неимоверную радость от поцелуя и наконец, выраженных чувств. Но я понимал, что возможно наша дружба может оборваться после этих событий.